***
Внутри было прохладно и сухой воздух царапал легкие. Они шли уже около часа, все дальше углубляясь внутрь утеса по тоннелям, которые иногда превращались в целые пещеры, а иногда уменьшались настолько, что приходилось идти слегка согнувшись. — Согласно моим исследованиям, последнее поселение, поклонявшееся Ан-а-кину, располагалось на поверхности над нами где-то в километре отсюда, — Люк вертел в руках компас, заметно нервничая и то и дело дергал себя за аккуратную бородку. — Не могу поверить, что мы так близко к предполагаемому месту захоронения. Фонарики то и дело выхватывали из темноты острые выступы в стенах, об одно из которых Финн уже успел оцарапать плечо. По, который беспрестанно что-то мурлыкал себе под нос, постоянно натыкался на Рей, когда та внезапно останавливалась, прислушиваясь к шепоту ветра, дующего откуда-то спереди им в лица. В конце концов она не выдержала и пропустила его вперед, став на место замыкающего. — Я вот только одного не пойму, профессор, — Финн обратился к бормочущему что-то себе под нос Люку. — Мы ведь идем в глубь утеса, так? Откуда ветер? — Возможно где-то дальше есть разлом, выходящий на поверхность, — Скайуокер хмыкнул. — Сквозняки в тоннелях — обычное дело, привыкнешь, когда пошляешься в экспедициях лет десять. Рей ухмыльнулась себе под нос. Десять лет в экспедициях? Ха! Эта все равно останется самой драгоценной, но не потому, что она была первой, нет. Просто Рей продала бы душу за возможность найти храм из легенд, который стал навязчивой идеей девушки. Она все еще помнила, как сидела на лекции Скайуокера и слушала про несметные богатства и прекрасные убранства дворца-гробницы одного из самых почитаемых богов пустынного пантеона. Но только ли пустынного? В каждой из религий было подобное Верховное божество, правившее всеми остальными, вершащее судьбу миров. Разные имена — смысл один. Снова словно чьи-то прохладные пальцы провели по ее позвоночнику и Рей дернулась, оборачиваясь и освещая фонариком пустынный каменный коридор. — Рей? — По обернулся, опуская луч фонаря вниз, чтобы не светить ей в лицо. — Что не так? — Н… ничего, — она провела дрожащей рукой по коже шеи, там словно пылал ожог. — Все нормально, иди, я сразу за тобой. Еще через минут сорок они вышли в огромную просторную пещеру и Рей не смогла сдержать судорожного вздоха, настолько высоким был потолок, терявшийся где-то в высоте. — Это оно… — профессор Скайуокер понизил голос. — Предхрамовая пещера, в которой собирались молящиеся сотни и сотни лет назад. Люк не отрывал взгляда от противоположного конца пещеры, шагая все быстрее и быстрее. Рей снова передернуло; их гулкие шаги отдавались эхом в тишине. Профессору можно было верить, ибо с тех пор, как Люк наткнулся на информацию о приблизительном местоположении захоронения, он дотошно выискивал любые упоминания о Верховном Божестве, включая посещение местных племен дикарей, разговоры со старейшинами и шаманами. Чем дальше они продвигались по пещере, тем сильнее крепло чувство дежавю. Прохладный ветер ласкал щеки, целовал ресницы, и мурашки практически не сходили с предплечий, обещая что-то, что Рей не могла осознать, а лишь почувствовать кожей, каждым нервом. Волосинки, выбившиеся из пучка, легко щекотали кожу шеи, подол юбки лизал голени, и ощущения обострились до максимума, когда фонарик выхватил из темноты ступени из полированного камня ржавого цвета, уходящие вверх в темноту. Никто из них не проронил ни слова, застыв в немом восхищении и предвкушении. Ступени были явно рукотворными, не естественного происхождения. Вверх, дитя, вверх… — шептали нежные голоса откуда-то издалека прямо Рей на ухо. — Ничего не бойся, дитя, иди, иди вверх, возвысься… Первым на лестницу ступил Скайуокер, пока Финн врубил портативный мини-прожектор и светил им вверх ступеней, пытаясь понять приблизительную высоту, на которую им предстояло подняться. Словно ласковая рука подтолкнула Рей в районе поясницы, когда она поставила ногу на первую ступеньку. Мимо уверенно прошагал По, зажав в белых зубах неприкуренную сигарету. — Чего ждешь? Пойдем быстрей. Если мы найдем там те сокровища, о которых говорится в легендах, то я куплю тебе яхту и еще одну себе, и будем бороздить океан наперегонки, — Рей неуверенно улыбнулась, когда По игриво подмигнул ей, и начала подъем вслед за ним. Яхта бы не помешала теперь, когда восемьдесят процентов суши ушло под воду, но они оба понимали, что все найденное в предполагаемом храме принадлежит университетскому музею. Лестница закончилась спустя пятьсот ступеней и ноги дрожали, но не только из-за усталости. Чем выше поднималась Рей, тем быстрее билось сердце, ладони взмокли и каждый нерв в теле слегка дребезжал, что было странно, ведь она всегда отличалась завидным хладнокровием даже в экстремальных ситуациях. Темнота вокруг сгущалась еще больше, если это вообще было возможно. Но вот Финн направил прожектор на высокую темную арку в конце ступеней и По присвистнул — по всему периметру стены шли выбитые в камне письмена на том самом практически утерянном древне-ситхском, изучению которого Рей посвятила целый год обучения в университете Корусанта. Она лихорадочно зашарила в сумке рукой, вытаскивая наружу фотоаппарат, включая вспышку и фотографируя чуть ли не каждый квадратный метр наружной стены красного храма. Господи, это было чудом, что все здесь сохранилось в практически идеальном состоянии, даже пробыв под землей сотни и сотни лет. — Рей, — ее окликнул Скайуокер, По и Финн уже прошли сквозь арку и их не было видно, — пойдем, успеешь еще все сфотографировать. Рей суетливо запихнула фотоаппарат обратно в сумку и поспешила вслед за мужчинами. Идя по темному коридору с арочным потолком, она вдруг похолодела, как-то резко осознав, что они уже внутри храма, а это значит… — Тупик. По и Финн стояли перед глухой стеной в самом конце коридора, расписанной письменами. Рей подошла ближе и заскользила фонариком по столбикам и этим линейным иероглифам, пытаясь понять смысл написанного, Люк стоял рядом и тоже усердно вчитывался. — Странно, — Рей нахмурилась, — это не древне-ситхский. — Да, — профессор усмехнулся, — древне-джедайский. Ну, теперь мы знаем, кто запер наше Верховное Божество глубоко в земле, потому что это, ребята, никакая не стена. — А что тогда? — Финн недоуменно щелкнул языком. — Это — печать, — Рей тяжело сглотнула, продолжая скользить взглядом по надписям. — Профессор, я не пойму… Это что, предостережения? — Нет, — Люк стрельнул в нее глазами и как-то нервно сглотнул, — нет. Это инструкции, как взломать печать. Рей снова нахмурилась и облизнула пересохшие губы. Она была почти уверена, что на стене были написаны предостережения и инструкция как не сломать печать случайно. То есть, кто бы ни запечатал храм, он писал о том, что НЕ НУЖНО обагрять центральный иероглиф кровью… — Ребята, — Люк обернулся к По и Финну. — Есть добровольцы поделиться парой капель крови? Финн отклеил пластырь с поцарапанного плеча и подошел к Люку, сжимая царапину двумя пальцами, чтобы выступила кровь. Люк мазнул подушечками пальцев по порезу и подошел вплотную к стене, пока Рей все никак не могла успокоиться, отчаянно нервничая и заламывая руки. Центральный иероглиф представлял собой символ, напоминающий солнце со множеством лучиков, заключенное в круг и затем в правильный гексагон, и когда Люк провел по нему пальцами, символ окрасился в красный и Рей могла бы поклясться, что голоса у нее в голове вздохнули с облегчением. Они все отпрыгнули на пару шагов назад, когда стена треснула ровно посередине, и удивленно вскрикнули, когда ровные половины разъехались в стороны, словно повинуясь какому-то механизму. Порыв внезапно горячего сухого воздуха вырвался откуда-то из темноты; у Рей на затылке волосинки встали дыбом и спина покрылась холодным потом. — Ну… — По тяжело дышал. — Пойдемте, что ли… Он первым двинулся сквозь открывшийся проем, рассекая темноту фонариком, следом за ним, нервно дергая подбородком, двинулся Финн, портативный прожектор в его руках сильно дрожал. — Профессор, — Рей неуверенно повернулась к Скайуокеру и тихо прошептала: — Там ведь было написано не то, что вы сказали вслух, так? — Эта экспедиция, — Люк поднял на нее серьезные голубые глаза, упрямо сведя брови, — подытоживает исследования всей моей жизни, девочка. Ничего не бойся, что бы ни было захоронено в этом храме — оно уже сотни лет как мертво. Мы прославимся после этой находки, разве это не то, чего ты хотела? Я уверен на девяносто девять процентов — сегодня мы найдем Ан-а-кина. Он отвернулся и зашагал внутрь, и Рей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним, тем более что сухой ветер теперь переменил направление и будто подталкивал ее в спину. Помещение, в котором они оказались, выглядело грандиозно в лучах небольших прожекторов, которые Финн уже успел вытащить из своего огромного наплечного рюкзака. Он расставлял их по пути к центру циклопически огромного зала с таким высоким потолком, поддерживаемым огромными колоннами, что казалось, будто это помещение строили титаны. Тут и там валялись куски разрушенных колонн, пыльные осколки которых Рей цепляла ботинками, шагая за мужчинами в центр зала. Дышать здесь было трудно, сухой воздух резал глаза и царапал ноздри; но теперь, когда открытые настежь двери позади них впускали в помещение все тот же прохладный ветер непонятного происхождения, помещение быстро полнилось кислородом. Пол, по которому ступала Рей, был покрыт слоем пыли и приглушал шаги, когда она приблизилась к профессору и остальным, внезапно застывшим недалеко от какого-то высокого постамента. Гробница — поняла Рей и застыла, открыв рот в изумлении, увидев, что ступени, ведущие к каменному саркофагу наверху постамента, уставлены пыльными шкатулками и кубками, блюдами и всяческой ерундой, которая наверняка была сделана из… — Золото, — По схватил кубок с нижней ступени и провел по нему рукавом белой рубашки, стирая слой пыли. — Матерь божья, клянусь, это золото! Где-то на краю сознания скреблась мысль о том, что тут ничего нельзя трогать, пока не приедет группа специалистов, которую они должны вызвать немедленно. Они проверят здесь все на наличие ядовитых и токсичных отходов, проверят уровень вообще любой опасности, просканируют саркофаг, проведут анализ металла, который По держал в руках, не в силах отвести взгляд, и только тогда… — Ладно, давай займемся делом, — По махнул рукой Финну и тот подошел к нему с рюкзаком, который опустел после того, как чернокожий парень установил последний прожектор на пыльном полу. — Жуткое местечко, не хочу тут оставаться слишком долго. — Что? — Рей тупо смотрела, как двое мужчин начинают запихивать пыльные шкатулки и тарелки в рюкзак. — Что вы делаете? — Рей, не тупи, пожалуйста, — По подмигнул ей. — Университет обойдется и без этого добра. Мы посмотрим, что в саркофаге, и если там гребаная мумия — она достанется вам с профессором, а если еще больше золотого добра — то нуждам Сопротивления. Сопротивление… Террористы, пытающиеся бороться с режимом, установленным после потопления континента. Господи Боже… Рей бросила нервный взгляд на Скайуокера, но тот лишь устало вздохнул: — Оставь их, Рей, пусть берут, что хотят. Пойдем со мной наверх, посмотрим, что там. Под звон резво собираемой запыленной посуды они взошли по ступеням на самый верх постамента, аккуратно переступая через дары, расставленные тут и там. Свет прожекторов делал помещение более или менее освещенным, но Рей все же освещала себе путь фонариком, стараясь не упасть и не расшибить ноги в кровь. Ее фонарик выхватил из полумрака крышку саркофага и когда Люк вытащил из сумки небольшое полотенце и стер слой пыли, Рей увидела все те же письмена и тот же символ солнца, заключенного в гексагон. Нехорошее предчувствие никуда не уходило, усиливаясь с каждой минутой все сильнее, и фонарик в руках Рей задрожал. — Я не думаю… — она нервно сглотнула, — профессор, мне кажется, что не нужно… — Что там у вас? — По поднимался по ступеням вверх, ловко перепрыгивая через расставленное золотое добро. — Там тоже печать? — Да, — Люк нервно подергал себя за бороду, — еще одна. Но мы знаем, скорее всего, как ее открыть. Дай мне минуту, я постараюсь понять. Рей сфотографировала крышку саркофага своим фотоаппаратом и присела на ступеньку, устало вздыхая и нервно стискивая дрожащими пальцами ноющие виски. Голоса в голове шептали, уговаривая успокоиться, снова обещая избавление одиночества, обещая возвышение и… Ее глаза вернулись к саркофагу и она заметила, что сбоку тоже есть какая-то надпись. Рукавом блузки она стерла пыль, сфотографировала надпись и забегала глазами по строчкам на древне-ситхском, с каждой минутой глаза ее увеличивались все больше, а руки дрожали все сильнее. Это было еще одно пророчество. Рей с трудом продиралась сквозь язык, который использовался столетия назад. В этом не было никакого смысла… этого просто не могло быть… они не могли так ошибиться! Сердце пропустило удар, когда ее глаза различили имя в последней строчке пророчества, и это был не Ан-а-кин. — Профессор, это не… Это не то, что мы искали! — Она запихнула фотоаппарат в сумку и вскочила на ноги как раз в тот момент, когда По склонился над крышкой саркофага, разглядывая что-то, на что ему указывал пальцем Люк. А в следующую секунду в руке профессора блеснул нож, который он воткнул в шею Дэмерону, хватая его за кучерявую голову и не давая отодвинуться от саркофага. Кровь хлынула на крышку, заливая письмена и символ, пока По конвульсивно дергался и хрипел. Рей закричала, в ужасе отпрянув, когда ее нога соскользнула со ступени и она кулем покатилась вниз, с громким шумом сшибая золотую утварь во время падения. Финн кричал…***
Она пришла в себя, лежа на ступенях, не долетев до пыльного пола совсем чуть-чуть. Было абсолютно непонятно, сколько она пробыла в отключке. Болело все тело, оба колена были стесаны до крови, как и правый локоть. Порванный ворот блузки оголил оцарапанное плечо, волосы слиплись от крови — похоже, она расшибла голову во время падения. В зале царили полумрак и тишина, когда она подняла голову, оглядываясь в поисках своих спутников. Она боязливо оглянулась вверх, ожидая увидеть Скайуокера с окровавленным ножом в руках, но его там не было. Вместо этого она увидела сдвинутую с места крышку каменного саркофага и содрогнулась, осознав цену этого открытия. Господи, Люк сошел с ума и убил парня, который лишь пытался забрать глупый металл… С другой стороны постамента послышались какие-то звуки и Рей поднялась на дрожащих ногах, голова кружилась. Она должна быть готова бежать, если Люк кинется к ней с ножом, но сперва она взглянет, что там происходит… Финн лежал на пыльном полу, захлебываясь в крови. Над ним стоял мужчина, окунув пальцы в его распоротый живот, обмазывая руки его кровью и растирая ее по белой коже предплечий. Рей судорожно втянула воздух в легкие и мужчина поднял голову. Она замерла на месте, не в силах пошевелиться, когда он медленно распрямился и поднялся с колена, не отрывая от нее черных глаз с желтой сердцевиной. Его бедра опоясывала золотая ткань, спускаясь до самого пола, из-под которой виднелись окровавленные стопы, голую широкую грудь покрывала вязь черно-красных татуировок, золотые браслеты охватывали широкие бледные бицепсы и окровавленные запястья. Черные волнистые волосы едва не касались шеи, которую опоясывал золотой обруч. Крик замер у Рей в горле, сердце снова пропустило удар или два, когда мужчина переступил через затихающего Финна и медленно направился к ней, разглядывая с головы до ног своими страшными черно-желтыми глазами. Она словно вмерзла в лед, потеряв всякий контроль над своим заледеневшим телом, пока мужчина обходил ее по кругу, разглядывая с каким-то холодным интересом. — Дитя, шептавшее мне из пустыни, — его низкий голос прошил позвоночник электрическим разрядом и Рей дернулась, часто задышав через нос. — Ты боишься, я это чувствую. Рей тихо заскулила, крепко зажмурившись, когда прохладные скользкие от крови пальцы скользнули по оголенном плечу. — Звала меня, я слышал. Звала давно. Кого ты ждала? Кого искала? Рей разлепила одеревеневшие губы: — Ан-а-кин. Мы искали Ан-а-кина. — Вот как, — он усмехнулся, останавливаясь перед ней. Рей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Но ты, дитя, ведь знаешь, что я — не он. Знаешь, кто я? Рей знала. Она достаточно близко была знакома с пантеоном ситхов, чтобы знать, кто из них стал последним в этой странной запутанной религии. На нем обрывались все данные, все легенды и сказки. — Рен, — язык онемел от страха, она словно попала в ночной кошмар из которого не могла вырваться, отвечая ему на вопрос автоматически. — Ты — Рен, наследник Ан-а-Кина, последний из ситхов. — Правильно, — промурлыкал он и подступил ближе. — А ты — та, кто меня пробудил, моя маленькая жрица. — Нет, нет, не так… — Рей в ужасе замотала головой. — Тебя пробудила не я… Люк… — Жрец, — он поднял руку и провел кончиком окровавленного пальца по ее скуле. — Тот, кто сбежал, когда увидел очевидную ошибку. Он искал не меня. Но ты… сладкое дитя, просившее моей защиты из пустыни и избавления от одиночества, говорившая со мной долгими ночами, звавшая меня. Ты пробудила меня, сама не понимая. Я лишь привел жреца сюда, нашептывая, обещая, называясь другим именем. Рей показалось, что земля под ногами куда-то уплывает. — Ты… убьешь меня, как Финна? — голос сорвался на хрип, руки дрожали. — Конечно же нет, Рей, — он чуть склонил голову на бок и приподнял уголки капризных пухлых губ. — Нет. Скажи, ты прочла пророчество на саркофаге до конца? — Нет, — она не отрывала глаз от его лица, боясь смотреть на окровавленные руки. — Нет, не до конца. Надежда, затеплившаяся в душе всего на пару секунд, резко оборвалась, когда он схватил ее за шею и бросил на пыльный пол. Рей взвизгнула от боли, пытаясь отползти, пока он медленно подступал к ней, возвышаясь в своих окровавленных золотых одеждах. — А стоило бы дочитать. Впрочем, уже неважно. Рей кричала, когда он опустился рядом с ней на колени и разорвал ее блузку одним движением сильных рук. Она кричала и эхо разносилось по огромному каменному помещению, отскакивая от стен, но ей никто не мог помочь. Никого не было, чтобы защитить ее от того, кого она сама когда-то просила о защите. Расстеленная на полу золотая ткань, которая раньше опоясывала его бедра, послужила ложем, и Рей было больно, когда он приподнял ее бедра, медленно и с трудом протискиваясь в ее узкое и сухое лоно, не готовое ни к какому соитию, ибо в смертельном ужасе не было ничего даже отчасти возбуждающего. Рен стоял перед ней на коленях, держа ее бедра на весу руками, покрытыми подсыхающей кровью, и глаза его мерцали желтым в рассеянном свете медленно разряжающихся прожекторов, направленных на алтарь высоко над ними. В ее спину впились осколки и крошка от разбитых колонн, из глаз к вискам потекли слезы, когда он начал двигаться в ней, прикрыв глаза от удовольствия. — Не плачь, — с придыханием сказал он, медленно двигая бедрами, растягивая ее. — Не нужно. Больше не будет одиночества. Прими это и исполни свое предназначение. Что бы он ни говорил, страх не уходил. Чувство чудовищной ошибки не отпускало, она уговаривала себя проснуться от этого кошмара, впиваясь в ладони ногтями из-за всех сил. Она не удержала вскрика, когда он резким рывком поднял ее с пола, все так же не вставая с колен и продолжил двигаться в ней, держа на весу сильными руками, и Рей не оставалось ничего, кроме как ухватиться за его плечи. Горячее дыхание опалило ее лицо, когда он приблизил губы к ее губам, не замедляясь, с каждым толчком посылая электрический импульс вверх по позвоночнику. Он был везде, внутри и снаружи — древнее зло, заволакивающее сознание красным покрывалом, шепчущим у нее в голове ласковым голосом, который шел вразрез с тем, что он делал с ее телом. И то напряжение, которое росло в животе, абсолютно не вязалось с чувством животного ужаса, которое она испытывала перед этим архаичным существом из древних легенд, пусть и принявшем человеческий облик для нее. — Не сопротивляйся, маленькая жрица, прими меня. — Низкий бархатный голос уволок ее куда-то за грань реальности, затягивая узел в животе все туже и туже, вырывая наполовину всхлип наполовину стон из ее рта. — Правильно, все правильно. Ведь тебе хорошо? Да, хорошо. Словно чужая воля отодвинула все страхи в сторону и Рей уронила голову на его плечо, пальцы ног непроизвольно поджались и давление все нарастало вместе с каждым его движением внутрь нее. Как она оказалась здесь? Что она делает? Кто этот мужчина, чья кожа ощущается медом под ее языком? Она лишь протяжно застонала, когда он снова положил ее на золотую ткань и навалился сверху, задирая ее ноги в воздух, и от вида напряженных мышц его груди и живота Рей облизнула губы, окончательно забывшись и чувствуя лишь, как звенит ее тело, словно натянутая струна, как резонирует под ним. В зале постепенно темнело, но его глаза словно светились в темноте, когда он приблизил к ней лицо, хватая ее челюсть сильными пальцами, заставляя охнуть от боли. — Давай, — он прорычал свой приказ ей в скулу, вбивая ее в пол размашистыми, глубокими толчками, и смесь боли и удовольствия, заставившая Рей снова закричать, погнала волну спазмов по всему телу, заставляя ее широко распахнуть глаза и вцепиться ногтями ему в предплечья. Струна лопнула, судорога заставила ее забиться на полу, зрачки расфокусировались. — Молодец, дитя, молодец… — он просунул руку ей под спину, прижимая к себе и вонзаясь в нее последние несколько раз, прежде чем кончить глубоко в ее теле. Рей судорожно втянула воздух ртом, чувствуя разливающееся горячее тепло внутри нее. — Хорошая девочка… Она так устала, она была истощена. Закрыв глаза на секунду, она почувствовала его губы на своем лихорадочно-горячем лбу. — Спи, маленькая жрица.***
Рей резко распахнула глаза, втягивая в пылающие легкие горячий пустынный воздух. Грудь ходила ходуном, пока она дрожащими руками вытирала мокрое лицо, скользя глазами по пустынному пейзажу перед собой. За ее спиной все так же уходила ввысь стена утеса, и солнце уже давно село за горизонт, медленно гаснущее небо окрасилось в фиолетово-голубой. — Рей! — Профессор стоял возле внедорожника в сотне метров от нее. — Эй, Рей! Очнулась? Она поднялась на ноги, разодранные колени дрожали и подгибались. Господи, что это нахрен такое было?! Как она… — Рей, ну давай быстрее! — Скайуокер махал ей рукой и она медленно побрела к нему, опасливо оглядываясь по сторонам. Второй внедорожник пропал. Она никак не могла понять, что происходит и как она выбралась из того жуткого храма и где… он? — Сволочи, канистру с водой тоже забрали! Тебе бы промыть царапины сейчас, но воды в обрез. — Люк вытащил из багажника небольшую флягу с водой и протянул ей. — Это питьевая вода и это все, что у нас есть, так что много не пей. — Что произошло? — голос не слушался ее, в глотку словно песка насыпали. — Эти засранцы уехали вместе со всем золотом, что смогли унести из храма, сразу после того, как ты поскользнулась на ступеньках и полетела вниз. Я так перепугался, у тебя из головы кровь шла. — Люк закинул свою и ее сумку в багажник и кинул на нее беглый взгляд. — Ты два часа была в отключке, девочка, мне пришлось тащить тебя на своей старой спине всю обратную дорогу из храма. — Спасибо, — Рей кивнула автоматически, поправляя разорванную блузку и ничерта не понимая. — Я не очень хорошо помню, что случилось. — Неудивительно, — пробурчал Люк, залазя на водительское сидение внедорожника. — Ты головой все ступеньки пересчитала. Рей стиснула зубы. Он врал, она чувствовала, что он врал. Не могло быть так, как он говорил, не могло! — Что было в саркофаге? Профессор помедлил, заводя машину. — Ничего. Пустой. Забудь про это место, ничего там не было.***
Полиция пришла к ней спустя несколько месяцев, когда родственники По и Финна начали всерьез бить тревогу о пропаже парней. Профессор Скайуокер так и не появился в университете и тоже пропал после того, как распрощался с Рей в аэропорту. К тому времени она уже отцифровала фотографии с фотоаппарата и давно закончила перевод текста с древне-ситхского. Все в этом пророчестве с саркофага было просто и понятно — освободить древнее зло из храма сможет только кровь от крови запертого в недрах земли узника с черно-желтыми глазами. И теперь, сидя перед полицейскими она лишь качала головой, смертельно бледная и уставшая, обхватив трясущимися руками растущий с каждым днем живот. По ночам ей снился Рен, звавший обратно к себе и ласково нашептывавший ей на ухо про то, как прекрасен голос пустыни, поющий колыбельные по ночам. Но она и сама знала, как он прекрасен.