Чёрный Рыцарь

«Серебряный Шпиль», тренировочный зал       Фоллинка сжала зубы и подпрыгнула, пропуская огненную струю под собой. Оружие девушки рассекло очередную мишень, после чего Зул опять пришлось смещаться — сзади вновь дали очередь из тяжёлого бластера. Часть алых бластерных зарядов прошла мимо. Пригнувшись так, что брус из дюрастали, способный размозжить падавану голову, прошёл мимо, Зулли резко развернулась. В полумраке тренировочного зала вновь вспыхнул синий клинок светового меча, отразивший вторую очередь.       Ученица генерала хмыкнула, приготовившись к финальному броску. Наверное, попадись ей более ортодоксально настроенный учитель, он бы требовал от неё выровнять дыхание и успокоиться, постараться предчувствовать следующее направление удара. Расслабиться, открыть разум Великой Силе, увидеть, что может случиться дальше — как учили её в Храме. Как того требовал кодекс джедаев.       Нет эмоций — есть покой. Так они говорили.       Вот с покоем у неё всегда было плохо, честно говоря. Даже в умиротворяющей тишине тренировочных залов Храма девушка никогда не была спокойной. Азарт от предвкушения победы, которая могла быть такой близкой, злость от поражений, дикая и заставляющая рвать мышцы в попытках достичь большего. Всё это было ей присуще уже тогда. Чувства, делавшие её живой. Да, она желала силы. Она хотела полностью овладеть своими способностями, мечтая подняться на одну ступень с высокими магистрами. Она искренне желала мести за смерть мастера.       Те самые эмоции, с которыми, по словам большого количества наставников, следовало бороться, подавлять их.       И которые были стократ сильнее здесь, в бою, который, похоже, куда больше походил на настоящий.       Большинство из её прошлых учителей никогда бы не одобрили этого, ведь подобные эмоции ведут к Тёмной Стороне. Они развращают и портят душу. Не зря же её всегда считали крайне проблемным юнлингом. Так сказали бы многие. Всё же, несмотря на множество накопившихся идеологических разногласий в Храме, о чëм Зулли неоднократно слышала краем уха, в этом большинство джедаев были единодушны.       Ей в этом плане повезло несказанно — с обоими мастерами, что зачастую говорили совершенно крамольные, по меркам джедаев, вещи.       «Пока ты контролируешь злость, пока она не превращает тебя в безумное животное — ты не падёшь», — частенько говорил покойный Глайв. Который и сам зачастую не скрывал того, что гнев ему не чужд. Хотя и никогда не выходил из себя, всегда держал в руках. Рейгос же шёл ещё дальше, сказав как-то, что ненависть ненависти рознь. И что в праведной ненависти к работорговле, работорговцам и подобным мразям может быть плохого? Особенно если при этом ты сохраняешь на плечах голову и если помнишь, за что ты сражаешься…       Подобный подход пугал и привлекал одновременно. Пугал, ведь противоречил большинству того, чему Зул учили в Храме, до её падаванства. Всему, что вколачивали в её голову с самого детства. Откровенно говоря, она не была уверена даже, что бывший её мастер одобрил бы подобное. Более того, опасно переходя к той границе, за которой начинались опасно-привлекательные слова тёмных джедаев и ситхов.       И привлекал, потому что перед глазами был пример человека, который вовсе не стал безумным, жаждущим власти чудовищем или безжалостным тираном, исповедуя такие принципы. Даже двоих человек — всё же мастер Глайв сам недалеко от этого ушёл.       Потому что, несмотря на всю отступническую сущность подобных утверждений, они отвечали её нутру, требовавшему большей свободы, чем ей давали в Храме. С неё словно сбросили тугой ошейник, столько лет державший, сжимавший горло внутреннего «я» девушки. Сила пела в её душе, впервые за долгое время ощущая свободу.       Плохой из неё всё-таки джедай, похоже… А что поделать? Такой уродилась. Правда, как она испытания на рыцаря с такими мыслишками пройдёт — пока понятно не было. Оставалось лишь надеяться, что её эксцентричный наставник знает, что делает.       А с другой стороны, учитывая, что совсем недавно Зул в принципе думала покинуть Храм, отправившись мстить — это однозначно было лучшим вариантом.       Шатенка резко сорвалась с места, активируя оружие. На этот раз прилетело сразу с трёх сторон. Бок слегка обожгло жаром от пламенной струи, но сейчас это не играло большой роли. Очередной брус дюрастали, грозивший на этот раз переломать все рёбра, прошёл мимо, повинуясь Силовому толчку. Световой меч в руках девушки взлетел вверх и опустился, ложась крест на крест и вновь посылая бластерные заряды назад. После чего, резко пригнувшись и пропустив заточенное лезвие сверху, Зул метнула оружие в противника. Слившись в одно пылающее синим кольцо, световой меч, пролетев через весь зал, рассёк тренировочную турель, заставив ту прекратить огонь.       — Получилось!       На мгновение, одно столь краткое мгновение, девушке показалось, что столь желанная победа на этот раз оказалась в её руках. И миг спустя, левый бок резко ожгло болью. Ноги фоллинки подогнулись, заставив рухнуть на горячий от постоянных огнемётных струй пол.       Всё, что оставалось Зулли, пропустившей парализующий заряд в спину — только тихо ругаться на хаттском.       «Неужели опять? Снова проиграла?!»       — Стоп, — тихий, но звучный голос Учителя разнёсся по залу, заставляя тренировочный полигон отключиться. — Неплохо, малышка. Очень неплохо.       «Угу, как же!»       Фоллинка злобно засопела, дожидаясь, пока действие парализующего заряда пройдёт. Тело, постепенно возвращая себе способность двигаться, слушалось из рук вон плохо.       — Пока вы не вмешались и не выстрелили мне в спину, я побеждала! — выдохнула она, наконец переворачиваясь на спину и раздражённо смотря на склонившегося над ней наставника. Тот снова, в который раз, разбил все надежды ученицы на победу. Словно специально дожидаясь финального момента, чтобы снова ткнуть её носом в её неспособность победить! А потом прочитать очередную занудную нотацию в его стиле. Или, того хуже, засадить играть в шахматы, сожри их крайт-дракон!       Тот, иронично улыбнувшись, протянул ей ладонь, помогая встать.       — Зулли, вспомни, будь добра, первое правило.       Падаван слегка скрипнула зубами, стараясь унять подступившее к горлу и готовое сорваться с языка в виде остроты раздражение. Как же иногда это надоедало…       — Я помню, учитель.       Никогда не ждать, что противник будет играть честно. И не быть честным самому, постоянно имея в рукаве подходящую карту.       Следовать этому простому принципу Лу Рейгос учил её с самой первой их встречи, после того, как взял еë в падаваны. И с самой первой их тренировки, когда заявил, что классических спаррингов один на один пока что не будет. Аргументировав это весьма… интересным способом. Не успевшую даже активировать меч Зул взяли на прицел четыре бластерные турели.       «Настоящий бой никогда не являлся чередой пафосных дуэлей один на один, — она хорошо запомнила тот серьёзный взгляд лиловых глаз, под стать тихому, неспешному голосу, рассказывавшему новичку прописные истины. Словно он сам, в своё время, пережил подобный урок. — Битва — это море бушующего хаоса, из которого умелый боец может выстроить нужный ему рисунок. Заряд бластера способен прилететь отовсюду, противник может ударить с любой стороны. Засады, обходы с флангов, крысиная война. Всё, что может принести победу, будет использовано обеими сторонами. И уж точно вражеский одарённый, если такой найдётся, не будет приказывать прекратить огонь, дабы сразиться с джедаем в честном поединке. Эту ошибку мы допустили на Джеонозисе. Каждый джедай, по сути, действовал как дуэлянт — в толпе точно таких же дуэлянтов. И ошибка эта, поверь, дорого нам обошлась».       Последнее фоллинке было крайне сложно отрицать. Учитывая, что всё то, о чëм говорил наставник, происходило на её собственных глазах.       Именно поэтому обычные спарринги были, по мнению Рейгоса, не слишком полезны в обучении. Вместо этого он заставлял ученицу импровизировать, постоянно подстраиваясь под вечно меняющийся рисунок боя, принимать решения в зависимости от сложившейся ситуации. Быстро размышлять над тактикой и столь же быстро принимать необходимые решения.       С тех пор турели и тренировочные дроиды, с оружием, настроенным на парализующий режим, стали постоянными спутниками её тренировок. Стреляющие «из засады», ведущие огонь с нескольких сторон одновременно, движущиеся, вращающиеся. От алых всполохов бластеров тренировочный зал иногда больше походил на какой-нибудь ночной клуб Коруссанта во время дискотеки. Потом, постепенно, ко всему этому «великолепию» добавились огнемёты, дюрасталевые брусы, вращающиеся по разным траекториям, подвесные грузы…       Выстрелы из бластера учителем в спину, в самый неподходящий момент боя.       Зул почувствовала, как её собственные ногти впиваются в ладони и стиснула зубы. Снова. В который раз, она проиграла. В настоящем бою — уже валялась бы хладным трупом, ожидая погребального костра.       Нет, учитель никогда не подвергал её настоящей опасности. Всегда прекращал тренировку, когда фоллинка слишком уставала, чтобы драться, или когда та проигрывала, сражённая парализующим зарядом. Лёгкие ожоги, царапины, синяки — были максимумом повреждений.       Вот только сейчас подобное утешение не слишком помогало. А если быть совсем честным — не помогало вообще.       Досада из-за упущенной победы, которая была так близко, раздражение на столь глупое поражение, произошедшее из-за потери бдительности, злость — на учителя, на собственную глупость — всё это сейчас свивалось в груди фоллинки жгучим плотным клубком, требуя вырваться наружу в виде ругательства. А ещё лучше было бы кого-нибудь избить. Например, самого Рейгоса — с дурацкими нотациями, явно нестандартными тренировками — как она вообще экзамен-то сдаст потом?! Разве что подвернётся случай спасти Магистра Йоду, и её посвятят в рыцари за высокие достижения. Не говоря уже о том, как она сможет победить в поединке с убийцей её учителя?       Девушка привычно сжала зубы, стараясь не дать этому бешенству вырваться наружу. Не давать завладеть собой, ведь как раз от подобного предостерегал даже наставник…       Рейгос тем временем задумчиво смотрел на неё, склонив голову на бок. Словно изучал какой-то интересный экспонат на выставке.       — У тебя сейчас такое лицо, будто ты очень сильно хочешь убить меня, но изо всех сил стараешься этого не сделать.       Зул слегка приподняла брови. Неужели это действительно так заметно? Или он просто настолько хорошо ощущает её эмоции?       В любом случае, это сейчас выводило девушку из себя ещё больше.       — Я стараюсь контролировать это чувство, учитель. Как вы и говорили, — постаралась она свести всё к шутке.       «Нет, с этим определённо надо что-то делать…»       — Чушь. Ты его подавляешь. Причём из рук вон плохо.       Аметистовые глаза слегка прищурились, серьёзно смотря на опешившую ученицу.       — То, что ты сделала выводы из нашего разговора после допроса Элока — это хорошо. Даже очень. Вот только ни о каком контроле у тебя сейчас речи не идёт вообще. Ты либо поддаёшься им, входишь в раж — как тогда, когда прозевала мой выстрел, — либо опять, как и раньше, пытаешься подавить их в себе. Задушить на корню и успокоиться. Что у тебя получается, откровенно говоря, плохо. На Луминару Ундули точно не тянешь. И, откровенно говоря, — аметистовые глаза сверкнули. — Вряд ли твой прошлый мастер, насколько я о нём слышал, заставлял тебя заниматься подобным.       Резко шагнув вперёд, так что фоллинка не успела и глазом моргнуть, не то что возразить, Лу слегка сжал плечи девушки.       — Ты всё время мечешься между двумя крайностями. А нам нужна золотая середина. Если ты эмоциональна, если ты не можешь оставаться спокойной — не надо себя насиловать, точно так же, как не надо вызывать их у себя искусственно. Вместо того, чтобы подавлять их, ты должна превратить чувства в своего союзника. Союзника, а не хозяина, Зул! Эмоции, сдерживаемые железной рукой твоей воли, могут превратиться в могучее оружие, — аметистовые глаза жёстко блеснули перед самым лицом Зулли. — Вспомни то, что я рассказывал. Ненависть к несовершенству мира, пылавшая в сердце Чёрного Принца, его гнев по отношению к угнетателям, придали ему сил сражаться с породившей его Империей. Любовь к маленькой сестрёнке, — голос Рейгоса потеплел. Кажется, ему очень нравился этот момент истории. — Дала ему цель, ради которой он изменил свою планету до неузнаваемости. Помнишь?       Шатенка кивнула, скупо улыбнувшись в ответ и постепенно успокаиваясь. Да, она помнила рассказ наставника о легенде одной из планет Дальнего Рубежа, которую он услышал на очередной миссии. И в честь кого, проникнувшись теми событиями и героизмом сражавшихся с тиранией разумных, генерал Рейгос и назвал свой легион.       — То же самое можешь делать и ты. Твоя злость на поражение не должна давиться, расходуясь впустую. И не должна поглощать тебя, заставляя крушить всё вокруг, — учитель криво усмехнулся, смотря своему падавану в глаза. — Нет. Повинуясь твоей воле, она должна помогать тебе становиться сильнее. Твоя память о предыдущих поражениях заставит тебя сделать выводы о будущих боях. Твоя жажда победы заставит тебя тренироваться ещё сильнее. Твоё желание защитить тех, кто не может сделать это сам (если оно, конечно, у тебя есть) — позволит тебе без страха броситься в бой. Любая из них может придать тебе силы — при одном условии.       Убрав руки с плеч девушки, брюнет коснулся пальцами левого виска, слегка по нему постучав.       — Ты. Думаешь. Головой. Эмоции составляют твою мотивацию, могут стать источником сил, давать волю к борьбе. Но контролировать всё должен твой разум. Горячее сердце. Пламенный дух. И ледяная голова, которая должна править всем этим комплексом.       — Звучит почти как: «Ситхи черпают силы в своих страстях», — хмыкнула шатенка, скрестив руки на груди.       Слова наставника отзывались в её душе, обманывать саму себя было глупо. Ей действительно нравился подобный подход. Быть хозяином собственных эмоций и желаний, так, что они станут твоей силой, а не слабостью — это было заманчиво. Это привлекало. Равно как и возможность не сдерживаться при виде таких ублюдков, как Элок. Не оставаться вежливой, давя в себе ярость при виде этого банта пууду, а задушить тварь силовым захватом, чтобы заставить его рассказать всё. О чëм-то подобном говорил и её старый Учитель.       И у учителя были проблемы с Высшим Советом из-за этого. Как и у всех членов Ордена, что придерживались подобных взглядов, как время от времени Зул слышала от Мастера. Пусть эта борьба внутри джедаев и была относительно бескровной. Максимум — учеников лишали возможности пройти испытания на рыцарство, а учителей — брать новых падаванов. В свою очередь, вольнодумцы давили на Совет, как могли. И так постоянно.       До более худших случаев доходило редко. Но всë-таки.       — Звучит, звучит, — легко согласился мужчина. А потом его голос ужесточился. Стал злее, в нём явственно лязгнули металлические нотки. Зул на мгновение показалось, что перед ней сейчас находится совершенно другой человек, которого и джедаем то назвать было сложно. — Но звучать могут и другие вещи. Например звучит то, что Высший Совет, равно как и Сенат, одобрили использование рабской силы в этой войне. Иначе говоря, клонов. То, что они думают об этом на самом деле, ты могла почувствовать не так давно. А ещё звучит песня о том, что Республика является крайне коррумпированным государственным образованием. И тем не менее, мы с тобой, да и остальные джедаи, сражаемся за неё, поскольку альтернатива — это Дуку, заключавший сделки с работорговцами. Чья ученица лишила жизни твоего мастера. Ведь желание мести никуда не делось.       Лу покачал головой, успокаиваясь и немного устало смотря на снова сжавшую зубы фоллинку, готовившуюся было возразить. Вот только по некоторым пунктам возражать было особо нечего.       Особенно насчёт живущих в рабстве клонов…       Даже Зул, не являвшаяся искусным эмпатом, чувствовала их обиду и злость тогда, во время речи, когда генерал назвал их мясными дроидами. Их радость и удивление от его собственного предложения.       Чувства настоящих живых людей, которые не выбирали, идти ли им воевать. Которые не обладали никакими правами граждан. И всё это, мягко говоря, выставляло Орден, а следовательно, и его правила, не в лучшем свете.       Про её собственную месть и говорить не стоило.       — Подумай головой, Зулли. Ответь на вопрос, не мне даже, самой себе. Только честно. Проведи эту грань. Является ли ситхом тот, кто ставит своей целью не личное возвышение, а защиту тех, кто не сможет сделать это сам? Кто ставит справедливость в Галактике выше собственной жизни? Кто хочет воздать мерзавцам то, что они заслуживают? А потом подумай ещё раз. Если всё же является, то все ли ситхи так плохи? А если же нет, то являемся ли мы с тобой ситхами?       Зул очень захотелось врезать своему учителю за эту головоломку. Но она всë-таки удержалась.       — Мне нужно подумать над этим, — наконец произнесла шатенка, поправив упавшую на лоб чёлку. Следовало крепко подумать, да. Имеет ли она право вообще именоваться джедаем.       — Подумай, — кивнул генерал. — А пока — развенчаем твои заблуждения о том, что ты снова проиграла.       — В смысле?       Сказать по правде, от подобного заявления фоллинка слегка опешила, подозрительно посмотрев на наставника. Заблуждения? Он что, опять издевается? Зараза…       — Вернее, заблуждения по поводу отсутствия прогресса, — Рейгос встал рядом с девушкой и, положив ей руку на плечо, указал на тренировочный полигон. — Видишь вон те четыре турели? Это то, с чего ты начинала, когда я только взял тебя в падаваны. Сравни с тем, что происходит на поле боя сейчас. И ответь мне, есть ли прогресс.       Зулли удовлетворённо хмыкнула, соглашаясь с учителем. В душе вновь расцвёл небольшой огонёк гордости. Она действительно училась и становилась сильнее. И это было, хатт задери, приятно.       — А теперь вспомни занятия по шахматам. Хорошо вспомни. Затем представь, что вместе с тобой тренировались ещё двое клонов с их стандартными винтовками, — аметистовые глаза весело сощурились. — Как бы ты поступила, ученица?       — В центр им нельзя, попадут под брусы. Клоны слишком неповоротливые. Скорее всего, приказала бы им стрелять по двум крайним турелям прежде, чем они включатся. Сама взяла бы на себя центральную. А дальше по ситуации, смотря откуда бы пошли дроиды, — практически на автомате, лишь слегка оценив расклад сил, ответила фоллинка, прежде чем до неё начал доходить смысл произошедшего. После чего изумлённо посмотрела на довольно улыбающегося учителя.       По сути, она сейчас прикинула возможную тактику боя, но не как бойца-одиночки, а командира небольшого, но всё же подразделения. Задатки тактика, тщательно взращенные постоянной игрой в шахматы, совместились с постоянными тренировками на полигоне, сложившись в единую картину.       На тонких губах девушки начала появляться улыбка. Сначала неуверенная, слабая, затем — осознанная, торжествующая.       Она смогла достичь этого. Сама, своим собственным трудом и с помощью своего наставника. Смогла думать не только как одиночка, но и как часть единого целого с отрядом, как его командир.       Поддавшись внезапному порыву, Зул крепко обняла учителя за шею, заставив того выдохнуть.       — Вы правы, мастер. Возможно, это была и не победа. Но поражением уж точно назвать нельзя! — сказала она, отпустив брюнета.       — Рад, что ты это поняла, — хмыкнул Рейгос. — Поэтому с завтрашнего дня ты будешь тренироваться в группе с четырьмя бойцами. Соответственно, и масштаб полигона увеличим. А сейчас — в душ и отдыхать. И… если надумаешь что-нибудь интересное — я всегда готов выслушать тебя, падаван.       Последние слова слегка выбили из шатенки торжествующее настроение, заставив улыбнуться с невесёлой иронией.       Подумать действительно было о чём. Например, не пора ли примерить золотистые линзы на глаза. Или всё же нет? Ведь учитель на ситха точно не походил — таких, как тех описывали легенды. Ситх-то уж точно не стал бы провозглашать доктриной своего легиона защиту мирных граждан Республики…

      ***

      Глубоко вздохнув, Зеро активировал турели, держа своё оружие наготове. Зулли уже наверняка плескалась в душе и можно было не опасаться того, что его тренировку потревожат. Тренировочные механизмы были заменены и приведены в порядок, доспех, классическая броня для Чёрных Рыцарей — надеты.       Пока что он никак не усложнял себе тренировку дополнительно. Лишь тяжёлые бластеры, настроенные на самый слабый вариант парализации, он сам, облачённый в снаряжение и два клинка, что уже привычно легли в руки.       Звук выстрелов тяжёлых бластеров, в последнее время ставший таким привычным, вновь заполонил тренировочный зал. Лелуш прикрыл глаза, сосредотачиваясь. После чего резко ушёл с траектории выстрелов первой турели, поднимая оружие в традиционной стойке Второй формы. Фиолетовый и синий клинки вспыхнули, вырвавшись из рукоятей световых рапиры и даги с мерным гудением.       — Имя мне — Зеро, — прошептали тонкие губы бывшего принца, прежде чем он начал опасный танец. Имя, по сути, ставшее его второй личностью, его вторым «я». И сейчас напоминающее, кем он являлся и кем должен быть, как бы это не было тяжело.       Легко было поддерживать образ, ставший для Лелуша уже таким родным — в глазах подчинённых ему клонов, в глазах ученицы, что была здесь несколько минут назад. Образ, что давно стал его вторым лицом — даже без знаменитой маски. Облик бесстрашного и решительного лидера, который всегда твёрдо уверен в своих действиях и поступках. Командира, у которого в запасе всегда имеется запасной план, а в рукаве всегда найдётся колода джокеров.       Лу резко выбросил вперёд руку с коротким клинком. Отсеченный обломок дроида, оставшийся после предыдущей тренировки, послушно взлетел, на мгновение прикрыв его от турельной очереди. Сила… Энергия, что окружает любой предмет и любое существо. Пронизывает и связывает Вселенную воедино. И «связывает» здесь было ключевым словом. Вся вселенная связывалась между собой с помощью этого Великого Океана тонкими, незримыми нитями. В задачу одарённого входило ощутить эту связь — между собой и объектом воздействия. После чего — потянуть за нужную «ниточку». Либо наоборот, ощутив по этой связи приближающийся выстрел, избежать его.       По губам генерала пробежала невесёлая улыбка.       И старый Орден его родного мира, и нынешние Чёрные Рыцари видели в нём именно эту сторону личности. Не знавшего поражений Зеро, лидера, наставника и учителя. И это было правильным. Если король не сделает шаг — не сдвинутся и подданные. Его всегда должны видеть в лучшем свете. Сильным и несгибаемым, знающим ответы на все вопросы.       Очень немногие знали, чего Лелушу иногда стоила эта видимость силы. В те моменты, когда, вместо того, чтобы читать пафосные речи и вершить судьбы мира — хотелось взвыть и свернуться клубком, подальше от людских глаз. Например, в день смерти Юфи.       Несколько выстрелов всё же задели плечо Чёрного Принца во время поворота. Тот раздражённо сжал зубы. Увы, но фехтование никогда не было сильной стороной прежнего владельца тела. Старый Лу Рейгос был превосходным эмпатом, тонко чувствовал эмоции окружающих, что и помогало ему стать умелым и искусным дипломатом, предвосхищающим чаянья собеседника. Однако всё, что касалось его навыков упражнения с мечом, приходилось отрабатывать снова и снова, начиная с базиса, сохранившегося в обрывках воспоминаний. И нарабатывать быстро — если, конечно, было желание выжить.       Или в то время, когда сам Зеро банально не знал, какое решение должен принять. Как поступить лучше, как выйти из ситуации с наименьшими потерями. Когда разум шахматиста… терялся, не зная, какой ход может вырвать победу из рук противника — и при этом осознавая ответственность за жизни тех, кто доверился ему.       Так было в тот не самый приятный момент войны, когда в игру в полной мере вступил Шнайзель с его технологическими игрушками, способными разнести половину планеты. Или сейчас, чего греха таить.       Оружие рыцаря продолжало свой танец. Тело медленно, но верно отрабатывало связки и приёмы, двигаясь в такт залпам турелей.       Например, Лулу частенько сомневался по поводу того, правильно ли он поступает с ученицей. Яркой, огненной, сильной. Явно не предназначенной для строгого кодекса джедая, с их отсечением всего лишнего. Как и сам бывший принц. Но и превращать Зулли в безумную машину для убийств, какими описывала большинство падших, поддавшихся «влиянию тёмной стороны» вся имеющаяся на руках информация, или хладнокровную расчётливую тварь вроде Императора «поздней версии» — тоже не было ни малейшего желания. Он не хотел для девочки такой судьбы.       Конечно, информация, почëрпнутая что из Великого Голокрона, что из других источников, касавшихся внутреннего устройства Ордена, обнадëживала. В частности то, что многие джедаи-вольнодумцы вполне себе пренебрегали строгим кодексом Ордена, при этом отнюдь не спеша скатываться к безумию. Начиная с Асоки или бывшего учителя фоллинки и заканчивая, ни много, ни мало, Винду с его крайне интересными возможностями, и некоей Трасией Чо Лим, которая была вообще отдельным разговором — неоднократно выходя замуж и имея пятерых детей. Что характерно — всех одарённых. И что забавно, делала она всё это, явно пользуясь протекцией коруна, будучи его доброй подругой.       И это оставляло надежду на возможность идти собственным путём, сохраняя при этом рассудок. Не стесняясь теми рамками, что ставила верхушка Ордена, показывая, что, зачастую, во многих запретах куда больше политики или философии, чем жизненной необходимости. Именно поэтому он тренировал и наставлял ученицу именно так. Уча стратегии, тактике и всем методам борьбы, которые знал сам. А знал он, как сражаться максимально эффективно, хоть иногда и грязно, используя все имеющиеся на руках карты. Но не забывая заставлять девушку думать и анализировать происходящее. В частности, ставя вот такие не самые удобные для неё как джедая вопросы. Благо изрядную работу до него по прививанию реалистичных взглядов на жизнь уже проделал мастер Глайв, пусть и не до конца.       По сути, Лелуш пытался создать из девушки кого-то, похожего даже не на Карен, а на Зеро, как бы забавно это ни звучало. Настоящего лидера, командира и бойца, не скованного догматами религиозного характера, но чтущего вкладываемые моральные установки. Горячее сердце и холодный разум. Постепенно разрушая религиозный базис учения джедаев в голове Зул — хотя она сама не слишком к нему тяготела — и стараясь построить на его месте свой собственный. Идеи, что когда-то были заложены в фундамент Чёрных Рыцарей.       Лулу оставалось лишь надеяться, что у него получится.       Движения мужчины стали более резкими, уверенными — в Лелуше постепенно начало просыпаться раздражение от невесёлых мыслей. Световые шпага и дага продолжали плести паутину уколов и ударов, то и дело оставляя раскалённые следы на корпусе очередной турели.       Не Джар Кай в своём чистом виде, от которого теперь оставались только навыки владения двумя руками сразу — слишком яростным и энергозатратным он был.       Не Атару с её нелепой позёрской акробатикой — желание прыгать, словно кузнечик, у Лулу прочно ассоциировалось с Судзаку.       Не Соресу, прекрасно защищающий, но, увы, слишком неповоротливый и пассивный — Зеро никогда не полагался целиком и полностью на защиту.       И уж точно не Джем Со. Мощный, рассчитанный на силу удара, но слишком жёсткий для привыкшего полагаться на разум, а не на физические параметры, полководца.       Нет, для дальнейшего изучения и оттачивания бывший принц выбрал Макаши. Никаких лишних движений — лишь точность, экономия. Расчёт и изящество вместо грубой силы, отводы и контратаки вместо глухой защиты — вот что являлось сущностью Второй Формы, пусть и исполняемой двумя руками. Элегантная и смертоносная рапира вместо двуручного цвайхандера.       И, к сожалению, Зулли была лишь небольшой частью тех тревог, что сейчас лежали на сердце некогда изгнанного британца. Куда страшнее — и для него самого, и для тех, кто ему доверился, — Лулу постепенно, по мере того, как у него появлялось больше времени на изучение как истории Галактики, так и нынешней подноготной — у Зеро появились сомнения в правильности первоначальных выводов. В верности выбранного пути и в том, что ему следовало делать дальше.       Ещё несколько зарядов больно чиркнуло по ноге фехтовальщика, заставив ту онеметь — там, где конечность не была защищена. Брюнету оставалось лишь стиснуть зубы и продолжать бой. Проблему с излишней уязвимостью от дальнобойного оружия в скором времени должны были решить изготовленные по взятым у старины Ангнора чертежам доспехи. А пока что, если вдруг будет бой, можно и в броне клонов походить.       Сейчас Лелуш как никогда понимал, насколько легко ему в своё время было выбрать сторону в той, прошлой жизни. С его Империей, не считавшей за людей никого, кроме британцев. С её Императором, что выбросил их с Наннали на свалку истории, как сломанные игрушки. С напыщенными аристократами, что возомнили, будто сильному в этом мире позволено всё. Их было легко ненавидеть — чистой и незамутнённой ненавистью, легко убивать, шаг за шагом приближая рождение нового мира — до самого конца, до последней жертвы, после которой глаза Демона-Императора закрылись навсегда. Здесь же… во многом было куда сложнее.       Например, вечный конфликт ситхов и джедаев, тянувшийся на протяжении многих тысяч лет, в очередной виток которого Лелушу только предстояло ввязаться. Две конфессии, две религиозные организации, два духовных пути — от конфликта которых, к сожалению, невозможно отмахнуться, когда ты пытаешься влиять на дальнейшее развитие дел в галактике. Хотя бы потому, что один из возможных кандидатов в будущие галактические лидеры принадлежит к одному из учений, в то время как ты — к иному.       Световая рапира с гудением рассекла воздух, ударив по смотровым перископам турели, после чего Лу мягко сместился немного влево. Ослеплённый «противник» послал очередь зарядов в то место, где Зеро только что стоял.       Ситхи… Воистину, Лулу стоило узнать о них побольше. Возможно, это уберегло его от колоссальной ошибки.       Даже если принять за аксиому то, что джедаи, мягко говоря, преувеличили отрицательные стороны своих давних оппонентов пропаганды ради (а преувеличили они наверняка. Лелуш хорошо помнил и свои собственные старания в сторону Британии на этот счёт, и ответные вёдра грязи на образ Зеро с позиций Империи. Да и сами джедаи весьма сильно отличились на этом поприще — бывшему принцу пришлось приложить немало усилий, дабы достать из-под моря нечистот объективные факты о некоем Реване, в своё время спасшем Республику во время Мандалорских Войн).       Некоторые факты отрицать было попросту нельзя. Например, работорговлю, процветавшую в Империи Истинных Ситхов. Или постоянную грызню за власть среди правящих Верховных Лордов, Голосов и Гнева Императора. Иначе говоря, аристократии, которая могла позволить себе всё. Собственно, Империю ту сгубили отнюдь не внешние факторы. Ситхи сами каждый раз, с упорством баранов, наступали на одни и те же грабли, вцепляясь друг другу в глотки.       Ну а про их особо «гуманные» способы ведения войны, наверное, стоило бы умолчать — равно как и об отношении к покорённым народам, которых, в большинстве своём, не считали за разумных.       Иными словами, общество ситхов до боли напоминало Зеро ту самую Империю, которую он ненавидел почти всю свою сознательную жизнь.       И Палпатин, как бы прискорбно это не звучало, также являлся ситхом. Наследником тех самых «прогрессивных» традиций, пусть и претерпевших видоизменение после разгрома тысячу лет назад. И, видя его в подобном свете, Чёрный Принц уже не мог с уверенностью сказать, что его поведение после молний было следствием безумия. Несмотря на действительно полезную и правильную политику наведения порядка, проводимую им сейчас — полученная информация о ситхах ещё более усиливала неоднозначность его действий. Что, если полученное в итоге государство будет всего лишь новой реинкарнацией «ситхо-британской» Империи?       Кто поручился бы, что, поддержав канцлера в его борьбе за власть, Зеро не получил бы нового Чарльза зи Британия на троне? Вот только сместить его станет уже куда сложнее…       И в то же время — раз за разом в голове возникал резонный вопрос. Всё это делалось потому, что они были ситхами? Или же по сути своей, Галактика видела лишь результат той вседозволенности, что давала абсолютная власть, подкреплённая возможностями Силы? В конце концов, отец Лелуша без всякого влияния «Тёмной стороны», ровно как и британская аристократия, творили многое из того, что мало отличало их от Императора Вишейта и большинства его слуг. А за тем же Дартом Молом в фильмах не было замечено ровным счётом ничего, кроме каменного спокойствия и высокого профессионализма. Как и за Дуку, впрочем...       Что было первичным в их поступках? Внушаемое извне влияние Тёмной Стороны, или та человеческая гниль, идущая изнутри и появившаяся в результате правильного воспитания, социализации и идеологии? И, самое главное, чего было больше в Палпатине?       Шпага и дага скрестились крест-накрест на середине груди брюнета, отбивая в сторону очередной выстрел. Аметистовые глаза сузились, перебирая в мозгу все различные варианты.       Джедаи. Орден. Что же, полученная информация об их истории проясняла многое — и отчасти Зеро был вынужден признать, что был не совсем справедлив к ним. Отчасти.       Это самое «отчасти» заключалось в одном простом факторе: отнюдь не всегда рыцари были цепными пёсиками прогнившего Сената, молящимися на внутренний покой. И отнюдь не все соглашались с такой политикой сейчас.       Несмотря на догматичность и туманную философию, их отрешение от эмоций и многое другое, что Лелуш не мог, и, честно говоря, не имел сильного желания понимать — тысячу лет назад его выбор, возможно, был бы определён с самого начала. Ведь, несмотря на все эти недостатки, тогдашний Орден занимался именно тем, о чём бывший принц сам твердил своей ученице — защищал тех, кто не мог сделать это сам. Защищал простых граждан от угроз, подобных Империи Ситхов, пиратов и прочей нечисти. Джедаи были именно что не Хранителями мира, но его Стражами, защищавшими галактику с оружием в руках.       Лулу с сожалением покачал головой в такт своим мыслям, не сбавляя темпа. Дыхание Зеро постепенно учащалось, но пока что он держался.       Обладая собственным флотом, армией и влиянием, обладая силой, с которой следовало считаться — Джедаи времён до Руусанской Реформации очень походили по своей сути на совсем другой Орден. Тот, что был по-настоящему близок сердцу Зеро. Тот, что он создал два года назад и возродил заново, уже в этом мире. Не без своих недостатков — и всё же это было так.       А затем… затем была Реформация, когда обескровленный, выпотрошенный после войны Орден лишился по сути всего. Аналог Ордена Чёрных Рыцарей попросту прекратил своё существование, уступив место дипломатам-одиночкам, которые сначала приняли крайне унизительные условия тогдашнего канцлера, а затем всё более и более начавшие прогибаться под Сенат. Тот самый, который, с точки зрения Лелуша, не мешало бы приласкать Фрейей.       Подобный исход объяснял многое. Джедаи-воины, джедаи-полководцы — окончили своё существование вместе с Лордом Хотом. Тысячу лет спустя большинство джедаев представляли собой в лучшем случае первоклассных бойцов, привыкших работать в одиночку. В более распространённом варианте — дипломатов и политиков, не имеющих ни малейшего представления о командовании. Что прекрасно сходилось с произошедшим на Джеонозисе, кстати говоря.       И теперь — Орден лишился зубов настолько, что прозевал ситха в кресле канцлера.       С губ командира Чёрных Рыцарей сорвалось едва слышное рычание.       Однако следовало признать, что сами джедаи внутри своего сообщества отнюдь не были однородны в своих мнениях по множеству вопросов — в том числе и касаемо Реформации. Начиная с отношения к Силе, через разногласий по поводу орденского устава и заканчивая отношениями с Сенатом. По сути, сейчас рыцари были разделены на множество фракций, непрерывно между собой спорящих, несмотря на то, что война всё же заставила джедаев несколько сплотить свои ряды. То, что в фильмах если и показали, то лишь мельком.       В целом, изучив дело, Лелуш мог бы выделить несколько основных точек преткновения. И разные точки зрения на каждую из них. Что, собственно, и составляло суть местных фракций. Конечно, в полную крайность бросались немногие. Большинство, как тот же Оби-Ван, придерживались довольно умеренных взглядов по тем или иным вопросам. Зачастую, таких можно было бы отнести ко многим течениям сразу. Однако «умеренные» и не стремились особенно влиять на положение дел в Ордене. А вот сил, стремившихся делать это, было пять:       Ортодоксы, желавшие загнать любые попытки изменения статуса кво под ковёр и слышать не хотевшие о большинстве реформ. Хоть и вынужденные отбросить часть запретов сейчас, во время войны. Что характерно, большинство членов Высшего совета во главе с Йодой — из них.       Милитаристы (хотя Лелуш скорее бы назвал их Тамплиерами, Храмовниками), выступавшие за вооружение Ордена, восстановление его во всех утраченных правах как политической силы на арене Галактики, но при этом придерживающиеся строгой армейско-монашеской дисциплины. Ратовавшие за возможное расширение дозволенного джедаям Силового арсенала в сторону «серой» зоны на самой границе, где уже не Свет, но ещё не Тьма. Уже не гнушавшиеся использовать некоторые специфичные техники, как тот же возглавлявший их Винду, для достижения целей в бою, но отрицавшие необходимость изменения в уставах.       Реформаторы. Такие, как не к ночи упомянутая Трасия, своим существованием ставившая проблему Энакина с отношениями и женитьбой совершенно в ином свете, или тот же Кит Фисто. Или храм на Кореллии, который со времён Руусана считался оплотом этой фракции. Их целью было смягчение уставов там, где, по их мнению, это не принесло бы такого вреда, о котором убежденно говорили ортодоксы. Большая открытость джедаев миру, возможность свободно вступать в брак, иметь семьи — при условии сохранения членства и верности Ордену, разумеется.       Учёные, желавшие снять запрет на изучение тех же самых ситхских голокронов при условии соблюдения всех техник безопасности, мечтающие зарыться в исследования и не слишком ратовавшие за войну.       И, конечно же, радикалы всех мастей. Такие, как Глайв, Квай Гон, когда-то Дуку, Толм… и множество имён за ними. Пожалуй, главная головная боль всех остальных. Ещё бы, ведь желали они (если обобщать, ибо мнений у самих радикалов было довольно много), ни много, ни мало, а пересмотра структуры Ордена в принципе. Сохранения его благородных целей, но отрицания необходимости поддержания монашеского образа жизни, отказа от эмоций и так далее. По сути, выражаясь языком философии — смещения границ к Серой зоне. Не вседозволенность ситхов, не упёртость джедаев. Горячее сердце — и холодная голова, его контролирующая. То, что сам Лулу втолковывал Зулли, не особенно успевшей вкусить внутренней политики Ордена.       Среди них, ровно как и среди милитаристов, было особенно много сторонников Ордена как самостоятельной политической и военной единицы. Некоторые, впрочем, заходили ещё дальше, как Дуку — считая, что порядок в Сенате пора уже наводить более решительными методами. Пожалуй, Совет спасало от излишнего усиления Радикалов и их идей лишь сильная разрознëнность в рядах последних. У них не было лидера. Не было того, кто мог бы сплотить довольно разрозненную фракцию, особенно после ухода графа. Однако если бы такой разумный появился, завоевал бы среди вольнодумцев авторитет, дал бы им цель…       Да. Такой человек мог бы, в итоге, сделать их частью возрожденных Чёрных Рыцарей. Да и с некоторыми представителями других фракций общий язык найти можно. Вот только… Всё опять упиралось в конечный выбор. Вопрос, что всë-таки делать с этой треклятой Галактикой, всё ещё оставался до боли актуальным.              Варианты развития событий мелькали в его разуме один за другим. И, откровенно говоря, ни один из них Лелуша не устраивал.       Если следовать первоначальному плану, с выбором стороны в последний момент — перед Зеро вставала классическая шахматная вилка. В случае поддержки Палпатина — кто поручится, что правление ситха не приведёт к тому, из-за чего уже сам Лулу будет вынужден восстать против Империи — если вообще выживет? В конце концов, желание уничтожить своих естественных врагов для ситха логично.       Убрать канцлера, возможно даже прежде, чем он успеет стать Императором? Даже если подобное бы получилось — что в итоге? Все положительные труды канцлера сведутся на нет, и Республика вновь погрузится в своё привычное состояние гнилого болота, по сравнению с которым Китайская Федерация — процветающее государство?       Дождаться момента воцарения Империи и зарождения Альянса, подмяв его под себя, по сути, дав Императору вычистить всю дрянь, которая находилась в Республике, а после, если (или лучше сказать когда?) тот начнёт творить чёрт знает что — поднять против него новое Чёрное Восстание?       Лулу грустно улыбнулся, вспоминая славные деньки, теперь казавшиеся такими простыми.       Этот вариант, по сути, перевёл бы войну в привычное ему русло борьбы империи и революции. И многократно усилило бы позиции Палпатина, сделав того ещё могущественнее, чем он является сейчас. А ещё положив на алтарь этой войны столько жизней, что Реквием по Зеро показался бы просто детским утренником.       Стать третьей силой? Создать новый ОЧР — не как один-единственный легион Великой Армии Республики, а как силу, с которой необходимо будет считаться, а затем, чем чёрт не шутит — подмять их под себя? Начать собственную игру, независимо от джедаев и канцлера?       Зеро хмыкнул, уйдя от очередного выстрела.       Точно так же, как выход Конфедерации из-под незримого контроля Палпатина был крайне сложным делом, ещё больших усилий и огромного количества удачи потребовало бы появление на арене нового самостоятельного игрока. Их просто задавили бы — прежде, чем они начнут представлять серьёзную опасность. Но если бы подобное получилось — это было бы наилучшим вариантом.       Варианты развития игры вертелись так и эдак. Разум шахматиста отбрасывал часть из них, как совершенно непригодные… и, спустя время, вновь возвращался к ним, пытаясь найти зацепку.       Впрочем, в любой из этих стратегий первый его ход был вполне очевидным. Можно сказать — классическим. Создание имени и репутации, отличной от остальных игроков — как внутри Ордена, так и вне его, по Галактике. И доктрина Чёрных Рыцарей в этом отношении была прекрасна. Она выделяла Шестнадцатый Легион и его командира, но не противопоставляла ни канцлеру, ни джедаям настолько, чтобы кто-то из них принял меры. Одним словом, неплохое начало. Очень неплохое…       Звякнувший комлинк, наконец, прервал его мучения.       — Стоп! — Зеро голосовой командой отключил бластеры, после чего ответил на звонок, погасив световые мечи. — Да, Джереми?       — Генерал, у нас просит разрешение на посадку малый истребитель «Дельта 7», — отрапортовал клон. — На борту — генерал-джедай Оби-Ван Кеноби.       Лелуш мысленно кивнул сам себе.       Визит «высокого начальства» следовало ожидать — после того, что случилось на «Серебряном Шпиле». Если не с наказанием — всё же, как ни крути, командир Шестнадцатого легиона спас множество жизней от участи быть рабами, — то с инспекцией уж точно. Впрочем, этот ход совета не предугадал бы и не подготовился к нему разве что круглый идиот.       — Разрешай. И скажи, чтобы нашему гостю подготовили комнату — и трапезу. Я приду, как только приведу себя в порядок.       Зеро отключил комлинк, машинально слегка сжав его в кулаке. Размышление о будущем — это хорошо. Но сейчас необходимо было решить насущные проблемы.