Инициация

Знаешь ли ты, как бог ответит на твои молитвы? Смиренно принимая все, что выпадало на твою долю, ты почти достиг края, за которым будет что? Заслужил ли ты рай? Обречен ли на адские муки? Слова молитвы, повторенные множество раз, были затвержены наизусть, и даже если не имели силы — о нет, такого ты не мог и подумать — то приносили успокоение в эти, казалось, последние твои дни на земле. Но у Высших Сил, как всегда, свои планы, и никто не спрашивает о твоих. Император одним своим видом вызывает тревогу — что же будет? Ему уже сказали, что с того света его вытащили именно по воле Императора. А значит, следует быть благодарным до конца дней своих. Делать все, что попросит, сражаться — во имя бога и во имя того, кто носит имя божье. И вот он допущен пред светлы очи Императора, стоящие рядом люди в белых одеждах немного отстраняются, когда он подходит к трону. Ему протягивают чашу. Она кажется такой тяжелой в руках. Что в этой чаше? В жидкости отражается лицо — болезненно худое, но не лишенное миловидности, карие глаза, в которых застыла тревога, спутанные черные пряди волос. - Выпей, и обретешь силу! - голос Императора громогласен, эхом отдается в просторной светлой зале, где недостоин быть он, принявший чашу. Он, худой почти как скелет, в потрепанных одеждах, он стоит напротив властителя его судьбы. Делает глоток из чаши — это что-то безвкусное, почти как вода, а потому легко выпивается до самого дна. Что будет? Об этом думается только сейчас, когда пути назад нет. Да и был ли он — путь назад? Всегда был один путь — промысел божий, и если он оставил его жить, привел его в эту залу, значит, так и надо. Значит, так надо, чтобы ему было больно? Так больно, что кажется, кожа слазит кусками? Так больно, что собственное дыхание кажется обжигающим? Значит — так. Отныне это его судьба. Чаша падает на пол. - Я дарую тебе власть, - говорит Император. - Власть над страхом. Убивать страхом, сводить с ума… Страх отныне — твоя сила. - Благодарю, - покорно кланяется гость. Откуда-то возникает нелепое желание спрятаться, и он потакает этому желанию, пряча лицо в прядях длинных черных волос, поддерживая странную конструкцию рукой, чтобы никто не увидел больше его лица. Эта внезапная эмоция настолько резкая, что жжет стыдом. Никто не возражает. Значит, действительно есть, чего стыдиться — логичный вывод из взглядов окружающих. - А теперь ступай. Получи обмундирование и необходимые тебе вещи. - Слушаюсь. - Эс Нодт, штернриттер F? - окликают его возле самой двери. Он оборачивается, волосы падают, открывая взорам присутствующих страшное, похожее на голый череп лицо. - Служи верно. Эс Нодт кланяется и покидает залу. Он получил власть над страхом, но кого же боится он сам? Он снова прикрывает лицо прядью волос, думая, что нужно что-то более надежное. Кого он боится? Императора? Себя? Жизни? Однажды он ответит на этот вопрос. И узнает, что он не боится — потому что он верит. Да будет так.