Двуликий Янус

Я очень обрадовался, когда мне выдали одежду. Она была мне сильно велика, и мне казалось, что именно в ней я больше всего похож на клоуна. – Януш! Смотри! – говорил я Янушу, надев на голову полосатую фесочку и строя смешные рожицы. – Теперь они все увидят, что я самый настоящий и лучший в мире клоун! – Кончено, ты самый лучший! – грустно улыбался мне Януш, потирая руку, на которой красовалась синяя татуировка. Мне тоже такую сделали, и я был горд тем, что ни разу не заплакал, пока огромный толстый зверь с тлеющей папироской во рту накалывал мне ее иголкой, которую макал в чернила. Мне нравилась моя татуировка. Она была в виде четырех цифр – 4233. У Януша она была сделана намного хуже. Цифры были какими-то кривыми, а последняя цифра вообще была непонятной. То ли 4, то ли 7. Видимо для этого случая точно такие же номера были на полосатых куртках. По крайней мере, я так решил. Вечером нас выгнали на улицу и выстроили в два ряда на большой площади между бараками. На середину вышел тот самый вожак и стал о чем-то громко лаять. Переводчик, низкий и худой зверь, переводил нам этот лай простуженным сиплым голосом. Мы стояли с самого края в последнем ряду, и я никак не мог расслышать то, что говорил переводчик. Поняв это, Януш чуть нагнулся ко мне и стал тихо переводить слова вожака. – Это хозяин цирка, и он будет отбирать артистов для него. Для того, чтобы быть выбранным, надо четко выполнять приказания его ассистентов. Тот номер, который у тебя на руке, будет твоим именем. Если его выкрикнут, ты должен сделать шаг вперед и сказать: «Я!» – тогда ассистенты будут знать, что ты все еще принимаешь участие в отборе. Еще будут задания. Они очень важны. Их нужно выполнять до тех пор, пока тебе не скомандуют, что хватит. Нельзя плакать и просить поблажек, иначе ты никогда не попадешь в цирк. Я хотел задать Янушу какой-то вопрос, но в этот момент хозяин цирка замолчал и стал обходить ряды претендентов. Глядя в лица людей в одинаковых полосатых одеждах, вожак говорил что-то переводчику, и тот кивал ему, видимо, готовил задания для исполнения. Когда вожак дошел до самого края, его холодные серые глаза остановились на Януше. – Господин начальник лагеря ждет тебя вечером, – коротко сказал Янушу переводчик. Януш слабо улыбнулся хозяину цирка и, сняв с лысой головы феску, кивнул ему. – Немецкая подстилка, – услышал я за спиной тихий и злой шепот. Я оглянулся, но увидел лишь опущенные вниз головы. В нашем бараке было уютно, но прохладно. Сильно дуло из щелей между досок, поэтому первым делом Януш заткнул их одеждой, которую нам оставили. Нас определили на одну кровать, видимо, решив, что мы с ним самые маленькие и самые худые. – 4234 к начальнику лагеря, – крикнул зверь во время ужина. Януш отставил на доски кровати миску с недоеденной кашей-размазней и, накинув на плечи курточку, пошел к выходу. Я почему-то ждал, что он обернется и улыбнется мне, но… он не обернулся. Белые крылышки моего бога подметали грязный пол нашего нового дома, отчего перья на них становились серыми. Через несколько минут объявили отбой, и я лег на жесткую кровать с худым рваным матрасом и, положив под голову мешок с остатками одежды, накрылся тонким одеялом. Я не мог уснуть. Впечатления от сегодняшнего дня ворочались в моем мозгу, словно стая разъяренных муравьев в муравейнике. К тому же я не наелся тем плевком каши, который мне плюхнули в миску, и татуировка на руке неприятно и болезненно дергалась. Я лежал и смотрел на большую тяжелую дверь, куда ушел Януш. Почему-то на моей душе стало тяжело, когда я представил, что Януш там один с этим огромным зверем. Так же тяжело мне было, когда огромная черная машина увозила Янушку к Фон Штюку. Но тогда я был просто уверен, что у Фон Штюка рука не поднимется сделать что-то плохое такой красоте. А сейчас… Сейчас мой бог выглядел очень жалко в этом странном полосатом костюме и без волос. Я боялся, что хозяин цирка среди этой серости не разглядит красоты моего бога и не возьмет его в цирк. Поздно ночью тяжелая дверь тихо скрипнула и вместе с ярким светом фонаря впустила внутрь тонкую фигурку Януша. Он шел, тяжело передвигая ногами в неудобных ботинках и низко опустив голову. Одно забрызганное грязью крыло тяжело болталось за спиной, а второе и вовсе волочилось за ним по полу, и я в ужасе увидел, что оно сломано. – Януш! – тихо шепнул я ему, когда он со стоном плюхнулся на кровать. – Что с твоим крылом? – С чем? – Януш поднял на меня рассеянный взгляд. – Твое крыло, – повторил я. – Что с ним? – Я упал и сломал его, – ответил он, отрешенно глядя в сторону. – Там было очень темно, и работники манежа плохо закрепили страховку. – У тебя болит еще что-то? – забеспокоился я. – Во мне все умерло, – вздохнул Януш и лег на кровать ко мне спиной, накрывшись с головой одеялом. Я аккуратно поправил его сломанное крыло и, обняв своего бога, наконец уснул. Я проснулся от холода и еще от того, что мой желудок болезненно сжимался от голода. Как только я открыл глаза, раздался громкий крик: – Подъем! От неожиданности я подпрыгнул на кровати, толкнув Януша коленями. Он глухо простонал и поднял голову с мешка. – Я главный по бараку, – представился нам высокий крепкий мужчина. – Обращаться ко мне можно Лех. Со всеми вопросами только ко мне. Сейчас я зачитаю список работ и ваши номера. После того, как я называю номер, нужно вставать и подходить ко мне. – А как же завтрак? – тихо спросил я. Лех кинул на меня недобрый взгляд и уткнулся в бумажку. – 4167, 5267, 6179, 1782, 3827 – лесопилка. 4233, 4234 – склад… – Януш, это же мы, – я дернул за рукав сидящего рядом со мной Януша. Мы поднялись, подошли к Леху и встали по правую его руку. – Остальные на основное производство. Корпус 2, – выкрикнул Лех и добавил, обращаясь к нам: – вы за мной. Я отведу вас на место работы. – Сука… – тихо зашипел мужчина, который шел вместе с остальными на лесопилку. – Тепленькое местечко заработал для себя и своего щенка? – Видимо, хорошо отработал, раз на склад отправили, – усмехнулся другой. – Тьфу! – сплюнул вязкую слюну на пыльную дорогу третий. – Уродец цирковой. – Он не урод! – воскликнул я. – Он настоящий бог! – но Януш дернул меня за рукав и прошептал мне на ухо: – Не говори им, кто я. Они не должны знать, что я волшебник! Это дает нам шанс выиграть конкурс. Понимаешь? Они думают, что я занимаюсь ночью чем-то нехорошим. Пусть так и думают! Они не должны знать, что по ночам я репетирую.