***
– Сюда, госпожа Люсамин, сюда, — елейным голосом вёл Фаба Президента Фонда в одну из лабораторных комнат на нижнем, закрытом от обычных посетителей этаже. Сейчас всё это место было под контролем Фабы, под полной его властью: целое царство науки, спрятанное от посторонних глаз, где он, помахивая полученной от Люсамин полтора месяца назад бумагой с разрешением и не будучи ограничен её мужем, мог делать всё, что ему вздумается. Проект «Химера», «Убийца ультра-зверей», «Тип:Полный» – множество названий было у его будущего проекта, и все произносились работниками с некоторым трепетом, шепотом разносясь среди белых стен. Пусть он пока и находился на эмбриональной стадии, но уже был чем-то крупным, грандиозным и неповторимым. Эмбриональная стадия. Это было метафорой настолько, насколько и правдой. Открыв последнюю дверь, Фаба галантно пропустил Президента вперёд, в просторную комнату. Компьютеры и громадные сервера вместе с приборными панелями, назначение которых было загадкой, стояли, аккуратно придвинутые к стенам, словно уступая место главным звёздам помещения. Окружённые проводами, местами деликатно убранными в коробы (в Фонде ценили порядок), в центре возвышались три громадные колбы. Стеклянные, наполненные неизвестной пузырящейся жидкостью, они словно вышли прямиком из научной фантастики, являя собой завораживающее зрелище. И в этих огромных колбах плавали маленькие создания. Их поначалу сложно было заметить: чёрные небольшие клубочки в громаде стекла и воды, не распознаваемые, не узнаваемые, их можно было принять с легкостью за грязь или посторонний предмет. Но это было лишь начало пути группы ученых, начало, в которое уже был вложен громадный труд. – Пока мы в инкубаторных условиях выращиваем, так сказать, главное тело, основу. На следующих стадиях, после получения образцов нужного размера, мы продолжим улучшения… но сначала нашей задачей является именно получение основы, — старательно объяснял Фаба, уже безгранично гордый своей работой. — Главным образом, для получения данных образцов, были взяты клетки покемонов-собак, как самых преданных и легко тренируемых представителей нормального типа. Затем, ещё на клеточной стадии, мы начали процесс вживления клеток покемонов всех известных нам типов. За основу были взяты исследования ученого из Юновы, изучавшего слияние покемонов и ДНК покемонов. Прелюбопытнейший молодой человек, госпожа Люсамин, прелюбопытнейший… Возможно нам стоит пригласить его в наш Фонд… – Возможно, — нейтрально ответила Президент. Она не обращала особого внимания на учёного, продолжая разглядывать образцы, словно думая о чем-то своём. Фаба не стал отвлекать её, решив терпеливо подождать, пока Люсамин сама заговорит вновь. Молчание длилось около минуты, после чего последовал вопрос. – И на чём основана ваша уверенность в том, что вживление клеток разнотипных покемонов действительно наделит эти бедные создания возможностью самим сменять типы? – Конечно, это лишь гипотеза. Мы не можем быть уверены в успехе, пока не получим рабочие образцы… — замято ответил Фаба, но тут же оживился, найдя нормальное объяснение. – Но, позвольте вас заверить. По нашим подсчетам, вероятность успеха составляет около 90%. Наша гипотеза подкреплена не только исследованиями нашего юновского коллеги и нашими собственными открытиями, но и разнообразными источниками. Например, в Синно нашлось множество документов, описывающих покемона с подобными способностями. К сожалению, это легендарный покемон, и заполучить его невозможно, но мы уверены, что сможем воспроизвести механизм смены типов при помощи не только генетики, но и механики и технологий. Иными словами, параллельно я также веду разработки системы, имеющей кодовое название RKS… Объяснить принцип работы? – вежливо уточнил ученый. – Нет, не вижу необходимости, Фаба, – покачала в ответ головой Люсамин. – Я лишь хотела удостовериться, что ты знаешь, что делаешь. Можете продолжать работать. Главное отчитывайся мне о важных шагах и достигнутом прогрессе. А теперь прошу меня извинить. После этого, Президент молча развернулась и направилась к выходу. Фаба лишь потёр руки по старой привычке. – Как скажете, госпожа Люсамин.***
Фаба сидел за своим рабочим столом, заставленным сейчас разнообразными бумагами, документами и книгами. Это были материалы, содержащие информацию, ставшую основой проекта «Тип:Полный», находившегося сейчас в прогрессирующей стадии разработки. Три синтетических покемона развивались подобно человеческому зародышу: окруженные водой и с подключенной трубкой питания, они, свернувшиеся клубочком и бессознательные, постепенно обретали очертания зверей. Уже скоро, совсем скоро должно было произойти их «рождение», и из водного инкубатора они переедут в обычный… но до этого события ещё оставалось время. Фаба расценивал это как возможность внести последние штрихи в его «основу», и его мозг родил новую идею как раз в этот подходящий момент, и не днём позже. «…формирование особых связей между человеком и покемоном возможно не только на эмоциональном, психологическом уровне, но и на уровне генетическом. Несомненно, эмоции и психика влияют на генетику напрямую, как показывают определенные, давно доказанные процессы эволюции, например, явление «эволюции через чувство дружбы»…» «…пока не представляется возможным точно доказать, существует ли связь обратная; влияет ли генетика на эмоциональную связь покемонов, на их лояльность к тренеру? Данные вопросы пока остаются без ответа. Впрочем, я склонен верить, что такое явление вполне вероятно. Однако, доказательная база…» Фаба раздраженно цокнул и отложил статью. Этот Колресс, конечно, оказался довольно полезен для проекта в целом, но на интересующий Фабу сейчас вопрос ответа не давал. Лишь расплывчатые формулировки и неловкие предположения. Не то, не то, не то. Материалы из Канто же были уже интереснее. Пусть и случайное, но соединение человека с покемоном… Подробностей не доставало, но интерес Фабы лишь подогревался. Если создавать универсальную химеру, то почему бы не поэкспериментировать чуть больше? Попробовать добавить и немного человеческой ДНК? Конечно Фабе был прекрасно известен печальный эксперимент по созданию Мьюту и как «учёным удалось создать ему тело, но не человеческое сердце». Конечно это было литературное высказывание, красивое; но оно содержало и крупицу научной правды: существу потребуется «сердце», работающее как ограничитель, не дающее ему опьянеть от собственной силы и взбунтоваться. А значит, надо действительно попробовать добавить существу немного человечности. Впрочем, можно постараться угнаться за двумя баннерби сразу и сделать то, чего так и не смог Колресс: изучить влияние генетического кода человека на связь с покемоном. Взять кровь у кого-нибудь из многочисленных работников Этера… Это легко. Можно даже провернуть тайно. Но скучно именно из-за простоты. Фабе пришел в голову кандидат куда получше, поинтереснее. И он, ухмыльнувшись, быстро придумал правдоподобную историю и с ней в голове поспешил в кабинет к госпоже Люсамин.***
С момента той самой аудиенции Фабы у Люсамин, которая положила старт проекту «Химера», прошло уже три месяца, а с трагедии, благодаря которой Фаба сумел подняться так высоко, и вовсе шесть. Президент, сломанная кукла, наконец, ожила: больше интереса сверкало в её зеленых глазах, и чаще она появлялась в питомниках Фонда, уделяя внимание содержавшимся там покемонам, тем самым вновь возвращаясь к своей личине доброй и заботливой «старшей сестры» для всех живых существ. Впрочем, некоторые поговаривали, что теперь забота её была напускной – лишь защитным механизмом покореженной психики, способом сбежать от суровой реальности, переключившись на новую пассию. Фабу это не особо волновало: пока Люсамин продолжала поддерживать его проект, она была для него идеальным Президентом. Остальные детали были абсолютно лишними. Впрочем, сейчас эта чрезмерная заботливость могла сыграть против учёного, но он надеялся на правдоподобность подготовленной лживой речи. – Ах, Фаба, – завидя вошедшего, Люсамин улыбнулась. – Как продвигается проект? – Прекрасно, госпожа Люсамин. Как хорошо, что вы подняли эту тему, потому что я хотел как раз с вами обсудить особенности… – Нужно новое оборудование? Или средства? – сразу же перешла к делу Президент. Но Фаба сегодня пришёл не за этим. – Нет-нет, что вы, выделенных вами ресурсов хватает на покрытие всех наших потребностей, уверяю вас! К слову, вот сама свежая фотография развития образца. Как вы можете видеть, скоро состоится его «рождение» – они будут готовы уже существовать самостоятельно в стандартных условиях, а не в особых инкубаторах. Люсамин смотрела на фотографию эмбриона, заметно подросшего в размерах с последнего момента, как она его видела, и её глаза наполнялись теплотой. – Какое прекрасное создание… Словно младенец, чистый и невинный, – благоговейным шепотом говорила она, не отрываясь от фото. Фаба заметил это, но решил не комментировать. Опять же, такая Президент была ему на руку, очень даже на руку. Он лишь показательно откашлянулся, привлекая к себе внимание, и продолжил говорить. – Но изменения в проекте есть. Точнее, изменения в проекте будут, – он специально сделал упор на последнем слове, – но сначала нужно ваше согласие, и быстро, пока наши чудесные химеры ещё не родились. Люсамин подняла на него свои глаза, не выпуская из рук фото. – Да? Фаба ухмыльнулся. – Мне недавно пришла замечательная идея, госпожа Люсамин… Тут он заговорщицки улыбнулся и выдержал паузу. Заметив заинтересованность в глазах президента, ученый продолжил. Сейчас или никогда – надо выкладывать все карты на стол, даже если они фальшивые. – Вы же хотите вернуть своего мужа? Только что ярко сверкавшие изумрудом глаза Люсамин затуманились, а ещё через мгновение наполнились слезами, которые она тут же смахнула красивым и аккуратным платочком с ручной вышивкой. – Мон, мой дорогой Мон… Фаба не останавливался, зная, что в таких ситуациях надо действовать быстро. Словно Гипно, раскачивающий своим маятником перед жертвой, он набросился на Люсамин с зачаровывающими словами. – Как только проект будет завершён, мы отправим наших дорогих химер в ультра-дыры. Они способны не только выживать там, но и давать отпор местным обитателям. Наши идеальные союзники, они смогут отыскать человека, я, нет, вся наша команда – мы верим в это всем сердцем, – Фаба сам считал, что сейчас несёт полнейшую чушь, но эта чушь производила чудесный эффект на Люсамин: та, утерев слезы, слушала не отрываясь, с благоговением смотря на представшего перед ней с новой надеждой учёного. – Но, к сожалению, они всего лишь покемоны. Им сложно будет это сделать без определенного ориентира, направления. Но! НО! Мы нашли способ помочь им в этом! – Какой же?.. – шёпотом, будто боясь спугнуть чудо, спросила Президент. – Нам всего лишь нужно ДНК родственника господина Мона. Последние исследования, – и тут уже Фаба совсем лукавил, втайне надеясь, что Люсамин не полезет сама искать эти несуществующие научные тексты. Предположения Колресса сложно было бы выдать за весомые доказательства, – показывают, что покемоны питают особую привязанность к людям, с которыми они связаны генетически. Получив генетический код господина Мона, наши химеры смогут не только найти его, но и успешно вернуться к нам. Вместе с ним, конечно же. Закончив пламенную речь, Фаба громко выдохнул, пытаясь восстановить своё дыхание и спокойный тон. – Проще говоря, нам лишь нужно взять немного крови вашего сына. – Берите. К удивлению Фабы, Люсамин не колебалась ни секунды. Конечно, учёный верил в успех своей речи, но не в такой степени. Президент была заботливой, осторожной матерью, берегшей своих детей, и нанимавших им лучших врачей, чтобы им только было комфортно… – Берите, – повторила Люсамин, махнув рукой. – Кровь, волосы, любые анализы – берите сколько вам нужно. Не медля, с какой-то остервенелой решимостью, Президент схватила свой телефон и, сделав несколько нажатий, уже говорила с кем-то. – Вик? Приведи мальчика в лабораторию 1А. Да, ту, что на подземном этаже. Срочно. Не волнует. Делайте всё, что скажет вам Фаба. Да, это моё распоряжение. Никаких но. Завершив такой грубый разговор, Люсамин вновь переменилась в лице. Радостно улыбаясь, она смахнула своим платочком уже готовые скатиться слезинки и взмахнула им, будто говоря Фабе идти. – Ах, я так рада, что всё проходит просто замечательно. Так рада… – Это вам спасибо, госпожа Люсамин. На этой ноте Фаба учтиво поклонился, развернулся на каблуках и поспешил в лабораторию 1А.***
Конечно, у Фабы не было никакого желания возвращать Мона в Фонд. В конце концов, должность, занимаемая сейчас Фабой, принадлежала раньше именно мужу Президента, и только благодаря его исчезновению Фаба заполучил этот трон. Молодой талант, гений астрофизики, выдающийся ученый, ха! Не такой уж и выдающийся, если позволил своей заднице провалиться в ультра-дыру. Семенящий быстрым шагом по белому и пустому коридору нижнего этажа Фаба не удержался от громкого и мерзкого смешка. Да даже если вдруг навешанная им на уши Люсамин лапша окажется реальностью, и чудом, ох, чудом, Мон сумеет вернуться, лавры за удачное спасение муженька и создание новых типов покемонов достанутся Фабе, вместе с приятным бонусом в виде доказательства возможности генетической связи между людьми и покемонами. Ситуация выигрышная в любых случаях! Вот уж кто тут настоящий гений. Осталось одно неприятное дело. Улыбка сошла с лица ученого, уступив место серьезному выражению, стоило ему только приблизится к двери лаборатории 1А и провести ключом-картой. Внутри его уже поджидала Вик, эта глупая женщина, раздражавшая Фабу одним своим излишне добродушным видом доярки милтанков. Её ученая степень ей чести даже не делала в его глазах. А рядом с ней, нахмурившись, стоял и объект сегодняшних исследований. Маленький мастер Гладион. Просто копия мамочки и папочки, и характером превосходящий их обоих: премерзкий мальчонка, в глазах которого вместо спокойствия Люсамин и добродушности Мона читалась скорее готовность дерзить старшим. Но было в нем и то, что Фаба уважал, признавая, что это ещё как может навредить ему в будущем, когда Гладион возьмет бразды правления Фондом: ум, внутренний стойкий стержень и готовность идти вперёд. Именно из-за этого Фаба и решил выбрать маленького мастера в качестве подопытного образца: брать материал у самой Президента смысла нет, ведь Мон ей не родственник, а их второй ребёнок, Лилли, была пугливым, робким и бесхребетным созданием. Если и существует возможность химере унаследовать качества характера человека-донора, то Фаба предпочел бы видеть покемона уверенного, а не трусливого. Ученый смерил взглядом мальчонку и не смог сдержать ухмылки. Гладион встретил его взгляд хмуро, но стойко, молча, как и подобает воспитанным мальчикам. Хорошо. – Господин Фаба… – подала за мастера голос Вик, поправив на носу очки – нервный рефлекс. – Позвольте спросить, зачем госпожа Люсамин направила нас сюда? – О-о, ничего особенного, госпожа Вик, ничего особенного. Всего лишь хотим взять у юного господина Гладиона анализ крови, – усмехнулся он. Нечего им знать реальную причину. Впрочем, волнение не стерлось до конца с лица Вик. Она вновь поправила очки, быстро оглянулась на Гладиона, всё так же смирно стоявшего, но кидавшего злобные взгляды на Фабу, которые того лишь забавляли, и в итоге не стала спорить. «Верно делаешь. Не в той ты позиции», порадовался своему превосходству ученый и обработав руки дезинфектором, пошел к ящику, где хранились медицинские инструменты, по пути махнув Гладиону рукой на больничную кушетку. Вик неловко отошла к стенке, стараясь не мешать, в то время как мальчик, ни проронив ни слова, сел на указанное место. Подготовка так и прошла, в тяжелой атмосфере молчания. Лишь когда Фаба загнал иглу Гладиону в вену, тот прошипел сквозь зубы. – Что, больно? – усмехнулся Фаба, и пихнул мальчику в руку грушу. – Качай, пока я не скажу «стоп». Что, язык проглотил, а? – У тебя изо рта воняет, – вдруг резко выпалил Гладион. – Юный мастер! – тут же взмолилась Вик. Фаба молчал, пока Гладион не вошёл в предобморочное состояние из-за потери крови. Только тогда ученый сказал «стоп» и гаркнул на Вик, чтобы вывела его. Та быстро подхватила чуть не сваливающегося с кушетки ребёнка и, пока ученый убирал оборудование, приводила его в порядок, что-то взволнованно нашёптывая, пока, наконец, не вышла с ним из комнаты, ведя его за заметно побледневшую руку. Фаба, оставшись один, раздраженно выругался. – Самодовольный молокосос. И, забрав пакетик с кровью, вышел из лаборатории.***
Три маленьких покемона смотрели своими серебристыми глазами на Фабу. Жалобными, молящими, голодным глазами. Пусть даже их миски и были полны корма, особого, разработанного специально для них, богатого на полезные элементы. Ответственные за его разработку ученые клялись и божились, что сделают продукт аппетитным и привлекательным для созданий, но они, похоже совсем не оценили усилий. Фаба цыкнул, и кинул им кусок мяса милтанка. Маленькие химеры тотчас же набросились на него, и сухой корм, похоже, будет теперь забыт навсегда. Что ж, труды этих двух идиотов разработчиков теперь пропадут даром. Если, конечно, вдруг не придутся по вкусу покемонам из питомника Этера. Фаба сделал пометки о поведении созданий и, подхватив планшет с бумагами под мышку, подозвал ошивающегося поблизости работника. – Эй ты! – парень в белоснежной форме Фонда тотчас же подскочил к учёному, разве что не салютовал. – Отнеси мешок корма в питомник. Пусть найдут применение и потом отчитаются мне о том, ест ли кто вообще это дерьмо. Как закончишь, сообщи госпоже Люсамин, что команда учёных готова показать родившиеся образцы. Свободен! – под конец рявкнул Фаба, и бедный работник, выпалив «Да, господин, Фаба!», моментально подхватил тяжелый пакет покемонского сухпайка и, кряхтя, потащил его за пределы лаборатории. Фаба раздраженно вздохнул. Он просто не уставал поражаться учёным Фонда: казалось бы, вступительный экзамен был довольно строг, и отбор – жесток, но всё равно Президент умудрялась каким-то чудом набирать на должности полнейших идиотов. Пока проект «Химера» двигался без особых проблем, но чем дальше, тем более всплывало подобных… неприятных моментов на вроде сегодняшнего. С каждым днём Фаба всё более укреплялся в мысли о невероятной правдивости старой мудрости: «хочешь делать хорошо – делай это сам». Если подчинённые не могут даже справиться с такой детской задачей, как составление рациона для покемонов, что уж говорить о более серьёзных задачах? Так или иначе, проект постепенно двигался к финальным стадиям. Оставались лишь косметическо-функциональные доработки образцов и внедрение системы RKS. По сути, часть системы уже присутствовала в телах химер, будучи заложенной на генетическом уровне ещё на эмбриональной стадии. Нужно было теперь подключить механическую часть и провести испытания, а пока этого не сделано – об успехе отчитаться нельзя. С одной стороны, Фабу это раздражало; а с другой, он был достаточно терпелив и упорен в своём желании оставить самое интересное напоследок, словно вишенку на торте. Полностью изгнав робкие мысли о неудаче, он был абсолютно уверен в успехе и ждущей его славе и потому, с присущим ему маньеризмом, хотел завершить начатое красиво. Президент спустилась в лабораторию где-то через час после того, как Фаба отослал работника. Цокая каблуками, она вошла с грацией: вокруг неё была непередаваемая аура авторитета, главы, женщины сильной и знающей, чего она хочет. Проще говоря, Люсамин не только полностью оправилась от своей депрессии, но и будто приобрела новую цель в жизни, а с ней и железную решимость добиваться желаемого. Фабе нравилась такая Президент, и теперь, наконец, он видел, от кого её сын унаследовал свой характер. Пусть даже с Гладионом он после того эпизода с кровью, больше не контактировал, считая, что с детьми должен возиться только кто-то вроде Вик, отношения с Люсамин у него были прекрасные, и этого было более чем достаточно. Временами Фабе казалось, что теперь он с Президентом на одной волне, что мыслят они в одном направлении – пусть самих мыслей её он угадать и не мог. Женщина даже не стала осматривать лабораторию, а сразу обратилась к самому учёному. – Покажи мне их. – Слушаюсь, госпожа Люсамин, – хмыкнул он и, потерев руки, повёл начальницу к коробу из особо прочного стекла, где сидели создания. Три пары любопытных серых глаз уставилось на нового гостя, а носы задергались, улавливая и запоминая запах. Фаба, не отвлекаясь на «общение» маленьких покемонов с Люсамин, тотчас же начал свои объяснения. – Мы пока ещё не придумали им имён, но наша команда использует кодовое обозначение вида. Мы называем их «Тип:Полный», основываясь на их способности менять типы… кхм-кхм, – Фаба неловко откашлялся, – будущей способности. Система RKS, позволяющая осуществлять сам процесс смены типов, пока находится в конечной стадии разработки и скоро уже будет готова к вживлению в их тела. Перед этим, правда, я ещё планирую произвести некоторые доработки тел, призванные помочь им в приспосабливаемости к разнообразным условиям. – Что насчёт их боевых способностей? – спросила Президент, оторвавшись, наконец, от лицезрения химер. – Мы пока не проводили конкретных тестов, но, по нашим расчетам, после вживления системы они будут в состоянии уничтожить любого ультра-зверя, – деликатно, но с ноткой гордости в голосе отчитался Фаба. – Живое существо, созданное для борьбы с ультра-зверьми… – проговорила Люсамин, словно пробуя слова на вкус. Её глаза так и светились теплотой. Присев на корточки, она погладила одну из химер, а та с удовольствием подставила свою голову и прикрыла глаза. – Милые, хорошие деточки… Фаба молчал, давая Президенту её время, пока она сама не прервала тишину обращённым к учёному вопросом. – Что за доработки тел ты собираешься проводить? – но, в итоге, она сама же и не дала ему ответить на вопрос. – Впрочем не важно. Главное… Люсамин поднялась с колен и повернулась к Фабе. Они стояли так близко, что нос ученого начал чесаться от духов президента, сладких, с медово-цветочным запахом, но, даже не смотря на дискомфорт, он не мог оторваться от её глаз. За уверенностью и удовлетворением, далеко в их глубине, играла искринка сумасшествия. – …сделай их красивыми, – произнесла Люсамин и мелодично усмехнулась, деликатно прикрыв рот рукой. Взмах длинных волос, цокот каблуков – и вот она уже ушла, оставив после себя лишь растерянного Фабу и легкий аромат мёда. Спустя мгновение ученый чихнул и, выругавшись в пустоту, вернулся к работе.***
Прошел ещё месяц, и образцы достигли предполагаемого учёными размера взрослой особи. Многие говорили, что они больше всего по строению напоминают Самуроттов, но в целом, конечно, Типы:Полный были уникальными созданиями, особенными сами по себе. В любом случае, пришла пора сделать их ещё более уникальными. Или, как сказала бы госпожа Люсамин, красивыми. Из своей стандартной формы главы ученых Этера Фаба переоделся в обычный белый халат. Рот и нос его теперь закрывала маска, а на столе, готовые к действию, лежали медицинские перчатки. Один из Типов:Полных мирно посапывал на операционном столе, обездвиженный наркозом. Рядом стояли контейнеры, наполненные специальной жидкостью, а в них плавали новенькие запчасти. Искусственно выращенные конечности и элементы тела. Две ноги, зеленые, тонкие, покрытые пластинами – они напоминали что-то среднее между конечностями рептилий и членистоногих. Один большой сине-белый плавник. Ядовитые шипы. Защитные хитиновые пластины. Костяной отросток с перьеобразной шерстью, напоминающий всем своим видом клюв птицы. Всё это было создано из генетического материала, который вживлялся в самих химер, и было призвано помочь в будущем работе системы RKS. Вырастить подобное на стадии эмбриона оказалось слишком тяжелой задачей для генных инженеров, нанятых Фондом, но вот вырастить отдельно и потом вживить… Это была уже простая, тупая работа. Метод немного дикий, что любившему всё делать изящно Фабе не нравилось, но эффективный и наименее ресурсно затратный. А посему было принято решение использовать его. По-хорошему, надо было поручить эту работу подопечным, но за пять месяцев работы, Фаба уже заметно устал от их тупости и некомпетентности. А потому, нравится ему это или нет, приходилось выполнять грязную работу самому. Не скрывая отвращения и раздражения, учёный с громким и неприятным резиновым звуком надел перчатки, а после вытащил и подготовил стерильные хирургические инструменты. Ну хоть команда анестезиологов постаралась на славу: покемон выглядел так, будто и не собирался просыпаться ещё несколько часов. Последнее, чего бы хотелось Фабе, так это пробуждения раненого зверя посреди операции. Решив не откладывать главное на потом, когда наркоз уже может ослабеть, Фаба сразу взял хирургическую пилу и, хрустнув шеей, взвесил инструмент в руках. Когда он в последний раз держал нечто подобное? Лет двадцать назад? Или тридцать… Он проводил операции лишь когда был совсем молодым учёным, но, тем не менее, в свои силы сейчас верил: подобный опыт просто так не забывается. Умение всегда останется в руках. Примерившись и сверив длину новых лап с существующими, он наметил места распила. Расчет должен быть точным, иначе покемон потом не сможет нормально ходить. Проверив результаты несколько раз, Фаба зачистил бритвой от шерсти участок кожи и, мысленно подбодрив себя, нацелился на распил. Инструмент, дорогой и совсем новый, оттого прекрасной остроты, с легкостью взял плоть. Упругие мышцы химеры, усиленные генной инженерией, были жестче, чем на памяти Фабы должна быть подобная ткань; однако, может, он просто уже стал стар. Тем не менее, он быстро добрался до кости. Капельки пота начали выступать на его лбу, пока пила с громким звуком делала своё дело. – Проклятье, – выругался Фаба, рукавом пытаясь смахнуть пот. Всё оказалось сложнее, чем он думал; мысль, что надо было позвать кого-то на помощь, приходила в его голову, но гордость и желание завершить начатое дело не давали ей развиться. Тяжело или нет, он должен сделать это сам. Наконец, металлическое лезвие пилы встретило поверхность стола. Первая лапа была ампутирована, и Фаба, раздраженно кинув её в контейнер с особой жидкостью, начал подготовку к ампутации второй. Нельзя было давать пропадать подобному материалу: на отходах всегда можно неплохо поэкспериментировать, не боясь, что глупые интерны их ненароком испортят. Дальше операция происходила также без происшествий, под мирное посапывание химеры и негромкое, приглушенное медицинской маской, ворчание Фабы. Пилились кости, разрезалась и сшивалась снова плоть – анатомические модификации вставали на свои новые места, перекраивая облик создания, изменяя само его существования, давая новые возможности и цели. Госпожа Люсамин определенно будет довольна – ученый был уверен в этом также, как в своём мастерстве и успехе проекта. Нужно лишь ещё немного поработать, приложить усилий и подождать… и кульминация, яркая, взрывная, успешная, конечно же не заставит себя ждать. Только ради подобного момента удовлетворения Фаба готов был терпеть идиотов-подчинёных, некомпетентных дураков, поехавшую Президента и её мерзких детишек, набивную дуру Вик… Фаба отбросил инструмент и снял с лица маску, наконец вдыхая полной грудью, без преграды в виде ткани. Воздух вонял медициной, и вкус операции мгновенно оседал на языке – у неподготовленного человека такое могло бы вызвать тошноту, но Фаба давно привык к этому запаху. В нем было что-то циничное, но полезное для общества, и учёному это нравилось. Вскоре прибыл анестезиолог и вместе с парочкой работников Этера перенёс прооперированного Типа:Полный в лабораторию для постоперационного наблюдения. Через двадцать минут на столе лежал уже следующий покемон из трёх, и Фаба, уже успевший выпить кофе и перекусить, снова дезинфицировал руки, дабы провести вторую по счёту операцию.***
– Куда мы идем? – маленькая девочка в белом платьишке с оборками робко задала вопрос, нервно сжимая ладонь ведущей её вперёд матери – Посмотреть на миленьких покемонов, моё солнышко, – с ослепительной улыбкой и голосом слаще, чем мёд, ответила мать, не отпуская руку дочери. – Не переживай, Лилли, – успокоил младшую сестру мальчик и невольно одернул рукав рубашки, пытаясь скрыть огромный синяк на руке – напоминание о том, насколько бесполезно спорить. Идущий впереди семейства, Фаба старался пропускать разговор мимо ушей, с самого начала решивший не придавать ситуации с «лишним грузом» особого значения. «Лишним грузом» он называл, конечно, двух детей госпожи Люсамин, которых та сегодня зачем-то взяла с собой для визита в лаборатории, где разрабатывался проект «Химера». Этот поступок Президента Фаба понять не мог; впрочем, он не был отцом и тем более уж матерью – откуда ему знать, что творится в головах у счастливых родителей? Да и против воли Люсамин не попрешь: если взбрело ей в голову показать детям странных новосозданных покемонов, значит так тому и быть. По крайней мере Фаба перечить не мог. По многим причинам. Когда они дошли до входа в лабораторию, Фаба смог рассмотреть детей. Лилли, нежный и робкий цветочек, чуть ли не вжималась в мать, которая уже, казалось бы, не обращала на неё никакого внимания. Потерянная, беспомощная, слабая и жалкая – так можно было описать эту девочку с бледной кожей и красными щеками, которой ни оставалось ничего, кроме как слушаться маму и своих воспитателей. Её брат же, напротив, пусть и выглядел также испуганно, но в нём читалось желание укусить в ответ. Даже если он, с кожей уже не благородной, а болезненной бледностью, продолжал безустанно теребить рукав рубашки, скрывавший следы недавних побоев. Госпожа Люсамин продолжала добродушно улыбаться. – Прошу, проходите, – проскрипел Фаба, не сумев до конца настроиться на гостеприимный лад. Щелкнул картридер, а с ним и электронный замок – открылась дверь в лабораторию, где в данный момент содержались в вольерах из особо прочного стекла все три образца Типа:Полных, лишь только отошедшие и выздоровевшие после операции. – Ну-ну, проходите, – подтолкнула замешкавшихся на входе детей Люсамин. Для Лилли это был первый визит в располагавшиеся на нижних этажах помещения, и, естественно, она боялась – обычно её даже близко сюда не подпускали. Гладион же спустился вниз во второй раз, но, учитывая каким неприятным был его первый визит, понятно, почему он сейчас не спешил. – Вы же будете слушаться мамочку? – в сладком голосе Президента проскочила легкая угроза, но дети, почувствовав её на удивление тонко, тут же дёрнулись и синхронно сделали шаг вперёд, вглубь помещения. Люсамин снова очаровательно улыбнулась. – Ну вот и славно, мои дорогие. – Пройдемте, я покажу вам образцы, – не обращая особого внимания на сцену сказал Фаба и зашагал дальше, увлекая за собой всё семейство. В самом конце довольного немаленького помещения стояли три вольера. Огромные, разделенные между собой перегородками и закрытые сверху стеклом, они занимали собой почти всю стену, оставляя совсем немного места для устройств мониторинга жизнеобеспечения. Приборы слабо попискивали, фиксируя здоровый сердечный ритм и температуру тел химер, которые в этот момент мирно спали перед пустыми мисками. Пусть защита была прочной, но Фаба не мог рисковать лишний раз и конечно, узнав, что Президент возьмет с собой детей, приказал работникам сытно накормить покемонов перед приходом новых людей. Меры предосторожности никогда не бывают лишними. Завидев вольеры, Люсамин сразу поспешила к ним, невольно увлекая за собой Лилли. Гладион нехотя последовал за ней, держась, тем не менее, чуть позади. Только когда их мать остановилась у прозрачного стекла, дети смогли нормально разглядеть покемонов. – Вы только посмотрите какие милые! – воскликнула Люсамин, охватывая взглядом каждую деталь и, конечно, оценивая улучшения, произведенные Фабой. – А какие лапки! Это от насекомого типа? А хохолок, для улучшения синхронизации с летающим типом? – Всё верно, госпожа Люсамин, – усмехнулся Фаба, довольный произведенным впечатлением. Детский восторг читался в глазах женщины, перемешанный с восхищением и той безумной искринкой, что ученый замечал и ранее. Однако дети не разделяли энтузиазма матери. Молча и недоуменно смотрели они на неизвестных покемонов, не решаясь произнести ни слова. Фаба находил это вполне приемлемым: лучше отсутствие реакции, чем необходимость отвечать на глупые вопросы или, чего хуже, разбираться со слезами. – Это искусственный покемон?.. – тихо спросил Гладион, будто особо и не надеясь получить ответ. – Они же спят, да? – подала голос уже Лилли. – У них красивая шерстка… Но всё остальное странное… – Как же ты права, солнышко моё, – вдруг переключила своё внимание с Фабы на детей Люсамин, каким-то чудом услышав их реплики. – Они действительно очень красивые. Господин Фаба очень постарался, чтобы сделать их такими для мамочки. Надеюсь, что вы последуете хорошему примеру и тоже постараетесь стать красивыми ради меня, да, мои хорошие? Гладион нервно схватил свободную руку сестры, будто готовясь оттащить её в любой момент, но Люсамин, вместо того, чтобы накинуться словно злая ведьма из сказки, лишь потрепала их по головам и вернулась к прерванному разговору с Фабой. – Адаптационный период, по нашим расчетам, закончится через пару дней. Я уже подготавливаю всю нашу команду для установки системы RKS на образцы. Операцию по замене конечностей образцы перенесли достаточно спокойно, но мы предполагаем, что установка системы всё же может обернуться некоторым шоком для них… Лучшим решением будет переделать большую тренировочную комнату движений для проведения операции. Она достаточно прочная и с прекрасным шумоподавлением, благодаря чему мы не потревожим обитателей нашего Рая, что бы ни случилось. Также там есть прекрасное место для наблюдателей, и мы сможем сразу же провести испытания системы… Что вы скажете на это, госпожа Люсамин? – Прекрасная идея, Фаба. Я и не ожидала от тебя меньшего. Когда ты и милые создания будете готовы? – Буквально пару дней, право слово! Как я понимаю, разрешение на переделку тренировочной комнаты получено? – Конечно. – Тогда ждём вас в день операции, госпожа Люсамин! Это будет честь для всей нашей команды. – С превеликим удовольствием приду, – утвердительно кивнула президент Этера, и Фаба радостно, по старой привычке, потер руки.***
И вот этот день настал. Великий, волнительный день. Работники и работницы Этера судорожно носились туда-сюда, выполняя поручения команды ученых: таскали инструменты, бумаги, а порой и кофе; подключали оборудование и устанавливали лампы, проверяли всё-всё-всё, подгоняемые криками и угрозами понизить зарплату или, что хуже, отправить на чистку вольеров в питомнике. Если так посмотреть, то изнутри «рай» и не был таким уж раем. Под яркой белой оберткой чистоты, невинности и заботы о покемонах скрывалась самая обычная организация, со своим тривиальным внутренним устройством, целями и препятствиями. Существовала иерархия среди работников, подкрепляемая неравенством в обязанностях и зарплатах, пример чего сейчас раскрывался во всей красе прямо перед глазами Фабы, наблюдавшим за копошившимся людьми из кабинета наверху. Толстая стена, три метра высоты и ударопрочное стекло отделяли его от площадки, на которой скоро должна была развернуться операция по вживлению системы смены типов трём искусственно-созданным покемонам. Убедившись, что беспроводной коммуникатор, закрепленный на ухе, включен, Фаба раздражённо вздохнул и отошел от окна. Посредине комнаты, обычно предназначавшейся для наблюдения за показывающими свои движения покемонами, теперь стоял большой стол и два удобных белых кресла. В одном, закинув ногу на ногу и держа в руках бокал шампанского, сидела сама Президент. Он встретила учёного улыбкой, указав легким жестом на второй бокал и тарелки с фруктами и сырами. – Угощайся, – просто пригласила она, и Фаба, не смея отказать, подхватил бокал и сел на свободное кресло, – ягоды только сегодня утром привезли из садов Мелемеле. – Почту за честь, – кивнул ученый и, отправив себе в рот одну ягоду, тут же запил её шампанским. Сочетание игристого кислого со взрывным сладким бодрило и приятно оседало на языке. – Как скоро начнется операция? – Думаю, им нужно ещё минут двадцать… Люди медлительны, – недовольно пробурчал Фаба, словно пытаясь намекнуть, что в задержке его вины нет. Впрочем, Люсамин была на удивление спокойна и в прекрасном настроении, пусть и выглядела несколько потерянной в своих мыслях. – Ничего, – качнула головой она, одаривая учёного легкой улыбкой, – я не спешу. И тут же отвернулась к окну, так и застыв с почти полным бокалом в руке. Фаба, поняв, что разговор закончен и начинать новый не стоит, решил проверить свои бумаги. На планшете, который он использовал с начала проекта, сейчас хранилась сама важная информация, записанная вручную его размашистым и трудночитаемым, почти врачебным, почерком. Глаза учёного невольно зацепились за раздел о создании «человеческого сердца». Пока данная часть эксперимента проходила хорошо: образцы за свои три месяца жизни не показали признаков неконтролируемой агрессии по отношению к людям, как печально известный Мьюту; скорее, их поведение было поведением обычных покемонов, близкое к самым разумным среди них. Пока рано говорить о стопроцентном успехе, но и провалом Фаба это назвать не мог: пусть даже связь между спокойствием образцов и внедрением им ДНК человека не была доказана, своей цели создать неагрессивных особей он добился. Проверить бы как-нибудь позже, есть ли действительно некая связь теперь между ними и их донором… В любом случае, сначала надо выполнить главную цель проекта, а уж потом можно думать о второстепенных. Не зная, чем ещё заняться, дабы хоть как-то скоротать время, Фаба начал отмечать важные детали в своих заметках желтым маркером. Когда листы закончились, он, отложив маркер и нервно взглянув на часы, пробурчал «не пора ли им уже начать», и как раз тут в его ухе зажужжал коммуникатор. Фаба ещё ничего не успел ничего сказать, как Люсамин, будто почувствовав, загадочно посмотрела на него и вызвала одного из работников Фонда. – Уже ведь начинается, да, Фаба? Как насчёт занять первые ряды? – улыбнулась она ему. Подбежавший парнишка в форме Фонда быстро пододвинул кресло Президента к большому окну, а после и кресло Фабы. Видимо, в фурнитуру был встроен какой-то механизм, потому что двигалась она на удивление легко. Президент определенно была удовлетворена. – Я просто не хочу в этот раз пропускать ни мгновения, – загадочно пояснила она, запивая свои слова игристым вином. Фаба решил не вдаваться в подробности. Да и коммуникатор в его уже вовсю жужжал голосами, которых они с Президентом, сидя наверху за слоем бронированного стекла, слышать не могли. Наконец вывели всех троих химер. Работники-тренеры направили их на операционные столы, усаживая, а после и надели на них маски, через которые подавался усыпляющий газ. Ученые проверили и включили оборудование. Зашумели машины, и нечто белое направилось по трубкам прямо к мордам химер, сваливая их в крепкий, спокойный сон. Операция началась. Пока, как Фаба видел со своего наблюдательного пункта, всё происходило чётко и без заминок. Работники вовсю помогали учёным, которые, в свою очередь, занимались непосредственно операцией. Систему RKS – три комплекта, бережно лежавших в металлических кейсах, планировалось вживлять в шею Типа:Полный, подключая непосредственно к мозгу. Процесс, на самом деле, не был настолько сложным, каким мог показаться на первый взгляд – благо Фаба, как ведущий учёный этого проекта, в первый раз оперируя химер, подготовил базу для вживления и теперь мог со спокойной совестью наблюдать за ходом операции сверху, попивая вместе с госпожой Люсамин шампанское. Последняя, к слову, наблюдала за происходящим с великим интересом. – Навевает ностальгию, – внезапно призналась она, но пояснять не стала. Наконец, учёные приступили к самому вживлению системы. Процесс действительно прошел без особых осложнений, быстро и чётко, как Фаба и надеялся. Он знатно нервничал, видя своё хрупкое детище в руках «коллег», но, пусть ему и не было видно этого с высоты, они сами нервничали не меньше. Тем не менее, система была вживлена и успешно подключена, судя по удовлетворительному писку приборов мониторинга. – Ну что? – поинтересовалась Люсамин у Фабы. – Осталось разбудить их и проверить работоспособность системы, – выдохнув, отчитался он. – Так чего же мы ждём? – не похоже, чтобы Президент злилась, наоборот, её тон был весёлым. Она правда получала от всего процесса удовольствие. Видя это, Фаба нажал кнопку на коммуникаторе и дал команду. – Выводите их из сна. Ещё секунду назад не знавшие что им делать люди теперь закопошились и занялись реализацией новой задачи. – Через десять минут они должны полностью проснуться, – рапортовал Люсамин Фаба. Им оставалось лишь ждать. Эти десять минут были пропитаны нервным предвкушением, и, казалось, сам воздух, даже в комнате наблюдателей наверху, трещал, как трещали работавшие вместе с анестезиологами машины. Эти десять минут затишья, затишья перед бурей восторга от успеха, кружащего голову и захватывающего сердце. Эти десять минут… Часы тикали громко в головах, отсчитывая каждый удар. И вот, постепенно Типы:Полный начали двигаться. Их сон, ранее такой крепкий, ослабевал, отпуская. Дыхание учащалось, лапы подергивались и вот, начали приоткрываться веки… Ужасный вой пронзил уши всех находившихся внизу и даже пробил защиту стекол, добравшись, пусть и ослабевшим, до комнаты Фабы и Люсамин. Однако они видели, как в панике зажали уши работники и учёные. Разбуженные криком одного зверя, мгновенно сбросили с себя последние оковы сна и другие, тут же подскочив на лапы. Никто из них не стоял спокойно: неистово мотая головами, они выли от боли и тряслись мелкой дрожью. Фаба в панике зажал кнопку коммуникатора, вызывая своего зама, находившегося внизу. – Что происходит?! – только и нашел в себе ум выкрикнуть он. – Мы не знаем, показания скачу–АААААААААА! Фаба не заметил, как подскочил с кресла и приблизился вплотную к стеклу, а рядом с ним уже стояла Президент, взирая на происходящее сквозь завесу своей желтоватой чёлки холодными глазами. Крик ученого, всё ещё звеневший у Фабы в ушах вместе с остальным шумом, быстро прервался. Набросившийся на человека со спины Тип:Полный быстро перегрыз ему шею, своей мощной челюстью заодно сломав висевшее у того на ухе устройство. Под звуки электронных помех наблюдал Фаба, как белоснежную морду зверя окропила алая кровь, теперь тяжелыми каплями стекающая с шерсти. Всё происходило в доли секунд. Звери, ещё недавно мирные, теперь, обезумев от боли, бросались на людей, а те, потеряв голову от страха, пытались убежать от них… абсолютно безуспешно. Их химеры, созданные изначально для убийства ультра-зверей, даже за добычу не считали. Так, скорее за недожаренный обед. С безумной скоростью бросались они на любого, кто ещё был в состоянии двигаться, отрывая им одним движением челюсти руки, ноги, головы, раздирая когтями плоть и внутренних органов, пробивая головами черепа… Сами не понимая, что творят, превращали они всё вокруг в месиво, купая себя в крови и корчась от безумной боли. И тут уже ни осталось никого, кто мог бы стоять на ногах. А звери, будто не насытившись, всё бушевали, приближаясь уже к тому, чтобы ненароком перебить друг дружку. Наблюдая за всем этим сверху, с бокалом шампанского в руке и холодным выражением глаз, обрамлённых, будто священным щитом, волосами, стояла президент Люсамин. – Печально, но непослушные детки мне не нужны. Но, надо признать, они по-своему красивы… – Замолчав на секунду, будто обдумывая что-то, она в итоге приняла решение. – Заморозьте их. А этих… что осталось… можете скинуть в океан. Или ещё что. На этих словах она покачала головой, развернулась на каблуках и, приговаривая «ах, как же жаль», вышла из комнаты, оставив Фабу одного. Он бросил ещё один взгляд на место трагедии и закашлялся так сильно, что не мог восстановить дыхание добрую минуту. Успокоившись, взял второй коммуникатор и, приказав пункту управлением жизнеобеспечением пустить в комнату тренировок усыпляющий газ, неловко потянулся за своим планшетом. Ещё рано было делать выводы о причинах происшествия, но… Увидев помеченную желтым строчку «предпочитают сырое мясо сухому корму», Фаба не сдержал смешка и, бросив последний взгляд на проклятую комнату, удалился, так и не сумев убрать с лица саркастичную улыбку.***
Работу Фабы прервал громкий визг сирен, разнесшийся по всем обычно тихим коридорам Фонда. Он недовольно отложил бумаги и поспешил выбежать в коридор, чтобы попытаться поймать кого-нибудь из работников и выяснить, что происходит. Ситуация Фабе совсем не нравилась: он как раз заканчивал подготовку к повторной заморозке Типов:Полных… нет, уже Типов:Нулевых, после установки на них особых шлемов, отключающих систему RKS. Первой мыслью было, конечно, что трагедия месячной давности повторяется, и сейчас вместо своих новых коллег он найдет снова кровавое месиво… А то, упаси судьба, и сам им станет. Ни то, ни другое его не радовало, однако, на его счастье, не прошло и полминуты, как по коридору пронеслась работница. – Эй, ты! – громко окрикнул её Фаба, и девчушка затормозила, чуть не улетев вперед носом, поскользнувшись на сверкающе гладком полу Фонда. Фаба не обратил на это внимания. – Говори быстро, что случилось? Из-за чего сирены? – Ма… – только и начала она, ещё задыхаясь от бега. – Ма… мастер Гладион… с-сбежал… – Что?! Этот мелкий?! – сначала Фаба успокоился, но тут же взял себя в руки. – Да как он может? Мы на острове. Сколько ему лет-то хоть? – Одиннадцать, – услужливо, пусть и чуть дергано из-за ещё не восстановленного дыхания ответила работница. – Да пусть одиннадцать, но он не сбежит отсюда. – Он взял лодку, господин Фаба… – И из-за этого весь шум? – Ещё похитил покемона… вроде как. Из лаборатории. Тут Фаба потерял дар речи. Не произнося больше не слова, он понесся со всей скоростью, на которую способен, к лаборатории 1А, где находились ещё не покруженные в криогенный сон Типы:Нулевые. Когда он, весь исходя потом, прибыл на место, его опасения подтвердились: один из вольеров был пуст. Гладиона поймать не удалось. Выросший в стенах Фонда, он знал тут каждую лазейку куда получше наёмных работников, и, пользуясь этим преимуществом, успел украсть лодку, Типа:Нулевого и запас денег, достаточный, чтобы обеспечить себя на какое-то время. Провернув всё чрезвычайно быстро и ловко, он, скорее всего, уже скрывался где-то на одном из островов Алолы. Пусть и потеряв один из образцов, а заодно поняв, что с Президентом в ближайшие дни лучше не связываться, Фаба зато заполучил крайне интересную видеозапись. Она была снята камерой наблюдения в лаборатории, которая (и тут Фабе очень повезло) в отличие от остальных камер Этера записывала ещё и звук. На видео была пустая лаборатория – только три Типа:Нулевых сидели в своих вольерах. Тихо и осторожно, сначала лишь легонько приоткрыв дверь, проверяя, есть ли в комнате кто ещё, внутрь пробрался белобрысый мальчонка. Уверено, зная, что делает, он приблизился к покемонам. Те тут же встали со своих мест и уставились на него светящимися сквозь шлема глазами. – Я вас не трону, – сказал им Гладион. – Потому что я такой же, как и вы. Меня тоже держат тут взаперти. Заставляют носить странные штуки, переделывают, как хотят… Громко хлюпнув носом, будто давя подступающие к горлу слёзы, Гладион лишь сильнее сжал свои кулаки. Типы:Нулевые смотрели на него с интересом. – Я освобожу вас… А вы поможете мне, идет? Если хотите. Звери молчали, но мальчишке не нужно было их подтверждение. Он придвинул стул к вольерам, встал на него и так достал до панели управления, располагавшейся на крышке. Стоило ему нажать кнопку открытия, как покемон оказался на свободе, но не сбежал при первой возможности, а стоял смирно, будто ожидая своего спасителя. Завизжала сигнальная сирена, и Гладион дернулся, чуть не упав с вольера на пол. – Простите, что не успею вас вызволить… Мне надо бежать! Я ещё вернусь… за вами и за Лилли вернусь! – прокричал он им, убегая из комнаты. Освобожденный Тип:Нулевой, даже не ожидая какой-либо команды, поспешил за ним. Фаба выключил запись и усмехнулся. Интересно, очень интересно. Взяв свой планшет, в котором он продолжал вести записи по проекту «Химера», нашел там нужный ему лист и, достав ручку, принялся дописывать отчет. «Пусть в первое время связь между донором и образцом доказана не была, так как не было возможности провести испытания, события сегодняшнего дня показывают возможность существования такой связи и сбора данных в естественных условиях. Необходимо наблюдение за развитием объектов». И так поставленная на проекте «Химера» точка была стёрта.