Снежки

      Мороз нежно щиплет кожу — кажется, будто тысячи миниатюрных иголочек невесомо дотрагиваются до лица и сразу растворяются в белом облачке пара. Мелкий, пушистый снег идёт за окном, мягко серебрится в неярких лучах январского солнца. Припорошены кустарники, деревья, будто одеты в дорогую и, к сожалению, недолговечную шаль, неспеша исчезают следы, ведущие куда-то в побелённый зимой сад.       Шерон надевает шапку, недолго рассматривает себя в зеркале, кивает собственному отражению и выбегает на улицу, пропуская мимо ушей наставление бабушки быть осторожнее. Хочется веселья и радостных возгласов, не заботиться о том, что юная леди Рейнсворт не должна так себя вести — ведь сейчас зима, а снег такой мягкий и податливый, что, должно быть, из него очень удобно лепить снежки.       Выбежав на улицу, маленькая Шерон быстро осматривается — неподалёку, непременно в засаде, должен быть Лиам. Путём долгих переговоров он согласился играть в снежки — вот только Шерон догадывалась, что Лунетт непременно будет целиться мимо. Как же, он, всего лишь слуга, будет кидаться снежками в особу благородных кровей? Но, откинув набросившуюся было печаль, Шерон радостно провозгласила:       — Кто не спрятался, я не виновата!       Необязательно играть только в снежки — прятки среди белого снега тоже весьма недурно. Особенно если противник одет в тёмную одежду.       Весёлыми, маленькими, но быстрыми шажками Шерон бегает по саду, оглядывает со всех сторон каждый куст. А вдруг в коричневых ветвях приютился Лиам, запыханный — ведь он не ждал, что вместо снежков будет играть в прятки. Шерон потирает руки в пушистых перчатках. Мороз уже щипает нос, но неизменно отступает прочь, как только юная леди срывается с места.       За домом мелькает чья-то тень, и Шерон тут же бежит туда, снег податливо сминается, следы ведут всё дальше и дальше, но снежинки уже запорошили первые из них — зима как-никак.       — Нашла! — радости в детском голосе хоть отбавляй, и в спину испуганному Лунетту летит снежный ком.       Снег осыпается, но ещё много снежинок прилипло к тёмному пальто — как клеймо проигравшего.       — Леди Шерон, так нечестно! — обиженный Лиам чуть дуется, скрестив руки на груди. — Вы в белом, а я? Меня же отовсюду видно!       — Ага, — довольно кивает Шерон, и воздух опять разрезает быстро слепленный снежок.       Лунетт в последнюю секунду уворачивается, и снежок падает на землю, катится, растёт, и юная Рейнсворт думает, что неплохо было бы слепить снеговика. Но вот только снежная битва уже началась — вон уже в руках Лиама появляется снежок.       Быстрый взмах руки — и комочек снега летит мимо, прямо в дерево, о которое и разбивается с гулким шлепком. Шерон улыбается, не переставая лепить ещё и ещё — так хочется ей превратить бедного парнишку в снежное чудовище. Вот только он не хочет оказаться по самое нехочу в снегу, хотя после наверняка будет приятно пить горячий чай и греться под тёплым одеялом.       Шерон не медлит ни секунды — снежок вновь летит в Лиама, на этот раз достигая цели. Лунетт отплёвывается от попавшего в рот снега, а потому не замечает настоящего обстрела, что устроила юная леди. Спешно капитулируясь, Лиам бежит вперёд, получая в спину очередным снежком, но вовремя укрывается за домом, стряхивая налипший на пальто снег и попутно лепя новые снаряды.       Чуткий слух слышит, как тихо, невесомо притаптывается снег маленькими сапожками, и Лиам уже готов к новой атаке — в его руках штук десять снежков, если не больше. Из-за угла медленно, будто разведывая обстановку, показывается детский глаз, в котором видимо-невидимо радостных смешинок, а ещё — рука со снежком. Бах! — и Шерон мажет, Лунетт выскакивает из засады, целится мимо, но — вот незадача — попадает прямо в леди Рейнсворт.       — Ой, извините, пожалуйста, давайте я отряхну, — мигом подскочивший Лиам бережно стряхивает снег, не решаясь поднять взгляд.       Но наследница одного из Великих домов лишь беззаботно улыбается, а голос напоминает перезвон чистых маленьких колокольчиков — и звучит как самая прекрасная мелодия:       — Ничего страшного, ведь снежки для этого и нужны — попадать в противника.       Лунетт согласно кивает, хотя прекрасно понимает, что подобное обращение к господам недопустимо. Но, нацепив улыбку, снова лепит снежные комья, и игра вновь возобновляет свой ход.       Снежок за снежком пикируют в землю, некоторые достигают цели — Лиама, деревьев, куста, чей-то светлой головы без шапки… Слышится недовольное цоканье, и Шерон, а затем и Лунетт, протирающий очки, видят нежданного угрюмого гостя. Кевин — а теперь Зарксис, нахмурившись, подходит ближе.       — Братец Зарксис! — радостно вопит Шерон, подлетая ближе и вздымая каблучками целый сноп белых сверкающих искр.       Брейк — в прошлом Регнард, ещё не отпустивший себя прежнего, опускается на колено и рассеянно смотрит в глаза леди. Его бледная рука бережно стряхивает с беленькой шапочки Шерон такой же белоснежный снег. Рыцарь вновь поднимается на ноги и уже движется прочь, но тонкие пальчики Шерон цепляются за тёмный, почти чёрный плащ, и Зарксис замирает. Лиам молча наблюдает издали, потупив взор.       — Останься, поиграй с нами! — просит Шерон, вставая на носочки, заглядывая в самые глаза, умоляет взглядом.       Брейк-Регнард колеблется, судорожно ища пути к отступлению, но ткань плаща сжимают всё сильней, взгляд всё больше, капля по капле проникает в душу, и в конце концов рыцарь тяжело вздыхает. Сдаётся.       — Хорошо.       Одно-единственное слово, а юная Рейнсворт уже цветёт, счастливая улыбка озаряет её лицо. Радостная, она вприпрыжку бежит к чуть нахмуренному Лунетту, а Зарксис нехотя плетётся следом.       Шаг за шагом он убеждается, что лучше бы сегодня из дома не выходил. Игры — не для него. Но против Шерон не пойдёшь — замучает совесть, ведь обещание-то уже дано, но где-то глубоко-глубоко Кевин рад, что зашёл сюда, в самый центр детской игры. Снег уже кажется не таким холодным и неприветливым, а мягким и пушистым, хранящим детство и радость, отчего руки так и чешутся взять его, смять и получить маленький комочек веселья. Ведь так невыносимо легко — на время забыть о потере.       Развлечься, уклоняясь от множества снежков — Лунетт удивительно часто попадает в него, когда Брейк отвлекается на несколько мгновений, поглядывая на веселящуюся Шерон. Бах! — и снежок угождает Зарксису прямо между лопаток. Тот криво улыбается, в ответ закидывая бедного Лиама снегом. Снежинки сыплются ему за шиворот, попадают в нос, глаза, стёкла очков теперь только мешаются, но Лунетт не снимает их, лишь судорожно протирает, упуская драгоценное время. Бах! — и все его труды снова заляпаны тающим снегом.       Воздух наполняется смехом, его звон, наверное, слышен даже в доме. Каждый увлечён игрой по-своему — если Лиам и Шерон стараются закидать Зарксиса снежками, то сам Кевин думает, что не всё так плохо, а Рейнсворты действительно способны растопить лёд, выгнать холод из его сердца. Иначе улыбался бы он так искренне?..       На этот раз снежок летит ему прямо в нос. Пушистая белая шаль из снежинок неприятно щекочет нос, хочется чихнуть пару раз, но разве сейчас время? Руки противников уже занесены для удара, у каждого по снежку в руке, и игра снова продолжается. Забавная и беззаботная, она заставляет забыть, не вспоминать былое, пусть в память настойчиво стучится прошлое — такой же снежный день, только он тогда лепил снеговика вместе с Эмили.       За невнимательность — штрафной балл, сразу два снежка попадают в Зарксиса. Он улыбается в снег, чувствует, что вместе с белой субстанцией растает и его улыбка. Но происходит чудо — Брейк по-прежнему улыбается уголками губ, отчего Лиам ещё усердней трёт очки, а Шерон в ускоренном темпе лепит снежки.       Ведь снег — это так хорошо! Снег счищает застаревшие раны, открывая чистую, бледную кожу, смывает талой водой боль и усталость, а девственная белизна лечит тяжкое горе. И кажется, что жизнь чуть-чуть, но стала лучше, а большего Зарксису и не надо.