***
— Ну ты и наивный, — фыркнул Минхо, медленно затягиваясь. — Как зелёный первокурсник. У Ли кончились деньги на оплату съемной квартиры из-за того, что парень дал баснословную взятку преподавателю английского, а этот язык он никогда искренне не понимал, поэтому был полон желания воспитывать Хёнджина. Хван в наставлениях пока не нуждался, но поговорить с хёном он любил, а потом особо не сопротивлялся, зная, что тот скоро все равно устанет и пойдёт дописывать курсовую. Впрочем, как они перешли от обсуждения достойных источников информации для неё до разговоров о личной жизни младшего оставалось не совсем понятно. Ли очень не хотел жить в гармонии с природой или в общежитии, а потому решил заранее посвятить Хёнджина в превратности этого мира. — Ну, — хмыкнул Хван. — А я, по-твоему, кто? — Ой, чёрт, точно, — Минхо отмахнулся от него, едва не задевая рукой собственный рюкзак. — Так вот, о чем я? — О ком, — вежливо поправил его младший, но Ли совсем не смутился, а продолжил, быстро поправив челку. — Соулмейты— это всё фигня полнейшая, даже не слушай никого. У тебя ведь до сих пор нет метки, да? Еле сдерживаясь от желания треснуть друга по крашенной макушке, Хёнджин измученно замычал, поражаясь его беспардонности. Однако то, что он не прав, не могло не радовать. Метка у него была. На запястье начинали оформляться пока непонятные буквы, но чуть позже, судя по рассказам в книгах, изображение должно было появиться полностью. Информации, правда, мягко говоря, совсем не густо по данному вопросу, потому что такой случай, чтобы надпись появлялась позже восемнадцати, да ещё и не сразу — большая редкость. И это был первый раз, когда Хван отнюдь не радовался тому, что он не как все. Идея соулмейтов захватила его полностью. Каждую ночь, поправляя неудобную подушку, Хёнджин пытался представить своего истинного, но выходило из рук вон плохо. У него никогда не было идеального типа даже для того, чтобы симулировать обычный человеческий образ в голове. В итоге, соулмейт так и оставался каким-то расплывчатым пятном, впрочем, всё равно вызывая самые положительные эмоции и лёгкое трепетание на сердце от предвкушения встречи. Хёнджин нарочито пафосно отвернулся от лучшего друга в сторону и аккуратно открыл банку пива, укоряя себя. Вместо того, чтобы заняться полезным делом, скажем подготовиться к важному зачёту, он пьянствует с Минхо, который вместо поддержки забивает ему голову своим недоверием. — Есть. — Да, да, я видел эти две закорючки. Просто поверь, что это бред. Понимаешь, твой соулмейт может быть кем угодно, жить в любой стране, умереть или не родиться? Ты хочешь ждать вечно? — Ли снова отмахнулся от него, ёрзая на неудобном диване. То, что в его словах есть что-то рациональное, было очевидным, но верить не очень хотелось. Хёнджин как-то заранее настроил себя на более или менее счастливое будущее и пока не планировал сбиваться с курса. Хван скептически посмотрел на старшего, мысленно молясь, чтобы они не были истинными друг друга. Такого пинка от судьбы он не выдержит. Ли, конечно, человек прекрасный и понимающий, но между тем страшный циник и язва. — Я вообще-то сказал о том, что влюбился, возможно, не в того, кто предназначен и спросил, что делать, а ты? — не выдержал Хёнджин, едва не давясь пивом, которое, к слову, оказалось противным и горьким пойлом. Плюс одно доказательство в копилку говорящих о том, что вкус Минхо в алкоголе весьма специфичен. — Ты даже влюбиться не можешь по-человечески, Хёнджин-а. В университете столько парней, а ты выбрал Чана, Боже. — он поднял руки к потолку и серьёзно уставился вверх, требуя ответа мироздания. Но то самое мироздание не зря довольно часто ведёт себя, как сука, а потому ничего ответного, естественно, не последовало. При упоминании имени своей зазнобы, Хван заметно смутился, заправляя непослушные волосы за ухо, подобно трепетной школьнице. — И что? Он очень хороший и милый, и… — Нет, я уже тысячу раз слышал эту историю как он помог тебе найти аудиторию и угостил кофе после пары, но Чан он же… Стукач! — оторвавшись от созерцания неба, рявкнул Минхо. Младшему начало казаться, что он, по меньшей мере, в театре абсурда, потому что речь Ли все меньше и меньше напоминала адекватную, не взирая на почти стопроцентую трезвость. — Что за бред? — Ага, купился на красивые глазки. Каждый знает, кто любимчик ректора и кто сливает ему всю информацию. Делай, что хочешь, но я свой дружеский долг выполнил. Договаривал он уже, пытаясь увернуться от объемистой подушки в форме Пикачу, которая была пущена меткой рукой Хёнджина. — Тебя просто снова Сынмин отшил вот ты и злишься. Следующая подушка полетела уже в сторону самого Хвана. Разгорелась нешуточная баталия, которая кончилась безоговорочной капитуляцией старшего, на диване которого кончились доступные боеприпасы. Но он решил не сдавать позиций так просто и, вскочив, начал щекотать друга. — Не исключено, что так и было, но тебе знать не обязательно. Наконец Хёнджин сел на него сверху, победно улыбаясь и держа его руки так, чтобы действия были ограничены. — Прекрасно сочетаемся, нет? Я и стукач, ты и вредный зануда. — не выдержав, он показал язык. Хван знал старшего со школы, и, наверное, поэтому им было так легко общаться. По природе своей он довольно застенчивый человек, но с Минхо можно говорить обо всем, да и беситься, как душа пожелает, не взирая на возрастную иерархию. Хёнджин часто забывал о её существовании из-за хёна, которого не заботили какие-то бытовые обращения, а потому умудрялся получить от других старших, которых такое напротив волновало. — Я передам своему парню то, что ты думаешь о нём. Хёнджин фыркнул и засмеялся. — Вау, как ты поговоришь с тем, кого нет? Минхо, к счастью, удалось, путём долгих мучений, скинуть его с себя и теперь сверху восседал уже он, пользуясь своим положением. Хван пребольно ударился головой при падении, и Ли даже пожалел бы друга, если бы вовремя не вспомнил кто всю эту кашу заварил. — На самом деле у меня уже давно появилась своя метка, но я думаю её вырезать. Прости, что никогда не рассказывал. — вдруг серьёзно сказал Ли. Хёнджин никогда его таким не видел, а это не могло не пугать. Вырезать метку — решение совсем не из лёгких. Удаление части кожи, пусть и бессовестно маленькой, являлось тем решением, которое Минхо вынашивал уже около полугода и встречая своего соулмейта каждый раз убеждался в его правильности все больше. — Кто он? — Хван нервно, а пожалуй, даже слишком нервно вцепился ногтями в его руку. — Джисон. Минхо встряхнул головой, словно желая избавиться от наваждения. Все равно его убеждения в том, что сама идея — чёртов бред, существовали всегда. Хан их только подтверждал. Рисунок на его коже старый, появился пару лет назад ровно в день рождения. Засыпал он с ещё чистым запястьем, а проснулся с размашистыми буквами на нем. Джисон, конечно, обо всем знал, но предпочитал с ним играть, мучая непонятными отношениями с Чанбином. Ли любил его ещё с первой встречи и сначала действительно расстраивался, изводя себе душу и не зная, что делать. После поступления в университет у него появилась маленькая надежда на спокойную жизнь в виде Сынмина, который понравился сразу и был просто бракованным. Хан не отступил от своего детского поведения и, как специально, оказался на том же курсе. Минхо не был идиотом и больше не устраивал тому сцен, как в последний год школы, предпочитая просто его игнорировать. Хёнджин знал, что у этих двоих отношения не самые простые, но раскрыть причину этого Ли решился только сейчас. Хвану невольно стало стыдно за то, что он столько времени брал лучшего друга с собой на прогулки с Джисоном и Чанбином. Впрочем, теперь, ему казалось, Со понятия не имел обо всем происходящем, как и он сам. — Не связывайся с Чаном. Пожалуйста. — старший неожиданно посмотрел прямо в глаза. Хёнджин кивнул. Он попытается не подвести старшего и не повторить схожих ошибок. Но сердце может считать совсем иначе.***
— Пожалуйста, скажи что случилось. Я тебе помогу, правда. — Хёнджин гладил Сынмина по спине, пытаясь собрать разрозненные сведения в единую картину, но дело шло из рук вон плохо. Ким беспорядочно всхлипывал, быстро глотая какао и давясь маршмеллоу. Всё-таки даже в подобного рода ситуациях Хван оставался собой — помешанным на эстетике мудаком, а потому вместо воды долго и по всем канонам сварил этот напиток расстроенному другу. — Минхо мне изменяет. — наконец членораздельно выдал Сынмин и высморкался в отвратительный платок с цветочками, который старшему подарила сестра, когда он уезжал на учёбу в университет. Хёнджин едва не ляпнул что-то вроде «а вы что, встречаетесь?», но вовремя себя одернул. Он знал, что несмотря на тот факт, что Ким часто даёт Минхо от ворот поворот, всё-таки любит его, пусть и по-своему. А хён — человек бедовый, который сам не знает, кто ему нужен. Нет, точнее не так. Минхо знает, кто ему нужен, но прошлое, в виде наглого Джисона мозолит глаза настолько часто, что жизнь становится тяжелее. Если Хан только даст намёк на какие-то чувства, то пиши пропало, и ничего уже не спасёт. И, видимо, что-то такое произошло, а сам Хёнджин не успел вовремя вправить мозг. — Да нет, кто тебе такое сказал, Сынмин-а? Он совсем не такой. — Хван решил не нагнетать обстановку раньше разговора со старшим и для начала успокоить друга. Тот, будучи слишком эмоциональным мог довести себя до истерики, возможно, пустыми подозрениями. — Я своими глазами видел как он целовал Джисона. Не пытайся меня утешить. — Ким махнул рукой и уткнулся в куртку Хёнджина. Из-за врожденной брезгливости он совсем этому не обрадовался, но Сынмина по спине погладил, чтобы как-то сгладить углы, обещая убить Минхо. Поверить в то, что тот вот так просто потеряет человека, которого добивался, было трудно. После того, как сам Хван узнал о природе отношений лучшего друга и Джисона, он был против любого присутствия Хана в их жизни. Больше всего хотелось только заорать: «хён, почему ты такой мудак». Внезапно в дверь позвонили, заставляя парней отстраниться друг от друга. Хёнджину стало неловко. Из-за всей внезапной кутерьмы он совсем забыл сказать Сынмину, что Минхо теперь его сосед по съёмной квартире. Работу он ещё не нашёл, а потому они с Хваном сошлись на том, что на старшем теперь держится всё домашнее хозяйство. Лучший друг, появившийся на пороге прихожей, выглядел не лучшим образом. Под глазами залегли тёмные круги, кожаная куртка изрядно потрепана, а джинсы испачканы так, будто его окатила из лужи не какая-нибудь легковая машина, а целый КАМАЗ. Он молча начал рыться в карманах, видимо, чтобы найти сигарету, но потом не выдержал вопросительного взгляда Хёнджина и быстро спросил, снимая куртку: — Он здесь? Глядя на его перевязанное запястье, Хван кивнул. Удалил, как и обещал. Кожа зарастает за довольно короткое время, но так ли быстро зарастает рана в его сердце. — Ты…всё? Минхо поправил очки на переносице и сел на банкетку. — Да. Знаешь, это не так уж и больно, но освобождает от всего сразу же. — он осмотрелся по сторонам и заговорил уже шёпотом. — Я очень люблю Джисона и осознаю, что полный мудак в этом отношении, но больше не позволю играть с собой. Первое время будет дерьмово, но все пройдёт и однажды я ничего не испытаю, когда увижу его. Хёнджин опустился рядом и, улыбаясь, положил руку ему на плечо. Он ощущал, что сейчас другу нужна поддержка как никогда. Сам Хван даже представить не мог как бы он поступил на месте Минхо. — Сынмин очень расстроен, и ты знаешь почему, так? — Мне есть что ему сказать, но я только надеюсь, он простит меня, потому что инициатором поцелуя был не я. Хёнджин-а, хочется чтобы он остался со мной. К чёрту соулмейтовский бред. Хван на секунду накрыл руку друга своей и снова ободряюще улыбнулся. Каждый совершает ошибки, но хён искренне хочет все исправить, и у него может получиться. Парень сдёрнул с вешалки рюкзак. — Я так долго не рисовал, веришь? — быстро сказал он Минхо, закрывая за собой дверь и не желая принимать возражений. На улице как назло портилась погода, и вместо ожидаемого солнца мерзко моросил дождь. В портфеле же, по всем законам подлости не оказалось ни куртки, ни кофты, хотя Хван отчётливо помнил, что клал точно. Краски и альбом тоже отсутствовали и только тогда он догадался посмотреть в боковой карман. Так и есть, паспорт на имя Ким Сынмина. Одинаковые вещи сыграли свою роль в очередной раз. К счастью, в том же кармане обнаружились и деньги, которых хватало на чашку кофе в ближайшем кафе. Бармен Уджин, которого Хёнджин знал по имени ввиду того, что был частым гостем заведения, приветливо махал рукой. — Как всегда? — Ага, день сумасшедший, капнешь туда виски? — Хван отыскал в себе немного желания пошутить и решил не откладывать это на завтра. — Ну, ты делаешь мне большую часть выручки, так что почему нет? Он ловко включил кофе-машину и открыл пачку сливок, чтобы создать очередной шедевр. Между ними сложились отношения, подобные дружеским, а потому Хёнджину нравилось изредка заходить поболтать о чем-нибудь. К тому же, в кафе было не так уж и много людей и хороший свет. Два эти аспекта, как художник, он очень ценил. Уджин выудил откуда-то из-под низа барной стойки бутылку неплохого виски и действительно добавил в горячий напиток пару капель. — Если ты умрёшь, то я тут не при чем. Хёнджин усмехнулся. — Окей. — Кстати, тот чувак пьёт тот же кофе, что и ты обычно берёшь. — Ли указал пальцем в сторону подозрительно знакомой светловолосой макушки. Хван даже протёр глаза, но парень никуда не пропал. Он вытащил кошелёк, расплатился и, как зачарованный, побрел в сторону нужного столика. Чутьё его не обмануло, за ним и правда сидел Чан. — Привет. — неловко поздоровался он, укоряя себя. Конечно, он хотел пообщаться со старшим и узнать его поближе, но тему нужно было придумать заранее, а не стоять и краснеть, чем он сейчас и занимался. — Рад тебя видеть, Хёнджин-и. Садись. Но пути назад не было и он, не придумав ничего лучше, опустился на сиденье рядом с Баном. Тот радостно ему улыбался и вдохновленный такой реакцией, Хван спросил: — Почему ты один? — Да знаешь, устал от соседей по общаге и решил выбраться. Ещё и с Феликсом поругался, пока остываю. А ты? — У друзей проблемы, разбираются, оставил их одних. — весьма не бдительно ляпнул Хёнджин, тут же одергивая себя. Что теперь может подумать старший. Второго шанса произвести первое впечатление уже не будет. Внезапно Чан игриво ему улыбнулся до чертиков в глазах, обнажая ямочки. Хван подумал о том, что это сделало его очень милым, и как было бы забавно ткнуть в них пальцем. Однако, собравшись с мыслями, он решил, что это уже слишком. — У тебя на лице пенка от каппучино. Хёнджин хотел было возразить, что это вовсе и не капучино, он больше любит американо, но не успел сделать это раньше, чем его губы оказались накрыты чужими. Смесь ароматов духов Чана и свежеобжаренных зёрен дурманила разум. Рвано дыша, Хван вцепился в куртку Бана. Его холодные руки бродили под рубашкой, ближе притягивая к себе. Все прервал быстрый звук телефона. Оторвавшись от Чана, Хёнджин уставился в экран: «18:40, min-hyung» Он ушёл.***
Хорошо зная лучшего друга, Хёнджин был уверен, что дома его ждёт бардак фантастических масштабов. После короткого забега вместе с Чаном, ожидания оправдались. Минхо спал в окружении огромного числа пустых бутылок из-под пива. Бан попытался их сосчитать, но сбился где-то на десятой. Хван устало присел на диван и затормошил старшего за плечо, гадая, как он успел так набраться за полчаса. Спустя пару минут Ли всё-таки открыл глаза и тут же удивлённо уставился на Чана. — Какого чёрта ты тут забыл, а? Хёнджин тут же невольно съёжился, укоряя себя за неаккуратный поступок. Зная о не очень простых отношениях этих двоих, он мог бы оставить Бана в кафе и подойти позже, но пребывая в радостном расположении духа из-за поцелуя, Хван не сразу сообразил всю трудность ситуации. — Я пригласил его. — улыбнулся он. Минхо фыркнул, глядя на Чана с явной неприязнью. --Нашёл себе нового мальчика для предательства? Хёнджина я тебе не отдам. Ли резко дёрнул Хвана за руку, заставляя того свалиться с бортика дивана и притянул его к себе. — Что за бред? — недоумённо спросил Бан, а младшему впервые стало стыдно за поведение друга, потому что он сам, честно говоря, мало что понимал. — Не помнишь Бэма? Он отказал тебе, а где оказался после? У бедного парня якобы нашли траву, и прощай университет. Все знали, что он придурок, но не наркоман. Ты оклеветал его перед ректором, а он предпочел махнуть рукой на сложную ситуацию. Чан сначала покраснел, потом побледнел, и Хёнджин с изумлением осознал, что слова лучшего друга явно попали в цель. Бан очевидно напрягся, не зная, что ответить. — Бэм был сам виноват! — быстро выпалил он, вскакивая с места. Минхо усмехнулся, качая головой. Хван начинал жалеть, что не слушал его речей тогда, когда нужно было. Теперь оказывалось, что Чан просто подлый человек, который готов пойти на все, если что-то идёт не так, как ему хочется. — Ну да, виноват в чём? Что ты ему не нравишься? Он был одним из моих близких друзей, а потому я знаю обо всем. Спешу тебя расстроить, но у него все хорошо: скоро дебют в группе, свой бизнес и любящий парень. Такой, каким бы ты никогда не стал. — хладнокровно договорил Ли жёстким тоном. Чан неловко переминался с ноги на ногу, теребя рукав шерстяной кофты. Его злило то, что Хёнджин, которому он очень симпатизирует, не зная правды, верит во всё, но и доказать свою правоту будет не так просто. Да и сто против одного, что эти двое ему не поверят ни за что. Один знает всё с другой стороны, а второй слишком доверчивый. — Я… Хёнджин, ты правда мне нравишься. — Не пытайся. — Минхо резко встал между ними. Хван пытался заглянуть в глаза Бана и прочесть ответ на подозрения в них. Слова о том, что глаза — это зеркало души не могут не быть правдой, да и Чан не выглядит как коварный лжец, желающий запудрить окружающим мозги. Хёнджин обошел друга и взял его за руку, ободряюще улыбаясь. Верить пока было трудно, но он искренне хотел. — Ты мой соулмейт. — Бан задрал длинный рукав и показал запястье. Большими кривыми буквами действительно значилось имя Хвана, но на это он мог только грустно вздохнуть. Минхо тут же резко вцепился в руку Чана, разглядывая надпись. — Но ты, скорее всего, не мой. С момента того разговора с хёном прошло около месяца, однако, запястье Хёнджина оставалось всё тем же, с какими-то неясными чёрными закорючками. Бан изумленно высвободил свою руку из его. Сердце Хвана рухнуло куда-то в желудок, пропуская болезненный удар. Повисла неловкая тишина. — Знаешь, если он тебе не нужен, то проваливай сразу, а не веди себя как мудак, вроде моего соулмейта. — которую, впрочем, быстро нарушил Минхо и решительно вытолкал Чана в коридор, глядя, как глаза Хёнджина наполняются слезами. Вернувшись, он успокаивающе обнял друга, гладя его по спине.***
Хёнджин нетерпеливо листал тетрадь по праву, пытаясь запомнить хоть что-нибудь. Выходило откровенно плохо, потому что мысли были за пределами университетского коридора. Злобно фыркнув, он притянул тетрадь к лицу, упрямо пытаясь запомнить хотя бы крупицу информации. Оставалось дождаться совсем немного до конца пары старшего, после которой они планировали устроить набег на ближайшую лапшичную. Уджин, отношения с которым из «продавец-покупатель» переросли в дружеские, обещал составить компанию. Деньги были почти на нуле, грозя накрыть их лавиной финансовой катастрофы. К счастью, у самого Хенджина были небольшие накопления и какая-никакая подработка. Минхо же настигла чёрная полоса, не желая отпускать из своих объятий. Хван все равно будет рядом с ним в эти тяжелые для него дни, такова дружба, так? Ещё была хлипкая надежда на победу в творческом конкурсе между факультетами. Внезапно кто-то вырвал у него рукопись, и Хёнджин увидел перед собой старшего, который, судя по времени, должен сидеть на третьей паре, от начала которой прошло только полчаса. — И какого чёрта вообще? Минхо спрятался за тетрадь, подвигая друга максимально близко к себе, так, чтобы их лиц не было видно. — Джисон хочет со мной поговорить. Ты же знаешь, что мы можем чувствовать друг друга? Конечно не знает. Хёнджин как всегда в блаженном неведении, которое уже поднадоело. Такое он только в книгах читал, в далёком детстве. Впрочем, помнил, что после удаления метки связь между соулмейтами должна угаснуть. Однако, по прошествии целого месяца ничего особенно не изменилось. — И ты решил прятаться от него? Умно. — Это не прятки, а продуманная стратегия. Хёнджин фыркнул, вырывая у него из рук свою многострадальную тетрадь. Видимо, придётся снова строить красивые глазки преподавательнице или, что более вероятно, купить той конфеты за заветный зачёт. — Оно и видно. Не волнуйся, если он появится, я смогу за тебя постоять. Ли согласно кивнул, но через пару минут, когда в коридоре появился озадаченный Хан, явно озирающийся в поисках кого-то, адекватность сделала ему ручкой, покидая разум. Минхо вырвал из рук у какого-то младшекурсника журнал, основным содержанием которого, при ближайшем рассмотрении, оказалось порно и снова скрылся за ним. Хёнджин скрестил руки на груди. — Поцелуй меня. — Что? — от неожиданной просьбы друга, Хван поперхнулся воздухом. Не то, чтобы это вызывало у него какой-то неожиданный шок, но формально так и было. Нет, когда-то в далёком детстве или скорее даже юношестве, они будучи полными профанами в алкоголе, напившись, действительно случайно поцеловались, но сам Хёнджин мало об этом помнил и маловероятно, что это можно считать чем-то серьёзным. Так, глупости из пубертатного периода, подобные небезызвестной игре в бутылочку, но и только. Минхо один из самых важных людей в его жизни, а как потом можно будет смотреть в глаза друг другу. Видя, как его слова действуют на Хвана, Ли добавил: — Это не будет ничего значить. Он просто примет нас за парочку и уйдёт. Если учесть, что они с Джисоном знают друг друга со школы, то маловероятно, что тот их не узнает. Когда вы видели друг друга в разных состояниях, это вообще отменяет такие предположения. — Или решит, что мы встречаемся. — умоляюще смотрел Минхо. Кто знает, возможно, что в этом и правда не было бы ничего такого, но Хёнджин не мог так поступить, потому что в голове всплывал образ Чана, а сердце болезненно ёкало. Трудно было смириться с тем, что тот просто отступил после того, что между ними было. — Никаких поцелуев, дурак! — Хван ткнул его в плечо, стараясь не хихикать. Внезапно на журнал легла чья-то рука, опуская его вниз. Их взглядам предстал счастливый и сияющий Джисон. Минхо побледнел, покраснел, а потом совсем погрустнел. Видя такие неоднозначные эмоции на лице лучшего друга, Хёнджин боролся с желанием подправить придурку красивое личико. — Что-то хотел? — нарочито пафосно опустив чужой «Playboy» в мусорку и только потом об этом вспомнив, он положил ногу на ногу. — Мне нужно поговорить с Минхо наедине. — Я не разрешаю своему парню болтать с кем попало без меня, прости. У него трудный период, стараюсь всегда быть рядом с ним. Морщась от того, что Ли отдавил ему все ноги, Хван, однако, своего запала ко лжи не потерял, а напротив, только вошёл в раж и был готов продолжать. — А…ну… — неуверенно начал Джисон, но так и не придумав что можно сказать, едва ли не бросился к выходу из корпуса. Минхо покачал головой. — Мне кажется, что это было слишком для него. — Я просто защищал тебя, хён. Ты просил почти о том же, нет? — Да, но… — схватил свою сумку, готовясь в любой момент пойти в ту же сторону. — Я чувствую, что ему плохо. Раньше такого никогда не было, если мы ругались. Кто может спасти человека, если он сам не хочет спасти себя. Хёнджин был готов поднять руки и признать безоговорочное поражение. Он сделал что мог. Минхо такой, и этим сказано больше, чем нужно. — Мальчик понял, что может потерять любимую игрушку. Я ухожу, хён. Телефон разрывался от звонков Уджина. Пара давно кончилась, скорее даже приближалась четвёртая. Он очень пунктуальный и совершенно очевидно, что давно ждёт их около кабинета. Хван застегнул рюкзак, глядя на то, как лучший друг подходит к выходу из корпуса. — Прости меня, мелкий. — Они переглянулись. — Иди к черту. — беззлобно усмехнулся Хёнджин и поспешил навстречу Уджину, который делал уже пятый звонок.***
— А где Минхо? — спросил Уджин, придвигая к Хвану поднос с тарелкой. В ней явно угадывался чанжамен, что даже немного радовало. Успели ли они подружиться настолько, чтобы запоминать вкусы друг друга. Немного больше удивляло едва заметное присутствие его сводного младшего брата — Чонина, молча поедавшего рамен. Он, казалось бы, уже заканчивал школу, но не иначе, как «мальчик» назвать Яна было нельзя. При встрече он только робко поздоровался, а потом предпочёл выполнять роль тихого слушателя. Хотя, они успели немного поболтать, найдя много общих интересов и обменявшись номерами. — Не спрашивай. — Хёнджин махнул рукой, доставая палочки. Последнее время он пристрастился есть больше как европеец, ложкой, но в бессовестно дешевой лапшичной такими приборами не располагали. — Кстати, у тебя есть соулмейт? Ким мученически закатил глаза. — Нет, я бракованный. — Счастливый. — завистливо выдохнул Хван, которого уже порядком подзадолбали связанные с этим многочисленные проблемы. В конце концов, стоит начать просто двигаться дальше, потому что очевидно, что его непонятные закорючки все-таки не эволюционируют в полноценную надпись. Нет, было хлипкое предположение о том, что своего предназначенного он встретил ещё в детстве, и это было его первыми словами, потому что закорючки превратились только в «аоаэаэа», но это больше относилось к разряду бреда. — Хёнджин-хен! — послышался чей-то радостный голос из-за спины, заставляя Хвана едва не подавиться лапшой. К ним за столик, без всяких церемоний, плюхнулся необычно радостный Сынмин. Парни смотрели на него с изумлением. — Я решил начать новую жизнь. Вот, перевелся на факультет вокальной подготовки. — счастливо объявил он. — Это на мой что ли? Вот блин. — тихо протянул Уджин, но его, конечно, все услышали, поддерживая тихим смехом. Хёнджин отметил, что даже Чонин немного оживился, а это делало атмосферу менее неловкой. Что ж, с него благодарность. — Хён, ты слишком старый, наверное, уже на последнем курсе? Мы точно не увидимся. — парировал Сынмин, не давая себя в обиду. Все снова расхохотались, а Уджин исподтишка показал ему кулак. Хван с младшим уже откровенно давились лапшой, которая, не взирая на опасения оказалась вне всяких похвал. Хёнджину все же было очень жаль, что Минхо пропускает такие приятные посиделки. Его собственное жизненное вдохновение снова возникло из ниоткуда, а это не могло не радовать. Внезапно у Кима-старшего зазвонил телефон. Стукнув себя по лбу, он быстро схватил куртку, прошептал что-то про то, как обещал помочь сменщику с разбором товаров для бара, ретировался. — Ты молодец, Сынмин-а. И… Прости Минхо, если сможешь. Этот придурок, кажется, совсем запутался. — почему-то Хёнджин чувствовал свою вину за происходящее. Честно говоря, ощущение было гнетущее и неприятное. — Не переживай, я знал на что иду. У него метка совсем другого человека, у меня… Цвета. — Эта новость была довольно неожиданной, если учесть, что они давно считали его просто бракованным. Ким из-за этого расстраивался, как ребёнок, но теперь, очевидно, посетил центр поддержки и узнал своё знамение, хотя дальтонизм Сынмина не был секретом ни для кого из тех, кто его знал. Хван порылся в сумке, в попытке выудить оттуда нужную сумму, но, как назло, деньги, кажется, остались в портфеле Минхо. Что ж, мироздание вело себя как сука с ним довольно часто, а это не лезло ни в какие ворота. — Хён, я помогу. — неожиданно предложил Чонин. Хёнджин отрицательно покачал головой. Ему думалось, что просить денег у школьника занятие не совсем благородное. Тем более, у такого доброго и милого. — Мне совсем нетрудно заплатить за друга. — мягко добавил он, невинно хлопая глазами. Хван задрал голову вверх, пытаясь контролировать слёзы, готовящиеся скоро появиться. По природе своей, будучи не очень эмоциональным человеком, он не так часто плакал, но такие проявления человеческой привязанности не могут не вызывать трогательных чувств. Ян же напоминал ему придуманный в голове идеальный образ младшего брата. — Хён, ты как? Хочешь, мы заплатим пополам? — от подобного рода мыслей его отвлек тормошащий за плечо Сынмин. — Вы знаете, что я вас люблю? — благодарно улыбнулся Хёнджин. — Следующая вылазка за мой счёт. Послав друзьям воздушный поцелуй, он покинул кафе. Ожидалась пара экономики, которую, в отличие от права, пропускать нельзя под угрозой смертной казни. Израненное после непоняток с Баном сердце ныло менее предательски благодаря разговорам с близкими людьми. — Ну да, как же. Минхо всё равно больше. — фыркнул Ким, однако, тут же хихикая. Конечно, в чтении людей он поднаторел, если учесть, что усиленно занимался психологией уже несколько лет, а потому всё то, что Хван пытался скрыть, он заметил. Немного поспорив по поводу счёта, и в итоге оплатив его пополам, парни вышли на улицу, встретившую их лёгким весенним холодком. — Я ведь видел тебя на курсах недавно. — неловко попытался начать разговор старший, убирая непослушную прядь за ухо. Чонин ему определённо нравился и совсем не в том ключе, как остальным. Признаваться в этом не хотелось даже себе, да и времени прошло не так много, слишком рано. — Правда? Когда? — зато глаза у того моментально загорелись ярче при упоминании об этом. Наверное, симпатия выдавалась слишком очевидной, но Чонин иначе не умел. — Поёшь неплохо, но нужно больше практики. Занимаешься один? Ян кивнул. Конечно, превосходство остальных учеников над ним было очевидно, но университетский преподаватель по вокалу говорил, что его способности к творческому росту впечатляют, а это считалось важнее, чем талант, который у него, впрочем, тоже был. — Если будет нужна помощь, то я всегда на связи. — Хён, что означают цвета о которых ты говорил? — Чонин старался не выдать истинного предмета его интересов раньше времени, но теперь можно. В школе он видел множество феноменов: одинаковые татуировки, цветочная болезнь, способность чувствовать родственную душу, те же вкусы или цвет волос, надписи, но про такое не слышал никогда. Чёртова вселенная, определившая такой порядок. Есть ли у него хоть какой-то шанс пока не было понятно. — Дело в том, что я не различаю цвета с самого рождения, но в центре поддержки сказали, что при встрече с соулмейтом я смогу их увидеть. — пояснил Сынмин. Да, такая ориентировка казалась ему самому призрачной, потому что в том же центре больше никакой информации не предоставили, а потому было не совсем понятно как это должно произойти. Нужно касание, поцелуй или, скажем, более близкий контакт. Мир слишком богат на аномалии, чтобы угадать, но это вселяло какую-никакую надежду. Однако он всегда был грешен тем, что влюблялся в тех, кто не мог быть ему предназначен. — Тогда поцелуй меня, хён. Ким замер на месте, думая, что ему послышалось. Только вот младший никуда не делся, а выжидающе смотрел на него. — Ты уверен, что хочешь этого? Ян посмотрел ему в глаза, медленно кивая. Чёрт, становилось как-то неловко, когда голову посещала мысль о том, что вероятно это будет его первым разом, но Сынмин позволил прогнать долгие раздумья, притягивая Чонина к себе и аккуратно касаясь его губ. Младший умилительно обнимал его за шею. Когда воздух вот-вот грозил закончиться, они отстранились друг от друга. Ким открыл глаза и увидел румянец на щеках Чонина. Не то, чтобы закрывать глаза, как в романтичных мелодрамах, было обязательным, скорее вошло в привычку. Больше удивляло другое. — У тебя не чисто чёрные волосы, так? Есть лёгкий отлив каштанового. — быстро выпалил Сынмин, разглядывая Яна. У того оказалась симпатичная коричневая толстовка с объемным принтом и синие классические джинсы. За плечом висел бежевый рюкзак. И главное то, что он видел это своими глазами. Мир больше не состоял из разных оттенков чёрного и белого. Чонин смутился ещё больше. — Да, красил пару лет назад. — сказал он, но тут же осознал. — Подожди, хён, ты…? Ким сгрёб его в свои объятия, целуя в макушку. — Вот я и нашёл тебя.***
На душе у Минхо было как-то противно и гадко, но он знал, что чувства сейчас ему не принадлежат. Более того, их хозяина он обнаружил не так далеко от корпуса, на заднем дворе университета, курящим именно те сигареты, которые он не переносил. Ли опустился рядом и накрыл руку Джисона своей под его недоумевающим взглядом. — Он шутил. Я всё такой же одинокий. — А как же Сынмин? — А Чанбин? Они переглянулись. Дело невольно шло к соревнованию кто кому сделает больнее. Как правило, такое кончалось очередной ссорой в которой не было победителя. Только взаимные страдания проигравших. Минхо не был уверен ни в чем, он просто доверился тому, что ощущал сам. — На будущее: эти сигареты полный отстой. — в подтверждение своих слов они синхронно закашлялись. — Я тоже так считаю, но иногда хочется просто сдохнуть, думая о том, как тебе тяжело из-за меня. Джисон проклинал свой характер, но, пожалуй, часто сам ничего не мог поделать со своей тягой к необдуманным поступкам. Зная, какие травмы наносит себе старший и как терзает себя, жить становилось не так уж легко. Всё находило на нём зеркальное отражение. Некоторые шрамы появлялись из ниоткуда, но Хан знал, что всему виной — он сам. На самом деле, его любовь к Минхо какая-то больная и неправильная. Мысли о том, что стоит отступиться и оставить того, особенно после удаления его метки, приходили часто, но представить такое было трудно. Связь между ними не ослабела совсем. — Я понял, что могу тебя потерять, но не хочу этого. — впервые за это время Джисон был так серьёзен с ним, говорил прямо и открыто, а это не могло не подкупать. — Я люблю тебя. Сердце Ли пропустило радостный удар, а бабочки в грудной клетке начали совершать головокружительные пируэты. Казалось, что такую искренность со стороны Хана он видел только сейчас, во все остальные разы обманывая самого себя. Проиграть эту битву сейчас означало бы поражение в войне. Минхо отчётливо помнил все то, что пережил раньше. Он стал сильнее, избавился от метки не для того, чтобы бесславно капитулировать. Разум должен одерживать верх над чувствами, когда это необходимо. — Я тоже люблю тебя. — улыбнулся он, быстро поцеловав Джисона в щеку. — Но ещё больше мне нравится жить спокойно. Понимаешь? Ли взялся за лямку портфеля, вставая с места. Кто знает, возможно, он тоже не прав в том, что сейчас делает и какой посыл пытается вложить в свои слова, но Хёнджин бы определённо гордился им. Минхо медленно зашагал в сторону своего временного пристанища. Все пары были безбожно пропущены, а потому можно было не спешить. — Хён, я ещё могу что-нибудь исправить для нас? — крикнул ему Хан, но ответа не получил. Иногда нужно все осознать самому.***
— Нет, я всё-таки никогда не пойму тебя. — упрямо покачал головой Минхо, убирая тряпку в сторону. Хёнджин, поджав ноги, сидел на кровати и ждал, пока старший закончит с уборкой. Сам он ненавидел наводить порядок в жилище, предпочитая готовить еду. А потому эксплуатация лучшего друга была прекрасным решением для них по той причине, что, в итоге, выходил неплохой тандем домохозяинов. — Что снова не так? — предположить, о чём он сейчас говорит было сложно, потому что за последние полчаса Минхо высказал своё негодование обо всём, начиная с разбросанных носков Хвана, заканчивая бесславно погибшим учебником с немецкой грамматикой, которой Ли намеревался заняться. — Скажи, вот почему Чан? Даже ваша первая встреча была просто ужасной, куда не посмотри. — Наша первая…что? Минхо беззаботно покрутил пальцем у виска. Складывалось ощущение, что он знает намного больше, чем говорит. — Ты забыл первый день заселения в общагу? Тот факт, что забыть этот ужасный момент в своей жизни будет очень трудно, не вызвало никаких сомнений, но насколько Хёнджин мог помнить, в тот момент он даже не подозревал о существовании Бана. К счастью, хаос проживания в общежитии кончился через несколько месяцев, когда он нашёл себе пусть и маленький, но неплохой приработок. — Так, я напомню тебе, идиот. Мы шли с тупым сломанным чемоданом, а я молился, чтобы вахтёрша не уснула, но вместо этого на нас выпала какая-то орава пьяных парней. Один из них повис на тебе и начал мычать нечто, а ты, как всегда не словив мышей, начал представляться. Хван действительно припоминал что-то такое, но довольно смутно. Да, было дело, но пьяные люди всегда вызывали только чувство брезгливости и никак не отражались в памяти, которая и так иногда подводила. Однако было не совсем ясно какое отношение этот рассказ имеет к Чану. — И что? Минхо страдальчески взвыл, глядя куда-то наверх, шепча что-то о мозгах для лучшего друга. Хёнджин отвесил ему профилактический подзатыльник. — Парня звали Кристофер Бан. Мозг быстро заработал, анализируя всех знакомых людей, но Хван мог уверенно сказать, что таких среди них не было. Впрочем, где он мог бы познакомиться с иностранцем. Не в родном посёлке под Дэгу точно. Минхо сам знал всех его друзей, а потому было странно ожидать какого-либо сюрприза. — Мне это ни о чем не говорит. — Чан после того, как съездил в Австралию, полгода выебывался тем, как его там звали! Хёнджин быстро задрал рукав и посмотрел на метку. Неясное «аоаоаоэ» никуда не пропало, но все встало на свои места. Он был прав с самого начала. Значит дело в первых словах соулмейта. Бан был мертвецки пьян и, конечно, не мог изъясняться нормально, а он, как и сказал лучший друг, сразу полез представляться. Привычка осталась с детства, насмотревшись на гостей, приходивших к ним, Хван сразу понял, что те обязательно спросят его имя, а потому говорил его раньше, чем кому-то пришло бы в голову это сделать. Он молниеносно вскочил с кровати и бросился к двери. — Ты будешь сам перемывать этот дебильный пол! — крикнул в след разозленный Ли, который не мог терпеть походов по вымытому. Решимость Хёнджина испарилась перед самым выходом. Даже скажи он сейчас Чану, что у них просто другой вид связи, что бы это изменило. Немного подумав, он резко дёрнул на себя ручку и тут же едва не рухнул на пол, споткнувшись о свои же старые кеды. К счастью, по другую сторону двери кто-то стоял и он оказался заключен в бережные объятия почти повиснув на спасителе. И только открыв глаза, до этого закрытые по инерции, он увидел перед собой обеспокоенного Бана. — Ты в порядке? Хван хотел гордо пробурчать что с ним все нормально и наконец убрать руки с его груди, но Чан опередил все его порывы и, приобняв за талию, притянул к себе, закрывая комнату. — В полном. — не в силах ничего с собой поделать Хёнджин покраснел. Меньше всего ему нравилось чувствовать себя маленьким глупым мальчиком, но почему-то получалось только так. — Я хотел поговорить с тобой. — так же неловко начал Бан. — На самом деле мне всё равно на такие вещи как соулмейты. Ты мне очень нравишься, Хёнджини, а остальное совсем не важно. Всё ещё смущаясь, как трепетная школьница, Хван аккуратно чмокнул его в губы, но Чан перехватил инициативу, углубляя поцелуй. Когда воздух грозил подойти к концу, они оторвались друг от друга. Младший коварно улыбнулся. — Ты прав, но мы всё-таки предназначены друг другу. Ощущая тепло чужой кожи подушечками пальцев, под изумленным взглядом Чана, он задрал его рубашку в области запястья, а второй рукой проделал то же самое со своим. — Это наши первые слова при встрече. Меньше пейте, господин алкоголик Кристофер Бан. — хихикнул Хенджин. На секунду лицо старшего исказила гримаса недоумения, но он тут же хлопнул себя по лбу. — Вот чёрт! Ты был тем парнем? Феликс рассказывал, что я вис на ком-то, но я понятия не имел… Хван снова быстро поцеловал его в щеку. Все недопонимания были разрешены и осознание этого делало его очень счастливым. С другой стороны двери послышался требовательный стук и чей-то кашель. Сразу после этого появился Минхо, едва не сшибая их. — Любовь любовью, но полы перемывать строго по расписанию.***
— Парни, вам не кажется, что с Феликсом что-то не так? — Чан задумчиво постучал карандашом по столу. Текст для новой песни, которую он, собственно, и пытался сейчас написать, никак не шёл в голову на фоне переживаний за лучшего друга. Тот стал каким-то скрытным, замкнутым и неприветливым. Это было совсем не похоже на того младшего, которого он знал. Остальные тоже замечали перемены в его характере, но списывали это на усталость от учёбы. Третий курс не такой уж и лёгкий, куда не посмотри. — Да, мне тоже это всё не очень нравится. Я видел кровь на его губах вчера. Конечно, он просто позорно сбежал от меня, но рукав толстовки был жутко испачкан. — добавил Уджин. После новой информации стало ничуть не легче, а напротив совсем не понятно происходящее. Парни хотели обсудить то, как бы лучше поступить, но остальные пропадали либо на курортах, как Сынмин с Чонином, укатившие в Таиланд, либо где-то у родственников, как Джисон с Минхо и Чанбин. Получалось, что обсудить можно только друг с другом, но пока дело не особенно ладилось. Хёнджин думал, что нужно непременно вытрясти из младшего правду, Чан немного обижался на то, что лучший друг откровенен с ним не так, как раньше, а Уджин был за что-то среднее, но беспокоился сверх меры. Внезапно дверь комнаты Бана, где чаще всего зависали друзья, открылась и на пороге появился Феликс. Он выглядел уставшим, измученным, а синяки под глазами выделялись на фоне общей бледности. Казалось, что ещё немного и Ли упадёт в обморок. — Ты как? — Хёнджин стащил с его плеч рюкзак. — Мертвецки пьян. — отрапортовал Феликс и упал головой в подушку. Послышалось тихое сопение, но планы на сон нарушал один серьёзный и строгий Бан Чан, который не хотел отступать. Он вцепился в плечи младшего и насильно усадил его. — Быстро рассказывай что происходит. Мы не слепые. Хёнджин и Уджин согласно закивали. — Хён, я не на исповеди и ничего говорить не собираюсь. — злобно прошипел Феликс, схватил куртку и пошёл к двери. — Подожди, мы не — но ответом Чану был только звук закрывающейся двери. Хёнджин задумчиво посмотрел на друзей. Что-то было определённо не так, но что именно они так и не выяснили. — Я схожу за ним. — вызвался Хван. У него были свои догадки и предположения, которые нуждались в проверке. Бан схватил его за руку. — Он не сказал даже мне. Ты уверен? — Он не сказал тебе потому, что вы слишком близки, если ты понимаешь. Кажется, проще, чтобы это был не такой хорошо знакомый человек. Чан поцеловал его в щеку и ободряюще улыбнулся. — Мы верим в тебя. — добавил Уджин.***
— Ты болен. Ханахаки, да? Догнать Феликса было не так уж и легко, если учесть, что физкультура никогда не была его сильной стороной, а все пары безбожно прогуливались. Ли не шёл, а буквально бежал. Но Хвану, промокшему под дождём, наконец улыбнулась удача, когда он смог вцепиться в плечо младшего, заставляя того остановиться. — Как ты узнал, хён? — удивлённо спросил он, уже не сопротивляясь и не понимая, чем выдал себя. — Просто, как дважды два. Ты бледный, плохо выглядишь, кашляешь кровью, и да, цветок на твоём запястье не татуировка. — Хенджин высказал свои предположения и по вытянувшемуся лицу младшего понял, что попал в цель. — Никто не понял, только ты. — усмехнулся Феликс. — Значит, я хорошо скрывал. — Дерьмово. Просто у меня был друг, который болел тем же. — Хван потащил его за собой на лавочку, стоявшую около кафе, чтобы скрыться от противного дождя, от которого оба парня уже порядком промокли. — И что с ним случилось? — спросить было страшно, но Ли, пожалуй, уже знал вероятный ответ. — Умер. И не прогадал. Хёнджин поправлял взмокшую челку. Он пока не знал, как вести диалог, но пытался продумать бы полегче предложить выход из ситуации. Младший вполне может отказать, а такого допустить нельзя. Однажды он уже потерял друга. Феликс внезапно задрал рукав, обнажая татуировку с женским именем. — Я думал, что она — мой соулмейт. Но понимаешь, хен, ничего не испытывал, кроме обычной привязанности, потому что мы долго дружили. Только позже, когда Чан сказал, что по пьяни я был у тату-мастера все стало ясно. Один звонок решил мою судьбу. Это обычное тату, хен. — наконец решился на откровенности Феликс. Было видно, что это тяжело ему даётся, но Хёнджина это подкупало. — Ты не сильно расстроился? Ситуация не была типичной и уж точно не походила на обычную невзаимность. Ли закашлялся. В его ладони оказалось несколько лепестков, а значит все ещё не слишком запущено. — Нет. Скорее обрадовался. Хёнджин с облегчением выдохнул. Оставалось только найти «виновника» болезни Феликса и поговорить с ним. Однако принесёт ли это нужный результат? — Потом я встретил его, когда выступал в клубе. Это было около месяца назад.***
— Кстати, хён, я, в общем… хотел. — неловко начал Минхо, переминаясь с ноги на ногу. Такое поведение было ему не свойственно. Скорее смущались люди из-за него, а не он из-за кого-то. Чан с недоумением посмотрел на друга. Ещё не так давно они ладили не слишком хорошо, но проводя время в одной компании выяснили, что у них много общих интересов. Смысла в ругани больше не было, но Минхо терзали сомнения. Могла ли история БэмБэма быть правдой? И он копался в этой неприятной истории несколько недель, а когда выяснил ложь понял, что вел себя как полнейший мудак. — Я говорил с Бэмом. Этот идиот умело напиздел мне о тебе, а оказалось, это он подкатывал к твоей сестре, ещё и очень навязчиво. — казалось, что Ли искренне раскаивается. Это было уже большим шагом с его стороны. Парни, до этого громко обсуждавшие какой-то популярный сериал, замолчали и прислушались. — Я говорил, что больно рожа хитрая у этого тайца. Как я устал, всё время прав. — в паузе вставил Джисон. Минхо показал ему кулак. Хёнджин гордился лучшим другом. Тот даже перед ним почти никогда не извинялся (***
— Хэй, это ты Джехён? До этого момента незнакомый парень кинул на Хёнджина удивленный взгляд. Пожалуй, не стоило так на него накидываться, нервно вцепляясь в сакральный для любого музыканта инструмент — гитару, но Хван устал носить в себе груз чужих тайн и был настроен прояснить ситуацию. У Феликса времени всё меньше и меньше, так что, несмотря на своё обещание оставить все так, как есть, нужно действовать. Сложнее всего только узнать зазнобу младшего в толпе одинаковых парней в кожанках по описанию из серии «он там будет прекраснее всех», но он, возможно, с этой миссией справился. — Ну да, я. Что такое, чувак? — Чон смотрел на странного парня с лёгкой снисходительностью, вероятно думая, что он какой-то городской сумасшедший. Меньше всего Хёнджину хотелось так выглядеть, но с его друзьями можно и поседеть. Поэтому джехёново о нём впечатление пока не такое уж и плохое. — Я должен поговорить с тобой о Феликсе Ли. Сначала хотелось начать как-то издалека, медленно подвести разговор к цели, но мысли разбегались, как крысы с тонущего корабля. — С ним что-то случилось? — в голосе Джехёна слышалось явное беспокойство. Хёнджин хотел облегчённо вздохнуть. Кажется, что все будет не так уж и сложно. — Да. И только ты можешь ему помочь.***
— «Ну что ты наделал, хён! Дурак ты безмозглый!». И это всё, что он мне сказал, когда я выложил свои мысли. Никакого уважения, а я думал, что мы друзья. — обиженно выговаривал сейчас Чан. Он был похож на маленького мальчика, у которого отобрали любимую игрушку и забыли отдать. Хёнджин улыбнулся и легонько поцеловал его в уголок губ. Было видно, что Бан переживает за лучшего друга, пускай немного злясь. Они не разговаривали около недели, а старший себе места не находил. Чан ведь только предложил Феликсу то, что он может сам поговорить с его избранником. Дело пошло из рук вон плохо. Ли, которого он обнаружил с опухшими глазами и корзинкой мороженого, как школьниц из американских сериалов, накричал и выставил за дверь. Казалось, что именно так лопнула многолетняя дружба. Глупо и по-детски, когда им обоим уже по двадцать одному. Хёнджин покрепче сжал его руку в своей, переплетая пальцы. За несколько месяцев отношений он так и не заметил того, какой Чан на самом деле ранимый. — Не переживай, я прочитал твои мысли и действовал быстрее. — коварно ухмыльнулся он, подмигивая своему парню. Тот едва не ахнул, понимая, что они стали соулмейтами совсем не зря. — Интересно, как мы будем объяснять нашим детям надписи на запястьях? Рассказывать, что один из отцов — алкоголик? — Хей, я не… Нашим детям? — начал было оправдываться Чан, но тут же замер, услышав неожиданный вопрос. Хёнджин пожал плечами. — А что? Возьмём кого-нибудь из приюта. Внезапно светлая шевелюра одного из парней, шедших рядом по противоположной стороне улицы привлекла его внимание. Приглядевшись, Хван отметил, что не прогадал. Это правда Феликс, который был так увлечен разговором с Джехёном, что, казалось, не замечал абсолютно ничего вокруг. Парочка держалась за руки и выглядела счастливой. Ли больше не выделялся болезненной белизной кожи на фоне прохожих. Что ж, один — ноль в пользу гения Хван Хёнджина. Чувства оказались взаимны. — Смотри кого я вижу! Деморализованный из-за последнего заявления о детях Чан стоял замерев, явно о чем-то напряженно думая. Выглядел он в таком состоянии очень мило и забавно, а ещё столь же явно, как и пара их друзей, ничего вокруг не замечал. Отрезвил его только лёгкий толчок в бок и поцелуй в щеку. Казалось, что этому хитрецу одно и нужно. — Это же Феликс! — проследив за взглядом своего парня, заметил он и закричал так громко, что не услышать было бы сложно. — Эй, Феликс Ли, тащи свою задницу сюда! Друг испуганно обернулся, но заприметив их заметно расслабился. Наверное, сначала решил, что это какие-то идиоты, а тут всё намного проще. Когда он приблизился, то выглядел необычно смущённым. — Хён, прости меня за то, что я тогда так себя вёл. — невнятно промямлил он. Атмосфера была довольно неловкой, если учесть тот факт, что Чан пялился на Джехёна безо всякого стеснения, чего нельзя сказать о Чоне. Тому явно было от этого не слишком комфортно, но он мужественно терпел это испытание. — Значит ты с ним встречаешься? — наконец выдал Бан. — Ну-ну, запомни две вещи: в общагу возвращаться не позднее двенадцати ночи, а второе, что куда важнее, за своего лучшего друга я тебя лично покусаю, если его обидишь. Все рассмеялись, и напряжение, что только что висело в воздухе куда-то пропало. — Как считаете, мне стоит так же покусать Джисона за Минхо?