Весёлая семейка.

Был ничем не примечательный день. В мире было всё как обычно. Но только не у этой парочки, у которой было два сына, один енот и один енотовидный пёс — Нахт. В их доме всегда стоит веселье и смех. Причём, каждый день. Ну, или была тишина, когда Эрвин неудачно шутил про измену, а Петра обижалась. Но этого уже давно не было. Эрвин шутил, шутил до октября-ноября месяца, а потом перестал. «Надоело» — внушал он себе, когда вспоминал про эту шутку. А иногда охота позабавиться, позлить Петрарку, но он сдерживался. Потому что потом Петрарка обидится на него и не будет разговаривать весь день. Смит тоже часто обижается на Петру, но по пустякам, незначительным вещам. Только он не мог злиться на неё долго, он ведь любил её. Ну, да. Он не станет отрицать, что один раз он обиделся так, что не разговаривал с ней два дня, но потом не вытерпел. О мыслях Рал он никогда не думал. Делал так, как считал нужным, хотя потом ему иногда прилетало от Петрарки. И звал он её — Петрарка. Однажды, он увидел в книге заголовок «ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА. СОНЕТ 102». После этого он стал называть её иногда Петраркой, а под Новый год и вовсе постоянно стал так звать. Ему было всё равно, нравится это Петре или нет, но она никогда не высказывала недовольство и всегда радостно отзывалась. Иногда Эрвин рисовал ей рисунки. Маленькие, кривоватые, неаккуратные, но рисовал. Его каракули — это единственное, что он умел и чем гордился, хотя на свете много художников и получше него, но всё же. Кстати, о гордости. Гордостью Смита были ещё и дети. Он души в них не чаял. Первый, что был старшим, имел золотого цвета волосы — они были единственной вещью, которая выделялась во внешности сына. А его остренькие серые глазки, только сливались с его бледной кожей. Имя у него было немного искажено, но это придавало ему только необычности. Вава, так решили назвать его молодые родители. Второй сын не выделялся внешностью. У него были чёрные, как смола волосы и серые глаза. Ни Эрвин, ни Петра понятия не имели, в кого у него такие чёрные волосы. Возможно, что в дальнего родственника. Имя у него не было выделяющимся средь общества — Хаку. Ну, про енота и тануки, думаю, не сложно догадаться. Где дети, там всегда и домашние питомцы. Только енотовидную собаку Эрвин сам притащил домой, без спроса. Ему было всё равно, как отреагируют дети. А Петра всегда рада животным, которых Эрвин тащит в дом. И вот, однажды, Эрвин снова притащил живность в дом. На этот раз это была кошка. Она была вся худощавая, дрожащая и жалобно мяукающая. На вопрос детей «Где ты её нашёл?» он ответил, что шёл по улице и увидел её около крыльца магазина. Та сидела и дрожала, жалобно мяукая. Вот он и подобрал. — Хотя бы до потепления, когда на улице станет сухо. Я буду о ней заботиться, она будет хорошей на протяжении всего времени. — дети согласились, а Петрарка только кивала головой и, как всегда, добродушно улыбалась. Но потом им станет тяжело расставаться с кошкой и поэтому они её оставят. А сейчас Эрвин её отмоет, откормит и будет играть с ней весь вечер. Естественно, дети и животные, и даже Петра, будут его ревновать к кошке, но они понимают, что он слишком добрый, чтобы пройти мимо беззащитного животного, которое не в силах: найти себе еду, обеспечить себя какой-нибудь конурой, защититься от людей и других кошек, и котов. Смит выделит ей отдельное местечко около камина. Он обустроит ей корзинку, в которой она будет спать. А вечером, посадит её в эту корзинку и уйдёт спать.

***

*время 3:00* «Надо перед сном всегда ходить в туалет, чтобы ночью не ходить и не будить никого.» — зевая, думала Петра, пока шла до ванной комнаты. Проходя гостиную, она увидела тусклый огонёк в комнате и тихое шуршание, и шептание. Чуть приоткрыв дверь, она решила посмотреть на ночных домовят. Она ничуть не удивилась, когда увидела своих сыновей рядом с корзинкой кошки. Они счастливо улыбались и возились вокруг лежанки. Петра улыбнулась, но сон есть сон. Его никто не отменял. И поэтому она распахнула дверь и вошла в комнату. Дети вздрогнули и обернулись. Она состроила злое лицо. Ребята быстро поднялись и послушно пошли в свою комнату. — Не мешайте никому спать, раз сами не спите. Чтобы когда вошла в комнату, уже спали. — дав сыновьям лёгкие подзатыльники, она выключила настольную лампу. Она тихо вышла из гостиной, прикрыв дверь. Сходив наконец по своим делам в ванную комнату, она заглянула к сыновьям, которые уже крепко спали. Она улыбнулась и вернулась в комнату.

***

Ночью — тишина, днём — смех, а утром шумят ложки, да поварешки. Так всегда было в этой семье. Первой всегда просыпалась Петра, потом дети, а потом уже и сам Эрвин. Иногда Эрвин думал, что глава семьи — Петра. Она всегда всем руководит. Но нет, оказывалось, что Эрвин был на самом деле главой семьи. Да и ему было как-то всё равно, кто глава семьи. Главное, что они вместе и они не ссорятся, а остальное не важно. Пусть хоть новопришедшая кошка станет главой. Дети всегда гадали, что же сегодня будет на завтрак. Один говорил, что каша, другой, что что-то повкуснее или поаппетитней, чем каша. А Петрарка никогда не раскрывала секрета, что будет на завтрак. Она хранила его до последнего. И дети до последнего не могли угадать, что приготовила их мать. Смит никогда не вмешивался в подобный спор детей. Ему было всё равно, что приготовит его жена. В любом случае, это будет вкусно и съедобно, и дети будут просто обязаны съесть всё. А иначе они останутся без сладкого. Это всегда действовало на детей и они всегда съедали всё. Иногда Эрвин устраивал акцию и при добавке они могли получить сладости в двойном размере. Тогда тарелки опустошались со скоростью света. Ну, а Петре всё ладно. Главное, что её еду ели и ничего не пропадало, как в некоторых семьях. После завтрака, по выходным, они всегда ходили гулять. Гулять в любой район города. Куда захотят дети. А они уже обнаглели в этом плане и всегда в наглую говорили за завтраком, куда они хотят. Смит никогда и ни в чём не отказывал детям, как и Петра. Уж слишком они их любили. «Подобное воспитание, разбалует их!» — говорили им все, но они не слушали. Когда разбалует, тогда и возьмут в ежовые рукавицы, что-то на подобии «кнут и пряник». Они просто хотели детям всего самого лучшего. Лучшую учёбу, лучшее отношение к ним, лучшее будущее… Да, они их очень сильно любят. Когда у них что-то не получалось в учёбе и они психовали, как это делал Эрвин в детстве, то тут на помощь приходили знания родителей. Они помогали им, делали то, что знали сами, объясняли доступно и понятно. Хаку и Вава их всегда благодарили и шли дальше. Родители были уверенны, что у их детей будет светлое будущее. Да, у них были в учёбе переломные моменты. — Хакууу! — раздался весёлый голос Вавы на всю квартиру. — Беги! И не возвращайся ещё лет десять! — Хаку понял, что отец увидел дневник сына и вместо того, чтобы бежать прятаться, он пошёл в сторону, откуда доносился смех его брата. Эрвин сидел на стуле, а Вава валялся на кровати и улыбался. — Пап, я объясню. — тихо пробормотал сын, виновато смотря на родителя. В ответ он получил только укоризненный взгляд, который говорил, чтобы Хаку ничего не говорил. — Естественно ты её исправишь. А за что и как ты её получил, меня мало интересует. Удачного исправления. — Смит поднялся и потрепал сына по голове. Он не мог долго на него злится. Только родитель открыл дверь, как перед ним появилась обеспокоенная жена, которая только что хотела войти в комнату. — Не переживай. Он мальчик умный, исправит уже завтра. — улыбнувшись Эрвин увёл жену из комнаты сыновей. Та всё ещё обеспокоенно поглядывала на дверь. Она не сомневалась, что её сыновья самые лучшие и исполнят всё в лучшем виде. Поэтому она быстро успокоилась и забыла об этом инциденте. А через несколько дней сын принёс ей двойку, которую исправили на пятёрку.