Двуликий Янус

Меня усадили на первый ряд, как почетного гостя. Я был горд своим положением. Нет, не тем, что я был единственным зрителем, а тем, что меня приняли в свою семью эти удивительные создания, и место зрителя, которое мне определили, было для меня настоящим подарком. Пока Януш обсуждал что-то с крепышом Козьмой, на балкон, расположенный над кулисами, прихрамывая, вышел седовласый старичок-дирижер. Он по-театральному, прижав руку к груди, поклонился всем находящимся на манеже артистам и подмигнул мне. – Как здоровье, господин Княжинский? – помахал ему рукой Януш. – Спал просто ужасно, – вздохнул дирижер. – Болезнь царей дает о себе знать. – А что это за болезнь? – спросил я тихо у усатого Ежи, который что-то делал с тросом, висящим над манежем. – Подагра, – ответил мне он и, взяв трос, пошел к Янушу. Я не знал, что такое подагра, и почему-то представил господина Княжинского с опухшей щекой и перемотанной теплым платком головой. Так делала тетя Роза, когда у нее болел зуб. На балкон подтянулись другие музыканты, с каждым из которых дирижер здоровался за руку, и по цирку полились звуки настраиваемых инструментов. К этому времени на манеж выкатили коляску с Марго, и она начала распевается, то гладя себя по горлу, то нагибаясь вперед всем телом, то наоборот, выгибая по-кошачьи спину. Во всей этой какофонии звуков я слышал музыку. Она опускалась на меня сверху и тяжелой волной падала к моим ногам, тихо шипя маленькими пузырьками. – Поднимай, Козьма! – вырвал меня из оцепенения голос Януша. Он сидел, как на качелях, на широком белом полотне, края которого крепились к канату. Канат уходил куда-то высоко под купол и терялся там в темноте. На талии Януша был ремень, за который был прикреплен еще один трос, более тонкий. Толстый трос натянулся, и Януш взлетел над манежем. – Ежи, давай голубей! – крикнул помощнику бог и, раскинув свои белые крылья, взмыл под самый купол. Голуби белым шлейфом летали за Янушем. Бог лежал животом на полотне, раскинув в стороны руки, и сам напоминал большую белоснежную птицу. Иногда он делал сложный кульбит, крутясь вокруг своей оси, и голуби, раскинув крылья, тоже кувыркались в воздухе. Под конец полотно с лежащим на нем богом взмыло под самый купол. Януш чуть нагнулся вперед и… белой молнией полетел вниз. Голуби устремились за ним. Мое сердце остановилось. Я вспомнил, как Януш говорил, что чуть не поломал ноги на представлении. Я подпрыгнул на скамейке и от страха закрыл глаза руками. – Козьма! Ну что ты на самом деле? – услышал я недовольный голос бога. Я открыл глаза и увидел Януша, сидящего на полотне в метре от манежа. Над его головой хаотично летали голуби, осыпая мелкими былыми перышками. – Не могу я, Януш, – крикнул откуда-то сверху Козьма. – У меня руки трясутся. – На мне страховка! – Януш подергал тонкий трос у себя на поясе. – Что может случиться? – А если не удержу? Страховка нужна на высоте, а когда ты камнем падаешь вниз, она бесполезна, – возразил Козьма. – Хорошо! Ежи, помоги со страховкой. Сможешь меня удержать, если что? – спросил Януш у усатого Ежи. – Да, ты легкий как перышко, – засмеялся Ежи. – Я тебя – и не удержу? Помнишь номер, когда Влад решил попробовать, как София, на качелях полетать, а качели не выдержали? Так это я тогда его удержал. Причем один! – Хорошо! Тогда давайте еще раз и, Козьма, прошу тебя… Смелее, – сказал Януш и снова взмыл над манежем. Если честно, я не очень понимал всех этих страхов Козьмы. Януш ведь летал на крыльях, а Козьма просто держал трос с полотном. Бог не мог упасть, и я не знал, для чего ему нужна какая-то страховка. Пока Януш летал, Марго кивнула господину Княжинскому. Тот постучал палочкой по доске с нотами, и музыканты заиграли красивую мелодию. Голос Марго полился по манежу, заполняя его прозрачной голубовато-зеленой водой. Она поднималась все выше и выше, и вот уже все мы оказалась на дне моря. Вокруг меня извивались диковинные водоросли, мимо проносились стайки морских коньков. Под ногами чинно проползали крабы. А высоко над моей головой проплывал бог в сопровождении белых морских рыб. Я так увлекся дельфином, который затеял со мной игру, выныривая из-под лавки и толкая меня длинным носом в плечо, что не заметил, как Януш закончил репетицию. – Анхель, – Януш снова, как ни в чем не бывало, сидел на полотне, как на качелях, и махал мне рукой. – Хочешь полетать со мной? Конечно, я хотел! Вернее, я не ожидал этого, и предложение Януша меня просто сорвало с лавки и выкинуло на арену. Я побежал к нему, кубарем перелетел через бордюр манежа, а потом еще и зацепился ногой за колеса коляски Марго. – Куда ты так торопишься, малыш! – Марго схватила меня за руку, спасая от падения. – Януш никуда от тебя не улетит. Но я был уже возле парящего над манежем бога. Сильные руки Ежи подсадили меня вверх, и я оказался рядом с Янушем на полотне. Он снял с себя ремень страховки и застегнул его на моей талии. Потом показал, как держаться за полотна, и, обняв меня за спину, кивнул Козьме. – Трогай потихоньку, – сказал ему бог, и… мы полетели. Наверное, мы кружились совсем невысоко, но мне действительно казалось, что мы летим. Козьма держал на тросе полотно, но я был уверен, что это никак не было связано с полетом. Меня кружил над сценой Януш, гулко размахивая огромными белыми крыльями у меня за спиной. Мне не было страшно. Я смотрел по сторонам широко раскрытыми от восторга глазами и чувствовал у себя за спиной сильную руку Януша. – Тебе понравилось? – спросил Януш, легко спрыгивая на манеж и помогая спуститься мне. – Да, – кивнул ему я, с трудом переводя дыхание. – Только зачем тебе эта белая тряпка? Ты же сам можешь летать без нее на крыльях. Ежи, который снимал с троса полотно, посмотрел на меня и громко хохотнул. Януш сердито покачал головой, усатый замолчал и снова принялся за работу. – Понимаешь… – Януш присел передо мной на корточки. – Не все люди видят меня таким, каким видишь ты. Они не знают, что у меня есть крылья, поэтому им кажется, что я летаю на полотне. Пусть так и думают, ладно? – А еще я знаешь, о чем подумал? – сказал я, глядя на голубой свет, льющийся из глаз бога. – Вам с Марго нужно сделать общий номер. Она пела на русалочьем, и я видел море. Нужно, чтобы она пела на человеческом о небе. И получится очень красиво. Она поет, а ты летаешь. – А это интересно, – почесал бороду подошедший к нам Милош. – Что скажешь, Марго? Ты сможешь выучить песню на человеческом? – Ну, если вам не нравится, как я пою по-русалочьи, – пожала плечами Марго. – Я выучу человеческие песни.