Память иного мира

Русе Болтону часто снился один и тот же сон. Точнее — сон про одно и то же, могли различаться детали окружения, события, но это было место, которого никогда не существовало, и люди, которых он никогда не знал. И он сам в этом сне был не собой, не лордом Дредфорта и даже не совсем человеком. Там, во сне, все было ясным и логичным. И темное помещение с еле заметными полосами света под потолком (свечи? но разве огонь свечей бывает такой ровный и тускло-синий?), и его доспехи, иссиня-черные, украшенные изображением черепа с темно-красными крыльями, и оружие на поясе, не похожее ни на меч, ни на топор. И он сам — выше ростом, чем Большой Джон Амбер, и вдесятеро сильнее. Доспехи не были похожи на рыцарские, весили, наверное, раза в три больше, чем он сам, но почему-то передвигался он в них с легкостью. Но и без доспехов он был силен и страшен, а люди рядом с ним казались мелкими, как крысы. Да они и были крысами. Суетились под ногами, не смея поднять глаз. Он не обращал на них внимания, пока ему что-то от них не требовалось. Потом, вспоминая сон, Русе не мог припомнить, что же именно он хотел узнать от смертных. Но сам процесс допроса помнил очень хорошо. Он возвышался над железным столом, к которому был привязан человек. Он еще не начинал, но человек уже вопил от ужаса перед нависающей над ним темно-синей громадой. Русе медленным движением освобождался от перчаток, аккуратно складывал их на скамью, потом доставал нож, любовался отражением света на лезвии, а потом аккуратно проводил им по своей ладони. Длинная красная царапина с выступившей капелькой крови держалась секунды две, а потом зарастала. Русе раздраженно взмахивал ладонью, чтобы капля крови отлетела в сторону, и принимался за дело. У смертного, конечно же, раны так быстро не заживали. Они вообще не заживали. Может быть, одна царапина и зажила бы через несколько дней, но, во-первых, никто бы и не дал смертному эти дни. А во-вторых, Русе не собирался ограничиваться одной царапиной. Он делал надрез под ключицей и аккуратно вел свежевальный нож вниз по груди, аккуратно снимая полоски кожи. Капельки крови стекали вниз, на металлический пол, окрашивали нож красным, и с синем приглушенном свете он становился почти черным. Обнажались красные мышцы, можно было вспомнить их названия и наблюдать за переплетением волокон, но Русе не утомлял себя такими подробностями. Его целью было не изучение и не наслаждение. Его целью было узнать от смертного что-то. Потом он забывал — что. Но тот Русе, что во сне, целиком разделял мнение того Русе, что был наяву — у освежеванного человека нет тайн. И они все говорили под его ножом. Иногда приходилось применять и другие средства. Он и без ножа и без доспехов мог многое. Ломать лучевую кость одним движением пальцев. Сломать ключицу, как карандаш. Двумя пальцами подцепить глазное яблоко и вытащить его, а потом раздавить, так чтобы жидкость пролилась на лицо смертного. А потом дать ему несколько секунд передышки и снова задать вопрос. Русе никогда не рассказывал о своих снах. Он не знал, откуда они взялись и не являются ли они пророческими. Слишком тот мир отличался от этого. Здесь и оружия такого нет, и замки никто не строит из металла. Да и не замок это был, он назывался «космический корабль», и тогда, во сне, это название не казалось абсурдным. А однажды он нашел в библиотеке свиток пергамента. Его явно неоднократно переписывали заново: верхняя, сама старая часть, была записана одним почерком, а самые последние записи — разными. Сверху было написано “Ave Dominus Nox”, а ниже — длинный список имен. Наяву Русе этих имен не знал, но во сне они были хорошо ему знакомы. Русе подозревал, что каждый из рода Болтонов вписал по одному имени, но своих имен они не оставили. Неужели все видели подобные сны? Но не говорили о них... А кто бы поверил? Только через несколько лет после обнаружения списка Русе написал свое имя. Нет, не свое, того, кто был во сне. Келлендвар. Ему никто не рассказывал об этом пергаменте, и он сам не рассказал Домерику. Ожидал, что тот найдет сам. Но Домерик не нашел. В походе на Войну пяти королей Русе почти забыл о свитке. И о снах тоже забыл. В войне бы они никак не помогли. Там, во сне, была иная война и иные методы. Но мысль поднять мятеж против правителя была родной и тому Русе, который во сне. Он вообще не любил никаких королей. Ни короля Семи Королевств, ни короля Севера. И одобрил бы и предательство и убийство. Уже в Барроутоне, когда можно было передохнуть, ожидая подхода северных лордов, Рамси с немного смущенным видом подошел к отцу. — Я тут случайно нашел в библиотеке Дредфорта один свиток... Русе насторожился, обдумывая, как бы лучше объяснить то, что он сам не до конца понимает. Но Рамси ничего не стал спрашивать, а просто сунул в руки отца пергамент и сказал: — Я решил на всякий случай взять его с собой. Пусть лежит у тебя. Оставшись один, Русе Болтон, развернул свиток. Внизу было добавлено одно имя. Не чернилами, кровью. Келленкир.