Боги, это конец

Сэм поморщился, чуть не уронив лицо на книгу. Голова кружилась, и этому способствовало буквально всё: несколько ночей без сна и еды, душное помещение, абсолютно умопомрачительный компаньон по затворничеству и принятые минут пятнадцать назад капли. Мутный взгляд уже не позволял читать, и потому оставалось только в расфокусе смотреть на Якена, как он представился. Мужчина с причудливой шевелюрой, одна половина которой была рыжей, а вторая – седой, как будто нисколько не испытывал неудобств от обстановки, а тем временем запах мертвечины и дыма от пожаров был ужасен. Как и вся ситуация: живые проиграли, Королевская гавань обрела хозяина в лице Короля ночи, и армия вихтов рыскала по улицам, отыскивая оставшихся людей, замуровавших себя в своих домах. Тарли поёжился, вспомнив, как ещё каких-то полчаса назад мертвецы ломились в двери. Снова. Как и три дня время от времени. Днём или ночью – вихты не видели разницы. Уснуть в такой обстановке было просто невозможно… но, пожалуй, это было притом самым лучшим из возможного. А что, если?.. Капли. Вожделенные и пугающие. И вот минут пятнадцать назад Сэм принял снотворное. Почитать перед сном оказалось невозможно, что несколько расстраивало. Наконец, Якен, не перестававший улыбаться уже какое-то время, решил заговорить. – А как ты думаешь, Сэмвелл, книги пишутся людьми или богами? Вопрос прозвучал неожиданно и показался просто безумным. – Людьми… – мужчина поморгал. – Я даже видел тех, кто пишет, и не всегда это были самые достойные люди, – грустно ответил Сэм. Якен покачал головой. – Человек подразумевал не это. Мысли, сами ложащиеся на лист, приходят из головы… или это боги используют людей как люди – перья? Что думает господин Тарли? «Великие книги… Те, что на века. Те, про которые думаешь: «Это необычайно, это невозможно создать самому…» И это впечатление подкрепляется иногда знакомством с автором, вроде бы простым, непримечательным человеком. Да». – Вероятно, есть такие боги, что не злы и не любят играть людьми, а хотят сделать что-то хорошее… Он припомнил, как повернулась судьба по воле Семерых. – А разве одно мешает другому? – усмехнулся Х’гар. – Бог может и играть, и помогать. И творить, и разрушать. Сэм улыбнулся: у него было две догадки и, похоже, верных. – Вы же веруете в Многоликого? И сами писатель? От души рассмеявшись, Якен приложил руку к груди. – Моей рукой писалось многое, но сам человек не пишет. Искусство – это по воле и силами бога. Кивок. – Я рад, что… – подобрать слов мужчина не смог из-за тумана в голове, но было хорошо. Очертания собеседника казались нечёткими и как будто менялись. – И человек рад, что всё происходит именно так, как должно. Ты принял достаточную дозу капель, спи спокойно, – одобрительно произнёс Якен. – Мертвецы не явятся: они ушли, когда ты это сделал. – Лицо Сэма выразило непонимание. – Валар моргулис. Все должны умереть. Перед тем, как уронить голову на книгу и уснуть навсегда, Тарли увидел на месте безликого седого бородатого толстого старого мужчину в очках и кепке.

***

Тем временем в одном из погребов под замком Тирион упился вусмерть, причём не как обычно, а не фигурально. Дыхание и сердцебиение Ланнистера прекратились. Но что было странно – способность думать и чувствовать не исчезли, и это немало тревожило Полумужа, почти не терявшего трезвость мышления при любых возлияниях. Тирион недоверчиво оглядывался, медленно шагая сквозь туман, не дающий разглядеть, где же он оказался. Тяжесть в теле не чувствовалась, голова не болела, а почва (если это была она) была не жёсткой, а какой-то… пушистой. Из всего складывалось, что он на облаках, в краю богов. Правда, радоваться было рано: такого человека Отец неизбежно низвергнет в пекло сразу после встречи. «А если повернуть назад?» Но мира за спиной также не существовало – везде одинаковая пелена. «Умер почти идеально. Сам же хотел пьяным, на женщине в своём замке. Но с женщиной как-то не сложилось». И вот после очередного шага Ланнистер услышал какой-то звук, а затем понял, что окружён. Из тумана выступили семь фигур. Почти такие, какими их рисовали в септах. Отец, Матерь, Кузнец, Дева, Воин, Старица и Неведомый. У последнего, к своему удивлению, мужчина увидел выбивающиеся из-под капюшона седые и рыжие пряди. Краткое молчание, губы карлика искривились от томительного ожидания. – Время рассудить, чего ты достоин, Тирион, сын Тайвина, – произнёс Отец сурово, выставив вперёд руку с весами. Ланнистер вздрогнул и, предчувствуя неизбежное, решил высказаться напоследок, вращаясь вокруг своей оси и смотря в лицо каждому из богов. – Вы играете людьми и помогаете им, вы разрушаете и творите. И всё это – для своей забавы! Вы… вы жестокие! Где бог титек и вина?! Отец опустил весы. Мать покачала головой. Кузнец кивнул. Дева зарделась. Воин поднял большой палец. Старица прикрыла лицо ладонью. Неведомый снял капюшон и усмехнулся, причём одна половинка рта смотрела вверх, а вторая была опущена. – Вот ты им и станешь, Тирион, а то компания больно скучная. Вставай в наш круг. Это и будет заслуженный тобою горько-сладкий финал.