Они знали всё

      Совершенно обыкновенно начавшийся день великой воительницы и её верной спутницы заканчивался так же обыкновенно. Почти.       Сегодня подругам не пришлось бороться с богами, спасать людей от проклятий или спускаться в Подземное царство. Сегодня им предстояла сущая мелочь — разделаться с великаном. Совершенная ерунда. Бывали задачки и потруднее.       Все жители деревни были благодарны женщинам за помощь, хотели устроить в честь спасительниц пир, разумеется, в рамках совсем не больших сбережений, но Зена и Габриэль сразу отказались, сказав, что им ничего не нужно. Однако жители оказались очень добры, и вручили спасительницам холщовую сумку, в которую положили немного еды, столовый нож и несколько листов пергамента для записей Габриэль. Подруги поблагодарили жителей и покинули деревню, утопающую в бархатных лучах закатного солнца.       После заката подруги расстелили одеяла, покормили Арго и сами собрались поужинать перед сном. — Они хорошие люди, — произнесла Габриэль, любовно проводя ладонью по чистеньким листам пергамента и вдыхая их аромат. — Согласна, — отозвалась Зена, с аппетитом отправляя в рот запечённую в углях картофелину.       Габриэль бросила снисходительный взгляд на проголодавшуюся подругу и усмехнулась, продолжив любоваться новыми листочками для записи историй об их похождениях с великой Королевой воинов.       Зена на мгновение оторвалась от ужина и посмотрела на подругу, а, точнее, на её улыбку, застывшую на забавно сжатых губах. Затем темноволосая переместила взгляд на немного сощуренные зелёные глаза, которые всегда улыбались вместе с губами, щеками да и всеми остальными частями лица Габриэль. Зена едва заметно улыбнулась. Её всегда восхищала способность подруги улыбаться не только губами, но и будто бы и всем существом. Солнечность, теплота светловолосой день ото дня растапливали когда-то погруженное в многолетнюю, казалось бы, даже вечную, безнадёжную мерзлоту сердце храброй воительницы. Зену поражали ум, прозорливость подруги. И пусть Габриэль было едва за двадцать, мудрости у неё было побольше, чем у пятидесятилетних стариков, цепляющихся за любые бытовые мелочи и разводящих из этого много ссор.       Королева воинов едва заметно усмехнулась. Они ведь тоже бывают сварливыми старушками: однажды Габриэль целый день злилась из-за испорченной в битве сковородки, а Зена — из-за её хлыста, отданного Минье. Темноволосая вспомнила, как в тот же день, перед сном, подруга ударила её шестом по носу, желая хоть раз застать великую воительницу врасплох. И у неё это получилось. По крайней мере, Зена очень надеялась, что Габриэль в это поверит и будет несказанно счастлива. Однако вместо того, чтобы радоваться такой невероятной победе, светловолосая сразу же начала извиняться. Она тогда даже легонько поцеловала Зену в висок, а та недовольно отмахнулась, скорчив серьёзное (но Габриэль оно показалось даже смешным) выражение лица.       Да, в их жизни бывало всякое. Однако великая воительница была готова перетерпеть ещё очень, очень многое. Лишь бы было, ради кого и ради чего терпеть. — Ты чего это так улыбаешься? — с прищуром спросила Габриэль, убирая новенькие листочки в сумку и садясь напротив Зены ужинать. — Да так, — просто отозвалась воительница, сделав совершенно невинное выражение лица, и доела третью картофелину. — Ешь давай, а то ничего не останется.       Габриэль взглянула на подругу исподлобья, решив не расспрашивать её дальше. Всё равно Зена говорит всегда ровно столько, сколько хочет и ни словом больше или меньше. Вытягивать что-либо не стоит, иначе можно нарваться на её фирменный, уничтожающий всё живое и неживое взгляд. Вот этого уж точно никому испытать на себе не хотелось. И светловолосая не была исключением.       Подруги продолжили ужин молча, изредка бросая друг на друга задумчивые, впрочем, не лишённые хитринки, взгляды.       После еды женщины довольно растянулись на одеялах, расстеленных рядом друг с другом. Зена подвигала плечами, повела головой из стороны в сторону и легла на левый бок, спиной к подруге. — Спокойной ночи, Габриэль, — усталым голосом произнесла женщина и закрыла глаза, зевнув. — Спокойной ночи, Зена, — светловолосая удивленно посмотрела на подругу, которая сегодня вечером была уж совсем немногословной.       «Интересно, что это с ней? — думала Габриэль, поправляя свернутое под головой одеяло. — Наверно, я опять сделала что-то не так. Хотя нет, это вряд ли. Я сегодня не покупала на все имеющиеся деньги ослика, не читала заклинания, заставляющего титанов выйти из камня, и не пыталась неожиданно на неё напасть. Что не так?»       Габриэль уже собиралась закрыть глаза и ещё немного подумать над причиной молчаливости своей подруги, как вдруг Зена перевернулась на другой бок и спокойно посмотрела на светловолосую.       Тут до Габриэль дошло, что последнюю фразу она произнесла не в мыслях, а вслух.       «Упс…» — запоздало пронеслось в голове у девушки, втянувшей голову в плечи. — Всё в порядке, Габриэль, — успокаивающе отозвалась Зена. — Сегодня просто был трудный день.       Светловолосая девушка удивлённо вскинула брови. — У нас бывали и потруднее, знаешь. Например, когда в тебя попал отравленный дротик, от которого ты почти умерла, — будничным тоном произнесла Габриэль, внутренне вздрагивая от ужасных воспоминаний. Она думала, что потеряла свою подругу, свою семью. Тогда они ещё не были так близки, как сейчас, однако уже чувствовали незримую связь, которая, как бы ей не пришлось растянуться, никогда не сможет оборваться. Габриэль не была прорицательницей, не видела будущего, даже самого ближайшего, но отчего-то знала, что этой связи, этой волшебной нити предстоит преодолеть действительно огромное количество препятствий. Настолько огромное, что никакая другая нить не выдержала бы такой нагрузки. Выдержит только их нить. Их особенная связь — самая крепкая из всех когда-либо существовавших в истории человечества. Если в этом непредсказуемом мире Габриэль была в чём-то совершенно уверена, так это в неразрывности их с Зеной магической связи, которую питала волшебством самая могущественная сила во Вселенной — истинная любовь. — Было дело, — хмыкнула воительница, бросив секундный взгляд на подругу. Зена слишком хорошо знала Габриэль и потому была уверена, что внешне спокойная женщина сейчас вела внутри себя битву со страшными воспоминаниями. Голубоглазая решила как-то сменить тему, чтобы не оставлять Габриэль перед сном наедине с тревожными мыслями. — Ну, были дни и без смертей кого-то из нас, — легонько толкнув локтем подругу, ухмыльнулась темноволосая.       Габриэль усмехнулась в ответ, но как-то нервно. Она поняла, что Зена хочет переключить её внимание и что у неё это не получается.       Голубоглазая тоже это поняла. Лихорадочно прокручивая в голове все способы заставить подругу подумать о чем-то хорошем, Зену вдруг осенило. — Почитай мне свои свитки.       Ответом ей послужил глубоко изумленный взгляд изумрудных глаз. Затем их обладательница рассмеялась. Встретив непонимающий взгляд Зены, Габриэль стихла. — Так ты это серьезно? — светловолосая всё ещё не могла в это поверить и пару раз, для достоверности, хлопнула глазами. — Ты серьёзно… — выдохнула девушка, после кивка подруги. — Подожди.       И тут сон, подобравшийся к Габриэль так близко ещё каких-то пару минут назад, сняло как рукой. Девушка вскочила с одеяла и принесла сумку с свитками, лежавшую в паре метров от неё. Зеленоглазая суетливо начала перебирать свитки, видимо, отбирая лишь самые лучшие для демонстрации источнику её вдохновения, самой Зене, которая собственными руками создала все эти истории. Отобрав около шести свитков, девушка села, скрестив ноги, выпрямила спину и начала читать торжественным, проникновенным голосом, как и подобает зачитывать великие истории о великих подвигах великих людей. — Это история о двух подругах. Они познакомились на поле боя. Злобная армия Дрейко захватила беззащитных девушек из тихой, мирной деревушки. Никто из них не знал способа спастись. И вдруг появилась женщина. Она была словно ангел: подтянутую фигуру облегало простое белое платье; чёрные, как смоль, волосы ослепительно сияли, едва их касался солнечный луч, а чистые голубые глаза смотрели ясным небесным сводом, сверкали мудростью и богатым опытом. Казалось, нет в мире существа, более уверенного в себе, спокойного и умиротворённого. Но в следующее мгновение женщина поразила всех присутствующих: всего за несколько минут она прогнала целую армию бандитов и спасла невинных девушек. После победы над врагом было положено начало великой дружбе. Поле боя способно не только разбивать сердца и разъединять людей. Подруги научились помогать друг другу. Они вместе пошли по жизни. У них были приключения: битвы с опасными, умелыми воинами, свирепыми великанами, могучими, величественными титанами и много кем другим. Не всё шло гладко, но они смело проходили через множество препятствий и открывали тайны жизни вместе. Они учились понимать других и себя. Учились не давать ненависти затмевать разум и очернять душу. Начинали осознавать то великое счастье, которым их наградила судьба. Так начиналась их история, конец которой не наступит никогда.       Какое-то время Зена молчала. Габриэль молчала вместе с ней.       «Слышала бы ты, как я рассказываю о тебе…» — тихим отголоском пронеслось в голове глубоко поражённой воительницы.       Она медленно вдохнула и произнесла: — Почитай ещё.       И Габриэль не нужно было просить дважды.       Радуясь впервые проявившемуся желанию Зены услышать написанные истории, Габриэль дрожащими от волнения руками развернула второй отобранный свиток и прочитала ещё одну историю тем же торжественным голосом, представляя себя на большой сцене, как на конкурсе в Афинской Академии. Кому-то покажется странным представлять себя на большой сцене перед толпой людей для успокоения нервов, но для Габриэль это было сущим пустяком по сравнению с тем, чтобы сидеть в полуметре от единственного слушателя, слова которого значили в тысячу раз больше, чем оценки самых квалифицированных бардов во всей Греции, да и во всём мире.       Прочитав отобранные истории, Габриэль убрала все свитки обратно в сумку и подняла робкий взгляд на подругу в ожидании оценки её творчества.       Зена лежала не двигаясь. Она действительно находилась под впечатлением от мастерства подруги, хоть и была вынуждена признать, что Габриэль лучше рассказывала, чем писала. Но воительницу задело другое: во всех историях Габриэль описывала её действия и её саму с таким восхищением и такой нежностью, что Зена была готова поклясться, что лежала бы сейчас вся красная, если бы умела краснеть. Такой мягкой воительница позволяла себе быть только наедине с Габриэль. Ей Королева воинов доверяла так, как никому другому.       Зена поняла, что уже довольно долго молчит, чем смущает подругу, поэтому сделала над собой усилие и смогла сказать что-то почти связное. — У тебя большое будущее, Габриэль. Ты прекрасно пишешь.       Зена не смогла выразить словами всё то, что хотела бы сказать о записях подруги, потому что хвалить истории, где главным героем являлась она сама, воительнице было немного неловко.       Но Габриэль бы хватило любого одобрения, пусть даже простой улыбки Зены или какого-нибудь произнесённого ею слова, вроде «неплохо» или даже «молодчина». Светловолосая облегчённо выдохнула и улыбнулась. — Я даже не надеялась, что ты когда-нибудь всё-таки познакомишься с моими рукописями, — произнесла зеленоглазая, садясь к подруге поближе. — Я думаю, что обязательно сделаю это ещё раз, когда ты напишешь много новых историй, — сказала Зена, усмехнувшись. — Ну, я и на один-то раз не надеялась, а ты тут обещаешь целых два, — Габриэль взмахнула руками, с ноткой сарказма выражая всю глобальность события. — Первый — сегодня. А второй… ну, наверное, у тебя появится на это время только тогда, когда ты родишь ребёнка, поселишься где-нибудь в лесу и решишь когда-нибудь, когда тебе станет скучно, почитать младенцу какие-нибудь истории. Мои, например, — Габриэль наклонила голову набок и усмехнулась так, как умела только она одна.       Зена цокнула языком, ухмыльнулась и лениво пихнула слабо сжатой в кулак рукой колено подруги. — Ну да. Всё так и будет.       Подруги немного помолчали.       Габриэль ещё немного придвинулась к Зене и заглянула ей в глаза. — Сколько нам еще предстоит пройти? Как долго мы будем живыми? Вдруг я снова потеряю тебя? Вдруг не один раз? — Габриэль нахмурила брови, пытливо всматриваясь в лазурные, давно ставшие родными глаза, будто бы пытаясь найти в них ответы на все терзающие её вопросы.       Зена слабо улыбнулась. — Считаешь, я об этом никогда не думала и никогда этого не боялась? Моя жизнь — это ты, Габриэль, — в зелёных глазах светловолосой появился влажный блеск. — Без тебя в ней не было смысла, кроме ненависти, мести, смерти… Я не меньше тебя хотела бы знать ответы на эти вопросы, но разве они помогут нам выбраться из всех опасных ситуаций, которые ещё только собираются нас настигнуть? — Зена легко дотронулась до щеки подруги тёплой сухой ладонью и ласково погладила бархатную кожу пальцами.       Габриэль почувствовала, как всё внутри неё сжалось и как по телу пробежали мурашки. — Я боюсь, Зена, — тихо произнесла светловолосая, прижимаясь щекой в ладони подруги всё сильнее. — Боюсь, что однажды ты покинешь меня навсегда и больше уже не вернешься. — Ну, Габриэль, перестань, — мягко произнесла женщина, почувствовав, как прижатую к щеке подруги ладонь намочила слеза, выкатившаяся из изумрудного глаза. — Я же тебе обещала ещё год назад, что никогда больше не умру. Помнишь? — Зена улыбнулась и попыталась заглянуть в глаза подруги, желая найти в них улыбку.       Габриэль не смогла удержаться и коротко рассмеялась, часто моргая. Зена ловко ловила падающие слёзы и вытирала их большими пальцами с лица, которое никогда не должно было узнать, что из его тёплых, нежных глаз может течь какая-то глупая солёная вода. — Помню, — со всхлипом ответила Габриэль, печально улыбнувшись. Она ещё сильнее прижала руками ладони Зены к своему лицу и поцеловала их, зажмуриваясь.       Воительница скользила по лицу девушки ласковым, любовным взглядом и старалась запомнить каждое движение, каждое прикосновение её мягких губ, каждое мгновение этого волшебного позднего вечера.       Она наклонилась к Габриэль, уткнувшись своим носом в её. Девушка вздрогнула, будто это было в первый раз. Зена улыбнулась. Сколько раз они касались друг друга руками, губами, сколько раз они были близки — Габриэль продолжала вздрагивать. Каждый раз.       Зена в волнении сглотнула. Если внешне она была спокойна, то внутри ничего контролировать не могла — не с Габриэль. Не с ней.       Зена подняла голову и поцеловала Габриэль, заставив её шумно выдохнуть. Нежно скользя по золотистым волосам, массируя пальцами кожу головы, женщина прикасалась к самым любимым и самым родным губам мягко, будто целуя их в первый раз.       Медленно отстранившись от девушки, Зена перевела дух и заговорила. — Нам нужно ложиться. Завтрашний день наверняка приготовил что-нибудь такое, для чего понадобится много сил. Давай-ка.       Зена потянула Габриэль к себе, укладывая её рядом. Темноволосая ощущала тёплое дыхание девушки на своей шее, с каждом вдохом и выдохом Габриэль понимая, что эта невероятная светловолосая красавица — самое ценное, что есть в её жизни. Она самый невероятный подарок, сил создать который не хватило бы даже у всех богов Олимпа вместе взятых. Габриэль могла создать только Габриэль. И она справилась с этой задачей самым лучшим образом.       Габриэль прижималась к женщине так сильно, как только могла, будто бы таким образом можно было втолкнуть Зену в себя, чтобы её больше никто и никогда не смог бы забрать. Она бы жила в Габриэль, в полной безопасности. Ведь светловолосая могла обойтись без приключений хотя бы пару недель, а Королева Воинов не смогла бы прожить без драк, без опасностей, без риска и двух дней. Но Габриэль поняла, что вталкивать Зену в себя бесполезно: эта невероятная женщина уже была там, где никогда не умрёт. Зена была в самом сердце Габриэль. И этого никто и никогда не сможет изменить. Даже сама Смерть.       Великая воительница и Великая сказительница могли бы ещё очень многое друг другу сказать. Но они засыпали молча.       Не от трусости. Этого зверя они обе уже давно в себе победили. Не от страха быть не понятыми друг другом. Не от нежелания стать еще ближе. Не от чего-то подобного. Нет. Они молчали по другой причине, достаточно ясной обеим: они обе знали всё о чувствах друг друга. Они знали всё.

***

«Когда люди недовольны друг другом и ссорятся, их сердца отдаляются. Для того, чтобы покрыть это расстояние и услышать друг друга, им приходится кричать. Чем сильнее они сердятся, тем дальше отдаляются и громче кричат. А что происходит, когда люди влюбляются? Они не кричат, напротив, говорят тихо. Потому что их сердца находятся очень близко, и расстояние между ними совсем маленькое. А когда влюбляются еще сильнее, что происходит? Не говорят, а только перешептываются и становятся еще ближе в своей любви. В конце даже перешептывание становится им не нужно. Они только смотрят друг на друга и всё понимают без слов».