Dream On

— Не место ему здесь всё-таки, — вздохнул Клифф, кивая на бухого в стельку Кирка, спящего на соседнем матрасе. Сегодня после пьянки они его практически притащили на себе. Джеймс удивлённо навострил уши. — Почему это? Отлично вписался в группу! К своему новому приобретению (а в душе Хэтфилд воспринимал Кирка именно так) он относился весьма ревностно. Чувак классно играл на гитаре — ну окей, на свете немало хороших гитаристов. А вот характер у него был такой дружелюбный и покладистый, что Джеймсу с трудом верилось. После Дэйва, взрывного, словно тысяча пороховых бочек, Кирк казался каким-то восьмым чудом света. И не то чтобы у Хэмметта не бывало дерьмового настроения: такое случалось, но он никогда не выплёскивал это на окружающих — в крайнем случае, шёл терзать гитару. Джеймсов папашка стопудово сказал бы, что Бог послал «Металлике» ангела. Ангела, который точно не станет посягать на авторитет Джеймса как лидера группы, а то срачей с Ларсом и так хватало выше крыши. — Я не про то, — спокойно пояснил Клифф, — просто ты посмотри, где мы живём. Здесь ёбаный голый бетон, сквозняки и ржавая раковина в углу. А этот? Маленький такой, аккуратненький… разве ему место на продавленном матрасе? Джеймс выдохнул, сообразив, что на состав группы Клифф не покушается, просто он слегка дунул и теперь слегка в философском настроении. — Ему бы хорошую постель с чистыми простынями, душ с горячей водой, может быть даже ванну с пеной. И зеркало. Понимаешь? Это всё равно что девушку в этот клоповник привести, — заключил Бёртон, стряхивая пепел с самокрутки. — Он ни разу не жаловался, — пробурчал Джеймс, — и он не баба. Клифф лукаво прищурился. — Но симпатичный, правда? — Я не пидор, — резко выдал Джеймс автоматический для таких ситуаций ответ. Кирк завозился во сне и трогательно подтянул к груди худые коленки, сворачиваясь калачиком. — А никто тут не пидор, — согласился Клифф, хотя хитрое выражение на его всезнающей морде не сулило ничего хорошего, — Но мы же не можем отрицать факты. Пацан лежит тут пьяный в дымину и всё равно выглядит как розовый куст на городской свалке. Посмотри на эту прелесть: губы бантиком и личико нежное, без единого прыща, и стройный как куколка… Даже волос на руках и ногах совсем нет, ты заметил? — У него, кажись, мать азиатка, они все там такие… ну, не мохнатые. Джеймс, конечно, всё описанное видел и давно про себя отметил, но говорить о парне в таком ключе ему было откровенно неловко. В отличие от Клиффа, который во многом был хиппарь и ничто в половых вопросах его не стесняло. Басист говорил о сексе честно и как-то по-взрослому, без типичных для их сверстников хвастливых замашек а-ля «я ебу сочных тёлок с огромными сисяндрами», правды в которых было шиш да маленько. Хэту одновременно хотелось и чтобы Клифф свернул уже эту тему, и чтобы он продолжал говорить. На самом деле такие разговоры среди ночи Джеймсу невероятно помогали, будто раскладывая по полочкам всё, что раньше было для него спутанным, пугающим и непонятным. — Тут же не в гействе дело, просто некоторые парни настолько красивы, что ты не можешь не думать об этом, когда на них смотришь. Это было бы даже неестественно. Человеку свойственно обращать внимание на привлекательных индивидов, такова наша природа. Может ли с этим индивидом получиться потомство — уже другой вопрос. На всей этой планете только люди занимаются сексом ради удовольствия, а не ради размножения. Иначе бы мы и девушек по внешности не разбирали, бери первую попавшуюся — и в койку. Любоваться красивым парнем — это нормально. Хэтфилд отвернулся и тряхнул головой, пряча лицо за спутанными патлами, чтобы пылающие щёки его не выдали. Взгляд упал на пустующий матрас Ларса. Маленький датский засранец, шатается по барам где-то без них. Вот уж кого точно можно было представить и с женщиной, и с мужчиной. Джеймса накрыла волна ревности, в которой он никогда бы не признался. Ухватившись за эту маленькую злость, он попытался кинуть Клиффу хоть какую-то подъёбку в ответ. — То есть ты хотел бы его трахнуть? — в лоб спросил он. Бёртон неопределённо пожал плечами и улыбнулся словно лис, перед которым только что охотник попал в собственную ловушку. — А у тебя разве такого не было, что иногда смотришь на парня и думаешь: «Вот если бы он был девушкой, я бы с ним встречался»? Не отвечай вслух, просто подумай. Джеймс знал ответ раньше, чем Клифф успел закончить предложение. Был, конечно, Дэйв. Дэйв всегда будил в Джеймсе странные, животные чувства, низменные, почти на уровне инстинктов. Они переругивались и дрались, будто самцы, выясняющие, кто в стае доминант. Мастейн был совершенно диким, и это в нём одновременно отталкивало и привлекало. С ним невозможно было спокойно заниматься делом, но чуть отходя от буйных ссор и желания убить его нахер, Джеймс не раз с удовольствием представлял, как он поставил бы рыжую сучку на четвереньки и отымел бы, удерживая за густую гриву и кусая его шею. Он доказал бы, кто в доме хозяин. И Дэйв хрипло стонал бы и почти выл — почему-то Джеймс в красках мог представить его голос в такой, хм, ситуации. Он никогда не позволял себе задерживаться в этих мыслях и уж тем более дрочить на такие образы, усилием воли превращая в своих фантазиях Дэйва в безымянную рыжую девушку. Но сам по себе рыжий цвет волос не имел на Джеймса такого влияния, и рыжая девчонка в его воображении быстро превращалась в русую, а дальше собственный мозг играл с ним совсем уж злые шутки. Ларс. Господи боже, да Джеймс прекрасно понимал, что Клифф имел ввиду, заводя весь это разговор. Он сам каждый раз отгонял от себя заботливые мысли о том, что их маленький-худенький барабанщик может простыть в этом продуваемом всеми ветрами помещении. Он ведь Ульриху не мамочка. Куда там, они суровые металлюги и им ничего не страшно. Они вообще против целого мира, что им какие-то сквозняки! И всё же в подвыпившем состоянии, где-то на границе между сном и явью, Джеймс представлял себе Ларса в номере дорогого отеля, выходящим из ванной комнаты в огромном пушистом халате и с белоснежным полотенцем на голове. И это можно было бы спокойно списать на обычные мечты о славе, крутых концертных турах и больших гонорарах, только… Только кровать в этих мечтах у них всегда была общая. Кинг сайз. Миниатюрный Ларс на большой роскошной кровати смотрелся бы прекрасно. Его тонкие руки на шее Джеймса смотрелись бы прекрасно. В глубине души Хэт считал друга непозволительно симпатичным для парня. Казалось, что это мнение негласно разделяют все вокруг, и Джеймс в равной степени дразнил Ларса вместе с остальными и защищал его от нападок всяких козлов. Джеймс, наверно, за него душу бы продал, хоть они и ругались порой по пять раз на дню. И… да, «если бы он был девушкой, я бы с ним встречался». Не «я б вдул», нет. «Я бы встречался». Это была бы его девушка. С дурным характером, но его. Кирк вдруг дёрнулся во сне и резко сел на матрасе, испуганно глядя перед собой и явно не сразу понимая, где он находится. — В чём дело, бро? — спросил Клифф со своего места. Гитарист посмотрел на него, пару раз моргнул, узнавая, и задышал уже спокойнее. — Снился отец. Обзывал меня опять пидором и… — Кирк сморщился и встал, направившись к выходу с явным намерением блевануть где-нибудь подальше в коридоре, — и всё такое. Клифф посмотрел на Джеймса осуждающе. — Откуда, блядь, я знал, что сны видит прям о том, про что разговор в комнате? — проворчал тот, хотя на самом деле ему было стыдно. Бёртон задумался, накручивая прядь волос на палец. — Видать, отец-то его тоже агрессивный мудак, как и у Дэйва было, — он немного помолчал, — Тут уже не то удивляет, что кто-то с такими родаками вырос в шизанутого придурка, а то, что кто-то ещё умудрился остаться лапочкой при таких условиях. Джеймсу вдруг стало совестно за то, что они выкинули Дэйва, не попытавшись даже помочь ему. Мастейн, по сути, был не так уж и виноват в своей переломанной психике. Хотя, бля, господи, Джеймсу самому бы кто помог. Ему ли спасать заблудшие души, когда своя собственная мечется в потёмках. Разве он знал, как можно исправить Дэйва? Знает ли это кто-нибудь вообще? — А вы что не спите? — сипло спросил вернувшийся Кирк. — Ларса жду, — не подумав, ответил Джеймс и сразу же внутренне сжался, ожидая подколов про сладкую гейскую парочку. — М, — кивнул гитарист, — я думал, вы всегда вместе ходите. — Посрались вчера вечером, — нехотя признался Джеймс. — Ну всё равно, — пожал плечами Кирк, видимо уже сообразивший, что его новые товарищи по группе не держат друг на друга обиду подолгу. — Идём ко мне со своим одеялом, а то отмёрзнешь нахрен, — вдруг предложил Клифф. Хэмметт молча уставился не него, явно ожидая, что тот переведёт это в шутку, но басист только приподнял свой плед, приглашая. — Учти, я ж бухал полночи. — Так ты ж вроде уже и поссать сходил, и проблевался. Все трое заржали как кони, так что аж в окнах затряслись потресканные стёкла. — Пиздец романтика! — фыркнул Джеймс. Кирк послушно сгрёб своё тощее одеяло и устроился у Клиффа под боком, накрывая их обоих вторым слоем. Хэт в тайне позавидовал хитрожопому плану обогрева. Теперь этим двоим явно было теплее, а на урон своей мачо-репутации Клиффу, кажется, было плевать. — Меня вот он не любит так, не греет, — проныл Джеймс. — Тебя датские булочки согреют, когда изволят вернуться, — отрезал Бёртон. Кирк хихикнул, Джеймс вздохнул притворно-трагически и уставился в унылый серый потолок, засыпая в маленьком мире, где нежности между парнями как-то даже и не были чем-то зашкварным. А завтра он проснётся и будет опять бить себя пяткой в грудь, доказывая свою мужественность. Тут как же иначе.