Чета Роджерс-Старк

      Наташа выглядит очень молодо в свои тридцать девять, очень красива, обаятельна и харизматична.       А еще она вмещает в себя алкоголь литрами.       Завязывая волосы в тугой, низкий и лохматый хвост, чтоб не мешали в работе, она выпивает виски. Она пьет, и все, что может ее остановить это тихий голос Петры «мамочка?» или Стив, когда он говорит «Таша, хватит» и ласково забирает бутылку из дрожащих рук.       Наташа пытается бросить пить. Но не выходит. Не проходит и часа, как она вновь сидит у бара и пьет виски. Или коньяк. Да что угодно. Главное — приглушить боль, которая полыхает огнем внутри нее. И неважно, из-за чего она вызвана. Таша привыкла пить, когда ей больно эмоционально.       Всегда. Когда она хочет сдохнуть, потому что Стив выбрал не ее, а своего давнего, но очень близкого друга и всадил щит ей в реактор, она пьет. Когда Петра спрашивает «а где папа?» она говорит, что уехал по делам и вновь пьет. Всегда. Когда больно — она пьет.       Эдакий наркотик Наташи Старк.       Не зря говорят — если делать что-то на протяжении двадцати одного дня, то это входит в привычку.       Когда Стив возвращается, Таша снова пьет. Не наливая в стакан, просто открывает бутылку и начинает пить.       Едва ли не давиться. Но Стив отбирает ее, ставит в не досягаемости ее руки, крепко прижимает к себе и повторяет «прости меня». Как мантру. Как молитву. Одно и тоже. «Прости меня». И Старк прощает. Ради себя. Ради Стива. Ради Петры. Ради всех.