Плохие учителя

Девушка стояла перед ней, поникнув плечами, неловко перебирая пальцами, скрытыми слишком длинными рукавами кофты; мешковатый темно-бордовый свитер доходил практически до колен, оголенных разрезами на узких черных джинсах. Юрико чопорно поджала губы: в школе Бейвилля допускалась свободная форма одежды для учеников, однако в академии "Фокскрофт" была строго установленная школьная форма с некоторыми послаблениями для членов спортивных команд и секций; никаких джинсов, высоких каблуков и яркого макияжа, и явись студентка в таком виде на урок мисс Ояма, она бы не допустила девушку к занятиям. Юрико с явным неодобрением оглядела узкую бархатную ленточку на бледной шее девушки, выкрашенные в ярко-алый кончики коротких черных волос, и перевела взгляд на молодого человека. Высокий миловидный блондин взирал на японку прозрачными голубыми глазами, улыбался ослепительно, словно модель с глянцевой обложки, но в нем чувствовалась некоторая неловкость, скованность; весь он был словно оголенный нерв. Женщина невольно отметила, что его пальто - кашемировое, нужно заметить, - довольно неплохого кроя, явно недешевые замшевые ботинки, и часы, выглянувшие из-под рукава пальто, сверкнули циферблатом, окруженных россыпью мелких камешков. На фоне темно-серого шелкового шарфа лицо молодого человека выглядело болезненно бледным, а темные тени и густо накрашенные ресницы придавали студентке "Бейвилля" несколько изможденный вид, но не это вынудило Юрико остановиться. Юноша явно не был учеником ни одной из школ; более того, он казался куда старше своей знакомой, с которой уединился на скамье возле спортивной площадки. - Почему не на уроке, мисс?.. - пусть японка успела провести уроки истории почти у всех старших классов, она не успела запомнить каждого из учеников, а из-за мигрени, проколовшей виски ледяной спицей, мысли путались, свивались в клубок и растекались по голове вязкой, словно патока, массой. Серебристо-голубые глаза под чуть припухшими веками впились в стушевавшегося молодого человека. - А вы, юноша?.. Вы, кажется, не из этой школы. И в академии я вас не видела. - Не стоит беспокоиться, мэм, я... я просто заглянул ненадолго, - он рассеянно взъерошил волосы, картинно вьющиеся, отливающие бледным золотом на солнце. Девушка покосилась на него, закусив нижнюю губу; лицо ее было угрюмым и мрачным, но маска треснула и осыпалась от тени робкой улыбки, взгляд заметно потеплел, когда юноша положил ладонь на острое плечо. - Еще увидимся, Ванда. Я... могу забрать тебя после школы, если хочешь. - Хорошо, - тихо откликнулась девушка и тут же колюче добавила: - Только не забудь, окей? А то буду как дура торчать тут до вечера. - Не забуду, - пообещал он и, кивнув японке на прощание, круто развернулся и спешно зашагал в сторону парковки, странно ссутулив плечи. Ванда проводила его долгим взглядом, еще более насторожившим Юрико; в темно-карих, отливающих багрянцем, будто вишни в коньяке, глазах девушки, жирно обведенных черным карандашом, Ояма рассмотрела почти не скрываемую нежность. Школьница смотрела на парня, который был как минимум на пять лет старше ее, с плохо скрываемой влюбленностью, и, хотя ученица не относилась к числу подопечных Юрико, женщина не на шутку встревожилась. От беспокойства головная боль усилилась, дурнота накатила волной, заставив пошатнуться, и Юрико тяжело оперлась ладонью о спинку лавочки. При мысли, что следует уведомить об инциденте директора Келли или миссис Райсел, японку затошнило; бросать девочку на растерзание этим двоим не хотелось: она совсем еще дитя, порывистый импульсивный подросток с обгрызенными ногтями и следами недосыпа, спрятанными под агрессивным макияжем, однако кто знает, к чему может привести ее горячность. Ранняя беременность, вероятные проблемы с законом у парня за связь со школьницей... мисс Ояма гадливо поморщилась. Ребенок не заслуживает всей той головомойки, которая несомненно последует, если молодые люди не смогут сдержать свои порывы. Юрико негромко кашлянула в платок, и Ванда резко повернулась, обжигая ее взглядом; лицо девушки, еще недавно мечтательное, застыло, черты заострились. Ученица явно видела в ней врага. Японка понимающе вздохнула; у девочки тот самый возраст, когда все взрослые вокруг кажутся врагами, тем более, если они застали ее на месте преступления. - Какой у вас сейчас урок? - женщина старалась, чтобы ее голос звучал как можно мягче, но она гнусавила, совсем немного, но горло закладывало, носовые пазухи ныли, а кашель крабом ворочался в груди. Ванда строптиво дернула плечом. - Литература у мисс Ветон, - неохотно пробормотала она, украдкой поглядывая в сторону парковки. Юрико проследила за ее взглядом, но не увидела никого, кроме пары голубей, дремлющих на кованой ограде. - Ну, я пойду?.. - Я вас провожу, - японка тихо шмыгнула носом, прикрываясь платком; сегодня у нее больше не предвиделось занятий, однако следовало подготовиться к завтрашнему тесту, проверить тетради, подготовить темы для рефератов и, как завучу "Фокскрофта", прийти на беседу с миссис Райсел. Юрико не сомневалась, что речь будет идти о Гибни: паршивец на спор пробежал голышом по школьному коридору во время большой перемены и ворвался в женскую раздевалку, чем довел переодевающуюся там бейвилльскую группу поддержки до нервного срыва. Шокированный и возмущенный директор Келли требовал немедленного отстранения Кайла от занятий, и, будь на месте Гибни любой другой ученик академии, Юрико именно так бы и поступила, но опекуном Кайла был один из учредителей "Фокскрофта", и данный вопрос можно было решить только через директора и попечительский совет. Японка уведомила директора Гилберти еще утром, но Себастьян так и не ответил; женщина большим пальцем коснулась тонкого ободка кольца, сидящего на безымянном пальце; маленький бледно-голубой камень в изящной платиновой оправе сверкнул льдинкой на солнце. Тонкие каблуки выбивали дробь по асфальтовой дорожке, лентой тянущейся к зданию бейвилльской школы; Ванда, чуть шаркая ногами, плелась в стороне от Юрико. Девушка упрямо смотрела себе под ноги, кутаясь в свитер; несмотря на погожий солнечный день, ни ей, ни ее другу, одетому в длинное пальто, кажется, не было жарко, а вот мисс Ояму слегка знобило. Она поежилась, поддергивая свободный жакет с широким поясом, по крою напоминающий кимоно. На темно-красном плотном шелке золотился рисунок астр и пионов; помимо жакета Юрико носила брюки с высокой талией и блузка, застегнутая под горло - вполне себе строгий наряд, но мисс Ветон вместе с завучем "Бейвилля" и пожилой преподавательницей математики успели обсудить его в учительской таким театральным шепотом, что их разговоры было слышно в другом крыле школы. Юрико тоже было что сказать о прическе миссис Райсел или о шалях мисс Ветон, но она была выше жалких сплетен и злословия, распускаемого из зависти; не ее забота, если у этих дам отсутствует вкус. Женщина снова кашлянула, прикрыв рот платком, подавила рвущееся с языка проклятие: она надеялась, что сумеет продержаться до конца недели. Первые признаки простуды появились еще в понедельник, и Юрико купировала их сиропом от кашля и эвкалиптовыми пастилками; из-за временного слияния с "Бейвиллем" по случаю целого ряда матчей и регулярных выходок мистера Гибни больничный был попросту невозможен. Обычно Юрико стойко переносила простудные заболевания, но сейчас ей становилось хуже с каждой минутой. Голова кружилась, мутило, слабость растеклась бетоном по всему телу; ремешки туфель больно врезались в отекшие щиколотки, колени дрожали, приходилось идти медленно, балансировать на ровной земле, чтобы не упасть прямо перед ученицей. Юрико невесело скривила губы: до чего забавное будет зрелище! Миссис Райсел-Бульдог не замедлит позлорадствовать, как и та пресная дамочка, преподающая в "Бейвилле" литературу; наверняка и у мисс Ветон имелось прозвище среди учеников, но мисс Ояме пока не довелось его услышать. Японку же, что здесь, что в академии, ехидные школьники прозвали Якудзой и болтали, что все ее тело покрыто татуировками. За все время работы в академии ее персона успела обрасти таким ворохом сплетен, что и сами ученики начали верить в собственные выдумки, которые саму Юрико только смешили, а чрезмерно впечатлительные старшеклассники побаивались опаздывать к ней на урок и всегда сдавали домашние задания. Во время ее уроков стояла тишина, даже неугомонный Кайл не рисковал лишний раз с ней пререкаться. В "Бейвилле" к ней тоже относились с опаской; женщина чувствовала тяжелый, давящий взгляд Ванды, ощущала ее беспокойство в загустевшем, словно перед грозой, воздухе, хотя на небе не было ни облачка. От внезапного порыва по-зимнему ледяного ветра Юрико покачнулась, но устояла, хотя потяжелевшая голова клонила ее к земле; Ванда прибавила шагу, обгоняя ее, взволнованно заглянула в лицо японке: - Вы в порядке? - осведомилась девушка несколько сухо, настороженно, будто ожидая подвоха; женщина ответила ей скупой улыбкой. - Все хорошо, Ванда. Нет причин для беспокойства, - не показывать же девчонке, что ее трясет от слабости; горло, утром только слегка саднящее, болело так, словно Юрико наглоталась раскаленных гвоздей. Голос заметно просел; женщина похлопала себя по карманам в поисках пастилок, запоздало вспомнив, что оставила упаковку в машине. - Вы как-то побледнели. Может, проводить вас в медкабинет? - предложила школьница нерешительно. - Не стоит. Опоздаешь на урок, - хотя, будь Юрико сама на месте ученицы, предпочла бы и вовсе не идти на урок к этой любительнице шалей, благоухающей нафталином. Однако если выбирать между занятиями с мисс Ветон и прогулкой с молодым человеком, то выбор очевиден. Японка позволила себе бледную улыбку; похоже, ее появление спутало молодым людям все планы. - А мисс Ветон, кажется, не пускает в класс после звонка. - Нет, - Ванда качнула головой, отмахнувшись, - это миссис Салливан не пускает. Только если с ходу назовешь ей формулу или теорему. Мисс Ветон куда... демократичнее. Так что если вам нужна помощь... - Я справлюсь, - отрезала Юрико, несколько сомневаясь в собственных словах; до кабинета медсестры еще нужно дойти, как и до отведенной ей классной комнаты, а силы таяли, головная боль и засевший под кожей холод усиливались; кончики пальцев начало покалывать, под ногтем выступило кровавое пятно, и женщина торопливо спрятала руку в карман; только этого ей сейчас не хватало. - А вы ступайте. И впредь постарайтесь встречаться со своими друзьями вне территории школы, хорошо? Девушка стремительно крутанулась на пятках, негодующе раздувая ноздри; очередной порыв ветра мазнул по затылку японки, забрался за воротник блузки, разбегаясь колкими мурашками по спине. - Мы ничего такого не делали, просто разговаривали. И вообще, знаете... это вас не касается, ясно? Это мое личное дело, с кем и где общаться. - Не знала, что в школу вы ходите для общения. Всегда искренне полагала, что для этого имеются другие, более подходящие места, - обронила Юрико, и Ванда сердито поджала губы. Школьница смотрела исподлобья затравленным волком, готовая то ли кинуться, то ли убежать. На смену нездоровой бледности пришел яркий лихорадочный румянец. - Советую впредь проводить время с друзьями именно там. - А то что? - ученица воинственно вздернула подбородок, на котором слабо алели тщательно замазанные тональным кремом прыщики. - Что вы мне сделаете? Вы даже не из "Бейвилля", а тоже поучаете. - Не из "Бейвилля", - легко согласилась мисс Ояма, медленно поднимаясь по лестнице на школьное крыльцо: всего десять ступенек, а кажется, словно восходишь на Эверест. - Но в следующий раз на моем месте могут оказаться именно ваши горячо любимые преподаватели. Та же мисс Ветон, например. Или миссис Райсел. А, может, даже директор Келли изъявит желание познакомиться с твоим другом. Упоминание завуча и директора слегка остудило Ванду; девушка рвано дернула головой, скрестив руки на груди, смоляная челка упала ей на лоб, щекотнув алыми кончиками кожу; школьница, досадливо скривившись, отмахнулась. - Их это тоже не должно касаться, - упрямо буркнула она, не желая сдаваться, и легко вбежала по ступенькам вслед за Юрико, - мы с Уорреном встретимся после занятий, и вы ничего не сможете сделать. Брови японки чуть приподнялись. - А кто сказал, что я собираюсь что-то делать? Мне достаточно сообщить миссис Райсел, что одна из учениц "Бейвилля" встречается с юношей, который гораздо ближе к совершеннолетию, чем она сама. Ванда возмущенно округлила глаза, пунцовый румянец стек на шею, под воротник свитера; девушка несколько раз моргнула прежде, чем нашлась с ответом. - Д-да, Уоррен старше меня, н-но... мы просто общаемся! Он ничего такого не сделает! Даже если я захочу, он не станет!.. - пылко выпалила девушка и резко осеклась, поняв, что сказала учителю. Лицо ученицы вновь жарко вспыхнуло, взгляд отчаянно заметался; она выглядела такой испуганной, что японке стало ее жаль. - Рада, что Уоррен может похвастаться выдержкой. В отличие от вас, мисс, - чувствуя подступающий кашель, мисс Ояма прикрыла рот платком. - Остальные учителя характеризовали вас как довольно рассудительную девушку. Смею надеяться, что они не ошиблись, и впредь вы постараетесь быть несколько... сдержаннее. Мало ли кто может оказаться на моем месте. Любопытно даже, как бы отреагировала на вспышку ученицы мисс Ветон. А Бульдог Райсел? Наверное, принялась голосить о распущенности нынешней молодежи и потащила бы девочку к директору, потребовала бы родителей в школу, и в итоге ребенок, и так бросающий вызов системе своим внешним видом, еще больше замкнулся бы в себе. Скорее всего, здесь не помешала бы помощь психолога, но преподавательский состав "Бейвилля", вероятнее всего, ощетинится в ответ на попытку Юрико помочь девушке. Хотя Ванда, верно, считает, что ничья помощь ей и не требуется. Японка протяжно выдохнула, потирая раскаленный лоб; она понятия не имела, что ей делать с ученицей "Бейвилля". Весьма непросто было думать, когда голова тяжелая, точно залитая чугуном, в горле першит, а в груди ноет и давит от засевшего там кашля. - Должно быть, с моей стороны будет несколько не педагогично не уведомить миссис Райсел о том, что на территории "Бейвилля" разгуливают посторонние. Даже если у них голубые глаза, и вы "просто общаетесь", - женщина смотрела на кусающую губы Ванду, щуря слезящиеся глаза. Школьница нервно вытягивала нитки из свитера, на кончиках ее пальцев вспыхивали алые искры; Юрико тряхнула головой, зажмурившись; кажется, от недомогания у нее уже рябит в глазах. - Но все же я понадеюсь на ваше благоразумие и... - женщина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, ускользающими с проворностью ртути, - благие намерения вашего друга. - То есть, вы не скажете Буль... то есть, миссис Райсел об Уоррене? - с подозрением протянула Ванда. - Правда? - Ну, вы же просто общаетесь, - мисс Ояма изобразила улыбку, - так что поводов для беспокойства нет, верно? - Конечно, - девушка заносчиво вскинула подбородок, пряча руки за спиной; вслед за ее пальцами тянулись тонкие алые нити, почти мгновенно растаявшие в воздухе. Ванда покачнулась с пятки на носок, неловко отводя взгляд. - Так... я пойду? Скоро же звонок... - И в самом деле, скоро. Странно, что в присутствии своего друга вы об этом как-то не вспоминали, - снисходительно заметила японка, и на щеках ученицы вновь расцвели розы. Красные язычки пламени заплясали перед глазами, в лицо ударила волна горячего воздуха, словно из печки; Юрико мотнуло в сторону, к стене. Ее буквально впечатало в холодный камень; металл, хищно искрящийся на остриях ее ногтей, царапнул стену, оставив четыре глубокие борозды, но, к счастью, Ванда этого не заметила: девушка была слишком поглощена собственными мыслями. Сердито печатая шаг, она протиснулась мимо бейвилльской футбольной команды, выходящей из здания, и нырнула в толпу, затерявшись среди остальных учеников. Юрико неторопливо последовала за ней; она вовсе не собиралась проверять, действительно ли девушка отправилась на урок к мисс Ветон: прогулы Ванды должны больше волновать ее классного руководителя, а не преподавателя истории из "Фокскрофта". Юноши вежливо посторонились, пропуская Юрико; один из них, широкоплечий и светловолосый, чем-то похожий на кавалера Ванды, даже придержал перед ней дверь, за что был вознагражден скупой улыбкой. Японка смутно припоминала, что на этого мальчика возлагались большие надежды - восходящая спортивная звезда, местная знаменитость; на первом совместном уроке со студентами "Фокскрофта" они едва не подрались с Греем Донованом, капитаном футбольной команды академии. Открытое соперничество парней высекло искру, которая переросла в пожар противостояния учеников "Бейвилля" и воспитанников академии. Школьники не рисковали подначивать друг друга в присутствии преподавателей, но чем ближе был день матча, тем сильнее накалялась обстановка, а если уж Кайл Гибни начал пакостить, то точно жди беды. Женщина утомленно потерла переносицу; придется принять некоторые меры, чтобы мистер Гибни не выкинул что-нибудь прямо на поле. Меньше всего ей хотелось связываться с его опекуном, но, очевидно, другого выхода нет. А еще нужно что-то сделать с этими его пробежками голышом по школе. Подобная тяга к нудизму до добра не доведет. От пронзительной трели звонка в голове Юрико затрещало; боль ударила в затылок, сжала виски, расползлась темнотой перед глазами. Женщина сбавила шаг, прикрыв глаза ладонью; хорошо, что ее занятия на сегодня окончены, едва ли у нее бы получилось вести уроки в таком состоянии. Если бы не предстоящая беседа с завучем "Бейвилля", мисс Ояма прямо сейчас бы поехала домой; за руль с температурой не сядешь, так что пришлось бы вызвать такси. Заварить себе травяной чай, завернуться в одеяло, подложив под бок Мушу, словно маленькую мохнатую грелку... Юрико едва не застонала от разочарования; и почему Гибни именно сегодня решил сверкнуть голым задом на весь "Бейвилль"? Нельзя было подождать до следующей недели, а, еще лучше, вообще не ходить по школе без штанов? Юрико чуть сбавила шаг; подобное могло прийти в голову только Кайлу. Даже хулиганы "Бейвилля" до такого не додумались, а уж среди них тоже попадались весьма колоритные личности. Стыдно признать, но завуч "Фокскрофта" надеялась, что кто-то из местных тоже постарается выкинуть что-нибудь экстраординарное, чтобы чудачества мистера Гибни отошли на второй план. Что-нибудь шумное, но не опасное, вроде массового прогула или попытки сорвать урок. Или забастовки в столовой: в Нью-Йорке в одной из средних школ ученики устроили целый митинг, когда на обед перестали подавать пиццу. Дети, снисходительно усмехнулась японка, еле переставляя ноги; столько шума из-за какого-то фастфуда. Лучше бы ели овощи: они куда полезнее. От одной только мысли о еде женщину замутило сильнее; Юрико натуженно сглотнула горькую от желчи слюну, проходя мимо рядов одинаковых серых шкафчиков. Скупая аскетичная обстановка "Бейвилля" казалась откровенно унылой и неприветливой на фоне уютного холла частной академии, но чего ожидать от государственного учреждения? "Фокскрофт", благодаря вложениям родителей учеников, не нуждался в средствах - академия могла похвастаться надежной охранной системой, собственным бассейном и несколькими программами обучения. Футбольная команда "Фокскрофта" занимала третье место в штате, а за три года подряд ни одной из школ не удавалось отнять ветку первенства у группы поддержки академии. Несмотря на все заверения директора Келли о сотрудничестве и взаимопомощи, "Бейвилль" намеревался потеснить "Фокскрофт" на пьедестале и таким образом добиться дополнительных субсидий от государства. Продуманный мерзавец этот Келли, но если он рассчитывает, что победа достанется им легко, и все достижения учеников академии куплены на деньги их родителей, то его ждет жестокое разочарование. Первый матч - по баскетболу - состоится через неделю. "Бейвилль" возлагал особые надежды на двух своих игроков, которые перевелись сюда из Нью-Йорка, но и "Фокскрофту" было, что выставить против них. Зажмурившись, Юрико чихнула; голова полыхнула болью, распустившейся алым перед глазами. Женщина прижала платок ко рту, стараясь сдержать рвущийся из груди кашель; уши будто бы забило ватой, женщине казалось, будто она плавает в вакууме. Пересохшее горло пекло; как никогда хотелось горячего ромашкового чая с мятой и молоком, но японка подозревала, что сил дойти до учительской у нее попросту не хватит. Придется ограничиться водой из питьевого фонтанчика, возле которого мисс Ояма с удивлением заметила двоих молодых людей: темнокожий юноша с модно выбритым затылком и скейтбордом подмышкой стоял рядом с худощавой девушкой в форме группы поддержки академии. Являя собой прелестную картину дружбы учеников разных школ, они мило беседовали, несмотря на то, что звонок уже прозвенел. Девушку Юрико узнала сразу, имя парня вспомнила только тогда, когда он повернулся к ней лицом; при виде завуча "Фокскрофта" его улыбка несколько померкла, взгляд тревожно заметался, но уже через секунду он плутовски ухмыльнулся, пряча скейтборд за спину. - День добрый, мисс, - выпалил он, почесывая в затылке; черные блестящие глаза косили на девушку в поисках одобрения. - Водички не хотите? Она сегодня просто класс. Девушка тихо прыснула в ладошку; заостренные ногти на ее пальцах блестели серебристым лаком, тонкое запястье обвивал браслет - десяток нитей с нанизанными на них зернами граната. Она потянулась было поправить волосы, но, опомнившись, нервно потерла подбородок и теснее прижала к груди книги. Светло-карие глаза с играющими золотистыми искорками смотрели на Юрико виновато, и женщина нахмурилась. Они сейчас не в академии, стоит быть осторожнее. И не прогуливать уроки. Мисс Ояма, борясь с дурнотой, повернулась к юноше. - Почему не на уроке? - холодно осведомилась Юрико; из-за боли в горле она говорила практически шепотом. Молодой человек рассеянно пожал плечами. - Так ведь... звонок же для учителя, - дерзко заявил парень, но, тут же стушевавшись под немигающим взглядом японки, быстро забормотал: - Так это, у нас же занятия отменили. Миссис Салливан то ли ногу сломала, то ли желудочный грипп подхватила, я так и не понял, а новое расписание составят только завтра, вот и... - У вас может и отменили, но у вас, мисс Донован, сейчас урок у мистера Ланфорда. Ступайте в класс. Девушка поджала губы, глядя на Юрико сквозь темные локоны, упавшие на лицо. Тяжелые вьющиеся волосы, не сдерживаемые заколками, свободно лежали на плечах и спускались практически до самой талии. Мисс Донован тряхнула своей гривой и, склонив голову на бок, улыбнулась юноше. - Ну, я пошла... еще увидимся? - Она еще спрашивает! Конечно, увидимся! Я позвоню. Или ты позвонишь? О, я могу тебя и подождать. Сходим после уроков куда-нибудь, в кино, например, ну, или по парку прогуляемся? Правда, со мной Курт может увязаться, так что ты тоже позови подружку на всякий случай, о'кей? - Мистер... - с присвистом начала Юрико, мучительно пытаясь вспомнить имя молодого человека. Игрок бейвилльской баскетбольной команды, один из финалистов национальных соревнований по скейтбордингу; именно на него возлагались самые большие надежды в предстоящем матче. Очень мило, что он и мисс Донован, чей старший брат выйдет на поле против него, смогли поладить; жаль, если из-за результатов игры молодые люди все же рассорятся. - Уже ухожу, мисс Ояма, - задорно выкрикнул парень, пятясь от фонтанчика. Белозубая улыбка сверкнула на смуглом лице, колеса скейтборда стукнули по полу, и юноша проворно вскочил на доску, явно красуясь перед девушкой. Юрико уже хотела сделать замечание - пусть он и не ее ученик, но кататься на скейтборде в помещении не безопасно, когда из-за угла показалась внушительная фигура миссис Райсел. В блузке с кружевным воротником, скрепленном тяжелой брошью из лунного камня, и жемчужными головками шпилек в искусственных волосах, она, полыхая гневным румянцем, шла, таща за собой за ухо бледного тщедушного подростка в рваных джинсах. - Дэниэлс! - рявкнула она, сводя над переносицей черненые брови. - Немедленно убери свою фанеру, пока я ее не конфисковала! Ишь ты, взял в привычку колесить по школьному коридору. Почему не на уроке, а? Давно не был в кабинете директора? Ну, так я тебе устрою экскурсию. - Простите, миссис Райсел, - сконфуженно пробубнил Дэниэлс, неловко соскакивая с доски. Эван Дэниэлс, вспомнила Юрико. Бульдог Райсел сердито колыхнула подбородками. - "Простите"! Если врежешься в кого-нибудь или испортишь школьное имущество, извиняться будет поздно. Чтобы в первый и последний раз, Дэниэлс! А вы, Толански, - завуч "Бейвилля" раздула ноздри, - что, подвиги мистера Гибни покоя не дают? - Да я не подглядывал, честно! - жалобно прогнусавил парень. - Я просто мимо шел! В столовую, пожрать хотел. Миссис Райсел презрительно фыркнула. - Знаете, юноша, я работаю в школе не первый день и знаю, что короткий путь в кафетерий лежит не через женскую раздевалку! Проходя мимо Юрико, завуч даже не удостоила японку взглядом, только ее круглое полное лицо несколько посерело под слоем пудры, а рот сжался в тонкую злую линию, что вызвало у женщины ленивую усмешку: еще утром Бульдог Райсел, брызжа слюной, кричала, что поведение студента "Фокскрофта" просто возмутительно, и ни одному из учеников "Бейвилля подобное даже не пришло бы в голову, как после обеда один из школьников попался практически на том же самом. Ну, хорошо, что хотя бы этот молодой человек решил остаться одетым; здесь все-таки школа, а не нудистский пляж. В любезно предоставленный ей класс Юрико ввалилась практически совсем без сил; она швырнула сумку на учительский стол, на ходу сбрасывая туфли, и буквально рухнула на стул; жесткий и неудобный, словно бамбуковая циновка, он показался японке мягче пуховой перины. Мышцы налились свинцом, слабость пригвоздила ее к месту, придавила, словно камень цикаду; женщина со стоном уронила голову на стол. Если встречу с миссис Райсел еще можно перенести, то с темами для рефератов намного сложнее; еще и предстоящий тест - разработанный по программе обучения "Фокскрофта", он должен был показать уровень знаний учеников "Бейвилля"; учебный план академии опережал школу на несколько пунктов, и директор Келли хотел сократить разрыв. Юрико собиралась предоставить ему готовые бланки заданий завтра же, но была не в состоянии даже держать ручку. Японка прикрыла глаза; болезненная липкая вялость связала ее по рукам, будто паутина - муху. Пожалуй, ей нужно отдохнуть хотя бы немного прежде, чем браться за работу. Всего полчаса, а потом она быстро составит план заданий, передаст его директору "Бейвилля" через секретаря и поедет домой. А что касается миссис Райсел... в любом случает она сейчас занята с мистером Толански, и побеседовать с Бульдогом можно будет и завтра. Мисс Ояма трепетно вздохнула, смыкая веки, и сон тут же обрушился на нее словно цунами, накрывая с головой, затягивая ее все глубже и глубже, и у Юрико не было ни желания, ни сил ему противиться. Она провалилась в душную темноту, мягкую и вязкую, как смола, и жадную, словно болото, наполненную запахом крови и цветущей сакуры. Она не чувствовала руки, куда пришелся удар деревянного бокена, болела клейменная щека. Глухо, как сквозь толщу воды, звучал низкий мужской голос, и японка сквозь сон ощутила, как глаза наполняются слезами. Она хотела закричать, попросить прощения, но горло заложило, женщина не могла издать ни звука. Мужчина что-то презрительно выплюнул на японском, и это ударило Юрико в грудь, вышибая воздух. Тело свело судорогой, пальцы ошпарило болью, и что-то теплое брызнуло на стол, заливая тетради и бланки. Леди Смертельный удар резко села, просыпаясь, ударилась лопатками о спинку стула; адамантиевые когти чиркнули по столешнице, рассекая древесину легче шоколадной пасты. От раската грома оконные стекла минорно задребезжали. Сердце колотилось где-то в горле, тяжело ухало, точно язык в колоколе; глотая кислую слюну, Юрико поморщилась от боли в горле. Она растерянно оглядела пустой класс, заполненный вечерними сумерками; в тусклых отблесках уличных фонарей матово мерцали тонкие спицы когтей. - Ну, только этого не хватало, - пробормотала женщина одними губами; металл, обжигая холодом, медленно вполз обратно под кожу. Потерять контроль в чужой школе... благо, что сейчас уже поздно, и в классной комнате никого нет. Юрико, отдуваясь, потерла горячий взмокший лоб; обычно ей легко удавалось держать себя в руках, но эта простуда спутала ей все планы. Мало того, что тестовые задания не готовы, так еще темы для рефератов совсем вылетели из головы. Тяжело, размеренно дыша, японка силилась унять расшатавшиеся нервы; она дрожала, но не от озноба, кончики пальцев слабо кровили, пачкая школьный журнал. Чертыхнувшись, женщина потянулась к платку; очередной раскат грома сопровождала молния, расколовшая низкое муарово-черное небо надвое. Секундная вспышка осветила классную комнату, выхватив из мрака пустые парты, стулья и темный силуэт, стоящий у стены. Юрико проворно вскочила, оттолкнув стул; жакет слетел с плеч, серебрящиеся в скупом свете стрелы адамантия с готовностью выскочили, глядя остриями на застывшего у стены человека. Бледные искры дрожали на кончиках когтей, трепетала и леди Смертельный удар, подобно одинокому листку на осеннем ветру, но не от страха и слабости, а от заигравшего в крови азарта, пьянящего не хуже саке. Пусть в частной академии "Фокскрофт" она числилась всего лишь преподавателем истории и заведующей учебной частью, ее первостепенной обязанностью была безопасность студентов - иногда их нужно было защищать и от самих себя. Самодисциплина, контроль, медитации; мистер Милбери говорил, что мисс Ояма может научить молодых людей куда большему, но японка сомневалась, что из нее получится достаточно хороший сенсей. А, как говорил ее достопочтенный отец, из нее даже достойного ученика не вышло. Медленными скользящими шагами леди Смертельный удар обошла стол, готовая напасть в любую секунду. Кому хватило наглости явиться сюда? Щ.И.Т.? "Оружие Икс"? Решили расправиться с ней, чтобы позже беспрепятственно добраться до детей? Наивные; Юрико изогнула губы в хищной усмешке; неужели они думают, что помимо нее "Фокскрофт" некому будет помешать им добраться до секретов академии? Короткий электрический импульс, пробежавший по краю сознания, активировал миниатюрный коммуникатор, встроенный за ухом, но из-за грозы сигнал был слабым, нечетким; раскат грома оборвал связь на долю мгновения, не превышающий удар сердца, но этого времени хватило человеку, чтобы отойти от стены и коснуться выключателя. Свет вспыхнул, прогоняя сумерки обратно на улицу, ударил по глазам Юрико, ослепляя; со сдавленными проклятиями женщина отшатнулась, заслоняясь бледной ладонью. Глаза жгло под плотно сомкнутыми веками, головная боль вернулась, ломая переносицу, склизкий ком подкатил к горлу, обжигая корень языка желчью, и леди Смертельный удар сдавленно застонала сквозь зубы. Подумать только: оказалось достаточно включить свет, чтобы дезориентировать женщину из клана Ояма! Какой позор! Болезнь и злость - не самые лучшие помощники в бою, но Юрико была готова биться до последнего; однако негромкий мужской голос вынудил ее опустить руки и изнеможенно прислониться к стене. - Слышать подобные выражение из ваших уст, мисс Ояма... - директор Гилберти укоризненно щелкнул языком. - Немыслимо! Я просто шокирован. Вы же работаете с детьми, вы преподаватель!.. - А вы - директор, мистер Гилберти, а прячешься в темноте, словно хитодама¹! - просипела женщина, глядя на петляющего среди парт Бастиона. - Kusou², как же ты меня напугал... - Прости, - она не успела заметить, как мужчина подошел к ней; Себастьян бережно привлек японку к себе, и она покорно подалась ему навстречу, прижалась щекой к его груди. Ладонь директора легла ей на затылок, пальцы зарылись в волосы, расплетая пучок; лакированные шпильки выскользнули из прически, и Юрико вздохнула, довольно щурясь, пока Бастион мягко массировал ее голову. - Но ты тоже заставила меня поволноваться, - заметил но, баюкая японку в своих объятиях, - трубку не брала, не перезванивала, пропустила встречу с миссис Райсел, а ведь она так хотела с тобой увидеться. - Она меня сегодня уже видела, - своенравно пробормотала женщина, - как и я ее. То еще удовольствие, знаешь ли. - Знаю, - фыркнул Себастьян в смоляные волосы леди Смертельный удар, - мне пришлось явиться на педсовет вместо тебя. Должен заметить, меня приняли весьма радушно: под дрянной кофе и сливочную помадку я практически час выслушивал, что мистеру Гибни явно не достает воспитания. - Ты так деликатно отзываешься об этом kikkake³, - усмехнулась Юрико, - именно поэтому ты директор. - Не по этому, - спокойно возразил Гилберти, и японка стиснула кулаки, сминая в пальцах лацканы его пиджака. Конечно, не по этому; дело вовсе не в его прагматичности и дипломатии, не в том, что он - человек с пустой страницей вместо прошлого; не потому, что он, едва живой от проводимых над ним экспериментов, был выкраден из казематов ЩИТа; не потому, что Бастион даже не был человеком. Он, как и леди Смертельный удар, был обязан мистеру Милбери, проживающему на данный момент в Лондоне, но расстояние не мешало ему узнавать, что творится в "Фокскрофте" одному из первых. Ушлый пронырливый гайдзин. Юрико была благодарна ему за помощь и туманную возможность пожить нормальной человеческой жизнью, но... эта школа?! Быть нянькой для избалованных американских деток - не такой судьбы хотела себе леди Смертельный удар. Но она была должна мистеру Милбери, а слово Ояма - крепче скалы. Женщина внутренне содрогнулась, представив себе лицо Кенджи Ояма, когда он узнает, что его дочь, единственное оставшееся в живых дитя, не только работает на гайдзина, но и собирается замуж за одного из них. Окончательно разомлев в объятиях Бастиона, Юрико повисла на Себастьяне; мужчина охнул, чуть прогибаясь в спине, жилы на его шее натянулись канатами: даже для него адамантий, заключенный в теле японки, был весьма тяжел. Однако ему хватило сил, чтобы поднять леди Смертельный удар на руки. Женщина уронила голову ему на плечо, сонно щурясь. - Собираешься тащить меня вот так на глазах у всей школы? - пробормотала она, придавленная толщей усталости; ее снова клонило в сон, хотя она всего несколько минут назад проснулась. - В школе никого нет, кроме охраны и уборщиков. А ты едва ли сможешь идти самостоятельно. - Идти, может, и не смогу, - на руках у директора Гилберти было удивительно удобно; он был теплым, как настоящий живой человек, хотя в его глазах, рыжих, будто цейлонский чай, пронизанный солнцем, вместо зрачков были шестиугольные черные линзы. Линии ломались и складывались, зрачок сужался, ловя изображение, отблески играли во взгляде, рисунок радужки менялся, как узор в калейдоскопе. - Но вот надрать тебе зад мне бы сил хватило. Юрико холодными окровавленными пальцами ухватила Себастьяна за подбородок, впиваясь ногтями в щеки. Тонкие, словно бумага, истерзанные адамантием, они злее осколков стекла впивались в кожу, врастая. Благодаря улучшенному регенерирующему фону, раны заживали быстро, но даже ему оказалось не под силу справиться с безобразными рубцами и шрамами, а мистеру Милбери оказалось достаточно пары небольших операций, чтобы вернуть рукам леди Смертельный удар подобающий вид. Такая мелочь, но женщине она была приятна. Почти так же, как объятия жениха, блеск обручального кольца на пальце и сон без кошмаров. - Никогда больше так не подкрадывайся, - отчеканила она; акцент вяз на языке, адамантий толкался в едва подсохшие раны на кончиках пальцев, которые дома придется обработать прописанным мистером Милбери бальзамом. - И не прячься от меня. - Я и не прятался, - Бастион мягко взял женщину за запястье и отвел ее руку от своего лица, - я ждал, когда ты проснешься. Японка строптиво дернула плечом. - Мог бы просто разбудить. - Я пытался, но ни на ласковое похлопывание по плечу, ни на поглаживание колена, ни даже на "мокрого Вилли" ты не реагировала, и я решил подождать. - А если бы я не проснулась? Остался бы со мной на ночь в "Бейвилле"? - усмехнулась Юрико, обхватывая себя за плечи: ее снова морозило; Себастьян выудил из небольшой кожаной сумки густо-серого цвета небольшой термос и, скрутив крышку, протянул его женщине. Леди Смертельный удар уловила терпкий аромат малины и цветочную сладость меда. - Я думал о подобном развитии событий и даже прихватил с собой одеяла, зубную щетку и смену одежды. - Ты сама предусмотрительность, - вяло улыбнулась Юрико, но тут же посерьезнела: - постой, а Мушу? Ты, что, оставил его дома одного? В грозу? - Он ждет в машине, - уголки рта директора Гилберти дрогнули, - никак не хотел отпускать меня одного, тоже рвался за любимой хозяйкой, - оставив японку наедине с термосом, Бастион отошел к учительскому столу. Подняв с пола жакет Юрико, он принялся бережно сворачивать его строго по швам. - Почему ты не сказала мне, что тебе не здоровится? - Оставь, - женщина нервно отмахнулась, - это мелочи. - Ставить под угрозу свое здоровье - это не мелочи, - ледяным тоном ответил Себастьян, хмурясь, и японка невольно почувствовала себя одной из учениц, которую суровый директор распекает за слишком короткую юбку или прослушивание музыки на уроке. Это всего лишь легкая простуда, нет никаких поводов для беспокойства; предстоящая игра с "Бейвиллем" - вот что должно волновать директора. И мистер Гибни, которого, чтобы заставить усидеть на месте, придется связать и запереть. Глупый мальчишка; когда им нужно вести себя тише тумана, Кайл открыто нарывается. - Игра уже на следующей неделе. Начнутся тренировки, и мистеру Гибни будет не до шалостей. - Кайл всегда найдет на них время, уж поверь, - леди Смертельный удар не торопилась пить чай; она дышала паром, наслаждаясь по-летнему теплым ароматом. - Но меня беспокоит не он... - За мальчиком установлено круглосуточное наблюдение, а датчики ловят каждое, даже самое минимальное изменение показателей. - Лучше было бы изолировать его, - обронила японка, - все эти гормоны и волнения могут спровоцировать приступ... - Он подросток, Юрико, - укоризненно промолвил Бастион, - более того - он один из пациентов Милбери. Не нам решать, что с ним делать. - Не нам, - мрачно согласилась леди Смертельный удар, стискивая в ладонях горячие бока термоса, - но я не собираюсь подвергать опасности остальных детей из-за него одного. А мистер Милбери может извлечь все необходимое и из трупа. - Не слишком-то педагогично так говорить, - сдержанно заметил Гилберти, на что Юрико только развела руками. - Что поделать? Я сразу сказала - учитель из меня выйдет препаршивый. Она говорила об этом и Милбери, и Себастьяну еще при первом посещении академии. Лучше бы ее распределили в службу безопасности, там от леди Смертельный удар было бы куда больше толка, но они решили по-другому. Юрико воспитывали как воина, а ее усадили за книги и приставили к толпе взбалмошных подростков; женщина любила историю, но это вовсе не повод назначать ее преподавателем. - Ты командуешь студентами, словно император своими сёгунами. Признайся, тебе же это нравится, - от удара молнии свет в классе трусливо замигал; несколько автомобилей, припаркованных рядом со школой, отозвались пронзительным воем сигнализации в ответ на рокот грома. Бастион, придвинув стул к учительскому столу, направился к японке, перекинув ее жакет через плечо. - Да и любимчики среди учеников у тебя есть. - Не говори глупостей! - дернула подбородком Юрико. - Хорошие учителя не заводят любимчиков. - Но ты плохой учитель, так что все в порядке, - Себастьян снова подхватил ее на руки, безбожно сминая висящий у него на локте жакет. Женщина недовольно зашипела, слабо толкнув его ладонью в грудь: шелк не терпит грубого обращения, он же его так испортит, но Гилберти невозмутимо шагал к выходу из классной комнаты, позабыв выключить свет. - Но ты гораздо лучше, чем ты думаешь.