Увидимся позже

Доппио стоял на палубе корабля, прислонившись к перилам. Внизу шумела вода, образуя за кораблём хорошо различимый пенный хвост. Возле самого горизонта виднелись неровные очертания берега — похоже, корабль вышел из порта совсем недавно. Только, странное дело, Доппио почему-то совсем не помнил, как здесь оказался. Ещё вчера он был на родном острове — кажется, ужинал в дешёвом кафе у побережья... Поморщившись, он потёр висок, отчего волосы над ухом встали дыбом. Голова в последнее время болела всё сильнее, и так неважные память и внимание подводили его чаще, чем обычно. Ну как можно было забыть, чем он занимался вечером? Впрочем, Доппио уже давно привык и к проблемам с памятью, и к собственной рассеянности, которые часто становились причиной неприятностей. Как хорошо, что у него есть друг, помогающий справляться со всем этим. Без него он всегда чувствовал себя так неуверенно… За спиной послышались голоса, и, обернувшись на звук, Доппио увидел группу молодых людей, собравшихся на палубе возле правого борта. Они громко разговаривали, смеялись и перебрасывались шутками. Всмотревшись в лица, Доппио вспомнил, что, кажется, встретил их вчера в том самом кафе, где он давился заветренной пиццей и дрянным кофе. Или это его друг их познакомил?.. Всё как в тумане, ну что за незадача… Один из мужчин посмотрел в его сторону и помахал рукой, приглашая Доппио присоединиться к их компании. Смутившись на мгновение, он направился в их сторону, по дороге споткнувшись о канат и едва не упав. Всегда с ним такое происходит, да ещё и на глазах у людей… Мужчины с воодушевлением говорили о предстоящей работе, обсуждали планы по прибытии в Каир, спорили, в каком отеле будет дешевле остановиться и как лучше переправить оборудование с корабля к месту раскопок. Слушая разговор, Доппио по кусочкам восстанавливал детали вчерашнего разговора. Да, ведь и правда он присоединился к группе археологов, направляющихся в Египет. Они с радостью приняли его, ведь несмотря на свою рассеянность и неуклюжесть, он был старательным помощником, и работа для него обязательно нашлась бы. Конечно, было довольно странно, что решение об отъезде было принято столь спонтанно, но Доппио во всём полагался на своего друга. Да, кажется, теперь он начал вспоминать, что тот говорил о необходимости покинуть на какое-то время Сардинию. Что оставаться там было опасно. Доппио не очень внимательно вникал в дела друга — тот был очень занятым и деятельным человеком, который постоянно строил планы и занимался тайными делами. Но раз он сказал, что нужно уехать, значит, причина была веской — друг никогда не бросал слов на ветер. Да и… ведь это же Египет! Пирамиды, верблюды, пустыня, жарища. Почти что каникулы! *** Корабль прибыл в Каир ранним утром — солнце ещё не выглянуло из-за ломаной линии города, ощетинившейся башнями минаретов, но уже было довольно светло. Со стороны порта пахнуло запахом рыбы, грязи, машинного масла и пота. Дьяволо поморщился. Чёртова дыра, почему он вообще должен был плыть именно сюда? Почему в порту Сардинии стоял только один корабль? Теперь ему двадцать четыре часа в сутки нужно прикидываться дурачком, согласившимся за гроши вкусить приключений в тёплых краях, чтобы поучаствовать в поисках настоящего сокровища. И всё из-за глупой девки, которая забеременела от него. Дьяволо с отвращением сплюнул за борт. Этим, к его досаде, её глупость не ограничивалась. Родив ребёнка, она стала искать молодого человека, с которым у неё был непродолжительным роман на Изумрудном побережье. Искать Дьяволо. Воссоединение с забытой пассией и её отпрыском никогда не входило в его планы. Он принципиально не строил долгих отношений, стараясь бесследно исчезать из жизней женщин после буквально нескольких встреч. Лишнее внимание ему нужно меньше всего, особенно учитывая историю двухлетней давности и сложность, с которой удалось добыть новые документы. С прошлым было покончено, но теперь оно гонится за ним по пятам, вынуждая бежать в эту вонючую страну. Оставив вещи в комнате дешёвого отеля и договорившись со своими новоиспечёнными компаньонами о сборе в лобби в семь вечера, Дьяволо направился гулять по городу, чтобы немного взбодриться после долгой морской дороги. Дневная жара ещё только готовилась опустошить улицы, люди сновали туда-сюда, громко разговаривали на непонятных ему языках. И хотя кругом было полно иностранцев со всех концов света — европейцев, африканцев, азиатов — многие в замешательстве и удивлении оглядывались именно на него. Когда несколько завёрнутых в чёрное женщин с испугом перешли на другую сторону дороги, завидев его, Дьяволо остановился возле лавки, торгующей разноцветной сувенирной дребеденью, и глянул в маленькое зеркало, безвкусно оформленное амулетами из Глаз Фатимы. Он слишком заметен. Чем он вообще думал, когда выходил в город в таком виде? Вряд ли здесь кто-нибудь узнает его, но больше всего на свете Дьяволо ненавидел быть в центре внимания. Нужно вернуться в отель. *** Доппио был в восторге от Каира! Чудный город, такой большой, разноцветный, шумный. Ему нравилось глазеть на товарные ряды, гладить ворчащих верблюдов, клочьями роняющих пену из жующих ртов на землю, увлечённо слушать, как мужчины торгуются на рынке и громко зазывают посетителей в чайханы и кальянные. К полудню город вымирал, жара загоняла всех жителей в дома, муэддзин гнусаво возвещал о начале молитвы, всё затихало. Доппио нравилось даже бродить по едва ли не плавящимся от солнца улочкам в непривычной тишине — жара ему была нипочём. В один из дней он, гуляя, забрёл в узкий переулочек, чтобы постоять немного в тени и отдохнуть, и увидел вход в лавку предсказателя. Перила лестницы обвивали вьющиеся зелёные стебли неизвестного растения, амулеты над дверью тонко позванивали. Доппио даже не знал, почему решил зайти и нарушить запрет друга, который сказал ему никуда не лезть и не заговаривать с незнакомцами — ведь в этом городе полно мошенников и воров, не хватало ещё попасть в неприятности заграницей. В лавке было темно и пахло чем-то сладким и пьянящим. На каждой горизонтальной поверхности стояло по горящей свече, на стене висело мутное зеркало в компании пары картин невнятного содержания в массивных золотистых рамах. На полу возле двери была мелом нарисована странная геометрическая фигура с множеством непонятных символов и закорючек. На низком столике стоял пузатый металлический чайник и пара керамических пиал с зеленоватой жидкостью — но всё внимание, конечно же, привлекал хрустальный шар, покоящийся на бордовой бархатной подушке. Доппио засмотрелся на него и не заметил, как от двери, ведущей, скорее всего, в жилое помещение на втором этаже, отделилась большая тень. Он едва не вскрикнул, сделал шаг назад и обязательно упал бы и разбил что-нибудь баснословно дорогое, если бы сильная рука не перехватила его запястье. — Что ты хочешь узнать, чужестранец? — глубокий низкий голос звучал довольно дружелюбно, и Доппио решил поднять глаза, чтобы получше рассмотреть хозяина лавки. Это был высокий темнокожий мужчина в длинном светло-коричневом одеянии. Выглядел он почти так же, как торговцы на рынке, но мелкие детали вроде странных волнистых шрамов на лице, золотого ожерелья с древнеегипетской символикой, крепившегося своими концами к мочкам его ушей, колоды старинных карт, которые непонятным образом вдруг появились в его правой руке, говорили о том, что этот человек связан с чем-то волшебным. На вид ему было около тридцати лет, и это тоже показалось Доппио довольно необычным — хозяином лавки предсказаний обычно представляешь седого старика с длинной бородой и лицом, испещрённым глубокими морщинами. Этого предсказателя никак нельзя было назвать старым или немощным — он помог Доппио крепко встать на ноги, затем жестом пригласил его сесть в обитое бархатом кресло, быстро убрал со стола поднос с чайником и пиалами. Движения его были уверенными и точными, живой взгляд светился доброжелательностью и любопытством. — Я чувствую в тебе необычную энергию. Такая бывает у людей с выдающими способностями либо у тех, кому суждено познать или же сделать нечто невероятное. Браслеты на запястьях предсказателя мелодично звякнули, когда он начал раскладывать на столе карты, которые постепенно выстраивались в фигуру, чем-то напоминающую крест. Доппио собирался было открыть рот, чтобы сказать, что ничего необычного в нём никогда не было, и если уж судьба и пометила его чем-то, так это невероятной неудачливостью — тоже мне дар нашёлся. Но хозяин лавки уже отложил в сторону колоду и начал переворачивать разложенные на столе карты вниз рубашками. Судя по всему, он делал это в каком-то определённом порядке, пытаясь интерпретировать значение увиденного. Когда предсказатель перевернул пятую по счёту карту, выражение дружелюбия и любопытства медленно сползло с его лица, оставив нечто трудночитаемое, что можно было интерпретировать как крайнюю степень недовольства или же… ужаса. Доппио ничего не смыслил в гаданиях на картах Таро. Он почему-то сразу подумал, что гадатель увидел в его будущем какую-то серьёзную неприятность — что ещё он мог там обнаружить, кроме неприятностей? Левый висок вдруг прошила острая боль, словно кто-то вогнал туда пятидюймовый гвоздь. Доппио поморщился — не стоило проводить столько времени на солнцепёке. Не стоило бродить по закоулкам незнакомого города и заходить в эту лавку. Он вдруг вспомнил, что не взял с собой денег, так чем же он расплатится за гадание? И ладно бы ещё предсказание было хорошим… а теперь вот плати за то, чтоб узнать какую-нибудь гадость. Доппио открыл рот, но слова о том, что ему нужно сходить за бумажником в отель, застряли в горле. Перед глазами всё поплыло, и, застонав, он с силой сжал голову обеими руками. Опять начинается. Ему снова станет дурно, после чего он очнётся в незнакомом месте и не будет иметь ни малейшего понятия, как он туда попал. Обычно выяснялось, что друг в последнее мгновение успевал вытащить его из серьёзной передряги, но тот остался в Италии и ничем не мог помочь. Когда Доппио поднял голову, чтобы взглянуть на предсказателя, то увидел, что тот уже вскочил из-за стола, случайно смахнув часть карт широким рукавом на пол. Выставил перед собой согнутые в локтях руки — словно собирался защищаться от чего-то. Новый приступ боли заставил Доппио согнуться пополам и вскрикнуть. Тяжело дыша, он смотрел в пол, на покрытые чёрной краской доски, на бахрому узорчатого ковра. Одна из карт упала прямо между его ботинок, на ней было изображено страшное рогатое существо с поднятой правой лапой. Оно будто бы двигалось, скалило острые зубы, цепь возле его ног переливалась золотыми бликами. Доппио зажмурился изо всех сил, уже мечтая о том, чтобы поскорее потерять сознание. Ещё никогда ему не было так страшно… Возле двери звякнул дверной звонок, послышались голоса, и весь кошмар вдруг разом закончился, так же неожиданно и резко, как начался. Доппио выпрямился в кресле; по вискам и лбу текли крупные капли пота, но боль прошла. Он глянул на побледневшего как полотно хозяина лавки и замерших возле входа посетителей, которые, судя по одежде и отсутствию загара, были туристами из Европы или Америки. Затем медленно поднялся и поплёлся к выходу на ватных ногах. Никто не попытался остановить его. *** Факел, установленный в специальный держатель на стене, коптил и ронял шипящие капли масла в песок. По потолку пещеры метались чёрные тени, за спиной слышались приглушённые толщей камня голоса археологов из группы. Они нашли древнюю гробницу какого-то египетского вельможи и теперь сутками не вылезали на поверхность. Даже еду и воду им дважды в день приносил чумазый местный мальчишка — настолько эти безумцы были поглощены раскопками, что даже, казалось, сон им был без надобности. Дьяволо раздражённо пнул носком сапога белый череп какого-то неудачливого воришки, который собирался обчистить это место тысячу лет назад, но наткнулся на ловушку или скорпиона в песке. В городе делать было особенно нечего, но лучше уж подыхать от жары в душном номере отеля, чем день и ночь таскать корзины с песком из пещеры на поверхность и работать лопатой, как шахтёр. Из дальнего угла вдруг послышался какой-то шелестящий звук, и Дьяволо снял со стены факел, чтобы рассмотреть его источник. Он с другими членами группы только что сдвинул тяжёлую каменную плиту, чтобы открыть проход в пещеру, которая была закрыта в течение нескольких столетий. Здесь не могло быть ничего живого — ни змей, ни скорпионов. Дьяволо с сомнением покосился на скелет в остатках одежды, что ничком лежал у стены. Нет, покойники безобидны и не доставляют проблем. В отличие от живых. Он подошёл ближе и заметил, что среди тонких лучевых костей лежит какой-то свёрток. Что-то продолговатое было завёрнуто в почти полностью истлевшую ткань. Добыча вора, которая стоила ему жизни и которую он так и не смог донести до поверхности. Дьяволо медленно повернул голову влево, чтобы проверить, не зашёл ли в пещеру кто-нибудь из его «напарников». Они нашли множество уникальных артефактов здесь: посуду, одежду, десятки свитков папируса, статуэтки египетских богов из слоновой кости — но чего-то по-настоящему ценного в гробнице было мало. Неудивительно, ведь вряд ли вор в пещере был первым и последним, кто пробирался сюда поживиться сокровищами. Хорошо, если они найдут здесь пару золотых монет, случайно обронённых расхитителями гробниц. Этот парень, угодивший в ловушку, мог быть одним из первых, кто нарушил покой египетского богача, — тогда в свёртке может оказаться золото или даже драгоценные камни. Последние несколько дней Дьяволо много думал о том, что ему теперь делать. Не мог он всю оставшуюся жизнь скрываться от прошлого и жить где-то на задворках всего интересного, что происходило в мире, словно крыса в канализации. Ему нужно было вернуться на родину; несмотря на то, что практически ничего не было известно о его происхождении, он чувствовал привязанность к дому. Предсказатель был прав — ему суждено было сделать нечто невероятное. Но для того, чтобы начать с элементарного — приобрести новые полезные знакомства, заняться серьёзными делами, подкупить кого-нибудь в полиции, чтобы уничтожить дело двухлетней давности, добраться до тюремного архива, где могла храниться информация о его матери, — нужны были деньги. Стартовый капитал для развития бизнеса. Наркоторговцы не станут даже разговаривать с ним, потому что Дьяволо был никем, безымянным сиротой без крыши над головой. Может быть, сегодня ему удастся это изменить? Может быть, в конечном итоге побег в Египет был во всех смыслах правильным решением? Посеревшая от времени ткань рассыпалась под его пальцами в прах, обнажив нечто, что Дьяволо сначала принял за связку бамбуковых палочек. Понеся факел поближе, он увидел, как блики заиграли на тусклом металле. Это были наконечники стрел — искусно обработанные, украшенные узорами и орнаментом, который явно имел не местное происхождение, — но наверняка ценные только как музейный экспонат. Золото не самый подходящий материал для изготовления оружия в силу своей мягкости — броню или щит им не пробьёшь, так что, скорее всего, это какой-то более прочный сплав, который и рядом не лежал с драгоценными металлами. Если кто-нибудь из торговцев древностями купит у него эту бесполезную находку, то выручки, вероятно, даже хватит на обратный билет до Италии… Дьяволо криво усмехнулся и с досадой прикрыл глаза на пару мгновений. Поразительно, как сильно он сам, оказывается, надеялся на то, что все его проблемы решит сундук с сокровищами. Всё было тщетно. Доппио мог позволить себе жить иллюзиями, он — нет. Если Дьяволо хотел добиться чего-то выдающегося, ему пора было начинать делать нечто более осмысленное, чем копание в песке. Он уже собрался встать, чтобы выйти из пещеры и покинуть место раскопок навсегда, как вдруг заметил, что одна из стрел шевельнулась. Дёрнулась в его сторону, словно стрелка компаса, хотя ничего металлического у него при себе не было. Ещё раз внимательно взглянув на свою находку, Дьяволо с удивлением заметил, что, невзирая на время, которое стрелы пролежали здесь, они, за исключением деревянных древков, выглядели так, словно только вчера вышли из-под руки оружейных дел мастера. Это было довольно странно, за такое количество времени любой металл подвергся бы эрозии и деформации. Может, его находка не так проста и бесполезна, как показалось вначале? И кстати говоря, почему вор пытался, рискуя жизнью, украсть из гробницы не золотые украшения и самоцветы, а охапку стрел, на вид не представлявших особенной ценности? За выходом из пещеры послышались голоса — близилось время обеда, и археологи тянулись к выходу из гробницы, как всегда оживлённо обсуждая сегодняшние находки и предвкушая славу, которую они заработают в среде учёных, когда вернутся на родину и займутся написанием диссертаций и статей в научные журналы. Один решил заглянуть в пещеру, чтобы пригласить старательного и дружелюбного помощника присоединиться к ним — Дьяволо едва успел схватить наконечники и затолкать их, ломая хрупкие древки, в свою сумку. На вопрос, нашёл ли он здесь что-нибудь интересное, кроме костей, песка и паутины, отрицательно мотнул головой и, закинув сумку за плечо, направился к выходу вместе с остальными. *** Доппио окончательно убедился в том, что заблудился, когда третий раз прошёл мимо шатра, где бородатый торговец в пёстром колоритном одеянии продавал бесценные персидские ковры. Тот уже начинал смотреть на него подозрительно, но Доппио было не до этого. Отправить его искать крошечную лавку среди десятков очень похожих друг на друга лавок на огромном рынке, где никто ни слова не понимал на итальянском, изначально было не самой лучшей идеей. Но друг дал ему очень важное поручение, и Доппио даже представить себе не мог, что посмел бы отказаться или выказать сомнение в своих силах. Поэтому он уже сорок минут бродил по рынку, страдал от жажды, да ещё бумажник потерял — но отступать не собирался. Он остановился возле одноэтажного глинобитного строения, чтобы перевести дух и предпринять очередную попытку разобраться в схеме, нарисованной от руки со слов друга. Возле двери на циновке сидела довольно зловещего вида старуха. Увидев Доппио, она вдруг изменилась в лице, словно встретила кого-то знакомого. Опираясь на кривой деревянный посох, она поднялась с циновки; глаза, до этого скрытые насупленными седыми бровями, горели огнём и словно пронизывали Доппио насквозь. Тот поёжился и решил, что лучше убраться отсюда подобру-поздорову, пока не поздно. Сегодня у него нет времени на приключения и неприятности. Друг в первый раз доверил ему действительно важное дело, и он ни за что не подведёт его. Доппио снова вышел на дорогу, вытащил из кармана брюк сложенный вчетверо клочок бумаги – хорошо, что додумался не класть его в кошелёк, — развернул, чтобы ещё раз свериться с написанным, но налетевший откуда ни возьмись порыв ветра вырвал листок из рук. Доппио бросился было ловить его, едва не попал под колёса повозки, запряжённой мулами, случайно толкнул туристку, которая тут же подняла крик и замахнулась на него сумочкой, а листок в это время уже унесло далеко вперёд, подняло высоко над крышами лавок, пока он не потерял его из виду. Он стоял, глядя прямо перед собой, где-то ещё минут пять, не в силах поверить в то, что произошло. Что он опять всё испортил. На глаза Доппио навернулись непрошенные слёзы, но он ничего не мог с собой поделать в тот момент. Что он теперь скажет другу? Как он найдёт нужную лавку и торговца без схемы? Услышав стук посоха о камень, он обернулся и увидел, что старуха, похоже, решила не отставать от него. Концы седых волос, перехваченных золотыми кольцами, почти касались земли, когда она шла к нему. — Ты ведь хочешь продать их. Cкрюченный указательный палец упирался прямо в заплечную сумку. Доппио крепче сжал кожаную лямку — это был не вопрос. Ему действительно нужно было найти на рынке торговца, который бы мог оценить стоимость древней находки и заплатить за неё. Вполне конкретного торговца, который разбирается в своём деле, а не древнюю каргу, которая вот-вот развалится от старости… Хотя друг ничего не написал о том, что торговцем будет именно мужчина. Может ли быть, что он абсолютно случайно попал туда, куда надо? На двери, возле которой сидела старуха, даже не было никакой надписи или таблички, не было прилавка с товаром. Как Доппио должен был сообразить, что нужно обратиться именно к ней? Хотя, увидев его, она повела себя так, будто знала его, знала, что он придёт… Ну, конечно! Друг просто предупредил её, что Доппио придёт, и описал его внешность. Каким же идиотом он бывает иногда! Столько переполоха наделал из-за пустяка… Он кивнул, и старуха тут же развернулась к нему спиной и быстро пошла прочь, проворно минуя повозки и прохожих. Доппио понял, что ему следует идти за ней, но едва поспевал — вот это скорость! Вероятно, не так уже его новая знакомая стара, как хочет казаться. Спустя бесконечность, где переходы, узкие улочки и заполненные машинами перекрёстки слились для Доппио в шумную пёструю круговерть, от которой замутило, городской пейзаж стал постепенно меняться. Дороги стали шире, улицы — тише, по обе стороны от них возвышались старые особняки в окружении тропических деревьев и кустарников, скрытые за высокими каменными оградами. Откуда-то послышался неприятный для ушей вскрик павлина, в нагретом воздухе стоял терпкий запах роз и магнолии. Доппио понял, что здесь живут богачи, и немного успокоился. Его вели не в грязную подворотню, а в дом какого-нибудь приличного и состоятельного человека, который коллекционирует древности. Значит, велик шанс, что ему хорошо заплатят. Друг будет им гордиться. Металлические ворота со скрипом закрылись за его спиной. Старуха приглашающе махнула рукой в сторону двери; Доппио ещё на рынке заметил, что большой палец на её левой руке расположен не там, где нужно. Его отвели в просторную светлую комнату, в пол которой был вмонтирован небольшой декоративный фонтан, выложенный мелкой бело-голубой плиткой. Бегущая вода наполняла помещение прохладой, что было очень кстати после продолжительной прогулки на солнцепёке. Старуха предложила Доппио сесть на кучу разноцветных мягких подушек возле стены, кивнула на поднос с напитками в запотевших графинах, стоявший на низком столике тёмного дерева, но было очевидно, что она хочет побыстрее закончить с церемониями и демонстрацией гостеприимства. Её интересовало только содержимое заплечного мешка Доппио. Тот огляделся по сторонам: не похоже, что на сделке будет присутствовать ещё кто-то, но, возможно, сам покупатель не хотел показывать своё лицо. Не мог же этот роскошный особняк принадлежать карге, которая сидела на земле возле лавок на рынке, как какая-нибудь побирушка. Да и чувствовалось, что в доме есть ещё кто-то, — Доппио ощущал чужое присутствие с того самого момента, как переступил порог. Когда наконечники стрел были вытащены из сумки и разложены на мягком ковре, лицо старухи словно озарило небесное сияние. Она забормотала что-то на непонятном языке, сухие пальцы на её руках тряслись – то ли от волнения, то ли от нетерпения. Деревянный посох с грохотом упал на пол, когда она опустилась на колени, по щекам её текли слёзы, она без конца повторяла одно и то же слово, подозрительно похожее на итальянское «Dio». Доппио подумал, что довольно странно так яро молиться богу (если это была молитва, конечно), договариваясь о стоимости товара, но здешние люди вообще почти поголовно относились к процессу торга со священным трепетом. Немного успокоившись, старуха вытащила откуда-то из складок своей многослойной одежды клочок бумаги и протянула Доппио. Тот всматривался в плохо читаемые закорючки, пока не сообразил, что это цифры, складывающиеся в число. Довольно длинное число, в конце которого стоял узнаваемый знак, обозначавший самую распространённую валюту на земле. Пальцы Доппио, казалось, примёрзли к бумаге — сумма была абсурдно велика, наконечники стрел не могли стоить столько, даже если бы были сделаны из платины и украшены бриллиантами. Может, дело в их необычных свойствах, на которые Доппио обратил внимание ещё в пещере? Но откровенно говоря, он не мог думать о каких-то чудесных кусках металла, это казалось слишком неправдоподобным, как и то, что кто-то был готов заплатить за них столько денег, что можно было бы купить всю Сардинию. Неужели его опять пытаются обмануть? В комнату вошёл высокий мужчина в белом тюрбане, который с явным усилием и напряжением в руках нёс чёрную кожаную сумку с твёрдым дном. Когда он ставил её на пол возле фонтана, внутри что-то звякнуло. После очередного приглашающего жеста Доппио поднялся с подушек, подошёл к сумке и расстегнул металлическую молнию. Слитки золота, много, он даже не смог бы сказать вот так сразу, сколько именно. Доппио с сомнением глянул на старуху, которая кивала, улыбалась и показывала ему пять пальцев. Тут взгляд его упал на ковёр, и он увидел, что там лежит пять наконечников стрел. Но ведь вчера их было шесть! Неужели он потерял где-то ещё один? Может, обронил на ковёр, когда вытаскивал остальные? Или случайно оставил в сумке? Доппио, моментально вспотев, уже собрался вывернуть наизнанку заплечный мешок и уткнуться носом в ковёр, чтобы попытаться найти пропажу, но в виске снова резко кольнуло — боль заставила его застонать и схватиться за бортик фонтана. Внезапно накатили тошнота и головокружение, он изо всех сил пытался остаться в сознании — ему ведь ещё нужно выйти из особняка и дотащить золото до отеля. Дурнота постепенно отхлынула, и когда Доппио снова поднял голову, чтобы поблагодарить старуху за удачную сделку, то увидел, что в комнате уже никого нет. Если бы не сумка, набитая слитками, можно было бы подумать, что всё это ему приснилось или привиделось от теплового удара. Пройдя открытую галерею с выходом на просторный двор, мощёный пёстрой плиткой, Доппио, сгибаясь под тяжестью своей драгоценной ноши, вошёл в комнату, погружённую в полумрак. Слева была светлая арка, ведущая, скорее всего, опять куда-то на улицу, справа на второй этаж вела лестница, в конце которой не было видно ничего, кроме тьмы. Внизу прямо на ступеньках сидел молодой человек примерно одного с Доппио возраста. Не похоже, чтобы они со старухой проходили эту комнату, когда вошли в дом. Там тоже было темно, но лестницу Доппио точно запомнил бы. Опять заблудился… Обречённо вздохнув и передвинув врезающуюся в плечо лямку сумки поудобнее, он поплёлся к лестнице, чтобы спросить у незнакомца, где выход. Тот медленно поднял лицо на голос, и Доппио инстинктивно отшатнулся — будто на него посмотрел мертвец. Паренёк был бледен как смерть, под глазами залегли чёрные тени, веки покраснели и припухли, будто он плакал или не спал несколько дней. Рыжие волосы были растрёпаны, на белой ткани рубашки тут и там виднелись небольшие, расплывшиеся по краям, пятна крови. Слова застряли у Доппио в горле. Мог ли это быть хозяин особняка, который из-за плохого самочувствия решил не выходить к гостям? Или же это был гость, которому повезло меньше, чем Доппио? Так или иначе, о везении можно будет рассуждать, только когда он выберется отсюда живым и невредимым. Паренёк моргнул, в его глазах проснулось нечто, похожее на осознанность, но он так ничего и не сказал – просто молча показал пальцем на ту дверь, через которую Доппио попал сюда. Решив не тратить время на благодарность, тот направился обратно — похоже, когда он выходил из комнаты с фонтаном, то выбрал не ту дверь. Как обычно… Оглянувшись на паренька в последний раз, он увидел, что сверху, со второго этажа, вниз по лестнице ползёт белый туман, подвижный, клубящийся. Бедняга на ступенях вдруг со стоном схватился за голову, так исступлённо сжимая побелевшими пальцами рыжие пряди, что казалось, будто он готов вырвать их с корнем. В виске Доппио тоже зашевелилась тупая боль, словно кто-то медленно вкручивал штопор в его голову. Он поспешил на выход, в прочерченную солнечными лучами галерею. Он ничем не мог помочь… Нет, наверное, мог, но не стал, потому что отчётливо слышал голос друга, гремящий в его ушах. Умоляющий его убраться оттуда поскорее. *** После долгих сомнений Дьяволо всё-таки решил наведаться в особняк пару дней спустя. Слишком необычным было то, что Доппио там увидел и почувствовал. К тому же, стрела, та самая, которой хватился Доппио и которую он решил оставить у себя, вела себя всё более странно, будто и правда была живой. К необъяснимым законами физики движениям и подёргиваниям добавилось едва заметное свечение, идущее от острия стрелы. Может, старуха, которую Дьяволо тщетно искал на рынке, сможет в дополнение к куче денег дать ему ещё и какие-нибудь ответы? Может, всё объяснялось просто и логично, ведь Доппио такой впечатлительный… Особняк был пуст. Ворота были брошены открытыми, как и входная дверь. В комнатах гуляли сквозняки, дно фонтана было сухим. Старуха и странный паренёк исчезли, даже мужчины, что принёс сумку и наверняка был обычным слугой, нигде не было. В конце лестницы на второй этаж отчётливо виднелся прямоугольный дверной проём. Ни словно осязаемой физически тьмы, ни пугающего тумана. Просто старая скрипучая лестница в старом пустом доме. Дьяволо поднялся наверх, прошёл по длинному тёмному коридору, который оканчивался одной массивной деревянной дверью с позолоченной ручкой. Повернув её, он оказался в просторном помещении с колоннами. Темноту прошивали лучи света, прорывающиеся сквозь щели в неплотно закрытых ставнях. Воздух был затхлым, с неприятным оттенком разложения, который Дьяволо учуял сразу же, — словно он снова спустился в церковный склеп, где ему часто приходилось помогать приёмному отцу. В центре комнаты прямо на полу лежала высокая каменная плита – такую Дьяволо тоже видел в церкви. На неё ставили открытый гроб перед началом литургии, чтобы у родственников усопшего была возможность попрощаться… Но кто будет держать гроб, с покойником или без, у себя дома? Здесь и правда творилась какая-то чертовщина, пускай Дьяволо и не хотел в это верить. Он уже давно убедился в том, что бога нет. А раз нет его, то нет и Сатаны, никто в этом мире и за его пределами не заинтересован в победе добра или зла, никто не накажет злодея за его дела, какими бы ужасными они ни были, никто не спустится с небес, чтобы прекратить страдания несчастных. Есть только люди и их поступки. Есть цели и средства, помогающие их достигнуть. И насколько они справедливы и несут ли добро или зло, решает человек: он сам кладёт эти понятия на чаши весов — или же выбрасывает их к чёртовой матери, как сделал Дьяволо. Всё просто. Обогнув колонну, он подошёл ближе к плите, заметив, что на её гладкой поверхности лежит небольшого размера предмет, завёрнутый в тёмную ткань. Выглядело так, будто кто-то оставил его тут намеренно; будто знал, что Дьяволо вернётся. Как старуха знала в лицо Доппио, хотя никогда до этого не видела его. Мало того, что прошлое шло за ним по пятам, дыша в спину, так теперь он получал угрозы ещё и из будущего. Это злило. Злило, что кто-то может просчитать его шаги заранее, предугадать его действия, а может быть, и мысли. Кто-то, кто заполнял это строение зловещей аурой, пленил разумы людей и был, к тому же, баснословно богат и могуществен. Почему он просто не забрал стрелы у Доппио? Почему не убил его, а наоборот позволил уйти из особняка с сумкой золота, которое поможет Дьяволо очень быстро поправить свои дела на родине? Всё это не укладывалось в его голове, было слишком нелогичным, и этот нерешённый вопрос не давал ему покоя больше, чем стрела, остриё которой каждую ночь поворачивалось ровно настолько, чтобы указать прямо в его грудь. Развернув ткань, Дьяволо увидел маску из грубо обработанного камня. Его скудные познания в истории позволили предположить, что она имела южноамериканское происхождение. Очередная старинная безделушка с магическими свойствами? Что будет делать она — подпрыгивать в воздух и вцепляться людям в лица, не давая дышать? С ней и стрелой он может стать знаменитым фокусником — уж точно заработает больше, чем учёные-неудачники, трясущиеся над древними черепками в гробнице. Дьяволо криво усмехнулся — пора заканчивать с этим фарсом и бежать из страны, где на каждом шагу мистика, предсказания и магические артефакты, пока он не стал похож на парня, которого Доппио видел вчера на лестнице. Грубо затолкав реликвию в сумку, Дьяволо быстрым шагом направился к выходу из комнаты, по пути на мелкие кусочки изорвав записку, обнаруженную на плите прямо под маской. В ней старомодным почерком с кучей завитушек была выведена всего одна фраза. «Увидимся позже».