***
Течки Тодомацу всегда проходили с горами подавителей. Имея альфу под рукой, он не хотел пользоваться ситуацией, а наоборот, пытался от неё сбежать, подальше и надолго. Брата он тоже заставлял принимать различные препараты против гона. Но в один из периодов течки Джушимацу забыл принять подавители и с похотливым лицом полез к Тодомацу. Тот сначала не заметил ничего подозрительного: Джушимацу не делает что-то страшного или преступного, лишь полез целоваться, незаметно вытащив из кармана брата таблетки. Тодомацу заметил пропажу лишь в момент, когда надо принимать новую дозу. Не найдя нужных медикаментов в карманах и аптечке, омега запаниковал. Внизу живота начало предательски тянуть, между ягодиц стало слишком влажно, в штанах тесно, в голову проникало бесконечное количество мыслей о том, что не помешал бы сейчас Джушимацу. И он пришёл. Завидев Тодомацу, скатившегося по стене не в силах держаться на ногах, его улыбка стала больше походить на надменный оскал. Комнату наполнил громкий запах альфы с гоном, который парень скрывал до этого момента. Альфа покрутил нужными Тодомацу лекарствами перед его лицом и, отложив их в сторону, полез к шее брата — его слабому месту. Первые пару минут домогательств со стороны старшего брата Тодомацу мирился с ситуацией, но когда альфа потянулся рукой к ширинке брата, тот оттолкнул его подальше и схватился за таблетки. Джушимацу же привстал, встряхнул головой, с шоком и испугом посмотрел на омегу, затем он схватился за голову. — Прости, Тотти, я забыл принять таблетки, и гон... — оправдывался Джушимацу. — Я не хочу, чтобы мой первый раз был простыл животным желанием, спровоцированным течкой и гоном! — закричал Тодомацу с обидой в голосе и проглотил подавители, запив водой, лежащей на подоконнике. — Прости меня... Он по-обычному широко улыбался младшему, но сейчас виновато опустил голову вниз и достал из кармана толстовки свои таблетки. Затем парень пулей выскочил из комнаты, оставляя напуганного и обиженного омегу наедине с его мыслями.***
После этого случая Джушимацу старался не попадаться на глаза младшему: с утра до ночи пропадал на тренировках, не ел с остальными. Но если и случалось, что альфа палился перед Тодомацу, то сразу сбегал при любой возможности. Только после конца периода течки и гона Джушимацу с виноватым видом, словно накосячивший щенок, извинялся перед Тодомацу. Но тот не особо и обижался, знал, что виноват гон, но за прощение потребовал сводить в кафешку. Далее все про всё забыли.***
Хоть Тодомацу и делал вид, что секс — самое последнее, что он захочет попросить в этой жизни, но сам множество раз представлял свой первый раз, когда дрочил на толстовку брата. Единственное, что его останавливало, — это страх боли. В первый раз больно всегда — это факт! Именно поэтому Тодомацу в свободное время старался растягивать себя, пока родители и все остальные братья занимались своими делами вне дома. Но омега не догадывался, что за таким занятием его застукает тот, кого Тодомацу меньше всего (или наоборот) хочет видеть в этот момент. Джушимацу в тот день с утра ушёл к морю тренироваться в своей бейсбольной технике, но упал в воду, поэтому пошёл домой раньше обычного. Дома было подозрительно тихо, и Джушимацу сначала подумал, что Тодомацу тоже куда-то ушёл, что ему не свойственно в последнее время. Но потом альфа услышал голос младшего в спальне братьев и направился туда. — Я дома! — вскрикнул Джушимацу, раздвигая двери. Перед альфой предстала прекрасная и неожиданная картина: его омега сидит, прислонившись к стене, одной рукой онанирует, а другой нюхает толстовку своего альфы, при этом постанывая "Братец Джушимацу~". Когда до Тодомацу дошла суть настоящей ситуации, он прикрыл низом своей толстовки неприличные места. По виску альфы скатилась капля пота, но она была незаметна за ручьями морской воды, которая лилась с волос. — Братец Джушимацу! Почему ты здесь? — испуганно залепетал Тодомацу. — Я в воду упал... — альфа не знал, куда смотреть, поэтому его глаза метались из стороны в сторону. — Оденься, пока я буду в ванной. Тодомацу кивнул, и Джушимацу пошёл мыться. Когда он вернулся в комнату, оба были красные и всем видом отказывались начинать диалог. — Так вот, чем ты тут занимаешься, пока никого дома нет? — риторический вопрос Джушимацу развеял тишину. Сам альфа смотрел в пол и нервно улыбался. — Я думал, ты не хочешь этого. . — Хочу! Но... будет больно. Я не хочу, чтобы мне было так же больно, как и братцу Чоромацу. — Но я же не братец Осомацу, я не заваливаю тебя при первой возможности, и я стараюсь держать себя в руках во время гона. — От этого мне легче не становится... Братец Чоромацу неделю без скулежа сидеть не мог... — Но братец получил своё — чуть ли не до переломов дело дошло! — Джушимацу пытался пошутить, чтобы рассеять эту неловкость, но становилось только хуже. Снова повисло молчание. — Пообещай, что не будет больно... — вдруг сказал всё ещё возбуждённый Тодомацу, взволнованно прикусив губу. — Обещаю. Джушимацу подполз к омеге и, приблизив лицо брата к своему, нежно его поцеловал. Затем омега, не отрываясь от процесса, лёг на пол, а альфа устроился между ног партнёра. Когда воздух в лёгких начал заканчиваться, двое разорвали поцелуй. Далее Тодомацу запрокинул голову, подставляя шею для прелюдий. Альфа опустился к шее и начал целовать и кусать шею младшего, одновременно задирая рукой чужую толстовку. — Чем заняты? — спросил Осомацу у братьев, когда сам и так знал ответ. — Когда ты вошёл?! — запаниковал Тодомацу, отпихнул альфу и поправил толстовку. Оба застуканные пылали румянцем. — Только что, — хихикнул Осомацу. — Я, как вижу, помешал, так что пойду. — Хе-хе, ну, нет, сейчас ещё другие придут, так что мы лучше сами пойдём, — с дёрганьем в глазу, ответил омега. Тодомацу схватил Джушимацу за руку и поспешил выйти из дома. Далее он поспешил в ближайший любовный отель, не отпуская руку брата. Они молча зашли в гостиницу, заказали номер и также молча ушли в комнату, снятую ими. Только они закрыли дверь, так Джушимацу тут же подошёл к омеге и, говоря ласковые слова на ухо Тодомацу, начал покрывать его лицо и шею поцелуями-укусами, оставляя свои метки. Младший начал тихо стонать, иногда кусая губы, и вцепился пальцами в плечи Джушимацу. Далее пятый Мацуно подхватил Тодомацу под бёдра и, впиваясь своими губами в его, понёс к кровати. Затем альфа опустил его на постель и навис сверху, продолжая то, что начал ранее. Когда Джушимацу счёл омегу готовым, альфа снял с него толстовку, кинул подальше от кровати и приступил к торсу брата. Пятый Мацуно целовал его бледную, боящуюся загара кожу, слегка покусывал в районе сосков, закидывал ноги Тодомацу себе за поясницу, слушая томные выдохи омеги, который кусал запястие, боясь застонать в голос. Не отрываясь от тела младшего, Джушимацу начал расстёгивать его ширинку и стягивать джинсы вместе с бельём, кидая куда-то к толстовке. — Хе-хе, ты такой красивый, — хихикнул Джушимацу, наклоняясь к промежности брата. Его улыбка снова приняла свойственные ухмылке черты, а обычно полностью распахнутые глаза сейчас были полуприкрыты. — Не смейся... хотя бы сейчас! — хныкая, произнёс Тодомацу. — Кьяяя! Джушимацу кончиком языка коснулся до чувствительной головки омеги, и тот вскрикнул от неожиданно приятных ощущений, затем пятый Мацуно начал посасывать член младшего, слушая его тяжёлое дыхание. Одной рукой альфа медленно надрачивал Тодомацу, который, не зная куда смотреть и куда руки девать, зажмурил глаза и схватился за простынь, как за спасательный круг. Второй же рукой пятый Мацуно начал растягивать Тодомацу, который периодически стонал под чужими руками. В течку смазки выделяется огромное количество, но и в обычные дни она тоже вырабатывается, хоть и меньше. Это помогает обходиться без искусственной смазки во время полового акта. — Могу ли я войти в тебя, Тотти, — прошептал Джушимацу прямо на ухо партнёру, иногда касаясь губами чужую кожу. — Давай уже, придурок! — бросил Тодомацу и зажмурился, весь сжался, включая руки, что держались за простынь. Джушимацу отстранился от брата, снимая слишком лишнюю сейчас одежду. Затем он достал из прикроватной тумбочки презерватив и надел на колом стоящий член. Когда парень повернулся к младшему, он увидел страх в лице младшего. Альфа подполз к Тодомацу и нежно поцеловал его в лоб. Омега вопросительно посмотрел на брата. — Не бойся, — успокаивающе сказал Джушимацу, — я не сделаю тебе больно. — В первый раз всегда больно, все так говорят! — заскулил Тодомацу. — Но мы же не все. Альфа снова впился в шею к партнёру, оставляя яркий засос, пока омега мычал под ним. Это заставило Тодомацу возбудиться ещё сильнее, а из его зада начала сочиться новая порция природной смазки. Всё тело сейчас было податливым и спокойным, и Джушимацу этим воспользовался, войдя в омегу, когда тот был максимально расслаблен. Тодомацу протяжно простонал. — Больно? — спросил Джушимацу после долгой отдышки младшего. — Нет, — удивлённо ответил Тодомацу. В его голове сейчас был беспорядок, перед глазами всё было бледным, он не мог до конца придти в себя, но неожиданное облизывание за ухом со стороны альфы смогло заставить Тодомацу успокоиться и придти в полное сознание. После кивка омеги Джушимацу начал двигаться, задевая членом простату. Его партнёру оставалось лишь подаваться вперёд, позволяя глубже проникать члену внутрь себя, и стонать, громко и пошло. Стоны распространялись по комнате, отражались от стен, били по ушам и снова вырывались из глотки. Джушимацу старался стонать тише, вслушиваясь в партнёра. — Поцел- Ах! Поцелуй меня, братец, ах, Джушимацу! — простонал Тодомацу и притянул брата к себе. Со лбов стекал пот, из глаз — слёзы удовольствия, с подбородка — слюна, из ануса — смазка. По комнате раздавались стоны и смешанные запахи. Кончили они одновременно, растягивая в протяжном стоне имена партнёров. Джушимацу без сил свалился на брата, но тот, промычав "Ты тяжёлый!", перевернул его вместе с собой на бок. Оба сейчас были в тройном слое пота, на животе у омеги сейчас была его сперма, но прежде чем пойти в душ, нужно было дождаться ослабления узла. — Было так страшно как ты и представлял? Да, Тотти? — спросил Джушимацу, целуя брата в висок. Тот надул губы и покрутил головой. Но затем перевернул партнёра на спину, оказавшись в позе наездника, и с игривым лицом сказал: — Я даже не против повторить~! Кто бы мог подумать, что самый пугливый из братьев станет самым жадным до секса омегой.Happy end.