Алайош

      Алайош парирует и уходит от удара. Недостаточно быстро, но противник не спешит воспользоваться его ошибкой. Алайош сам не замечает, как не нужным более жестом проводит рукой по голове — убрать растрепавшиеся пряди.       Про таких, как Алайош, в Легионе говорят: «Весь в мать». (Насмешник Корсвейн обязательно добавит: «И в соседа»).       Жесткие волосы цвета древесной коры. Курносый нос. Смуглый румянец.       Волос, положим, теперь нет. С носом и румянцем тоже как-то не очень хорошо получилось.       И хуже всего, что Лев смотрит на него едва ли не с жалостью.       Это Лев-то.       А ведь легче выпросить передышку у молехской маллагры, чем у примарха.       Свою ту самую минуту Алайош продержался без поблажек. И сейчас никаких послаблений не желает. Поудобнее перехватывает меч.       Проклятый Севатар. Это он переломал Алайошу изрядную часть костей, а лицо превратил в кусок освежеванного мяса.       Алайош чувствует: Лев видит уродливую тень вместо воина. Неловкую и неуклюжую тень. Сомнение примарха — препятствие посерьезнее любого другого.       Лев опускает меч.       Но Алайош не намерен сдаваться. Сейчас или они сразятся в полную силу, или он навсегда останется в арьергарде. Алайош не хочет раздумывать, милосердно это или нет. Он зыркает на Льва черным глазом из-под перечеркнутой рваным шрамом брови. Бросает наугад шутку из арсенала Корсвейна:       — Только не пораньте мое лицо, сеньор! Только не лицо!       Последнее препятствие исчезает. Лев знакомо ухмыляется и атакует.