Законы тьмы волков

Стая волков с горящими от голода глазами мчалась по ночному лесу. Дикий, нестерпимый голод пронизывал каждый нерв, подгонял их бежать всё быстрее и быстрее. До тех пор, пока клыки не вонзятся в ещё теплую плоть, и не польётся горячая кровь. Только тогда можно будет расслабиться и поспать. Потому что только после сытной еды тянет на мягкую лесную подстилку. А волки всё мчались и мчались, улавливая каждый шелест, каждый звук, в надежде услышать или учуять добычу. Они летели сквозь ночную мглу, не разбирая дороги. Лишь холодная луна освещала прохладным светом их путь, да изредка над ними пролетала, шурша крыльями, летучая мышь или с приглушенным уханьем сова в поисках пропитания. Но вот самый старый, самый мудрый волк что-то учуял. Он остановился, пропахав когтями в мягкой, рыхлой земле борозды, и обернулся ко всей топтавшейся в ожидании стае. Одним только взглядом он заставил их замереть и чутко прислушаться. Да, это был он – молодой, ещё неопытный олень. Рожки едва начали пробиваться на его голове. Он тянулся к листве на дереве и, срывая её мягкими, сухими губами, жевал. Он не мог почувствовать волков, потому что ветер уносил от его влажных ноздрей их запах. А они его чувствовали и ощущали все движения его молодого тела. Волкам казалось, что они даже слышат, как в его венах бежит кровь, уже чувствовали на языке её вкус. Бешеный голод всё больше и больше подгонял их к решительным действиям. Они хотели броситься на оленя и разорвать нежную кожу, растерзать вкусное мясо, чтобы почувствовать сладковато-соленый вкус крови и напиться жизнью ещё недавно бегающего по лесу молодого, сильного животного. Их пробирала приятная дрожь от предвкушения сего пиршества. Но вожак не позволил. Его горящие глаза предупреждали о том, что если стая спугнет оленя – им несдобровать. И они покорно повиновались взгляду старого волка. Несколько хищников осторожно, стараясь не наступать на хрупкие ветки, обошли бедное животное сзади, несколько других с той же осторожностью встали по бокам, а остальные впереди. Убедившись, что у оленя мало шансов избежать приготовленной ему участи, старый волк дал знак. И битва на смерть началась. Волки вышли на поляну и немигающими глазами смотрели на жертву. Олень почувствовал присутствие рядом кого-то ещё, кроме него, и обернулся. Тут же в его глазах вспыхнули страх, паника, а затем и решимость не сдаваться без боя. Олень хотел бежать в одну сторону, но там были волки. В другую – но и там его уже ждали. И тогда он решил встретить врага достойно. Он покрепче уперся копытцами в землю, наклонил голову с маленькими рожками, замер и стал ждать атаки. Она началась со спины. Именно оттуда, откуда он не ожидал. Волки цеплялись за шкуру животного, кусали клыками и пытались добраться до горла оленя. Туда, где самая тонкая кожа, где бьется в испуге яремная вена. Туда, где кончается жизнь. Олень понимал, что ему не избежать смерти, но всё же сражался. Он чувствовал каждый укус, каждую даже маленькую царапину на тонкой коже. Вдруг острая боль пронзила его ногу чуть выше копыта. Это молодой волк прокусил сухожилие. Потом снова раздирающая боль, на этот раз над другим копытом. Олень чувствовал, как начинают подкашиваться его ноги, как он падает на землю и понял, что уже ничто не может его спасти. Жизнь уходила из него с каждой каплей крови, с каждой новой рваной раной. Он вспоминал свою маму, думал о том, какой вкусной казалась ему утренняя листва, покрытая росой, вспоминал, как вовремя не заметил волков, но…уже было поздно. Горячая густая кровь хлынула тяжелым потоком на землю и впиталась в неё, оставив кровавый след на пожухлой листве, на полусгнивших веточках… Олень был убит. Волки набросились на ещё теплую тушу, отрывая кусок за куском, кусок за куском, пили горячую кровь в попытках утолить голод и жажду… До тех пор, пока наконец не насытились и их не потянуло в сон. На их мордах запеклась кровь, у некоторых были сломаны кости. Но всё это было ничто по сравнению с тем, что они были сыты. Одни засыпали, чутко навострив уши, другие зализывали раны. Этой ночью и следующим днём им не нужно будет охотиться, они не будут нуждаться в пище. А потом…потом снова погоня. Погоня за пропитанием и за жизнью Для слабых здесь места нет. И так будет всегда…