Сад

Рыжая шевелюра вновь скрылась за высоким кустом. Арно усмехнулся. Что за игры, Элиз? Он свернул туда, где только что мелькнули ее шикарные длинные волосы. Арно казалось, что он мог уловить ее аромат. Прикрыл глаза, вдохнул. Да. Это она. Улыбка озарила его лицо. Глаза довольно сверкнули, скрывшись в тени капюшона. Развилка? Разве это помеха? Еле уловимый, но такой родной, такой знакомый аромат. Он вел его по ее следу. Арно вдыхал полной грудью, вызывая в голове воспоминания о ее глазах, улыбке, смехе, что лился из ее сладких губ. Ее мягкие руки, тонкие пальцы, что путались в его волосах. Ему казалось, что он мог с закрытыми глазами идти, ведомый одним лишь ее запахом. Он так и манил, возбуждая аппетит, возбуждая его самого. Очередной поворот. Чертовы заросли треклятого лабиринта ему уже порядком надоели. Злобный рык вырвался из груди. Хотелось срубить все эти кусты, идти напролом. Лишь бы побыстрее достигнуть… Достигнуть источник этого дурманящего аромата. Казалось, что он всегда дышал не в полную силу, периодически задыхаясь, без своего личного наркотика. Но сейчас он дышал полной грудью. Ее запах, она сама — вот его наркотик. Он уже не шел — бежал, стараясь как можно быстрее настичь, дотронуться, вдохнуть еще больше. Поворот принес ему удовлетворение. Внутри все встрепенулось. Ее улыбка, она будто играла с ним, и что-то подсказывало Дориану, что сейчас он явно не выигрывал. Она вновь скрылась от его глаз. Чертов лабиринт! Чертов сад! Арно недовольно рыкнул. Сорвавшись с места, он выбежал на очередной поворот. Ее здесь будто и не было. Но аромат. Арно вдохнул, прикрыв глаза. Рядом. В спину уперлось что-то твердое, небольшое. Он уже не мог сдерживать улыбки. Достиг. Или это она достигла? — Ты открылся, Арно. — почти шепотом. Капюшон сорвал с головы явно не порыв ветра. Она была слишком близко. Он даже сквозь одежду ощущал ее тепло. Так близко. — А ты расслабилась, посчитав себя победителем. — быстрый разворот в лучших ассасинских традициях. Ловкие движения, она не успела отреагировать. А может не хотела? Мушкет вырвался из ее руки. Сама оказалась в его объятьях. Руки легли на талию, прижимая к себе. Глаза неотрывно смотрели на нее. Снова эта улыбка, искушающая его делать все, что она бы не повелела. Разве можно было противиться? У Арно точно не было сил. Он желал растаять в ее улыбке дьяволицы, в этих горящих огнем глазах, в этом затуманивающем сознание запахе. Он хотел быть безвольным рядом с ней, хотел быть ее, принадлежать лишь ей. Хотел ее. Все внутри перемешалось, перевернулось, в груди словно вспыхнуло самое горячее пламя. Оно обжигало все органы, принося удовольствие. И все это лишь просто смотря на нее. Дыхание перехватило. Сил терпеть тоже не было. Губы соприкоснулись. Что-то внутри оборвалось у обоих. Прикосновения переросли в полные страсти укусы и попытки высосать друг из друга кислород. Дышать становилось все труднее и труднее, но никто из них не желал останавливаться. Арно поднял руку с ее талии удерживать за шею. Он желал ее всю, не хотел, чтобы она снова сбежала. Сейчас он был готов быть грубым, но только чтобы рядом с ней. Он готов был быть нежным. Он готов был быть всяким, только чтобы она никуда не делась. Шершавая ладонь чуть сжала горло, затрудняя ее дыхание. Но он понимал: грубым, но не причинять боль. Рука съехала с шеи на затылок, не давая отстраниться. Он с новой силой впился в столь сладкие губы, о которых давно мечтал. Лишь на секунду замер, стараясь вдохнуть через нос ее запах. Но этого было недостаточно, хотел большего. Она сама прижалась к нему сильнее, обвивая шею руками. Кусила за нижнюю губу, чертовка. Арно этого так просто не мог оставить. Легко накрыл припухшие губы своими, смакуя, словно хорошее красное полусладкое. Поцелуй перешел на щеку, носом уткнулся в скулу. Провел им до виска. Он желал большего. Она не отставала от его желаний. Скрытые от всего мира в этом зеленом лабиринте сада, они забыли обо всех проблемах и трудностях, отдавшись друг другу. Она нехотя оторвалась от него, он нехотя отпустил. Ее тонкие пальцы сплелись с его, потянули за собой. Чертов лабиринт уже не раздражал так сильно. Она была рядом, и, чтобы еще раз почувствовать ее головокружительный вкус, надо было только дернуть за руку. Но он терпел, позволил уводить себя вглубь сада. Небольшое укромное местечко, фонтан и беседка. Со всех сторон высокие зеленые стены кустов. Она взяла его вторую руку, потянув к беседке. Он был послушен, следовал за ней, за шлейфом ее аромата. Вдыхал. Улыбался. Сдерживаться было сложно, он готов был наброситься на нее со всем своим животным желанием, но ждал. Это было опасно. Оружие. Его было слишком много на них двоих. Избавиться от него и наконец вкусить этот сладкий, желанный плод. Ооо, как же он желал ее. Всю, целиком и полностью. Она лукаво улыбнулась и пригрозила пальчиком. Не сейчас. Не время. Завести его в беседку было не сложно, толкнуть на скамейку еще проще. Он, как послушный щенок, что с обожанием смотрит на свою хозяйку, выполнит любую ее прихоть. Рапира покинула ножны, была аккуратно уложена на противоположную скамью, там же оказались и прочие смертоносные приспособления. Элиза умела хорошо их прятать. Арно лишь громко сглотнул. Пуговки, одна за другой, медленно, томно выскальзывала из дырочек. Рыжая прикусила губу и отвела взгляд. «Дьяволица,» — подумал Дориан, — «Искусительница!» Все внутри уже давно полыхало, ему не терпелось вновь прикоснуться к ней. Нельзя. Он сдерживался из последних сил, наблюдая как жилет вместе с поясом скользнули вдоль спины вниз, на пол. Она медленно подошла к нему, расставила пошире ноги, чтобы без труда залезть ему на колени, прижаться к нему посильнее. Не спеша он положил руки на ее бедра, она — на его плечи. Это был последний миг перед тем, как им обоим сорвало крышу. Грубо схватила его за галстук, притянула к себе, впившись губами в его. До боли сжимая зубы, будто пыталась откусить от него самый лакомый кусочек. Он ни разу не уступал, заставляя от своей «нежности» рваться и кровоточить губы. Шипит, но не останавливается. Его руки уже блуждают по горячему, желанному телу, спрятанному под рубашкой. Он сам пылал. Пальцы вцепились в рыжие волосы, оттягивая назад. Словно изголодавшийся вампир, он накрыл белую шейку ртом, пытаясь высосать всю кровь из нее, кусая и терзая кожу. Ее стоны разнеслись над их укромным уголочком и были тут же заглушены журчанием фонтана. Выдернул рубашку из штанов, запустил ладони под нее блуждать по спине. Шершавые пальцы, огрубевшие от многочисленных тренировок, пересчитали все позвонки, заканчивая последним в районе шеи, и спустились снова вниз. Медленно. Спешить им некуда. Элиза развязала чертов платок и отбросила его в сторону. Пальчики, то сжимая плечи от нахлынувших ощущений, то разжимая от удовольствия, пробрались под плащ. Губы Арно тронули нежное место под подбородком. Мурашки табуном пробежались по спине рыжей, сначала принося жуткий холод, а после дикий жар. Руки сами начали скидывать с него робу, Арно помог, оставшись в жилетке. Секундный перерыв был закончен. Она поддалась вперед, прижимаясь грудью к его. Истерзанные губы снова соприкоснулись. Бедрами сжала его ноги, поелозила, распаляя его и заставляя чувствовать то самое напряжение внизу. Рыкнул прямо ей в губы, грубо срывая через голову ее рубашку. Элиз в улыбке прикусила нижнюю губу. Ей нравится этот взгляд, которым он блуждал по ее голому телу, которым он пожирал ее. Она выгнулась, руками пройдясь по всем своим изгибам, не упустила возможности под его пристальным взглядом чуть тронуть набухшие сосочки, пальцами обвела свои сладкие губы и зарылась ими в своих роскошных рыжих локонах. Арно сглотнул. Ему хотелось. Хотелось ее всю. Вкусить, всосать, чтобы она всегда была с ним. Не смея более ждать, он обхватил руками ее талию, придвигая девушку ближе. Губами дотронулся до красной шеи, провел мокрую от языка дорожку до ключицы. Снова укусы, снова попытки испить ее. Белые плечи покраснели от его страстных прикосновений. Чувствуя все его возбуждение своей промежностью, она игриво улыбнулась, поерзала, все время задевая его пах. Вместо укуса он издал глухой стон. Ее звонкий смех приятно ласкал его слух. «Соблазнительница!» — подумал он, склонившись к ее груди. Рукой пробрался под штаны, огладил каждую ягодицу. Сильно сжимал, отпускал, гладил, пока его губы сомкнулись на таком манящем соске. Ее пальцы зарылись в его волосы, снимая ленту, распуская их. Ноготками массировала кожу головы, заставляя его мурчать от удовольствия. Он уже успел расстегнуть ее штаны и сейчас больше всего горел желанием сорвать их наконец. Элиз оттолкнула его голову, принуждая остановиться. Пригрозила пальчиком. Еще не время. Она легко прикоснулась к его щеке, погладила. Он прикрыл глаза и потерся о ее ладонь. Улыбнувшись, рыжая опустила руки ему на грудь. Пальцы цепляли каждую пуговку на его одежде. Так она избавилась от жилета. А там уж и от рубашки. Теперь они в полную силу могли насладиться теплом друг друга, оставшись по пояс без одежды. Прижавшись друг к другу, они скрепили этот пройдённый этап жарким поцелуем. Арно в нетерпении запустил обе руки ей под штаны, положил на ее сладкую попку. Шаловливые пальцы развели ягодицы в стороны, пробрались в самое горячее место. Туда, где только он имел право быть. Туда, куда она пускала только его. Мокро, обжигающе жарко. Она простонала ему в губы, на что он только улыбнулся. Привстала, помогая снять с себя эту чертову ткань, оголяя попу. Смачный шлепок был заглушен ее вскриком. Скорее от неожиданности, чем от боли. Следующий был принят уже стоном. Ее руки нашли застежки его штанов, пока его губы терзали ее мочку уха. Нежные поглаживания приносили лишь удовольствие, но их было мало, он желал большего. Ей хотелось того же. Она не позволила ему помогать, сама расстегнула, а его губы уже спустились к челюсти, покусывая кожу, тут же целуя. Пришлось снова сделать паузу. Штаны и сапоги неимоверно мешали в предстоящем действе. Пока Арно стягивал с себя сапоги, он неотрывно смотрел, как она томно снимает штаны, оголяя все больше и больше свои стройные ножки. Как она повернулась к нему спиной и наклонилась, чтобы расстегнуть сапоги. Он сглотнул, замер, не в силах оторвать взгляд. Закончив, она выпрямилась, хитро прищурилась, посмотрела на него из-за плеча, прикусив пальчик. Отбросив в сторону ненужные вещи, он подошел к ней, прижался грудью к ее спине, обнял. В его жарких объятьях она развернулась к нему лицом. Обвила шею. Приподнялась на цыпочках. Прильнула к губам. Он подхватил ее под бедра, поднял над землей, прижал к себе. Крепко. Сильно. Низ живота упирался в уже давно твердый и горячий орган. Они уже оба не желали ждать и оттягивать этот сладостный момент. Арно вернулся на скамью, сел, усадив рыжую сверху. Она взяла его член в кольцо пальцев, крепко сжала. С его губ сорвался стон. Улыбка тронула ее губы. Провела кольцом по всей длине. Он мог лишь наблюдать из полуопущенных век за ее развратными действиями: она открыла свой горячий ротик так широко, высунула язычок, с которого была готова сорваться капля слюны. Но ее пальчики вовремя ее остановили. Они скользнули по язычку, глубже в ротик. Намокли от слюны, опустились на головку его члена, смазывая ее. Она приподнялась над ним на колени. Рука прошлась по промежности, потерлась о клитор, Элиз прикрыла глаза и закусила губу, указательный и средний палец скрылись внутри. Она уже вся горела от нетерпения и была достаточно мокрой, чтобы чувствовать только удовольствие. Медленно, дразня Арно, она опустилась на его орган. Стоны обоих сплелись в единую мелодию и скрылись в звуках журчащей воды в фонтане. Арно надавил на ее бедра, желая полностью оказаться в ней. Она положила руки на него плечи, начала медленные движения, мучая и его, и себя. Хотелось больше, хотелось долго. Она накрыла его губы, а он руками задавал ей темп. Он сжимал ее бедра до синяков, она царапала его плечи. Снова кусали губы друг друга. Снова до крови. Снова хотели высосать друг друга. Хотели сожрать друг друга, словно изголодавшиеся звери. Он с силой сжал ее ягодицы, поднимая, опуская их, как ему хотелось. Кусал ее плечи. Она лишь могла стонать и наслаждаться этими сладкими пытками. Она наклонилась к нему и сама кусила. Сильно, как только могла. Арно от неожиданности слишком громко застонал. На его шее остался след ее зубок. Она лизнула и снова укусила. Дикий рык раздался над ухом. Он стал помогать своими бедрами, начал вколачиваться в нее, входя и выходя почти целиком. Укусы стали покрывать всю его шею. Она будто мстила. Не раз кусала в одни и те же места, причиняя боль. Он морщился. Но наслаждение, что растекалось по телу, заглушало эту боль. А может ему так даже нравилось? Всякое ее прикосновение доставляло ему лишь удовольствие. Дыхание сбивалось от каждого толчка, сдерживать себя совершенно не хотелось. Сладкий стон ему на ушко, болезненный укус мочки. Ему чертовски нравилось, как она терлась своими грудями о его, как впивалась ногтями в его плечи. Он запрокинул голову назад, давая ей простор для новых укусов, для новой боли, которую она, смешивая с диким удовольствием, принесет ему. В какой-то момент забывшись, растаяв в удовольствии, она громко застонала ему в шею, где только что оставила красный след зубок. Он смачно шлепнул ее по попке, огладил покрасневшую кожу. И снова, снова, снова… Когда ноги устали от прыжков, и она уже просто устало сидела на нем, тяжело дыша, он подхватил ее. Смена позы придала им новых сил. Он аккуратно уложил ее на скамейке, а сам устроился между ее ног. Он терся о ее половые губы, заставляя ее мурлыкать. Вошел так легко, она его ждала. Навис сверху, начал двигать бедрами. То быстро, то медленно, постоянно меняя темп. Она задыхалась в собственных стонах и его поцелуях. Обняла его ногами, он прижался к ней всем своим горячим телом. Элиза боялась сгореть, но в то же время желала этого всем сердцем. Его тепло, его любовь, он сам. Сейчас она мечтала только о нем. Даже несмотря на то, что он уже был ее. Целиком и полностью. А когда они уже оба были на пределе, когда оба были готовы раствориться друг в друге навсегда, когда казалось, еще чуть-чуть и все вернется обратно: их сдержанность в отношениях, месть, поиск виновных, оба желали остаться в этом чертовом саду навсегда, в объятиях друг друга. Он тяжело дышал, но улыбался, уткнувшись ей в лоб своим. Она рассмеялась. — Я хочу тебя. Желаю всем сердцем. — он дотронулся до ее губ. Она поцеловала его, растворяя в этом поцелуе слова: «Я тоже».