Мы сами его таким сделали. Мы сами сражаемся с обстоятельствами. Мы сами выходим на бой день за днём. А ведь не только нам здесь жить, но и нашим детям.
А где гарантия того, что ребенок не окажется морально слаб, выходить на бой каждый день, натягивая на лицо улыбку и беря вместо меча цветной зонт? Их нет. Никаких гарантий нет. Ни один Патриарх, ни один член Правительства не сможет подписать вам Гарантию защищенности жизни... Жизнь. Это очень хрупкая вещь. И сейчас, поднимаясь на бетонный бордюр у самого края крыши, что огражден лишь железным прутиком на уровне пояса, я, как никогда ранее, понимаю это. Даже одна случайность может повлечь за собой катастрофу, что унесёт множество человеческих жизней. Со временем, мы забываем о важности человеческой жизни, теряемся в рутине дней, не обращая внимания ни на кого и ни на что вокруг нас, позволяя внешнему Миру поглощать наше существование. Миру, который каждый ненавидит по-своему... И по-своему любит. Ветер бьёт в лицо, алые волосы развеваются в такт обрушивающимся на многоэтажки порывам ветра, невольно заставляя прищуривать глаза. Я хватаюсь руками за металлический прутик, что не отличается своей гладкостью и отшлифованностью после литья. Мелкие, но очень острые, как колючки, железные конусы впиваются в ладони. Я чувствую их, словно сотни маленьких игл, они вонзаются в мягкую плоть, протыкая кожу, заставляя проливаться кровь. По телу волнами проходит дрожь, но я не отпускаю спасительный прутик, что причиняет боль, но помогает отстоять схватку с ветром... Никакая боль физическая не сравнится с душевной. А иногда, внутренние страдания неспокойной души заставляют причинять боль не только себе, но и окружающим людям. Вы же замечали это? Когда люди расстроены, встревожены, раздражены, они совершают необдуманные поступки, делая хуже не только себе, но и близким людям, которым ни за что не пожелали бы зла в любой другой солнечный день. Каждый поступок отдастся глухим, а может и звонким эхом в чьей-то душе. За каждым действием идёт своё последствие. Плохое или хорошее? Каждый решает для себя сам. И то, что для кого-то покажется плохим, кому-то может показаться весьма хорошим. Не наше право судить людей, так почему же злой язык настолько глубоко засел в наших душах? Почему же, вместо света и радости, мы так много несём в этот мир тёмных слов? Ладони еще сильнее сжали железное ограждение, спасая тело от неразумного падения, а сердце, словно зажалось в тиски, на глаза подступили солёные капельки слёз. – Глупые! Глупые! Глупые люди! – выкрикнула я в пустоту возвышающихся крыш, ещё больше сдавливая грудную клетку, в попытках сдержать всё внутреннее отчаяние и не перестающие подступать к самому краю горячие слёзы. Макушка кипела от разрывающих чувств, на миг показалось, что у меня поднялась температура, и потому, скатившиеся слёзы обожгли мои щёки в солидарность с моим негодованием. – Где же те прекрасные чувства, где та любовь, доброта и сострадание?! Где же потерялись ваши счастливые лица? Вы живы! Вы можете радоваться каждому дню! Зажмурив глаза, я слегка нагнулась через ограждение и позволила себе разразиться бушующими чувствами. В многометровую пустоту закапали горькие слезы. А я прикусила губу, чтобы не заплакать в голос. Миллионы и миллиарды людей, насчитывает наша планета. Миллионы и миллиарды черствеющих с каждым днем душ... Закрывающихся, прячущихся, заслоняющихся от суровой реальности жестокого мира. Взрослого мира. Где же... То самое, теплое и лучезарное местечко для детей? Для их неуверенных шажков и беззубых улыбок? Для тех фантазий и несбывшихся надежд? Быть может, пора что-то менять? Кого-то? Конечно. Пора. И я начну, пожалуй, с себя. Вряд ли я смогу докричаться до огромного мира. Большинство из них даже не оценит моих порывов. Но я могу начать с окружения. С миру по нитке... И однажды мы сможем сплести огромное полотно из неравнодушных красных нитей, что дарит нам каждая приходящая в мир жизнь. Я плавно открываю зажмуренные глаза и мой взгляд устремляется вниз. Там, на шестнадцать этажей ниже, располагается чудесный, расцветающий цветник. Смогла бы я быть настолько эгоистичной, чтобы запятнать своей кровью эту цветущую землю? Вряд ли. Я не настолько сильна, чтобы без раздумий заставить шагать себя вперед. Как странно... Еще недавно я называла этих людей слабыми... Но какая же сила способна заставить человека шагать без раздумий в пропасть? До какого отчаянья нужно довести душу, чтобы она убедилась в своей ненужности миру? Сколько воли нужно собрать в свой кулак, чтобы решиться? Как много, и, в то же время, как мало надо, чтобы неокрепшее сознание увязло в настойчивой идее своей испорченности... Мои кровоточащие пальцы все еще плотно облегают неровные железные прутья. Длинные алые волосы всё так же развевает сильный ветер... Да, наверху очень ветрено. Будь то жизнь или крыша, но всегда, когда поднимаешься выше, ты становишься на более шаткую позицию... И, рано или поздно, но наступит тот момент, когда ты не сможешь держаться на высоте, и тебе придется уступить... А в худшем случае – тебя сбросят с силой. Но есть то, что позволяет нам держаться на верху и не падать... – Эрза! Даже не вздумай! Услышав знакомый голос, я потихоньку выпрямилась и попыталась аккуратно заглянуть за спину. Ко мне приближался Джерар. Взъерошенный, помятый, наспех одевшийся... Рубашка, застегнутая на пару-тройку пуговиц... Он же не любит рубашки. Но, похоже, он взял всё то, что первым попалось под руку. – Эй... Солнце... – проговорил он, остановившись совсем рядом, перед бетонным бордюрчиком, протягивая руки в мою сторону и как бы приглашая в свои объятия. Я смотрела украдкой, стыдливо пряча глаза и прикрываясь алой челкой. Как было глупо сюда сунуться, не сказав ему ничего об этом. И всё же, я подняла голову, заглядывая в его глаза своими, заплаканными. Его брови сдвинулись к переносице, очевидно, ему было очень больно смотреть на мои слезы. Сильные руки легли на талию, а позади раздался шепот. – Чщщ... Иди ко мне... Поддавшись бархатному голосу, я стала помаленьку разжимать ладошки, что так крепко вцепились в ограждение. Мои руки поразила новая волна боли, порезы продолжали кровоточить, но, несмотря на сильное жжение, я стала аккуратно поворачиваться к нему. В добавок к своему неутешительному виду, он еще и обреченно вздохнул. – Обнимай. Я качнула головой в знак отказа. Мои ладони могли запачкать его белоснежную рубашку, а смесь ржавчины с кровью не отстирается и в следующей жизни. Я опустила взгляд, прошептав лишь одними губами: – Руки... Его левая рука плотно обвила мою талию. А правой он взял мою руку, поднес к своим губам и аккуратно поцеловал каждый кончик пальца, а затем положил к себе на плечо. Подхватив под коленями, он поднял меня на руки... Покрепче обхватив его шею руками, я уткнулась носом в ключицу, вдыхая знакомый аромат и позволяя своему телу немного расслабиться. Он развернулся и понёс меня к выходу. Так легко, словно я для него пёрышко...Вся наша жизнь – огромный поиск людей и возможностей. Если вы нашли нужного вам человека – берегите его. Берегите тех, кто поможет вам, на какой бы высоте вы не находились.