Полные вагоны

— Саске, даттебайо, поднажми! Я не собираюсь тащиться домой пешком! – светловолосый парнишка лет двадцати четырёх уверенно тащит за собой недовольного темноволосого друга, крепко держа того за запястье и боясь отпустить, ибо в пятничный вечер в подземке было довольно легко потеряться среди огромной толпы токийцев. — Прекрасно ведь знаешь, что сегодня ветка закрывается на ремонт в шесть вечера. Мы еле-еле отпросились с работы пораньше, сломя голову бежали сюда, а сейчас ты замедляешь ход и тащишься так медленно, как не может тащиться ни одна улитка! Уже без пяти шесть. Я понимаю, что ты ужасно устал, но, пожалуйста, давай ускоримся, иначе я буду бить тебя всю оставшуюся до дома дорогу. — Скорее мне придётся тебя пару раз пнуть, а то ты вообще не затыкаешься, - наконец отвечает на претензии коллеги Саске, который действительно теперь идёт вслед за Наруто немного быстрее, что замечает последний и улыбается, понимая, что друг его всё-таки слушает и разделяет с ним касаемое данной темы волнение. В итоге, пробравшись сквозь толпу поближе к путям, парни останавливаются, слыша приближающийся поезд и видя свет в конце тунеля. Блондин, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросают на них стоящие вокруг некоторые люди, всё ещё держит брюнета за руку, причём сжимая её так сильно, как только может, будто думает, что его товарищ собирается спрыгнуть с платформы, а потом улыбается, чувствуя, что Учиха сжимает его руку в ответ и прижимается чуть сильнее, заставляя Узумаки наклониться к его уху и спросить: — Ты считаешь это обстановку романтичной? – блондин улыбается ещё шире и начинает смеяться, когда брюнет посылает его на три всем известные буквы. — Судя по твоей реакции, Саске, я прав. Проходит несколько секунд, за которые Учиха успевает ткнуть Наруто локтем в бок, услышать от него очередное излюбленное «даттебайо», а потом быстро втащить его в вагон, вновь пролезая через толпу людей и ища где бы встать, но неугомонный парень перехватывает инициативу по нахождению удобного места, волоча Саске за собой в угол вагона и зажимая его там, а после и вовсе прижимается к нему всем телом, обхватывая левой рукой за талию, таким образом используя своего любимого вместо поручня. Брюнет же, не смотря в лицо развеселившегося молодого человека, упирается руками в его грудь, но не отталкивает, а снова прижимается сильнее, как перед приездом поезда, но теперь, если блондин во второй раз задаст вопрос про романтику, то Учиха ответит короткое и привычное для него самого «да». Конечно, этой обстановке помогали спешащие домой с работы люди, которых, как, впрочем, и всегда, было больше, чем пчёл в улье. Токио – огромный муравейник, в котором живут миллионы насекомых, называемых людьми. Кому-то это не нравится, кто-то с данным фактом просто смирился, а кто-то этим пользуется, как, кстати, и Наруто, лицо которого находилось в паре сантиметров от лица Саске, чьи щёки приняли красноватый оттенок от такой близости со своим парнем на публике. Брюнет попросту не соображал, что никому из той толпы людей они с навязчивым Узумаки и даром не сдались, но на деле он этого не осозновал, потому тихо шипел,приказывая голубоглазому отодвинуться от него подальше, потому что все вокруг смотрят только на них. Объятья – это одно дело, а вот поцелуи в полном вагоне – совсем другое.Можно было бы и догадаться, что и на этот раз блондин не послушает недовольного друга, но Учиха искренне надеялся на то, что хоть в этот раз он отстанет от него благодаря весомому аргументу, но тот не сыграл никакой роли, потому, ухмыльнувшись, Наруто придвинулся ещё ближе, нежно коснувшись мягких губ смущённого от всего происходящего Саске. — Дурак, - произносит Учиха после короткого поцелуя. — Доволен? Теперь отвали от меня. — Доволен, но не отвалю. Повторим?