Двуликий Янус

– Погоди, дед! – говорит мне внук, прерывая рассказ. – Так Януш – девочка? – Вот глупый ты! – бьет его рукой по коленке внучка. – Он – гермафродит! Это такое генетическое уродство. Я читала по это. У них есть и мужские, и женские эти… как их… В общем, то же, что есть у мужчин и у женщин! – Грудь, что ли? – бурчит внук, отводя глаза. – И грудь, и кадык, и половые органы, – объясняет ему моя милая всезнайка. – Дед, а пи́сал Януш стоя? – спрашивает меня внук. – Если честно, я этого никогда не видел, – улыбаюсь я. – Да и раздетым я видел Януша только один раз. У озера. Да и не интересовался я всеми этими половыми признаками. Для меня Януш был великим богом, – тут я смотрю по сторонам и понимаю, что на улице совсем темно. – Ужин! – хлопаю я себя по лбу. – Мы совсем забыли про него. – После шести есть вредно, – качает головой внучка. – Давайте просто наделаем бутербродов и пойдем в комнату пить чай. Мы так и сделали. Бутерброды с холодным запеченным мясом разошлись у нас на ура. Под конец перекуса я поставил на стол вечную вазочку с горкой конфет, и внучка разлила по чашкам ароматный чай. – Дед, так ты расскажешь про первое свое выступление перед публикой? – спрашивает внук, протягивая руку к конфетам. – Ну… если вам еще не надоело меня слушать… – я равнодушно пожимаю плечами и тоже беру конфету. – Не тяни, дед! – ворчит внук, напихав полный рот. – Я как будто фильм смотрю, когда ты рассказываешь. – Тогда слушайте… – я откидываюсь на спинку кресла и продолжаю рассказ. – В те дни, когда Януш становился Янушкой и уезжал куда-то на большой черной машине, я очень переживал за него. Во-первых, потому, что он оставался совершено один среди стаи зверей. Во-вторых, потому, что помнил слова Милоша о том, что это опасно. Я не очень понимал, что происходит, и наутро заваливал Януша вопросами: – Что ты там делаешь? В чем опасность? – Я просто танцую для публики, – отвечал он, но я понимал, что Януш мне чего-то не договаривает. Я видел, как его крылышки опускались при этом, и он прятал от меня глаза. – А еще я очень внимательно слушаю, – добавлял он. – Когда звери выпьют своего шнапса, они становятся очень разговорчивыми и иногда выбалтывают информацию, которая может пригодиться нашим друзьям из сопротивления. Эти самые друзья частенько появлялись во дворе цирка. Иногда поздней ночью Януш выходил из вагончика и шел к кустам, растущим в самом дальнем углу двора. Осторожно крадучись, я следовал за ним и слышал тихий голос из темноты, с которым разговаривал Януш. Нет, я не подслушивал. Я просто боялся за бога, поэтому сопровождал его на эти странные переговоры. А тем временем готовилось открытие последнего в уходящем году сезона, и чем ближе было выступление, тем больше я нервничал. Мне был пошит более удобный костюм и куплены новые ботиночки. Они были мне по размеру, но загнутые вверх мыски очень мешали при ходьбе. К тому же они были без завязок, и на репетициях я очень боялся потерять их раньше времени. И вот настал знаменательный день… Я сидел за кулисой и дрожал от страха. Впервые мне было неинтересно представление, и я не запомнил ни одного номера. Я снова и снова прокручивал в голове то, что должен был сделать. Сначала схватить палку на тросе. Потом Милош командует «Алле-оп!», и я считаю до трех. Раз, два, три… Нет. Сначала я считаю или Милош командует? – Ты как, Анхель? – спросил меня Януш и потрепал по плечу. – Плохо, – вздохнул я. – Главное, не волнуйся! И не забудь разжать руки! – крикнул мне Януш, уходя вверх по лестнице. – А сейчас! Гвоздь программы! Великий и прекрасный Двуликий Янус! – услышал я голос Милоша. Мое сердце остановилось в груди. Мне показалось, что я под водой, а все вокруг стало размытым и нереальным. Звуки оркестра и голос Марго доносились до меня сквозь какую-то завесу. От волнения меня начало тошнить, и в голове загудела огромная труба. – Малыш… Малы-ыш! – я почувствовал на своем плече теплую руку. Рядом со мной на корточках сидел Оскар. – Ну-ка… давай! Вдохни глубоко… И-и-и… выдохни! Уф-ф-ф… – говорил мне майор, показывая, как дышать. – Ну как? Лучше? – Да, – кивнул я. И правда, мне стало легче. Труба в голове утихла, картинка вокруг прояснилась, и тошнота прошла. Уж не знаю, помогла мне дыхательная гимнастика или теплая рука друга на плече, но я действительно успокоился и стал ждать сигнала от Милоша. – Страховка! – громко крикнул тот в полной тишине. Я знал, что в этот момент луч прожектора направлен на качающийся хвост троса над манежем. Я еще раз глубоко вздохнул и, подмигнув Оскару, выскочил на арену. Первая часть номера прошла безукоризненно. Я вылетел на манеж, споткнулся и, падая, ухватился за перекладину руками. Резкий рывок вверх, и вот я уже лечу над манежем, дрыгая ногами и истошно вопя: – Спасите-помогите! Как и было задумано, тяжелые ботинки соскользнули с моих ног и повисли на вытянувшихся резинках трико. Я продолжал орать и болтать ногами, глядя вверх, где под самым куполом парил мой белокрылый бог. Музыка смолкла, и раздалась барабанная дробь. – Алле-оп! – скомандовал в полной тишине Милош, и я отпустил руки… Но привычного падения не было. Я просто повис вниз головой над замершими от страха, зрителями. Пока я махал ногами, трико, на котором висели ботинки, намоталось на трос. Но это было не так уж страшно по сравнению с тем, что я почувствовал в следующую минуту. Трико начало медленно сползать с моей попы. Вернее, напугало меня вовсе не это. Я понял, что в любом случае я начну падать, когда трико полностью сползет, и Януш не успеет меня поймать. Я схватился руками за уползающие штаны и заголосил от страха, уже не играя. – Януш! Милош! Оскар! Помогите! Я кричал срывающимся тонким голоском и вертел по сторонам головой, пытаясь увидеть Януша. Но его нигде не было. Из последних сил я запрокинул голову и увидел внизу, как Милош, Оскар, Шафир и Габриэль растягивают подо мной широкое полотно. Сбоку от меня Козьма и Влад пытались опустить трос, застрявший где-то в колесах конструкции. Я почувствовал, как мои пальцы разжались, и штаны сползли с меня окончательно. Я закрыл глаза и уже приготовился к болезненному падению, как вдруг… Сильные руки подхватили меня под спину, и знакомый голос пошептал мне в самое ухо: – Не бойся, мой ангел! Я с тобой! Это был мой бог! Он парил, придерживая меня под спину и пытаясь распутать мои трико. Когда ему это удалось, он усадил меня рядом с собой на широкое белое полотно и, подняв руки вверх и победно улыбнувшись зрителям, громко крикнул: – Алле-оп! Цирк взорвался аплодисментами. Люди искренне радовались моему спасению и кричали крылатому спасителю: «Браво!» – Больше никаких трюков! – чуть скривив в мою сторону губы и продолжая улыбаться и махать руками публике, сказал Януш. Мы медленно спускались вниз, а над нашими головами в воздухе летали и кувыркались белые голуби.