Двуликий Янус

Путешествие длилось уже несколько дней, но я мечтал, чтобы оно длилось вечно. Несмотря на некоторые житейские неудобства, я был счастлив. Меня окружали мои добрые волшебники, и их общество для меня было как солнце в пасмурные и серые осенние дни. Они защищали меня от невзгод, а от зверей, которые постоянно рыскали вокруг наших вагончиков, меня защищал майор. Он был очень странным, этот Оскар Крафт. Пока мы репетировали, он сидел в стороне и что-то рисовал в блокноте карандашом. Мне было очень любопытно, что там, на его рисунках, но спросить я не решался, пока однажды майор не подозвал меня к себе. – Эй, малыш! – крикнул он мне, увидев, что мои занятия закончились. – Иди сюда! Я подошел к нему и с любопытством сунул нос в блокнот. К моему разочарованию, лист был пуст. – Ты не мог бы мне попозировать, Болек, – сказал Крафт. Я отошел на два шага назад и, сморщив лицо, показал язык. – А еще смешнее можешь? Вот так! – и он состроил смешную гримасу, оттопырив себе уши. Я закатился смехом, а майор вдруг поднял руку вверх и скомандовал. – Вот так… замри! Позировать оказалось не так-то просто, но я честно старался выполнять команды Оскара. Примерно через пятнадцать минут он подозвал меня к себе и показал рисунок. С него смотрел я, смеющийся и какой-то необычный, но что именно необычного было в рисунке, я не понял. – Я таким тебя вижу, – сказал майор, улыбнувшись. – Ты не обиделся? – Не-а, – помотал я головой. – Мне кажется, что черные волосы и кепочка тебе идут больше, Болек… – он всегда произносил мое вымышленное имя как-то странно. Но сейчас это меня напрягло. – Что со мной не так? – спросил я напряженно. – Ничего, – ответил майор, равнодушно пожав плечами. – Просто я увидел в тебе… Ангела. И таким и нарисовал. И тут я понял, что меня удивило. Крылья… У меня на рисунке за спиной были крылышки. – А другие рисунки покажете? – спросил я, краснея. Оскар не стал ломаться. Он усадил меня рядом на скамейку и начал перелистывать страницы блокнота. Я был очень удивлен увиденному. Все мои друзья были изображены именно такими, какими их видел я. Шери и Макс были гномами. Влад – великаном. Софи – волшебницей, повелевающей ветром. У Марыси был длинный змеиный хвост, а Марго лежала на берегу океана и пела, устремив свои огромные глаза вдаль, а ее рыбьим хвостом играли волны. – А Януш у тебя есть? – спросил я, зачарованный рисунками. – Увы… Я пока не вижу его. Он закрылся от меня, – ответил мне майор и захлопнул блокнот. Я смотрел на рисунок и удивлялся. Как человек, который управляет зверями, может видеть то, чего не видят обычные люди? Вечерами Януш и Милош усаживались за небольшим столиком в нашем фургоне и подолгу разрабатывали план выступления. – Я думаю, падение нужно делать метров с пяти, – говорил Милош, чертя длинную линию на листе. – Вот так примерно, и-и-и в этом месте, – он рисовал в конце линии крестик, – ты подхватываешь Анхеля и взлетаешь, – и линия резко ползла вверх. – Посчитай внимательно! У нас разная масса тела. Анхель легче меня! Поэтому я смогу поймать его выше, – покачал головой Януш. – И пять метров – это слишком высоко. – Погоди! А если ты полетишь во-о-от по такой траектории? – Милош нарисовал загогулину. – Тогда вот в этом месте ты его поймаешь. Почти у пола. – Слишком рискованно. Вот смотри. Скорость падения зависит от… – и Януш начал писать по краю листа формулы. В этот момент я потерял смысл разговора и, присев к себе на кровать, начал заниматься с Карлушей. Уже через неделю пути попугайчик умел моим голосом говорить: «Марыся – солнышко!», «София – красавица!» и «Добрая Шери!». – Так! Давай-ка остановимся на сегодня, – сказал Милош, отодвигая от себя исписанный листок. – Пойдем перекурим, и по кроватям! А то мы с тобой засиделись. – Анхель, хватит мучать Карлушу, – Януш загнал птичку в клетку. – Раздевайся и укладывайся спать. А то у тебя вообще уже никакого режима. Я скоро приду. Януш с Милошем вышли в темноту ночи, а я разделся и улегся в кровать. Но мне не спалось. Карлуша в клетке тихонько ворчал, видимо, недовольный тем, что его тоже рано уложили спать. Потом я вдруг вспомнил, что не пописал на ночь, и, надев ботинки и накинув на плечи курточку, выскочил на улицу. Стоя в кустах, я слышал тихие голоса и видел две красные звездочки сигарет, метавшиеся в темноте. Сделав свои дела, я решил напомнить Янушу о том, что он обещал вернуться скоро, а сам вот уже с полчаса обсуждает на лавке между вагончиками тонкости номера. Но в тот момент, когда я направился к порхающим огонькам, из кустов по другую сторону раздался чей-то незнакомый голос. – Эй, циркачи! Меня Томаш послал к вам, – сказал он. – Помните его? Он еще у вас детей и стариков еврейских забирал. – Тише! – шикнул Милош. – Мы под конвоем. – Мы проверили. Ваша охрана надралась шнапсу вместе с вашим этим… черным человеком и спит, – снова зашептал незнакомец. – Нам помощь нужна. – Какая? – спросил Януш, и тонкая красная стрела полетела на землю. – Мы два дня назад на отряд СС напоролись. Видимо, они нас выслеживали. Пришлось дать бой. У нас есть раненые, а лекарства закончились, – сказал незнакомец. – И где мы тебе лекарства найдем? – спросил его Милош. – Кругом лес. – Тут через пару километров город небольшой. Чуть в сторону от дороги, – подсказал незнакомец. – И как, интересно, мы сойдем с маршрута, да еще и лекарств купим? – Милош был явно напряжен этим разговором. – Я не могу рисковать своими людьми. – Милош, погоди! Мы не можем не помочь, – возразил ему Януш. – Мы идем под конвоем. Не забыл? – ответил Милош. – Я знаю как! – закричал я, выскочив из кустов. – Только не ругайте меня, – и я возбужденно запрыгал вокруг Януша. Отругать меня не успели, потому что я с ходу выдал им свой план. – А мальчонка-то дело говорит, – усмехнулся усатый мужчина, сидящий в кустах. – Ну так как? Поможете? На следующее утро всю труппу свалила неизвестная болезнь. Между вагончиками бегала перепуганная Шери и, всплескивая короткими руками, говорила майору: – Ужас! Кошмар-р-р! У всех темпер-р-ратур! Высокий! Это зар-р-раза какой-то! Нужно ср-р-рочно лекар-р-рств! – Да, да… – хмурился Крафт. – Я вижу. Он зашел в наш вагончик и, присев ко мне на кровать, спросил у Януша: – У мальчика тоже жар? – У всех! Может, мы отравились вчера за ужином? – Януш лежал на своей кровати с мокрой тряпочкой на лбу, и его трясло как в ознобе. – Как ты себя чувствуешь, ангел? – спросил меня Оскар, положив руку на лоб. Я посмотрел на него красными, заранее натертыми глазами и молча достал из подмышки градусник. – Сорок два? Хм… – сказал Крафт, глядя на градусник. – Ну что ж… Придется сделать крюк и купить лекарства, – и с этими словами он положил мне в руку большую конфету.