Смерть на сцене

— Корделия! — старательно перекрикивая аплодисменты толпы, вывел солист. — Внемли же мне, Корделия! Отчего окно твоё закрыто? Новомодная танцевальная опера — мюзикл, как упорно именовал своё творение знаменитый на весь Анк-Морпорк драматург и режиссер, — собирала полные залы. В роли Октавио, главного героя и несчастного влюбленного, успели отметиться не только все великие певцы двуединого города, но даже несколько щеботанцев и один тенор из Псевдополиса. Урвав свою порцию славы, певцы сменяли друг друга в огнях рампы, и молодой солист начал догадываться, отчего так происходило. — Но не видать свечи в ночи, — чувствуя вполне настоящее отчаянье, пропел он и принялся крутить головой по сторонам. Вовсе не в поисках «Корделии», которая в этот самый момент угощалась в гримерке чаем с капелькой виски. — Исполню клятву я свою. Не жить мне без тебя! — НОЖ НА БОЧКЕ, ЕСЛИ ТЫ ЕГО ИЩЕШЬ, — подсказал черный силуэт, расположившийся среди декораций ночной таверны. — ДАЛЬШЕ ТЫ ДОЛЖЕН СПЕТЬ «ВСЁ БЛИЖЕ ПЛАМЯ АДСКОЙ БЕЗДНЫ, ТАМ ЧЕРТИ МНЕ КОСТЁР ГОТОВЯТ. О ГОРЕ МНЕ, ЗАБВЕНИЕ И МУКИ». ХОТЯ Я ТАК И НЕ ПОНЯЛ, КТО БУДЕТ ТЕБЯ ПЫТАТЬ, ЕСЛИ ПРО ТЕБЯ ВСЕ ЗАБУДУТ? Каждое слово отдавалось в костях «Октавио» ритмом похоронного марша. Он почувствовал на своём лице холодное дыхание Вечности. В первый раз солист Его появления даже не заметил — это была первая большая роль молодого человека, кульминационная сцена… Да и виски в чай он добавил больше, чем «Корделия». Так что двухметровый, облечённый в первозданный мрак скелет, суфлирующий сцене самоубийства Октавио, мог быть плодом воображения. Но Он появился и на следующем выступлении — с дымящейся трубкой и свернутой программкой в руках. И с тех пор приходил неизменно, как похмелье после хорошей вечеринки. — Это же просто пьеса, а я даже не Октавио и не умираю по-настоящему! — шепотом взмолился солист. — НО ТЫ ЗАСТАВЛЯЕШЬ ЗРИТЕЛЕЙ НА МГНОВЕНИЕ ПОВЕРИТЬ, — голосом, от которого прогибались доски сцены, ответил Смерть. И зашуршал программкой. — А Я СТАРАЮСЬ НЕ УПУСКАТЬ НИ ОДНОЙ ВОЗМОЖНОСТИ. ПОСМОТРИ НА СИТУАЦИЮ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ — МОЖЕТ БЫТЬ, В АНТРАКТЕ ТВОЙ НОЖ ПОДМЕНИЛИ. Газеты от Клатча до Агатовой империи пестрели рецензиями, в которых превозносилось подлинное отчаянье, звучавшее в ариях уже десятого Октавио. Предвидя, что скоро на Безымянном континенте не останется претендентов на эту роль, режиссер объявил о намерении поставить пьесу в Агатовой империи. Почувствовать радость от этой новости Смерти, как всегда, помешало отсутствие желез. Он не бывал в Императорском театре со времен убийства старшего евнуха Циня веером из сушеных скорпионов. Пожалуй, стоило взять с собой Альберта и Смерть Крыс с вороном — ведь именно они настояли, чтобы Смерть «немного развеялся».