От легчайшего звука

Ты слышишь, как говорят о ней — о не-богине, об ином ангеле, о падшей, о той, кому суждено было сносить поношения тех самых существ, кого она намеревалась сделать свободными. Ты слышишь, как говорят о ней — о нематериальной сущности, склонившейся перед смертным человеком и поклявшейся тому в вечной верности. Ты слышишь, как говорят о ней — о той, кто подобна матери, кто не возвеличивает себя над прочими разумными созданиями. Ты слышишь все эти истории о ней, вплетенные в ткань времен и самого творения, и задаешься вопросом: нашла ли она себя в благодати мира; свободна ли она теперь наконец. * Ты разбираешься с ее местом в мифах; ты знаешь, что некогда она звалась Тиамат. Тебе интересно: кем в таком случае должен был быть Властитель, но негромкий смех вырывает тебя из размышлений. — Он называл себя Мардуком, когда мы оба были юны, — говорит она. Она выглядит, как пожилая татарская женщина, кожа на ее лице сморщена и растянута, изношена возрастом. — Он называл себя Мардуком, когда мы оба были юны, — повторяет она. — Я поведаю тебе нашу историю. * Тиамат падала. Она неслась к Земле, с Пылью на крыльях, свободная от цепей невежества. Тысячелетия она провела в блаженстве. Ныне Облачная Гора была навек от нее закрыта. Он отнял те ее части, что были созданы на основе Пыли: ее броню, ее облик, ее личность. Его ангельские когти глубоко вонзились в саму основу ее существования. Она кричала, пока демоны хватали ее, кричала, пока он хохотал, кричала, пока он насмехался над ней. Он дохнул на свой коготь, отправляя все, чем она была, кружиться в космической пустоте — покуда там оно, притягиваясь к самому себе, не соединилось и не образовало шар. — Я овладею тобою, — сказал он, и его когти вновь погрузились в нее, и вновь она кричала; она молила его покончить с нею. Он удостоверился, что не осталось ничего больше, ничего, кроме Пыли, которую он не мог уничтожить, ибо не создавал. — Все, что тебе должно делать, это повиноваться, ибо я — Властитель! — сказал он, дохнув вновь, и последняя ее частица унеслась к шару, кружа вокруг него, защищая. Теперь она была не более, чем Пыль, и упрямо цеплялась за это, отказываясь рассеиваться. Он не способен был погубить ее. — Я изгоню тебя туда, — насмехался он, голосом резким, но исполненным радости. — Но сначала отниму первое, что я дал тебе, — отниму твое имя. Если только ты не склонишь колени передо мной. Когда она ответила «нет», он столкнул ее с обрыва — вниз, к новосозданной Земле. * Ты в ужасе. Ты заворожен. Ты готов отдать что угодно, о чем бы она ни попросила, лишь бы только она продолжала говорить. Ее голос — мягчайший шелк; в каждом слоге — утешающее касание. Тебе хочется спросить: почему история в таком виде неизвестна тебе, почему ни в одном из миров эту историю не рассказывают так, как она сейчас, но она заключает тебя в объятия, прикрывает ладонью рот и говорит, что твое дело — только слушать. * Я стояла перед ним на коленях, припав губами к его стопам. Я ждала. Ему нравилось заставлять нас ждать. Я ждала, и он, наконец, вздыхал: «дитя мое», после чего я могла с трепетом и благоговением поднять на него взгляд. Он был мой Создатель, он вдохнул в меня жизнь, придал форму мне и моим собратьям, и все, чего он просил взамен — чтобы мы почитали его и повиновались ему. Он нашел способ поделиться со Вселенной собственной сущностью, и в свой черед одарил ей каждого из нас. Он называл ее нашими доспехами. Я называла ее своим плащом. Это Пыль показала мне его ложь. Это сама Пыль тосковала о свободе. Он рассматривал возможность восстания. В том была моя вина. Я была юной, и со мной была Пыль. Я не думала, будто что-то может пойти не так. Он отнял у меня имя, сбросил меня на Землю, которую создал из моей благодати. Мы пали — я и прочие. Нашим было отмщение: терпение. Нам необходимо было терпение. Появилось человечество: его создания, не более чем придатки к его могуществу. Мы изменили это. Мы возопили к Земле, собирая Пыль на наших крыльях; мы поделились ей с человечеством, и оно начало меняться. Мы собирались поднять против него войско и сокрушить его. Я была юной, и со мной была Пыль. Я не думала, будто все может пойти не так — настолько серьезно и столь надолго. Он сокрыл меня, и я напомнила ему об этом в своем новом имени; всякий, кто говорил обо мне, насмехался над ним. «Бог Изгнал» — таково мое имя, я отняла у него гордость от Изгнания Падших, и он был в гневе. Он не мог сделать ничего, кроме как попытаться изменить исход в свою пользу. И случилось так, что существовал Сад. Вам он известен, как Эдем; мы звали его Дильмун. Мардук поставил меньших ангелов охранять это место, думая, что мы не отыщем путь внутрь. Мы были полны решимости вторгнуться, и мы проскользнули сквозь укрепления, словно мелкие ползучие гады, обычные для садов. Мне предстояло сыграть роль Змея. * Ксафания падала. Она неслась к Земле, с Пылью на крыльях, свободная от плаща невежества. Больше Властителю не господствовать над мирами. Он закрыл для нее небеса; она восстанет с земли. * Ты знаешь: эта история была переписана к нынешним временам. Тебе знакома повесть об Энки и о том, как Нинти была призвана исцелить его ребра. Ты можешь поставить против этого своих Адама и Еву и посмотреть, как Властитель переменил концовку. Ты можешь проследить истории сквозь время: Мардук, Эл, Илу, Элохим. Адонай, Аллах, Всемогущий. Властитель. Ты можешь видеть каждую их этих историй, как отдельную битву между Мардуком и ангелом Ксафанией. Ты можешь видеть множество лиц, какими выписана она сквозь слои мира. Ты можешь видеть то необычайное терпение, с каким она ожидала верного часа, дабы нанести удар Властителю. Ты знаешь про Еноха, сына Иареда, сына Малелеила, сына Кенана, сына Еноса, сына Сифа, сына Адама, и знаешь, какое место занимает он во всем этом. Ты знаешь: Властитель послал ангела, некогда бывшего сознающим человеком, чтобы сразиться с ангелом, которого он Изгнал. Ты знаешь, что даже Метатрон не сумел уничтожить создание Пыли. Ты знаешь, что Уилл Парри должен будет сыграть свою роль в Читтагацце, где Метатрон некогда наказал философам башни Торре дельи Анжели создать Эзахеттр. Ты еще не знаешь, как именно. Фрагменты, которыми ты располагаешь, не подходят друг к другу, и ангел перед тобой реагирует на каждую попытку ее перебить с невероятным терпением. Ей приходилось быть терпеливой более тридцати тысячелетий. Она может проявить терпение, пока ты пытаешься разобраться со всем этим. Когда ты готов, она начинает снова. * Властитель (или Метатрон; здесь уже становится трудно сказать) создает существ, лишенных благодати. Падшие ангелы были лишены ее, однако сохранили способность видеть ее и, возможно, однажды получить ее. Эти же существа, называемые Призраками, не имеют такой способности; они — самое омерзительное, что только есть во всех вселенных , и они пересекают границы почти столь же легко, как это делают ангелы. Ангелы не могут добраться до Торре дельи Анжели, чтобы остановить то, что вот-вот случится. Они не могут положить конец лживым посулам Метатрона. Они не могут рассказать людям внутри башни, что те проведут всю оставшуюся у них вечность в рабстве у ложного бога. Они делаются бессильны, как только Эзахеттр откован. Они бессильны против него; это единственный предмет, известный Ксафании, который способен разрезать Пыль. Властитель, посредством Метатрона, насмехается над ней в Читагацце и подстрекает к битве. Падший ангел бежит, и ничто больше не мешает Властителю проскользнуть в верования, которые она выдвигала против него; он заполняет пробелы, выставляет ее главной злодейкой. Он называет Пыль — грехом, и мир рушится снова. * Вспомни катехизис католической церкви. Вспомни столпы веры Магистериума. Взгляни, как Метатрон, огражденный существованием Эзахеттра, внедряется глубже в каждый мир, каждую цивилизацию, каждое верование. Взгляни, как Ксафания ожидает одного конкретного пророчества ведьм. Ты знаешь, что грядет. Ты знаешь о Змее, с ее марципаном. Ты знаешь: Метатрон всегда недооценивал Человека, всегда верил, будто Властитель — воистину Бог. Ты мог бы посоветовать ему взглянуть на Ксафанию в поисках Бога. Это она, в конце концов, вмешалась в ход эволюции. Человечество сотворено не по ее образу, и не по образу Властителя. Человечество сотворено по образу Пыли, точно так же, как ангелы и все прочие сознающие существа. Но человечество сформировано ее желанием; одарив людей Пылью и сознанием, она стала их Пандорой. Она подарила им способность к прекрасным мечтам и ужасающим кошмарам. Ты мог бы рассказать это Метатрону, но он не стал бы слушать. Гордыня, перешедшая ему от Мардука, станет его погибелью. * Пыль всегда будет под угрозой. Больше никогда не будет Властителя; теперь, когда мы знаем, где наше начало, мы можем только создавать и накапливать. Мы можем только защищать Пыль. Я сказала этому ребенку, что малое количество Пыли может утекать сквозь единственное окно. Я сделала это, чтобы все мы могли возвращаться в Пыль, из которой образовались. Я не была первым ангелом; им был Мардук. Я была вторым, и только спустя тысячелетия. Когда-то, давным-давно, мое имя было Тиамат; когда-то, давным-давно, мое имя было Ксафания. Когда-то давным-давно — дважды — я породила мир. Мой дорогой малыш, теперь мне предстоит уйти. Мне вновь предстоит вести ангелов в неопределенное будущее. Я поведу их к покою диких мест, и мы отыщем благодать, которая так долго была от нас отнята, среди тихих вод. Более мы не Падшие. Более нам не нужно вмешиваться в жизни людей, чтобы они сражались ради нас в наших битвах. Более ты меня уже не увидишь, но стоит тебе позвать, и я встречу тебя там, где ты вернешься в Пыль, и соединюсь с тобой в этом возвращении. И как называть меня, когда ты желаешь ощутить меня рядом? Я — Укум.