Запах ментола и смерти

Чарльз не мог поверить в то, что это были похороны единственного близкого человека. Единственного друга. Единственного, кого он любил. Любит. Бернс настоял на том, чтобы Его похоронили в фамильном склепе Бернсов, ведь Он был частью его семьи. На похороны Чарльз не принес ничего, кроме обычной пачки сигарет. Ментоловых. Таких, как Он любил. Священник спросил его об этом, но Монтгомери лишь вздохнул, едва сдерживая гримасу отчаяния и нежно улыбнувшись, обронил несколько бусинок слез. Он в последний раз посмотрел на бледное тело своего ассистента, провел своей худощавой рукой по его лицу, украшенному венцом из прекрасных растений, и глухо, чуть ли не всхлипывая назвал его по имени. В последний раз. Он знал, что если жизнь по ту сторону и существует, то они уж точно никогда не встретятся. Монтгомери еще раз окинул тело потерянным взглядом и положил на грудь своего ассистента ту самую пачку ментоловых сигарет и записку на небольшом листе, что была свернута в несколько раз. Все на бумажке было написано очень небрежно, но разборчиво, а сам лист был немного помят. Можно было понять, что это почерк Монтгомери Бернса, а не его адвокатов. Бумажка была практически вся насквозь пропитана слезами. От нее веяло и холодом, и теплом одновременно. В ней было сказано : "Прощайте, Вэйлон. Мне впервые так стыдно за то, что кто-то умер по моей вине. Нет. Не кто-то, а Вы, мой дорогой. Мне стыдно за то, что я всегда игнорировал Вас. Я боялся. Мне стыдно за то, что я не могу произнести эти слова сейчас, мне сил не хватит. Мне стыдно, ведь я впервые в жизни стал чувствовать себя никчемным, стал чувствовать себя пустым местом без Вас. Я всегда воображал себе, что буду жить вечно, а Вас при надобности, заберу с собой на тот свет. Но я никогда не думал, что Вы опередите меня. Вы не заслужили такой судьбы, Вэйлон. Простите меня, Вэйлон." И с того момента, все, что напоминало Чарльзу о самых счастливых годах его жизни - это потрескавшиеся, круглые очки, со следами слез на стеклах.