***
Очень скоро Арсений Сергеевич стал секс-символом для всего учебного заведения. Выпускницы вились вокруг, как мошки в летнее время, первокурсницы надевали порой настолько откровенные наряды, что температура в аудитории взлетала вверх. Антон мрачнел, следовало лишь Попову приветливо улыбнуться хоть кому-либо. Преподаватель не мог этого не замечать. Самое странное, что оба парня особо и не контактировали, не считая, конечно, редких переглядываний в коридорах и на лекциях.***
— Что, Шаст, тебе понравилось сосать у того парня? По аудитории прошли смешки. Вечеринка в честь закрытия первой сессии у первокурсников не прошла без новых сплетен и скандалов. Конечно, от Арсения Сергеевича не могли укрыться и они. Да что уж там, он сам присутствовал на той вечеринке, правда, всего лишь полчаса. А стоило остаться до конца. Антон замыкался в себе с каждым днем все больше, его одежда становилась однотонной, а количество браслетов, когда он ходил с коротким рукавом, увеличилось в несколько раз. Однажды Попову почти удалось начать разговор с учеником, если бы не оскорбительное «Пидрила», которое звучной пощечиной прилетело в адрес Шастун. Высокий первокурсник быстрым шагом, почти бегом, вылетел из кабинета, оставив преподавателя один на один с отнюдь не оптимистическими размышлениями.***
День выдался чертовски длинным, а работы привалило больше, чем за несколько предыдущих месяцев. Вид Арсения оставлял желать лучшего: капилляры в глазах лопались, прическа растрепалась до такой степени, что парень невольно вспомнил свою первую пьянку (по секрету: на ней он выглядел и то лучше). Университет закрылся уже несколько часов назад, а часы давно пробило за одиннадцать вечера. Попов потянулся, после чего, оставив на рабочем столе полный беспорядок, устало поплелся к выходу из аудитории.***
Прекрасная ночь: миллионы звезд украшали небо, луна светила как свеча в темной комнате, и даже искусственное освещение города не могло испортить эту картину. Тишь, гладь, если бы не чей-то смех и звуки ударов, на которые Арсений отреагировал мгновенно. За углом группа студентов избивала Шастун: удары приходились на все его тело почти одновременно, и даже поза эмбриона не уберегала его хоть как-нибудь. Арсений крикнул и подбежал к шайке, вот только та тут же скрылась в ночной темноте. — Подожди, Антон, сейчас в больничку поедем, — как можно более спокойно говорил Попов, словно пытаясь убаюкать студента, хотя в груди педагога бушевал настоящий ураган. Дальше все было как в замедленной съемке: парень поднял Антона на руки без лишних движений, дабы не навредить его травмированному телу, после чего понес в сторону парковки.***
— Не надо…в больницу… Спустя десять минут езды на машине Арсения Шастун все же подал голос, но он был так слаб, будто в любой момент мог оборваться, подобно тонкой ниточке. Попову ничего не оставалось, кроме как подчиниться: курс тут же изменился на его квартиру.***
— Ты как? Утренние лучи солнца светили прямо в глаза Антона, из-за чего первокурсник невольно поежился. Спустя мгновение боль напомнила о себе, тут же разойдясь по всему телу. Шастун смог разглядеть перед собой Арсения Сергеевича, который держал перед его лицом стакан с водой и таблеткой обезболивающего. — А если у тебя ребра сломаны? Или внутренние органы они повредили? Куда я смотрел… Антон усмехнулся, не смотря на свое состояние, чем очень удивил преподавателя. На лице Шастун появилась улыбка, из-за которой его лицо уже не выглядело таким изнеможденным. — А как же пары? — Тут же опомнился парниша, обеспокоенно глядя на преподавателя. Настала очередь Арсения улыбаться. — Не думай об этом сейчас. Взгляд Попова был направлен на Антона. Их глаза встретились. Время между этими двумя как будто остановилось. Антон залился румянцем, стыдливо отведя взгляд и зажав в своей ладони плед, всю ночь укрывавший его от холода. — Вы ведь знаете, что я… Палец Арсения соприкоснулся с губами ученика в затыкающем жесте. Щеки Шастун покраснели пуще прежнего, чем вызвали у Попова еще одну улыбку. — А кто сказал, что у меня нет чувств к тебе?