Личное (у)божество

      Тайрелл был для Эллиота чем-то недосягаемым, но в то же время и невероятно близким. Его личным небожителем, его личным божеством. Алдерсон считал его самого идеальным, а его решения и поступки просто-таки образцовыми.       Он никогда не видел Тайрелла пьяным и не думал, что когда-нибудь увидит, но вот он, Уэллик, стоит в полурасстегнутой рубашке и ослабленном, съехавшим набок галстуке, на пороге его квартиры и пьяным голосом вещает что-то о своих чувствах к нему. Изгнанный из рая бог (или же посланный из ада прислужник Дьявола?) признается сейчас ему в любви. Алдерсон не может ни шагу сделать, ни слово вымолвить от восторга и ощущения нереальности происходящего. Будто это очередное видение — побочный эффект от таблеток, которыми он периодически закидывается.       Он глупо и растерянно улыбается, а Тайрелл, закончив говорить, обессиленно сползает по стенке на пол и смотрит на него. Откуда-то из-за спины достает полуприконченную (и явно не первую) бутылку виски и хочет допить остатки. Эллиот стряхивает с себя оцепенение, подходит к Уэллику и отбирает бутылку со словами:       — С тебя уже хватит.       Тайрелл пытается что-то возразить, но из гортани вырывается лишь нечленораздельное мычание, какие-то обрывки слов, из которых невозможно даже составить фразу. Алдерсон поднимает его с пола и укладывает на диван; тот слишком пьян, чтобы сопротивляться. Укрывает его пледом, смотрит, как он почти сразу же засыпает, и не может до конца осознать, что только что произошло. Это сон, галлюцинация — что угодно, только не реальность.       Но в глубине души Эллиот знает, что это еще не раз повторится. У него всегда была хорошая интуиция.