Зрение
Рик смотрит, как Дэрил заново обматывает скотчем ложе своего арбалета. Все внимание Дэрила сосредоточено на оружии. Он осматривает каждый дюйм; ничего не ускользает от его пристального взгляда. Рик видит, как хмурится Дэрил, замечая новые щербины или царапины, наблюдает, как чуткие пальцы его ощупывают оружие в поисках повреждений. Рик смотрит на Дэрила — и не видит ничего вокруг. Забывает об усталости, не замечает, как свет дня за окном сменяется сумерками. Что, если кто-нибудь заметит, куда глядит он, не отводя глаз? Ну и пусть. На своего охотника Рик готов смотреть вечно, и ничто сейчас не заставит его отвести взгляд. Дэрил, конечно, чувствует, что на него устремлен чужой взор — такие вещи он всегда замечает. Разумеется, он понял, что Рик смотрит на него, и понял уже давно — но только сейчас поднимает взгляд ему навстречу. Чувства Дэрила остры, зрение безупречно; через просторную комнату, через людской шум и суету взгляд его находит Рика — и Дэрил улыбается. Улыбка его — словно пламя, согревающее сердце, нежность взгляда — словно ласковое прикосновение. И все вокруг теряет значение. Нет больше ничего, кроме них двоих. Рик слегка дергает головой. Это вопрос: «Все хорошо?» Дэрил едва заметно кивает. Это ответ: «Да, все под контролем». Нетрудно угадать, что Дэрил сделает дальше. Он откладывает арбалет и идет к лестнице. Рику жаль, что они больше не смотрят друг другу в глаза; но он предвкушает то, что за этим последует.Слух
Над головой у себя, на ступенях металлической лестницы Дэрил слышит шаги. Твердые шаги мужских ног в тяжелых походных ботинках. Дэрил знает: здесь никого, кроме них двоих. Он всегда знает, где находится и чем занят каждый в группе: так безопаснее. Сейчас их голоса и звон посуды слышатся снизу. Там готовят ужин. Бет напевает, Кэрол смеется чьей-то шутке. Все они в безопасности. Шаги Дэрила по гладкому полу бесшумны. Он умеет двигаться, не издавая ни звука, и чаще всего так и делает: охотничья привычка превратилась в инстинкт. С тихим шорохом он отодвигает занавеску у входа в свою камеру. Рик уже здесь, стоит к нему спиной. Услышав шорох, он оборачивается. — Привет, Дэрил. Имя его из уст Рика звучит сладко и терпко. Ничего интимнее Дэрил никогда не слышал. Как нежное объятие, как успокаивающая ладонь на сердце. Если бы любовь умела говорить — говорила бы голосом Рика, когда они одни. Глядя Рику в глаза, Дэрил делает шаг вперед — к нему. Рик запускает руку ему в волосы, нежно поглаживает затылок. Дэрил делает еще шаг, и Рик сжимает его в объятиях. На несколько минут они затихают. Дэрил слушает, прикрыв глаза, — и слышит у самого своего уха дыхание Рика, медленное и глубокое. Слышит сильное, неторопливое биение его сердца. Мерное и спокойное, оно успокаивает и Дэрила. «Здесь мой дом, — думает Дэрил. — Наконец я там, где должен быть».Вкус
Чуть отстранившись, Рик любуется Дэрилом, который прильнул к нему с закрытыми глазами. Наслаждается моментом. Но вот Дэрил открывает глаза — синие глаза, прекраснее всего на свете. «Как же мне повезло!» — в который раз думает Рик. Рядом с ним глаза Дэрила всегда сияют. Ни тени подозрения, ни упрека, ни страха, ни стыда. Немало времени прошло, прежде чем Дэрил вообще начал смотреть Рику в глаза — но ради этого стоило подождать. Кажется, чего еще желать? Смотри и смотри. Но Рику хочется большего. В нем растет желание ощутить Дэрила всеми чувствами; и в конце концов, поддавшись, он приникает к его губам. Дэрил отвечает на поцелуй — нетерпеливо, голодно, жарко; блуждая руками по телу друг друга, оба упиваются новым ощущением. У Дэрила вкус сигарет. Рик никогда его не любил — до сих пор. Дэрил и сигареты — это… правильно. В этом вкусе есть что-то уникальное, принадлежащее только Дэрилу; такое непохожее на всех, с кем целовался Рик до сих пор, что рядом с Дэрилом стираются все былые поцелуи — остается только «здесь» и «сейчас». Склонив голову, Рик начинает целовать Дэрила в шею. Тот со стоном откидывает голову назад, словно приглашая Рика уделить этой части тела больше внимания. Ему нравится, когда Рик его кусает — и Рику в последнее время это тоже полюбилось. Начинает он с нежных, осторожных покусываний. Для более решительных действий время еще не пришло. На коже Дэрила чувствуется пот: сегодня в рейде оба они вымотались. Солоноватый вкус — такой земной, такой реальный, словно подтверждающий, что все это не сон. Рик кусает сильнее — и зализывает место укуса мелкими круговыми движениями; и дыхание Дэрила учащается.Обоняние
Дэрил снова прикрывает глаза, а Рик спускается губами вниз по его шее. Ощущения остры: каждый поцелуй, каждый укус усиливает возбуждение. Боль, дойдя до мозга, превращается в наслаждение — просто потому, что Дэрил знает: Рик никогда не причинит ему боли всерьез. Никогда не навредит. Рядом с Риком он в безопасности. Но вот Рик отстраняется — и Дэрил открывает глаза. Подняв голову, Рик снова припадает к его губам, и Дэрил прижимается к нему, остро чувствуя необходимость ощутить Рика всем телом. Прервав поцелуй, он утыкается лбом Рику в плечо. Дэрил вдыхает запах своего возлюбленного. Пот — след сегодняшних тяжелых трудов в лесах. Дым костра, всегда напоминающий Дэрилу о первых их ночах вместе — на большой дороге, зимой, среди холода и отчаяния. И чуть-чуть запаха Джудит — запаха детского питания и чистого младенческого тела. Знакомые запахи Рика. Такие успокаивающие. Такие родные.Осязание
Рик скользит ладонями по бокам Дэрила, опускает руки на его узкие бедра. Чувствует, как в ритме учащенного дыхания вздымается его грудь. Расстегивает на нем рубашку. Теперь ничто не отделяет его от теплой кожи, от мягких курчавых волосков на животе. Руки Рика спускаются ниже — к пуговице на джинсах. Первый раз Рик до него дотронулся через пять минут после знакомства. Когда Дэрил кинулся на него с ножом. Странное дело: мог бы просто вырубить — но вместо этого они вдвоем с Шейном бросились на Дэрила, скрутили и отобрали нож. Прямо скажем, не слишком нежничали. Но Дэрил часто вспоминает об этом первом прикосновении — и вспоминает с улыбкой. Скользнув рукой под ткань, Рик сжимает в ладони твердый, напряженный член Дэрила. Тот, со стоном вздернув голову, тянет руки к пуговицам на рубашке Рика. Несколько мгновений — и уже руки Дэрила скользят по обнаженному телу Рика, ласкают грудь, спину, ныряют под джинсы. Дэрил помнит, как они с Риком впервые любили друг друга. Помнит мощные мускулы, жесткое, неподатливое тело — тело, знающее голод, привыкшее к неустанной тяжелой работе. С тех пор он прикасался к Рику, с ног до головы, должно быть, сотню раз — но тот первый раз прочно засел в памяти. Словно все было вчера. Помнит, как Рик исследовал его тело, — и почти не бывает ночи, когда бы воспоминания об этих сильных, но нежных пальцах не посещали его во снах. Одежда летит на пол; оба обнажены. Жадные руки скользят по телу; пальцы смыкаются на возбужденных членах, ласкают ягодицы, проникают в самые потаенные уголки. А когда нужда друг в друге становятся нестерпимой — они прижимаются друг к другу тесно, словно превратившись в единое целое. Грудью к груди, членом — к восставшему члену. Сливаясь, сплетаясь, пылая в неутолимом жару. В унисон звучит их дыхание, в едином ритме бьются сердца. Губы исследуют и ласкают, зубы оставляют метки. Двое вместе; двое — одно. Охотник — одинокий волк с непроглядной тьмой за плечами; бывший полицейский, изнемогающий под бременем ответственности, которой не желал и не просил. Оба разучились доверять; оба хранили свои секреты за семью замками — пока не встретили друг друга. Но теперь Рик и Дэрил больше не одни. Они вместе. Наедине — грудью к груди; в жестоком, предательском мире — спиной к спине.