The Song of Aconite

Смешанная
R
Заморожен
74
автор
Размер:
49 страниц, 9 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
74 Нравится 155 Отзывы 28 В сборник Скачать

Глава 4, в которой быт начинает налаживаться, а Аконит поёт для других

Настройки текста
Прошло одиннадцать лет. Аконит - 20, Бильбо - 41 - Бий, Бий, Бий! Бий. Бий-бий. БИЙ!!! - девушка крутилась вокруг кровати брата, распевая его кличку на все лады. Тот страдальчески морщился, но продолжал лежать, изображая сон. Аконит, видимо, надоело ждать, пока засоня-брат изволит встать, и она рывком сдёрнула стёганое одеяло с поёжившегося хоббита. - Бильбо Бэггинс, или вы сию же минуту поднимаете свой толстый зад от этих накрахмаленных простыней, или вы получите кофе не в кружку, а в постель. Я понятно выражаюсь? - Эко... - тоски в голосе Бильбо хватило бы на пару-тройку Сэквиль-Бэггинсов, когда те узнали, что Бэг-Энд уплыл из их цепких лапок. - Дорогая моя, неужели тебе не жалко своего старого больного братца? Неужели тебе дороже слава, чем страдающий родственник? - Да! - рявкнула девушка. - А ещё я не только тщеславная, но и мелочная, и если приготовленные мной блинчики остынут - то я насильно впихаю их в тебя, понял? - она рывком поднялась, развернулась и гордой походкой вышла из комнаты. Блинчики и вправду оказались чудесными - золотистыми, ароматными и нежными. Аконит ела их очень странно - сначала рвала на мелкие кусочки, потом смазывала яблочным вареньем, клала один кусочек на другой - штук пять-семь, а затем получившийся таким образом "бутерброд" отправлялся в рот. Запивалась эта красота молоком - Аконит была неравнодушна к этому напитку настолько, что купленные кувшины молока - на три дня - опустошались за день. Бильбо оглядел обе тарелки - его порция была раза в три больше. - Ты ешь, как птичка. На тебе ни один порядочный хоббит не женится, - нахмурился Бэггинс. Худоба его сестры - притча во языцех у всей Хоббитании, была камнем преткновения для них уже лет пятнадцать - тогда детский жирок уже рассосался, а новый не спешил нарастать. Аконит всегда была... дикой, что ли. Дитя природы, она, словно эльф, часами гуляла по лесу, могла оставаться там на ночь, питалась чем попало, носила встрёпанную косу вместо красивой причёски и штаны с рубахой вместо платьев. Правда, последние шесть лет она почти перестала гулять где попало - и на то были весьма веские причины. Миссис Луиза Брендибак, известная арфистка, лучшая во всём Шире, взяла девушку себе в ученицы - услышав, как та поёт на свадьбе Петунии тогда-ещё-Сэквиль и Изенгрима Гэмджи. Естественно, что носясь по лесам, бегая по всей Хоббитании от Бэг-Энда до дома Луизы, и тренируясь с луком - отдельная блажь девушки, которая явно досталась от матери - Белладонна в молодости бредила эльфами, даже из лука училась стрелять - не отрастишь себе животик, как у порядочных хоббитов. И вот, спустя шесть лет, долгих и тяжёлых, Аконит даст свой первый концерт на дне рождения Дрого Тука - старого перечника и той ещё язвы, но это был единственный праздник в ближайшем будущем (а именно сегодня) - а терпеть девушка не собиралась. Арфа - та самая, за которую уплатили девять серебрянников и две хоббичьи жизни, лежала на столе в гостиной, упакованная в красивый чехол. Рядом лежало платье - красивое, из зелёного атласа, закрытое - ни выреза, ни открытых рук, длиной до щиколоток. Платье было одним из условий Луизы Брендибак - или так, или ещё шесть лет учёбы. Бильбо сноровисто подхватил пустые тарелки и осторожно понёс их к раковине - матушкин сервиз ему разбить никак нельзя, это приданное Аконит. Сама же девушка - хотя, какая там девушка, девчонка ещё - не стесняясь брата, спокойно переодевалась прямо в гостиной. Бильбо её какой только не видел - и расцарапанной от макушки до пят (это она пошла малину собирать и немного увлеклась), и мокрой и покрытой водорослями (это она рыбачить по-медвежьи училась, навернулась с крутого бережка... Конец немного предсказуем), и в одних шортах и короткой майке (это она сама себе сшила домашне-летнюю одежду, когда нужно было стоять у плиты, а погода за окном превращала Шир в лежбище Балрога), и даже - о ужас! - голой (это она в платье попёрлась в лес, а когда вернулась, от платья остались лишь клочки, от которых Аконит тут же избавилась, стоило ей переступить порог дома). Аконит надела платье - оно сидело несколько косовато, размером чуть больше, чем требовалось, и выглядело до крайности нелепо на ней - всё же, когда та соглашалась надеть платье, то оно было либо до колен - удобным для ходьбы, либо изначально свободным - чтобы скрыть фигуру, далёкую от каноничной хоббичьей красоты. Бильбо вышел из кухни, сел в кресло и стал наблюдать за крутящейся перед зеркалом - специально принесённым для этого случая - сестрой. В руках у него была чашка чая и кексик - для восстановления гармонии с окружающим миром. - Ты знаешь, у нас будут дети Самые красивые на свете... - каждый раз, когда ей требовалась передышка от ужасающей реальности, девушка напевала первое, что приходило ей в голову. Так как реальность была удручающе жестока, песни по Бэг-Энду разносились всё то время, когда Аконит находилась там. С тех пор, как она запела - с четырёх лет, многое случилось. И хорошее, и плохое, странное и не очень - всё это пропускалось через себя и выпускалось наружу, громко и до слёз. Аконит была малоэмоциональной девочкой - многие вещи оставляли её равнодушной, она редко смеялась или плакала, думала, прежде чем сказать - в большинстве случаев. Но она оставалась ребёнком, поэтому не могла не чувствовать - а потому пела. Это сродни принятию алкоголя (Аконит его не пробовала, но слышала по рассказам взрослых) - в голове легко и приятно, на душе - легко и радостно, и никаких проблем не существует. Как никотиновая зависимость, право слово. Бильбо не возражал против песен сестры, хоть и находил их странными - но это он списывал на влияние туковской крови, буйной и горячей, почти как человеческая - а люди были совершенно сумасбродны, это было известно каждому хоббиту с пелёнок. - Мы их прокормить не сможем, Все эти голодные рожи, В возрасте уже около года По тридцать два зуба у каждого урода! - вдохновенно вещала Аконит, скорчив торжественное лицо. Бэггинс подавился чаем, закашлялся и пролил напиток прямо на сюртук. - Эко! - завопил Бильбо - Что это за песни такие?! - Не перебивай! - закричала в ответ девушка. - Ну вот, весь настрой сбил! Биль, ты феерически умеешь портить настроение, - уныло заключила она. Очень странными. Даже для наполовину Тука. * * * Арфа была прелестна - из тёмной породы дерева, с синевато-серыми струнами - сплав серебра с... а, впрочем, неважно, и прелестным орнаментом, изображавшим листья орехового дерева. Аконит, поначалу возненавидевшая этот инструмент, столь же сильно возлюбила его - стоило ей переосмыслить происходящее под руководством Бильбо, находясь в его тёплых объятьях. Разговор тогда вышел очень тяжёлый, и девушке не хотелось о нём вспоминать. Она не плакала - но от этого было ещё хуже, потому что лучше плакать, чем молчать и улыбаться вежливо. Аконит, когда не хотела показывать эмоции, улыбалась. Криво, жутко - словно механизм какой-то. Только что с тех ухмылок? Легче не станет, боль не утихнет. Бильбо сестру любил, и потому заставлял периодически садиться к себе на колени - лицом к лицу, и выговариваться. Аконит такие моменты близости не очень любила - ей проще было плюнуть и забыть, чтобы внутри всё загнивало и ныло, а потом денька три прореветься, лишь бы не выворачиваться наизнанку, пусть даже перед Бильбо. До празднества оставалось ещё три часа, поэтому Аконит решила настроить инструмент и распеться. Кое-где подтянув струны, кое-где расслабив, она осторожно тронула деревянный бок арфы - он был тёплый и твёрдый, надёжный. - На исходе лета, в сумерках долины Кот играл на флейте в зарослях малины. В синеве безбрежной, в глубине хрустальной Пела флейта нежно, тихо и печально, - осторожно, примериваясь, пропела она. Песня, как всегда, родилась сама - без участия сознания, руки сами подбирали наиболее точные звуки, голос не дрожал - но казался чужим, словно кто-то другой пел. Голос у Аконит был странный - для хоббита, да и для человека тоже. Хрипловатый, низкий, но вместе с тем протяжный и тягучий, глубокий. Таким поминальные песни поют, а не радостные хоббичьи частушки. - И луна, качаясь в небесах высоко, На кота взирала благосклонным оком. На исходе лета, в сумерках долины Кот играл на флейте в зарослях малины, - руки уже не подрагивали, уверенно перебирали струны, голос окреп и набрал силу, разнёсся по всей норе. Бильбо, сидящий рядом, залюбовался сестрой - сейчас она казалась необыкновенно красивой, хоть и по-прежнему странной. Чернильные пряди, не сдерживаемые, как обычно, ремешком, рассыпались по спине, спускаясь ниже, к коленям - это была единственная черта в ней, канонично прекрасная по хоббичьим меркам, тугие крупные кудри обрамляли узкое худое лицо с облупленным острым курносым носом и сосредоточенно глядящими на арфу глазами, по-прежнему сине-зелёными и злыми. Пара прядей, короче остальных, топорщились на затылке, торчали хохолком, обычно нелепым, но сейчас - необъяснимо милым, смуглая кожа щёк окрасилась румянцем от прилагаемых усилий, чёрные ресницы подрагивали от напряжения. Аконит уже не смотрела на арфу, она направила взгляд куда-то вдаль, разглядывая сад за окном. Синий кожаный браслет по-прежнему болтался на запястье - Бильбо делал его с запасом, а тот почти не пригодился. Кукла, та самая, что была с девушкой с четырёх лет, которую купили у старьёвщика в городе, лежала рядом, одетая в чёрные траурные одежды - непонятно, правда, в честь чего. - Улетала песня, долетела песня До прозрачных башен колдовского леса, До холмов высоких, где в подземных залах, Звуки дивной песни девы услыхали, И на зов помчались в синие туманы На конях волшебных, белых, как сметана. На исходе лета, в сумерках долины Кот играл на флейте в зарослях малины, - этот куплет получился почти нежно, ласково. Бильбо порой поражался силе любви Аконит - она сколько угодно могла огрызаться и хамить другим, но к нему, Бильбо Бэггинсу, ластилась, как кошка. У неё были невероятные запасы нерастраченной любви и нежности, и всё это она изливала на близких, не отдавая никому, кроме них, ни капли. Да и хамство постепенно пряталось под шорами вежливого отчуждения - уж об этом Бильбо позаботился. Он не будет рядом вечно - хотя он очень постарается, а с характером Эко проще зашить ей рот, потому что без умения вовремя заткнуться ей придётся очень трудно в этом мире. - Девы испугались, девы разбежались, Только кот да флейта под луной остались. И луна, качаясь в небесах высоко, На кота взирала благосклонным оком. Пела флейта грустно, и её заслышав, От большого чувства всхлипывали мыши... - допела, наконец, Аконит. Бильбо похлопал ей - тщеславная девушка очень любила аплодисменты, да и внимание вообще. Звук внезапно раздвоился. - Прекрасно, мисс Бэггинс. Даже не знал, что вы поёте и играете. - Высокий старик прислонил свой посох к косяку и прошёл в гостиную. - Гэндальф! - взвизгнула радостно Аконит, бросаясь на шею к старику. - Ты приехал! - Я проезжал рядом и слышал о твоём выступлении. Не мог же я пропустить это зрелище, безусловно, захватывающее? - Митрандир улыбнулся. Он думал, что девочка его забыла, но она не только помнила, но ещё и испытывала тёплые чувства - по-прежнему и даже сильнее. - Гэндальф, смотри, какая у меня арфа красивая! Меня сама миссис Брендибак обучала! - Аконит крутилась юлой вокруг Гэндальфа, лицо озаряла широкая улыбка - редкое зрелище. - Очень красивая, Аконит. - Гэндальф улыбнулся и присел на диванчик, девушка тут же села рядом, безжалостно смяв платье. Бильбо, умевший рисовать, залюбовавшийся сестрой, тихонько пошёл в свою комнату - за мольбертом и грифелем, и чтобы не мешать двум чудакам наслаждаться обществом друг друга. - Аконит, ты так выросла. - Митрандир ласково пригладил хохолок на затылке девушки. Та слегка вздрогнула, но не отдёрнула голову, а наоборот, ещё больше подставилась под сухую тёплую ладонь. - По сравнению с вами по-прежнему маленькая. - Аконит прислонилась к боку старика, почти ложась на него. Она проснулась рано, а потому сейчас хотела спать - почти невыносимо. - Ты забываешь, что я человек, а ты - хоббит. И да, можешь звать меня на ты. - Он осторожно пересадил девушку к себе на колени. Та уткнулась носом ему в грудь, вдыхая запах полыни, табака и пыли. Аконит, хоть и редко позволяла себя трогать, любила объятья - они грели лучше всякого камина. Гэндальфа она помнила хорошо, даже слишком - сначала он ей не понравился, но на то он и Гэндальф, Серый Странник, чтобы находить общий язык даже с чудными хоббитами. Она даже не подозревала, что так соскучилась, пока не увидела его долговязую фигуру, закутанную в потёртый плащ, у порога. - Эко - могу я называть тебя так? Эко, помнишь, ты задавала мне загадку? - Митрандир, наконец, вспомнил о ещё одной цели визита. Девушка кивнула, продолжая спокойно дышать - она уже засыпала, наконец, согревшись. - Думаю, я нашёл ответ. Их всегда ставят не той стороной, не так ли? - Гэндальф затаил дыхание. Он долго думал над этой загадкой - почти пятнадцать лет, в перерывах между своими делами - в долгих дорогах, вечером около костра, днём, куря трубку. Аконит мерно дышала, не подавая признаков того, что она услышала вопрос - вполне вероятно, что она уже спала. Наконец, когда Гэндальф уже решил, что та задремала, девушка встрепенулась и ответила: - Неверно, - и заснула окончательно. Пришедший Бильбо застал такую картину - Гэндальф облокотился на спинку дивана, покуривая свою неизменную трубку - мундштук был совершенно изжёван, а на коленях у него лежала сопящая Аконит, свернувшаяся клубком. * * * - Дрого, старый перечник, поздравляю! - пока Гэндальф обнимался с Туком, Аконит - в отглаженном платье (Гэндальф помог, сама бы она не рискнула снова возиться с многочисленными завязками) и красивой причёской - высокий хвост, перетянутый синей лентой, устраивалась на предложенном ей табурете. Бильбо тоже пришёл посмотреть на сестру. Большинство хоббитов, не знавшие, что Аконит - ученица миссис Брендибак, с недоумением смотрели на происходящее. Наконец, все расселись. Дрого встал и начал произносить речь, как и полагалось имениннику. Аконит лениво накручивала прядь волос на палец и рассматривала ореховые листья на корпусе арфы - в общем, что угодно, только не слушала занудливого хоббита. Луиза Брендибак, стоящая позади девушки, шлёпнула её по пальцам и зашипела: "Перестань немедленно!" Аконит недовольно нахмурилась, но перестала. Наконец, унылое вступление закончилось и вперёд вышла миссис Брендибак. - Сегодня, в этот знаменательный день, я хочу предложить вам, почтенные хоббиты, послушать песни моей лучшей ученицы - Аконит Бэггинс! - Ну да, особенно заметно, что я лучшая, было, когда она меня "дурындой с куриными лапами" называла, - тихо прошептала девушка. Гэндальф, услышавший реплику, усмехнулся в усы. - Она исполнит свою песню, которая называется "Сладкие мечты". Прошу, мисс Бэггинс. - Луиза царственно кивнула насупившейся девушке. Та внезапно залихватски ухмыльнулась - миссис Брендибак ещё не слышала этой композиции. Аконит резко провела пальцами по жалобно взвизгнувшим струнам - все, кто до этого занимался своими делами, резко обернулись к девушке. Она, получив наконец полное внимание публики, снова ущипнула струны - по поляне разнеслась странная музыка, будоражащая и незнакомая. - Все мечты были сделаны так. Кто я, чтобы опровергать? Я был везде, объездил весь мир. Абсолютно все что-то ищут. - Голос у девушки стал глубже, злее, незнакомый мотив бередил душу и тело. Всё внимание было приковано к Аконит, как та того и хотела, Луиза Брендибак, ошеломлённая, застыла на месте. - Кто-то хочет использовать вас, Кто-то хочет это от вас, Кто-то хочет унижать, Кто-то хочет унижения, - усмешка Аконит переросла все мыслимые пределы, она почти хохотала и издевалась над хоббитами. Бильбо, завороженный, смотрел на Эко - он был заворожен сестрой, как и всякий раз, когда слушал её песни. Девушка снова повторила эти два куплета, а потом внезапно хохотнув, пропела: - Я хочу использовать и осквернить. Я хочу увидеть тебя изнутри. Давай, иди, иди вперёд. Давай, иди, иди всё дальше. Давай, иди, не отвлекайся. Ну же, иди! - шепотки стал громче, но она не обращала на это внимания, играя всё громче и злее. - Все мечты были сделаны так. Кто я, чтобы опровергать? Я был везде, объездил весь мир. Абсолютно все что-то ищут. Кто-то хочет использовать вас, Кто-то хочет это от вас, Кто-то хочет унижать, Кто-то хочет унижения. Я использую и оскверню. Я увижу тебя изнутри. Я использую и оскверню. Я увижу тебя изнутри. - Последний аккорд заставил вздрогнуть замерших хоббитов. Гэндальф тоже отмер и первый стал хлопать. Запыхавшаяся девушка самодовольно улыбалась - она и сама знала, что и песня, и игра были превосходны. Браслет на левом запястье внезапно нагрелся, а надпись словно выжгли иглой - но это, как ни странно, было приятно. "Смотрит. Он смотрит", - догадалась Аконит. - Ещё, сыграй ещё! - то тут, то там раздавались выкрики довольных зрелищем хоббитов. Между прочим, что бы ни говорили о хоббитах путеводители, они любили не только табак и еду, но ещё и хорошую музыку. Несмотря на нескромное содержание, песня девушки пришлась всем по вкусу. - Ладно. - Голос у Аконит немного охрип, но она самодовольно улыбалась, чувствуя покалывание татуировки. - Слушайте. "Для тебя, Манвэ". - Когда месяц над лесом от стужи свернется клубком Когда с неба застывшей птицей падет звезда Затянет тоскливую песню под холмом Костяная дудка, костяная дуда... * * * - Спасибо за прекрасный вечер - ты была великолепна. - Гэндальф выглядел скорее задумчивым, чем довольным, но тон не оставлял сомнений - ему понравилось. - Не за что. Приходи ещё. - Причёска Аконит растрепалась, но выглядела она очень довольной, почти счастливой. - Ты уже уходишь, да? Тебя проводить? - Было бы чудесно с твоей стороны. - Гэндальф уже набил новую трубку и попыхивал ей, пуская в небо колечки дыма. - Биль, ты с нами? - повернулась к брату девушка. - Нет, вы идите, я пока помогу Дрого посуду прибрать, - улыбнулся Бэггинс. Он проводил взглядом две фигурки, исчезающие в вечернем сумраке, и пошёл обратно на поляну - и правда, старик Тук сам не управится. В главе использован текст песни группы Флёр - Ты знаешь, у нас будут дети, Иллет - Кот играл на скрипке, Мерлин Мэнсон - Sweet Dreams (перевод) и Иллет - Ведьма.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.