Большая перемена

Слэш
NC-17
Завершён
982
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
40 страниц, 8 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
982 Нравится 149 Отзывы 199 В сборник Скачать

Глава 7

Настройки текста
*** Половину первой оставшейся до отъезда недели Скуало провалялся в больничном крыле. В четверг он всё же явился на занятия, весь в синяках, царапинах и бинтах, и, как ни в чём не бывало, уселся на своё обычное место рядом с Занзасом. — Как рука? – с убийственно сочувственным выражением поинтересовался тот, не глядя на мечника. — Спасибо, болит, — Супербиа беззлобно хмыкнул и вяло пошевелил левой рукой. – Ты такой заботливый, милый. Занзаса передёрнуло от этого обращения, а довольный мечник только усмехнулся, раскладывая на столе свои вещи. — Здравствуйте, класс, — в аудиторию вошёл Алауди – первой парой была экономика. – Рад видеть, Супербиа. Надеюсь, вы, как и в прошлый раз, быстро наверстаете упущенное время учёбы. Впредь будьте более осторожны. Скуало вздрогнул и вежливо кивнул. «Прошлый раз», который имел ввиду Алауди – этот тот раз, когда мечник провёл две с половиной недели в медпункте; тот раз, когда Занзас впервые избил его и изнасиловал, пока он был без сознания. Тогда Скуало провёл в больничном крыле две с половиной недели, и потом довольно трудно было восстановить пропущенный материал. Улучив момент, пока преподаватель отвернётся, мечник задумчиво пошептал, вроде бы ни к кому не обращаясь: — Да, через полторы недели я определённо стану более осторожным, — и выразительно глянул при этом на Занзаса. Всю пару они сидели молча, усиленно делая вид, что усердно слушают лекцию по экономике. Правда, в середине лекции Занзас не выдержал и привычным собственническим жестом сжал ладонью колено Скуало. Тот его руку убирать с колена не стал, и Занзас с непонятным облегчением осознал, что его, кажется, в очередной раз простили. После пары Алауди сказал Занзасу зачем-то задержаться. Убедившись, что аудитория пуста и в ней нет никого, кроме них двоих, преподаватель тихо проговорил: — Не имею абсолютно никакого желания вмешиваться в отношения между студентами, но, боюсь, когда эти отношения мешают учёбе, я всё же вынужден сделать замечание. — Вы это о чём, господин учитель? – Занзас недобро прищурился, но на Алауди сила его пугающего взгляда не распространялась. — Я это о том, — тихий голос Алауди звучал в пустой аудитории предельно чётко и холодно. – Что я настоятельно рекомендую вам, Занзас, не выводить Супербиа из строя хотя бы до его отъезда. Он способный ученик, и предполагается, что он должен хорошо закончить семестр, если вы, разумеется, не будете так часто его избивать. В прошлый раз, замечу, он еле выбрался из той прорвы упущенных знаний, в которую угодил благодаря вам. Я понятно изъясняюсь? Занзас ухмыльнулся. Врать и оправдываться перед кем бы то ни было он не привык, тем более, с этим человеком это бы не прокатило совершенно точно. — Я приму ваши слова к сведению, господин учитель. Могу я идти? Алауди сухо кивнул, и Занзас молча вышел из аудитории. Снаружи его ждал, разумеется, Скуало. — Что он там тебе втирал? – полюбопытствовал он. Занзас приобнял его за талию и довольно ухмыльнулся, когда тот снова не стал сбрасывать его руку. — Он втирал, чтобы я поменьше бил тебя, мусор. Блондин ненавязчиво вывернулся из его объятий и холодно улыбнулся: — И ты, конечно же, не собираешься следовать его совету? – он наклонился ближе и дружелюбно почти оскалился, но глаза его вновь полыхнули злостью. – Знаешь, милый, это ведь действительно было больно. И учти, что если ты попытаешься провернуть со мной такое ещё хоть раз за оставшиеся до моей свободы полторы недели – такое или похуже, я имею в виду, публичное изнасилование тоже было не особенно приятным – то я перережу тебе горло собственным мечом, усёк? Я как раз для этого случая добился у директора персонального разрешения на ношение оружия. Для самозащиты, понимаешь? И не смотри на меня так, милый, у меня хватит на это духу, будь уверен. — Неужто у трусливого щенка прорезались зубки? – прорычал Занзас, хватая мечника за волосы. Однако пришлось отпустить его под ледяным взглядом проходившего мимо них Алауди. Скуало самодовольно усмехнулся и направился вдаль по коридору. Занзас, оторопело смотревший ему вслед, впервые в жизни чувствовал себя если не побеждённым, то очень близким к этому состоянию. *** С тех пор их отношения резко изменились. На людях они вели себя так, будто ничего не случилось – Скуало неизменно ходил с Занзасом вместе, не спорил с ним открыто и выполнял практически любую его незначительную просьбу. Зато стоило им остаться наедине, и мечник разом удлинял дистанцию между ними, вблизи же только холодно, насмешливо улыбался и бросался парочкой каких-нибудь ничего не значащих фраз, будто со случайным знакомым. Попытки наладить с ним более близкий контакт – ударить в нагло улыбающуюся физиономию, зажать в углу, поцеловать дерзко усмехающиеся тонкие губы – оканчивались провалом: Супербиа теперь всё время носил с собой меч, и на любое поползновение со стороны Занзаса реагировал мгновенно, приставив клинок к его шее и сверкая ненавистью в глазах. Ночами он больше не приходил, а сам на ночь на всякий случай спал в обнимку с мечом, и ещё он, наученный горьким опытом, тщательно следил за своей едой во время обеда, зорко следя, чтобы ему больше ничего не подсыпали. Вариантом, правда, всё же оставалось пристрелить его издали, но Занзас почему-то этого не делал. — Скуало, Бьянки о тебе спрашивала. Должен тебе сказать, она очень сердится, что ты ей не перезвонил тогда, но ты ей, очевидно, так понравился, что она готова простить тебя, если ты ей всё как следует объяснишь. А я как раз сегодня иду на очередное свидание с её подругой, и я подумал, может, ну… — Дино, беспечный, как и всегда, вопросительно улыбнулся. Это было вечером, когда до отъезда оставалось около пяти дней. Мечник сидел в общей гостиной и бездумно переключал каналы на общем телевизоре. Несколько завсегдатаев в лице Луссурии, Бельфегора с Франом, Мукуро и некоторых других одноклассников тоже присутствовали в это время. Дино зашёл туда, казалось бы, без всякой причины, но наткнулся на Скуало и теперь, видимо, вновь собирался вытащить друга «по девочкам». От одного воспоминания о прошлом подобном свидании у мечника резко заболела давно уже зажившая правая рука. Разум, конечно, тут же начал успокаивающе нашёптывать, что Занзас больше не посмеет тронуть его, но соглашаться на предложение Дино всё равно уже категорически не хотелось. — День был сложный, Каваллоне, я слишком устал для всяких свиданий. Передай Бьянки, что… что у нас ничего не выйдет. И скажи ей ещё, что тут нет её вины, она очень симпатичная и умная девушка, но я… я пока не хочу никаких отношений. Прислушивающийся к их беседе Луссурия проницательно глянул на него и всезнающе качнул головой. Мечник не обратил на него внимания. Мимо гостиной прошёл Занзас в обнимку с какой-то глупо хихикающей девицей явно лёгкого поведения. Скуало проследил за парочкой безразличным взглядом, но пальцы его в этот момент как-то слишком уж сильно вцепились в обивку дивана, на котором он сидел, выдавая напряжённость мечника. Внимательно наблюдавший за ним Мукуро вдруг тихо усмехнулся и придвинулся ближе. — Дорого тебе обходятся твои свобода и независимость, которыми ты так гордишься, а, Скуало-кун? – вкрадчиво прошептал Рокудо. — Э? Вы о чём? Какая независимость, от кого? Скуало, у тебя что, какие-то проблемы? – Дино обеспокоенно посмотрел на давнего друга. Слава Богу, подумал Супербиа, что Дино не было в Академии в тот день, когда Занзас выебал его прямо в коридоре. Про этот позор знали, кажется, абсолютно все, но улыбчивого придурка Каваллоне эта новость каким-то образом обошла стороной. — Нет у меня никаких проблем, Каваллоне. Уже нет. Иди гуляй, Дино… Тебя, кажется, твоя девушка ждёт… — мечник устало махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Тот только недоверчиво нахмурился, но всё же пожал плечами и вышел из гостиной. Не успел Скуало обрадоваться, что уж теперь-то его оставят в покое, как к нему подсел скучающий Луссурия. — О, Ску-чан, да ты ведь скучаешь по Занни, да? Я просто не понимаю, как ты мог отказаться от такого шикарного мужчины! Между вами была такая страсть, такой огонь, такая нежность, я не верю, что это всё могло так просто исчезнуть! — Да отъебитесь вы все!!! – проорал Скуало и кинулся вон из гостиной. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Почему-то держать себя с Занзасом на таком расстоянии становилось всё труднее, несмотря на всю глубину злости и обиды на него. Почему-то так просто выкинуть его из головы и вернуться к обычной, «не пидорской», как Скуало это называл, жизни, всё ещё не получалось. В ушах мечника дьявольски искушающе звучали слова Мукуро, и Скуало впервые задумался о том, стоит ли его мнимая свобода таких усилий. Нет, сказал он себе, привычно запираясь на ночь в комнате. Гордость и свобода – дороже всего. Ведь так?.. *** Занзасу было холодно. Холодно под тремя одеялами, и не просто холодно – его колотил озноб. Чёртова простуда, как всегда, подкралась незаметно. Горло саднило, голова гудела, как после изрядного похмелья, во рту было сухо, как в пустыне, да и слабость во всём теле не прибавляла энтузиазма. Занзас ненавидел чувствовать себя так хреново. Он лечился разогретым коньяком и виски, презирая все таблетки и лекарства, но в этот раз проверенное годами средство не помогало. В дверь нерешительно постучали. Занзас, совсем не желавший, чтобы его видели в подобном состоянии, лаконично послал посетителя к чёрту. Его возражения, однако, остались неуслышанными, и в комнату проскользнул тот, кого Занзас меньше всего ожидал увидеть. — Нахуя припёрся, мусор? – хрипло выдохнул он, с недобрым прищуром наблюдая за Скуало, который сел на край его кровати. Мечник почему-то избегал встречаться с ним взглядом и не отвечал на вопрос. Они помолчали некоторое время, Занзас, раздражённо фыркнув, закрыл глаза и стал погружаться в сон. — Я завтра улетаю, — тихо сказал Скуало. Занзас открыл глаза и неопределённо усмехнулся. — Ты пришёл сюда только для того, чтобы сообщить мне это? И что ты хочешь от меня? Бутылку шампанского и букет цветов в аэропорт? Скуало вздохнул и зачем-то взял его за руку, лежащую поверх одеяла. Занзас хмыкнул, но ладонь выдёргивать из его прохладных пальцев не стал. — Ничего я от тебя не хочу, придурок хренов. Я просто так зашёл. Домашнее задание занести. И вообще, должен же я полюбоваться твоей физиономией во время болезни. Последний шанс увидеть такого говнюка таким ослабленным. А, милый? – на последнем слове он улыбнулся и кинул на Занзаса быстрый взгляд. — Прекрати называть меня так, мудила, — Занзас резко дёрнул его за руку, уронив на кровать рядом с собой. Честно говоря, он ожидал, что этот сучёныш опять начнёт вырываться и снова начнёт свою игру в недотрогу и в неприступность. Но тот почему-то только устроился на одеяле поудобнее и неожиданно уткнулся прохладным носом ему в шею. Занзас заметил, что меча при Скуало с собой не наблюдается. Значит, не боялся приходить сюда. — Я ненавижу тебя, Занзас, — всё так же тихо произнёс мечник. – Вот честно. За всё то, что ты со мной делаешь… — В данный момент я ничего с тобой не делаю. Точнее, я ничего с тобой не делаю последние две недели. Тебе мало? – он выдернул из-под бывшего (бывшего ли?) любовника одеяло и накрыл его им сверху, неуверенно прижимая того к себе вплотную. Тело у Скуало было горячее, удобное и грело лучше всех трёх одеял. Дыхание у него тоже было очень горячим и очень… привычным. — Многократное избиение и изнасилование – самое меньшее из того, за что я тебя ненавижу, уж поверь… — Верю. А за что тогда ещё? Руки Скуало ненавязчиво бродили по его телу робкими, но жадными прикосновениями. — Ты ещё спрашиваешь, сукин ты сын? Ты… ты приручил меня… Я привык к тебе, понимаешь? Привык к твоим поцелуям, к твоим мегаломаньячным замашкам, привык к твоей близости… Господи, да ты только послушай, что я говорю! Я же нормальный мужик, Занзас, я БЫЛ нормальным до встречи с тобой! Мне нравятся девушки, а не парни, и тем более, не такие высокомерные извращённые мрази, как ты! Но ты… ты странный. Ты меня изменил. Ты меня почти… сломал… Занзас прикрыл глаза и задержал его пальцы на своём бедре, накрыв их ладонью. — Почему бы тебе не остаться? – спросил он вдруг. — Почему бы тебе не пойти нахуй? – отозвался тот, приникая губами к его шее. Снова повисла тишина, нарушаемая только их неровным, сбивчивым дыханием. — Холодно… — заметил Занзас через какое-то время. Скуало чуть приподнялся на локтях и поцеловал его в лоб. — А лоб у тебя горячий, — затем он поцеловал его поочерёдно в обе щеки. – И щёки тоже, — последовали поцелуи в подбородок и нос. – Да ты весь горишь, Занзас… Потом он вытащил из-под одеяла его руки, тоже поцеловал их, поочерёдно касаясь губами каждого пальца и обоих запястий, и добавил: — А руки холодные… странно… Занзас ухмыльнулся. Гораздо более странным, чем температурные контрасты собственного тела, по его мнению, был этот совершенно неожиданный прилив нежности мечника, но он не произнёс этого вслух – момент портить, что было ещё более странно, совершенно не хотелось. — Я весь в твоих поцелуях. Кроме… — он многозначительно указал на свои губы. Скуало послушно коснулся его губ своими, целуя с каждым мгновением всё жарче и глубже. Почувствовав, как пальцы Занзаса ловко стягивают под одеялом с него рубашку и джинсы, мечник попытался слабо возразить: — Занзас, ты же болеешь, тебе нельзя… ммм… усиленно двигаться… Это, разумеется, была всего лишь отговорка, попытка доказать, что он не ещё не совсем сдался… И оба об этом прекрасно знали. — А похуй мне, — глухо прорычал больной, жадно сжимая его ягодицы. – Секс – лучшее лекарство!
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.