Принцесса-Лебедь

Портовая Мафия и Вооружённое Детективное Агентство находились в постоянной конфронтации — это знали все. Но не все знали, что последние события сблизили не то, чтобы сами организации, но их членов — точно. При первой встрече Ацуши и Акутагава схлестнулись не на жизнь, а на смерть. Теперь они вполне спокойно могли пересечься на улице, поздороваться и разойтись. Конечно же, натянутость отношений сохранялась, но они хотя бы не вцеплялись друг другу в глотки. Легче всего освоиться было Кендзи и Рампо — те со своей детской непосредственностью могли бы задружиться вообще с кем угодно. Везде следующий за своим кумиром Эдгар был тому наглядным примером. Ну и, конечно же, Дазай и Чуя. За взаимоотношениями этих двоих наблюдали все главные представители организаций, да с таким интересом, что иногда доходило до самых настоящих денежных ставок. Ставили буквально на всё, но чаще считали, сколько раз Дазай назовёт бывшего напарника «коротышкой» или пошутит про его шляпу, и сколько раз Чуя ему врежет. Наоми с Ёсано и вовсе любили обратить внимание на резко поднимающуюся температуру в помещении, когда эти двое смотрят друг на друга. Если их разговоры, не дай Нацуме-сенсей, слышали сами представители Двойного Чёрного, скандала и истерии было не избежать. После совместного любования цветущей сакурой члены Мафии и Агентства и вовсе стали периодически проводить время вместе. Непонятно только, с чьей подачи и как так получилось изначально, но чем больше людей думает над проблемой — тем реже она решается. Очередным массовым сборищем оказался, кто бы мог подумать, день рождения Ёсано. Чуя готов был поклясться, что не всё здесь чисто, но, к его удивлению, «Чёрная Ящерица» и Хигучи согласились без раздумий. Особенно был воодушевлён Тачихара — тот всегда за любой движ. Да и сам Чуя заметно оттаял, когда Ёсано сообщила ему в письме, сколько будет выпивки и какой. Он же не дурак отказываться от бесплатного качественного алкоголя. Даже Акутагава предпочёл объявиться — под предлогом, что на празднике будет его бывший наставник. *** — Скажи мне, Танизаки. Ты дурак или только прикидываешься? — Я не знал, что так получится! Честно! — Ты перепутал диски и теперь так тупо оправдываешься? — Куникида, не все такие же идеальные роботы, как ты. — Не перепутал я ничего! — То есть, ты изначально планировал притащить порнуху и «Принцессу-Лебедь»? Знаешь что, я предпочту от тебя отсесть. — Да нет же! — Танизаки отчаянно краснел, широко округлив свои и без того большие глаза и едва ли не плача от отчаяния. — Это не мои диски! Кто-то их подменил! Куникида скептически выгнул бровь. Чуя закатил глаза и покачал головой. Ацуши смущённо улыбался, не зная, как поддержать приятеля. — Работка для детективного агентства, — весело заявил Кендзи. — Надо просто честно спросить — вот и всё, — он повернулся к коллеге, похлопав его по плечу. — Это ты заменил диски? — Нет! — взвыл Танизаки. — Проблема решена! Это не он. Дазай едва держался, чтобы не заржать в голос. Вместо этого он пытался сконцентрировать всё своё внимание на хорошенькой официанточке, которая то и дело порхала вокруг. Однако тема разговора была явно интереснее даже этой прелестной особы. Не говоря уже о том, что Куникида заметил его ужимки и готов был съездить отрезвляющим кулаком по больной голове. Было решено отложить оба диска и продолжать пьянку без лишнего фона. В конце концов, тем ещё много; алкоголя и еды — тоже, чего лишний раз на глупости размениваться. Только когда градус в крови присутствующих значительно возрос, идея всё же поставить хотя бы более невинную картину расползлась сама собой. Никто даже и не заметил самого обсуждения, как оно и бывает в крупных пьяных компаниях — просто то тут, то там слышались соответствующие реплики — и вуаля: несчастный, но хорошо надравшийся Танизаки уже запускает около-диснеевский мультик на большом экране закрытого кафе. Того самого, что на первом этаже агентства. Даже официантка уже ушла — время близилось к девяти вечера, темнело. Двери были закрыты, окна зашторены. Так что можно было бесчинствовать и не бояться, что какие-нибудь зеваки увидят, а потом подпортят обеим организациям репутацию. На экране засветились первые кадры «Принцессы-Лебедь». — Бля-ядь, напомните, почему мы этом смотрим? — пьяно протянул Чуя, подпирая щёку ладонью в тёмной перчатке. — Потому что это весело! — не менее пьяно отозвался Тачихара, и этого ответа оказалось достаточно. И правда, почему бы и да. Когда ещё у них будет возможность провести время настолько по-идиотски. Мультфильм ещё не успел даже нормально начаться, а на удивление внимательно смотрящие его алкоголики уже принялись наперебой обсуждать сюжет. Рампо, больше увлёкшийся едой, чем выпивкой, тут же заявил, что знает, чем всё кончится и даже походя отвесил комплимент Эдгару. Хотя, «даже у По интрига лучше» — похвала очень сомнительная, но тому хватило и мелочи, чтобы вострепетать. Особенно когда в стакане плещется виски. — Да это ж Хироцу! — весело заорал Тачихара, когда на экране появился злой колдун. Сходство было минимальным, но почему-то он не переставал настаивать на своём. Мужчина, сидящий немного поодаль от молодёжи и неторопливо потягивающий саке, только хмыкнул. Однако Дазай заметил лёгкую улыбку на его лице. — Ты же понимаешь, что тогда вот эта стрёмная бабка — ты? — оскалился Чуя и захохотал. Мичизо настолько опешил от заявления, что даже не нашёлся с ответом. Хироцу улыбался уже в открытую. — А вот эта мелочь в шляпе — Чуя, — вставил свои пять копеек Дазай, за что получил убийственный, насквозь прожигающий взгляд. Вот только схлестнуться в пьяном поединке им не дала Ёсано. Женщина явно имела какие-то свои виды на происходящее. — Ну нет, это Хигучи, — в ответ на недоумённый взгляд жертвы она пьяненько подмигнула. — Стремится быть полезной, а заканчивает гнездом на голове. — Прошу прощения? — возмущённо заверещала блондинка, даже подскакивая со своего места, но спокойная как удав Гин одним движением руки посадила её на место. Никто не видел, однако, что под маской она улыбалась. Мультфильм тем временем продолжался, и стоило затихнуть одному спору, как начался другой. — Знаете, — Хироцу, явно что-то просёкший, задумчиво пригладил седую бородку. — Кого-то эти двое мне явно напоминают. — И правда, — протянула Наоми, уперевшись локтями в столешницу и обхватив ладошками своё лицо. В её взгляде так и плясали черти. Остальные слегка недоумевали. В чём же могли сойтись эти совершенно разные, даже незнакомые люди? Ацуши переглянулся с Танизаки. Тот, несмотря на то, что знал сестру как облупленную, с ответом на данный вопрос помочь явно не мог. Сам не понимал, к чему она клонит. На экране юные принц и принцесса, подстрекаемые родителями, запели про то, как они друг друга бесят. Неприятное предчувствие кольнуло Чую куда-то в солнечное сплетение. Не к добру это, ох не к добру. — Да это ж наша пресвятая парочка! — радостно воскликнула Ёсано, с громким стуком опуская стакан на стол. Чуя дёрнулся от неё подальше и едва не взвыл. Так и знал же, вот так и знал. Однако Дазай таким отчаявшимся не выглядел. — Чуя, никогда не хотел примерить розовое платьице? — он сидел напротив и явно наслаждался тем, как порозовевшие от алкоголя скулы Накахары ещё больше наливаются краской. — И ты так же первым делом угрожаешь кулаками. Посмотри, как идеально! — А с чего это я принцесса? — вскипел мафиози. — Слышал, что мамаша его сказала? Дерек — не дурак. А ты полный имбецил, тебе без вариантов. — То есть, вы оба не против быть принцем и принцессой? — сладко пропела Ёсано, кидая на них хитрые взгляды. Бывшие напарники тут же слегка сникли. Чуя уже готов был снова вскинуться и протестовать, но Гин едва ли не насильно влила в него ещё бокал вина. Акико смотрела на девушку с явным уважением. Чудесное всё же создание. — Нет, ты только посмотри! — Дазай, казалось, совершенно позабыл про предыдущую реплику Ёсано, зацепившись взглядом за новую деталь. — Принцесса рыжая! Прямо как ты! Зашипевший подобно змее Накахара вспугнул Танизаки. Наоми в качестве моральной поддержки обняла брата. А в качестве физической поддержки её рука полезла к нему под кофту, оглаживая пальчиками живот. Кажется, от этого зашуганный Танизаки только больше встрепенулся. — Лу-учше па-ары не-ет, — затянул тем временем Тачихара, и его вой подхватила Ёсано. — Чу-уя и Даза-ай. К нестройному пьяному хору присоединился Кенджи, а потом и наконец-то отлепившаяся от брата Наоми. Чуя уже сливался по цвету кожи с красным диванчиком, а Дазай выглядел куда более расслабленным. В отличие от бывшего напарника, он не воспринимал всё так близко к сердцу. Ему просто было весело искать параллели и хохотать со всеми. Правда, чем дольше он смотрел на экран, тем быстрее улыбка сходила с его губ. Он даже как-то отстранился от происходящего вокруг, наблюдая сцену встречи повзрослевших принца и принцессы. Глаза невольно метнулись к озлобленному Чуе. «Казалась мне она утёнком рыжим, но стала лебедем прекрасным вдруг». Он готов был поклясться, что ещё чуть-чуть — и вокруг Накахары в его глазах запляшут розовые сердечки, так что пришлось спешно отворачиваться и делать вид, что ничего не произошло. Вот только кто же знал, что в эти же моменты Чуя не мог выкинуть из головы другие строчки. «Когда теперь его улыбку вижу, светлее кажется мне всё вокруг». Наверное, именно поэтому, а не только из гнева, румянец на его щеках играл так ярко. Пока остальные наперебой распределялись между оставшимися персонажами, Чуя искал в себе силы, чтобы оставаться на месте и продолжать делать вид, что ничего особенного не произошло. Кто бы мог подумать, что случайная шутка настолько метко и точно его заденет за живое. Наконец-то подняв более или менее осмысленный взгляд на Дазая, он невольно сжал губы в тонкую линию. Тот смотрел прямо на него, не отворачиваясь, почти не моргая. Нечитаемый взгляд скользил по зардевшемуся лицу, и Чуе отчаянно хотелось провалиться сквозь землю. Алкоголь на него так, что ли, действует? Никакая он, блядь, не принцесса. Он вполне себе взрослый мужчина, который, на минуточку, ненавидит своего бывшего напарника, а не мечтает броситься ему на шею. Принцесса не матерится как сапожник, не курит дорогие сигареты, не поглощает вино вёдрами, не разбивает своими ногами чужие лица, не вскрывает черепа одним прикосновением. Запоздало Чуя подумал, что, прежде всего, у принцессы нет члена и стальных, пусть и не особо объёмных мускулов. Захотелось побиться головой о стенку. Что же эти придурки с ним сделали. *** — Ты можешь написать книгу «Как оскорбить принца, сказав всего два слова», — надрывался одетый в совершенно дурацкий костюм придворного Куникида. — Подумай! Что привлекает тебя в Накахаре, кроме красоты? Дазай закатил глаза, улыбаясь, словно ответ слишком очевиден даже для озвучивания. Сидящий по другую сторону стола с шахматами Танизаки помахал перед его носом аккуратной чёрной фигуркой. — Ты лишился королевы, — сказал он самодовольно, забирая ферзя себе. Осаму только вздохнул. — Второй раз за один день. Брови Куникиды презрительно сошлись над переносицей. Он бы точно сказал ещё что-нибудь, наверняка уничижающее и призванное пристыдить горе-любовника, но неожиданно грохнула дверь. В зал ворвался ледяной порыв ветра. Первым среагировав, Дазай перескочил через перила и подлетел к раненому солдату, подхватил несчастного на руки. — Что такое? Что случилось? — наперебой заголосили Куникида и Танизаки, приближаясь следом, пока незваный гость откашливался. На его губах заалела кровь. — На нас напали, — прохрипел он через силу, и глаза Дазая в ужасе распахнулись. Осознание ударило не хуже хлёсткой плети. Ноги сами понесли его в конюшню за лошадью. Ему было плевать на ночь, дождь, грозу. В его голове пульсировала лишь одна мысль. Чуя. *** — Куда это ты? Чуя игнорировал настойчивый голос позади него. Этот человек мог сколько угодно измываться, но он никогда не сможет отнять у принца его упрямую гордость. Что бы он ни сказал, что бы он ни сделал, Чуя будет бороться. — Как только луна перестанет освещать озеро, ты снова превратишься в лебедя! — продолжал кричать ему вслед Хироцу. Что-то в груди болезненно сжалось. Он понял, что попал в ловушку, из которой вряд ли выберется один. И всё равно. Топнув ногой, сжав и разжав кулаки, он продолжил идти в чащу, подальше от своего похитителя, подальше от его сального взгляда и мерзких речей. И чем дальше он шёл, тем чётче слышал чужие голоса. Немного замедлившись, он приблизился к дереву, из-за которого доносился разговор, и осторожно выглянул. — У тебя и раньше возникали дурацкие идеи, Ацуши, но эта хлеще всех. — Смейся-смейся! Он меня поцелует, и тогда… Тогда… — И тогда ты сможешь превращаться в белоснежного тигра. — Вот именно! — Ты идиот. У небольшого пруда сидели двое юношей, абсолютные противоположности — черноволосый и беловолосый, спокойный и шумный, скептик и мечтатель. Чуя невольно вскинул брови, наблюдая за ними и пока даже не особо вслушиваясь в диалог. Заслышав лёгкий шорох в кустах, темноволосый резко повернулся на звук. Абсолютно чёрные, непроницаемые глаза столкнулись с голубыми. От пронизывающего, флегматичного взгляда даже стало как-то неловко. Ацуши же, ничего не заметив, принялся расхаживать вдоль кромки воды. Оттуда за ним неотрывно следили двое аллигаторов, явно голодных и воодушевлённых потенциальной закуской. И хотя соваться к ним казалось как минимум необдуманной идеей, беловолосый юноша оказался отчаянным до безобразия. Он попятился для разбега, но прыгнуть так и не успел — его поймал вовремя подлетевший Чуя. С тонких королевских губ невольно срывались проклятия. — Ты что это такое творишь? — оттаскивая мальчишку от воды, едва не прорычал принц. Тот, поняв, с кем имеет дело, тут же перестал отбиваться. — Чуя! — преданно взглянув на него, Ацуши развернулся и подхватил чужие ладони в свои. — Прости, я не хотел беспокоить тебя. Просто… — Просто решил распрощаться с головой, чтобы сорвать тебе камелии, — закончил за него черноволосый. Ацуши метнул в приятеля разгневанный взгляд. Они уже виделись раньше, за то недолгое время, что похищенный принц пробыл в заточении. И он подозревал, что мальчишки наблюдали за ним ещё до знакомства. — Ты всё о том же, да? — казалось, Чуя немного смягчился. Он ласково потрепал юношу по волосам. — Ты же знаешь, поцелуи должны быть по любви. Его слова разочаровали Ацуши. И хотя тот делал вид, что ему всё равно — всё же истинные эмоции ярко вырисовывались на светлом, ещё детском лице. Чуе было его жаль, но и давать ему ложную надежду совершенно не хотелось. Он не готов был взять на себя ответственность за разбитое сердце. Акутагава потянул друга за локоть. — Ты любишь кого-то, да? — вдруг спросил Ацуши, отчаянно покраснев. Чуя невольно вздрогнул. — Что ты… Нет, но, — он смешался и не нашёл ничего лучше, кроме как отвернуться. Не хотелось демонстрировать свои эмоции кому бы то ни было. Акутагава понимающе хмыкнул. Образ Дазая невольно встал перед глазами и отказывался уходить. Глупый, мерзкий, наглый, шумный Дазай. Улыбчивый и тёплый. Чуя тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Только этого не хватало. Он не будет думать о Дазае в таком ключе. Тем более после того, как они расстались перед его похищением. Не дождётся, чёртов наглец. *** Дазай проснулся настолько резко, что едва не сполз со стола на пол. Нечасто он подобным образом вырубался прямо во время пьянки, да ещё и с такими снами. В кафе было темно и куда более пустынно — кто-то ушёл домой, кто-то решил переночевать в агентстве, но некоторые так и остались на своих местах. Эдгар мирно дрых в обнимку с Карлом на соседнем диванчике, укрытый плащом Рампо. Ёсано расположилась прямо на барной стойке, голова к голове с Хигучи. Тачихара спал лицом в стол рядом с Дазаем. А напротив курил Чуя. — Что, плохой сон? — он усмехнулся, сам с трудом отгоняя слишком уж яркие воспоминания о сказочном сюжете. Однако раздражённым мафиози не выглядел — просто бесконечно усталым, сонным и слегка обескураженным. Осаму мягко вытащил из его губ сигарету и затянулся сам. — Вроде того, — неопределённо отозвался он, но потом не удержался, выдыхая дым в слегка недовольное потерей курева лицо. — Тебе подошло бы беленькое платьице. Глаз Чуи невольно задёргался. Неужели его непутёвому бывшему напарнику приснился тот же сон? И почему в обоих случаях именно он был принцессой?! — Иди к чёрту, — наконец-то вяло отозвался Накахара и уронил голову на руки. В голове снова мелькали моменты из сна. Хорошо, что сюжет в нём не дошёл до своего логического завершения. Чуя был к этому не готов. Не готов целоваться с бывшим напарником и выслушивать его признания в вечной любви, даже если во сне. Дазаю было скорее любопытно. Они сидели молча ещё несколько минут. Тишину в кофейне разрывало лишь тихое и умиротворённое посапывание их коллег. Оба задались вопросом, с какого перепугу вообще всё это сейчас с ними происходит. Их дороги разошлись, очень давно разошлись. Их организации враждуют. Должны, по крайней мере. А что теперь? Они сидят ночью друг напротив друга после совместной попойки и не могут выкинуть из головы один сон на двоих. Сон, в котором они до безумия друг в друга влюблены, несмотря на прошлую вражду. Чертовщина сплошная. Вздохнув, Чуя наконец-то заставил себя подняться с нагретого места. Мышцы неприятно затекли и ныли, особенно шея и спина, но он ничем этого не выдал. Как всегда ровно и горделиво прошествовал мимо Дазая, накинув на плечи любимый плащ, а на голову надев шляпу. — Эй, принцесса, — позвал негромко Осаму, и Накахара резко обернулся, уже вскидывая кулак для удара по наглой роже. Его рука тут же была поймана за запястье. Дазай наклонился к его лицу. Сердце Чуи пропустило удар. Суховатые, но горячие губы приникли к его рту, мягко и ненавязчиво, не требуя большего. Секунду это наваждение длилось или две, но растянулись они надолго, и мечущийся в собственных сомнениях Чуя едва успел интуитивно податься немного ближе, как Дазай уже отстранился и смотрел ему в глаза. — Клянусь в вечной ненависти, — проговорил он в самые губы бывшего напарника и первым выпорхнул из кофейни. В голове Чуи взрывались Хиросима и Нагасаки. Он не был к такому готов. И хотя, скорее всего, Дазай просто издевался, всё равно сердце с трепетом сжималось. И как ему теперь с этим жить?