Запах победы

Когда закончится это сраженье, И если ты доживешь до рассвета, Ты узнаешь, что запах победы Столь же едок, как дым пораженья. И мед покажется горше соли, Слеза — полыни степной не слаще. И я не знаю сильнее боли, Чем быть живым среди многих спящих. Белая гвардия

Часть первая Молли заваривала чай. Снова и снова, пока дети по очереди ходили в душ смывать грязь и гарь сраженья. Делала бутерброды, уговаривала всех что-нибудь съесть. Сидела у еле тлеющего камина. Держалась за руки с Артуром. Обнимала Гарри, говорила, что он ни в чем не виноват — а он знал, что да, это его вина — и искренне надеялась, что со временем он себя простит. Во всегда светлой и уютной гостиной молчали. Тихо переговаривались, мыли тарелки. Просто сидели. Билл и Флер, казалось, вовсе не вставали с маленького диванчика, Рон то и дело выходил на улицу, Гермиона всюду следовала за ним. Джинни перекидывалась с Чарли вымученными улыбками-усмешками — тенью их завсегдашнего веселья. — Твоя очередь идти в душ, дорогой, — тронула за плечо сына Молли. Перси сидел в кресле не двигаясь. — Здесь нет ничьей вины, — мягко сказала Молли и зажмурилась, закусив губы. Перси встал и обнял свою невысокую мать — самую сильную женщину, которую он когда-либо знал. Оглядевшись, Молли не обнаружила Джорджа. Тихо узнала у Рона, что тот на крыльце, и вышла. Над лесом догорал закат. Кутаясь в шаль, она села рядом с сыном и молча взяла его за руку. — До сих пор не верю. Она коротко кивнула, не в силах ничего сказать. Это горе будет бесконечным, уж она-то знает, она уже видела это. На Джорджа было больно смотреть: он и Фред одновременно. В глубине души она не знала, кого из сыновей потеряла и не потеряла ли обоих. Ведь Джордж уже никогда не будет прежним. Помолчав, он уткнулся в ее объятия, казалось, не дыша. Потом шумно вдохнул и отстранился, смаргивая слезы. Пока Джордж был в душе, они с Артуром омыли тело Фреда. Она бережно перебирала короткие рыжие волосы сына, стараясь запомнить каждую черточку его лица. Она боялась этого всегда. Того, что ей придется хоронить кого-то из детей. И хвала Мерлину, сегодня только одного. Горе сдавливало сердце и тогда она делала резкие глубокие вдохи и испуганно смотрела на Артура: а выдержит ли его сердце? Ведь он чувствует то же. Закончив, они с Артуром долго сидели взявшись за руки. — Идем спать, — негромко произнес Артур, встал и потянул ее за собой. — Да, сейчас, — она вытерла слезы. — Ты ложись, я сейчас поднимусь. В темном тихом доме Молли спускалась по скрипящей лестнице. Сквозь окна в гостиную падал лунный свет. Все было на своих местах, и это вызывало еще большее чувство нереальности. Часы показывали, что все, кроме Фреда, дома — его стрелка так и застыла на «смертельной опасности». Молли повернула замок на стеклянной дверце циферблата и открыла ее. Дрожащей рукой она потянула вверх, снимая ложку Фреда. Та легко поддалась, соскочив с основания для стрелок. Молли крепко зажала рот рукой, сдерживая крик и плач, и медленно осела на пол. Ее плеч коснулись теплые руки мужа. Часть вторая «Лазарь, друг наш, уснул; но я иду разбудить его». Он повернул голову. Чердак, он спал на чердаке; потому что Фред был в их комнате. Безразлично светило солнце, как будто не в курсе, что вчера была битва, что войдёт в историю под каким-нибудь громким названием вроде «Битвы за Хогвартс», как будто ему плевать. Фабиан и Гидеон, Сириус и Джеймс. Они все через это прошли, только Волдеморт вроде как окончательно мертв и ему теперь не светит довольно быстро отправиться вслед за Фредом. Фред лежал на кровати, будто всего лишь спал. Солнечный свет падал ему на лицо. Джордж лег рядом. Осторожно коснулся пальцами его груди. Благодаря стазису тело было мягким и чуть прохладным. Но абсолютно пустым. Как пустая оболочка, банка или коробка из-под котят*. Джордж отдернул руку. Он всматривался в лицо брата бездумно, испуганно, понимая, что теперь он остался один. В панике цеплялся за руку Фреда, сжимая его пальцы. И крепко обнял, положив голову ему на грудь. Как ему теперь быть? Джордж посмотрел в зеркало над раковиной. На мгновение ему показалось, что Фред в отражении шевельнулся и почти подмигнул ему. Но это не Фред, это он сам. Фреда больше нет. Размахнувшись, он ударил кулаком по зеркалу, мгновенно разошедшемуся рваными осколками, и согнулся, вцепившись руками в края раковины. Он оглянулся на дверь, как будто кто-то его мог услышать. В этом доме о шуме не стоило беспокоиться: после совершеннолетия закрывать двери заглушающим заклятием мгновенно входило в привычку. С ребра ладони капала кровь. Ярко-красная, водянистая, она стекала по белой эмали раковины и капала на черно-белую плитку пола. Джордж выпрямился и, взмахнув палочкой, починил зеркало. Обломки сложились воедино и превратились в ровную гладь. На него вновь смотрел Фред. В ночном саду Джордж методично перерезал глотки садовым гномам. Темная, казавшаяся черной, кровь лилась по его рукам. Он собирал ее в чашу, клал умирающее существо на положенное ему место в кругу, заливал руны и фигуры кровью и возвращался к клети с остальными обездвиженными, вращающими глазами от ужаса гномами. Внутри была пустота. Он не чувствовал ни жалости, ни страха, ни отвращения к тому, что делал. Всего лишь методичное выполнение заданных действий. Когда-то давно, еще в библиотеке Хогвартса, они, дурачась, шатались по Запретной секции, заглядывая в разные книги. Тогда они нашли одну с обрядами вуду. Там говорилось про барона Субботу и как его призвать. Он тогда подумал, что нужно запомнить этот обряд. На всякий случай. Артур посмотрел на часы. Теперь одной стрелки не хватало, а ложка Джорджа указывала, что он «вне дома». Когда-то Артур сам создал эти часы, не в силах больше смотреть на волнения Молли — она только потеряла обоих братьев и до безумия боялась потерять и его. Они были призрачной иллюзией контроля. Джордж стоял на коленях на мокрой траве и размазывал слезы по лицу. Артур положил руку на плечо сына и слегка сжал его, одновременно приободряя и предостерегая от совершения глупостей. — Он же еще не совсем мертв, — пролепетал Джордж, — совсем недавно, совсем чуть-чуть... еще можно все исправить! Мы читали! — в отчаянии воскликнул он и обернулся, глядя на отца через плечо. — Нет, дорогой, — печально покачал головой Артур. — Мне очень жаль, но нет. — Можно! — взгляд Джорджа безумно забегал по траве перед ним, будто выискивая ответы, аргументы. — В Мунго столько народу на грани, нужно лишь сторговаться! Если сторговаться... — Торг не уместен, — рука отца была крепка, а голос тверд. Джордж вновь обернулся и посмотрел Артуру в лицо. Его всегда поражало несоответствие чудаковатой простоты в облике отца и его патронуса — горностай, хищный верткий зверек. Такой бы скорее подошел Люциусу. По лицу Артура прошла судорога, будто он попытался улыбнуться, но не смог. Часть третья Гроб опускали медленно. Серое пасмурное утро давило на плечи. В этот день прошло много похорон. Часть студентов Хогвартса еще вчера похоронили рядом с Дамблдором, как защитников школы и всего магического мира. Фреда хоронили на семейном кладбище в Уилтшире. Черная толпа посреди надгробий, шпилей, каменных ангелов, тусклой зеленой травы и водяной взвеси в воздухе. Кто-то тихо запел старинную гэльскую песню, провожавшую мертвых, другие негромко подхватили, создавая нарастающий гул. Слова оседали пеплом на языке. Этим утром ему опять пришлось смотреть на себя в зеркало. Рыжие короткие волосы, блеклые веснушки, голубые глаза, осунувшееся лицо. Теперь все будут видеть в нем Фреда, как и он сам по утрам. Матери будет больно на него смотреть. На него и сейчас-то все смотрят как будто его осталось 1/2. Так и есть, конечно. Но он тоже целое. Он переместил одну из банок с краской с полки их — его — магазина и выкрасил волосы в черный. Теперь его никто не спутает с Фредом. Анджелина взяла его руку. В ее глазах стояли слезы, когда она смотрела, как комья земли падают на гроб. За ними стояли Кэти и Алиссия, Оливер, напротив — Джинни, Рон и Гарри. Его родители, Чарли, Билл, Перси. Они снова были все вместе. *mad as a box of cats