***
Тетка на ресепшене с сомнением переводит взгляд с документов Стайлза на его лицо и обратно несколько раз. Потом спрашивает, точно ли ему есть восемнадцать. Стайлз срывается и долго орет на нее, потому что его задолбало. – Как вы думаете, если в моих документах сказано, что мне есть восемнадцать, есть ли мне восемнадцать на самом деле? Не кажется ли вам, что это было бы вполне логично, будь это так?! – Стайлз, – Дерек кладет руку ему на плечо, как будто «ты не сможешь пошевелиться, пока я тебе не скажу» когда-то работало. Это работает. Он улыбается противной мадам так, что это выглядит жутко. – Его документы в порядке? Видимо, эту грымзу не устраивает, что такой красавчик, как Дерек снимает лучший номер с кем-то вроде Стайлза, у которого худи протерлась на шее, завязки пожеваны, а из-под воротника футболки выглядывают перемотанные скотчем наушники. – В порядке, – тетка натянуто улыбается. Стайлз вырывает у нее свои документы и, не оборачиваясь, идет в сторону лифта. Дерек догоняет его через пару секунд.***
– Фига себе, – Стайлз присвистывает, потому что он даже не представлял, что в Бейкон Хиллс есть такие вот отели. И номера. С огромным траходромом под балдахином, с баром, джакузи, балконом, который радует просто невъебическим видом, и ванной комнатой, ради которой он готов умереть. Дерек делает вид, что похвала его никак не ебет, но Стайлз в полумраке номера видит, как алеют его аккуратные уши. Он бросается на Дерека, как обезьяна. Запрыгивает на него, оплетая ногами и руками, цепляется пальцами за футболку, кажется, даже царапает, и обхватывает чужие губы своим ртом. – Стайлз, – Дерек мычит, пытаясь отстраниться, но у него ничего не получается, потому что Стилински дорвался. – Стайлз, подожди, не так быстро. Он рывком встряхивает Стилински, ставит его перед собой и крепко сжимает плечи. – Чего? – дыхание сбивается, потому что он только что целовал Дерека. Целовал Дерека, вашу мать! – Притормози-ка. Они смотрят друг на друга, и лицо Дерека довольно нелепое сейчас, как будто он готовится к какой-то совершенно не свойственной ему херне. Оу. Типа такой, где он берет Стайлза за руку и заглядывает ему в глаза. – Тут спешка не нужна, – сообщает он. Стайлзу хочется все с себя снять, даже кожу. Он дышит глубоко, пальцы Хейла стискивает в своих, шагает на него и твердо спрашивает: – Думаешь, мне с тобой нежности хочется? – Первый раз так и должно быть. – Дерек Хейл! – он вздрагивает от собственного крика и жмурится, потому что стоять вот так близко – невыносимо. – Как мы вообще пришли к такому повороту событий? – Ну, ты поцеловал меня. Стайлз таращится на него, не моргая. – Сейчас – да. А три дня назад, в моей комнате, когда ты стоял там голый, будто так и надо, и говорил, что собираешься лишить меня девственности… – Ты поцеловал меня, – повторяет он, и у Стайлза заканчивается терпение. Он вообще-то тот самый случай забыть планировал, и у него вроде как неплохо выходило. Тот самый случай, после которого он был уверен, что Хейл его выследит (а сделать это в его собственном доме проще простого) и убьет. – У меня был приступ паники! – парирует Стилински. Он не сдастся так просто. – И как это связано с поцелуем? – Я тебе объяснял! Лидия как-то поцеловала меня, чтобы я задержал дыхание, вот я и подумал… – Ложь. Стайлз все еще держится за его руку, но это раздражает. Он подходит, шлепается лицом в дерекову футболку и глубоко дышит, потому что его запах одновременно бесит и вызывает чувство животного голода. Дерек не пользуется одеколоном, от него одурительно пахнет чистым мужским телом, и сколько уже можно издеваться над бедным Стайлзом, непонятно. – Дерек, – стонет он, слюнявя чужую ключицу через футболку. – Мы будем трахаться или нет? – Будем. Но без спешки. – Боюсь, так не получится. Мне восемнадцать, и у меня ни разу не было секса. Боюсь, что спешка необходима. Ну же, сделай долго и грубо. Хейл вздыхает как-то ну слишком уж обреченно. Отрывает его от себя и смотрит в лицо. – Будет больно. – Я растягивал себя резиновым хуем. Господи. Стайлз вспоминает, как делал это, представляя член Хейла, и, блять, он тогда запретил себе кончать, но уже через две минуты спускал на плитку в душевой. Дерек сжимает зубы. У него как-то злобно загораются глаза, и в следующую секунду Стайлз оказывается лежащим на столе мордой вниз. – Если я загоню тебе сейчас без подготовки – ты взвоешь, Стайлз. На языке вертятся всякие грязные фразочки, вроде «о, да, заставь меня взвыть, плохой волк», но он вовремя обрывает себя и вертит задницей, надеясь только, что Дереку открывается довольно интересный вид. – Ты меня сюда привез, Хейл. Так что сам решай. Дерек прижимается пахом к нему сзади. Его стояк – это то, что Стайлза в первую секунду пугает. Он и не думал, что там настолько большая дубинка в возбужденном состоянии. Но уже после пары толчков-потираний через одежду он пересматривает свое мнение. Ему нравится до звездочек перед глазами. – Я вообще-то хотел сделать что-то типа свидания, – нехотя признается Дерек. Стилински закрывает глаза, чувствуя как, о боже, его собственный член ноет в штанах. – У тебя получилось. – Нет. – Да. – Люди не начинают первые свидания с секса. – Фактически, ты не человек. Спорить со Стайлзом бесполезно – Дерек это знает давно, поэтому и сдается, в какой-то момент поднимая его и прижимая спиной к себе. Они все еще одеты, и от жары у Стайлза печет в горле. Чувствовать его тело своим так хорошо, что Стилински тихо стонет, продолжая потираться о него задницей, лопатками, даже затылком. Дерек обхватывает его за шею, разворачивает к себе его лицо и мажет языком по губам. Как-то порнушно у него это получается, так что Стилински не в курсе, как сохранить вообще адекватность. – Может, передумаешь? – Нет. – Вечно ты в пекло жопой лезешь, Стилински. – Давай, животное. Прожарь меня как следует. Ладно, возможно, от одной пошлой фразочки он не может удержаться.***
Дерек вбивается в него со всей дури – так, что шлепки тела о тело наверное слышно даже на ресепшне. Стайлз надеется, что их слышно, как и его стоны, он от души старается, в конце концов. Постель смята, потому что Стилински своими руками простыни загребает, подушки раскидывает, утыкается в одеяло лицом. Он весь мокрый, его тело скользит в руках Дерека, и он грубо рычит, меняя угол проникновения. Стайлзу кажется, что он щас сдохнет от перетраха. Называя Дерека животным, он был совершенно прав – третий час пошел, а он вообще кончать не собирается. Не то чтобы Стайлз жаловался, но у него нещадно болит задница, во рту пересохло, голова кружится – короче, все признаки обезвоживания и аллергии на такую долгую еблю. И в то же время ему нравится, как Дерек прикусывает его плечи, ведет по спине ладонями, собирая пот, делает маленькую паузу, а потом переворачивается, чтобы Стайлз оказался сверху. Щас я тебя добью, думает Стилински и совершенно неумело дрыгается на его члене до тех пор, пока Хейл не берет все в свои руки и не начинает трахать его, подкидывая вверх таз. – Я щас сдохну, – выдыхает он, когда Дерек садится, крепко прижимая его к себе. Он прекрасно знает, что из него так себе наездница, и какой кайф Хейл получает от его нелепого тела в своих руках – непонятно. – Ты жалуешься? – как-то у него выходит так ебануть по простате, что вялый уже член Стайлза снова встает. Он кончил два раза, и сейчас ему хочется захныкать и спрятаться с головой под одеяло. Дерек целует его, прихватывая пальцами волосы. Он горячий, потный, глаза светятся возбуждением, и такой Дерек даже сниться Стайлзу не мог, потому что он вряд ли представлял себе что-то настолько красивое. – Как тебе сказать, – Дерек пару раз толкается в него, когда он это произносит, и фраза выходит рваной. – Я был бы не прочь поваляться в обнимку и посмотреть фильм. – Позже. Дерек снова переворачивает его – на этот раз лицом к лицу. Нога Стилински оказывается у него на плече, и он не планировал ставить рекорд по скорости освоения шпагата, но кто его спрашивал, правда? – Ты собираешься кончать сегодня? – Долго и грубо, Стайлз. Все как ты просил. Он закрывает глаза и тихо стонет, а потом Хейл выходит из него, берет в рот его член по самое горло, и, вау. Окей. Он может еще разок.***
Он снова зевает. Скотт обиженно на него косится, потому что вообще-то рассказывает важные вещи: у них с Кирой проблемы на личном фронте, а Лиам снова остался без якоря, потому что Тео уехал. Мелкого становится жаль – вторые отношения по пизде. – Ты чем ночью занимался? – спрашивает Скотт с подозрением. Стайлз застывает с открытым ртом, раздумывая, будет ли совсем ебанутостью посвящать лучшего друга в детали вчерашней ночи. – На свидании был, – спокойно говорит он и натягивает капюшон на голову, потому что не уверен, что засосы не видны. – Свидание? С кем? Почему я не знаю, Стайлз?! Ну, ты будешь в ахуе, думает Стайлз, но ничего не говорит. Позже ржет о том, что пошутил, но МакКолл больше не верит ему и рассматривает, прищурившись. Дерек скидывает сообщение. Стилински таращится в телефон, потому что Дерек никогда не обменивался с ним сообщениями, у него вообще всегда были подозрения, что у сообщений и Дерека хуевая совместимость, и вряд ли они подходят друг другу. «Как ты?» – спрашивает этот герой-любовник. Стилински умирает от желания подложить себе подушку под задницу, поэтому отвечает: «Затрахан. А ты?» Следующее сообщение Хейл присылает спустя три часа – удивительная скорость, – и Стилински приходится прокрутить историю сообщений, чтобы вспомнить, о чем они вообще говорили. «Хорошо». Это волнительно, и хочется завязать с ним какую-нибудь беседу, но Стайлз не уверен, что Дереку это нужно. Он долго думает, подбирая тему, но в голову не приходит ничего толкового, ничего, в чем он не выставил бы себя идиотом, влюбленным или неадекватным. Он не отвечает. Ближе к вечеру, когда Стайлз паркует джип у дома, Дерек снова пишет ему, и на этот раз его сообщение более развернутое. «Мне было хорошо. Но я не уверен, что тебе тоже. Я был груб с тобой». Стайлз фыркает, открывая дверь. «Чувак. Я сам тебя попросил». «Ты не знал, о чем просил». Вообще-то, знал. Хотел. И не жалеет сейчас ни на секунду, потому что если и можно придумать идеальный первый раз, то для него он такой. В шикарном отеле, с Дереком Хейлом, грубо и долго, с мятными пирожными вместо послеебельной сигареты. «Давай увидимся? – просит он. Потом вертит в руке телефон, вздыхает и добавляет: – Пожалуйста». О господи, он катится куда-то в пиздец. Дерек не отвечает больше. Стайлз отшвыривает ногой желание отматерить его и садится за уроки.***
Он просыпается от того, что холод из открытого окна противно гладит голые ноги. Стайлз пытается вспомнить, когда вообще его открывал, но ответ не требуется. Дерек в его кресле смотрится нелепо хотя бы потому, что кресло старое и убитое, а Дерек как с иголочки. Ругаться с ним не хочется, как и агрить за открытое окно. Удивительное дело, но сидящий напротив Дерек в куртке и в одежде, Дерек, который рассматривает его, опустив подбородок на скрещенные пальцы, вызывает одно желание – подойти и сесть к нему на колени. – Что-то случилось? – спрашивает Стайлз, садясь и прикрываясь одеялом. Холодно. Дерек мотает головой. У него усталый вид, но он не выглядит злым или раздраженным. Он смотрит на Стайлза так, как не смотрел никогда, и это сводит с ума, проводит дорожку из мурашек по позвоночнику. – Спи, Стайлз. – Ну, теперь это довольно проблематично, ведь ты здесь. – У тебя правда ничего не болит? Он задолбал. Стайлз откидывает одеяло и не шевелится. Он знает, что Дереку намек понятен, но сделает ли он что-нибудь? Вдруг для Дерека это то же самое, что писать сообщения? Нужно время, силы и огромное желание? Он встает, дышит пару секунд, чуть медля, после чего снимает куртку, вешая ее на спинку кресла. Ботинки оставляет у окна. Он больше ничего не снимает, и Стайлз ему благодарен. Отец дома, и меньше всего он хочет чувствовать горячую кожу Дерека и возбуждаться сейчас. Они укладываются на удивление быстро – Дерек опускается на спину и откидывает в сторону одну руку, приглашая Стайлза лечь на нее. Это неловко, смущающе и вообще… На кровати вдвоем тесно, но Стайлз наполовину лежит на Дереке, забрасывает на него одну ногу и чувствует себя невероятно уютно в таком положении. Под его ладонью сердце Дерека бьется слишком уж быстро. Он горячий, приятно дышит и, когда чуть сдвигается, прижимаясь лбом к макушке Стайлза, того скручивает от истерических чувств. Это все еще смущающе и неловко, это все еще до дрожи в пальцах, но Дерек сам этого хочет – лежать с ним вот так, дышать ему в губы, а потом, будто сдаваясь, целовать его жарко-жарко. Стайлз сдерживает стон, обхватывает ладонью лицо Дерека, расслабляется, позволяя управлять своими губами. Его рот мягко вылизывают, губы аккуратно сжимают, даже покусывания у Хейла выходят какими-то ласковыми, и Стайлз плывет. – Ты мне за вчера компенсируешь? – спрашивает он, задыхаясь. Дерек втягивает его в новый поцелуй – еще глубже, еще горячее. Стайлз чувствует головокружение, когда они расцепляют губы. У него в груди сладко ноет, член немного встает, но не настолько, чтобы начать требовать от Дерека чего-то большего. Разговора не выходит, да он и не нужен особо. Если утром все станет хуже, то Стайлз обязательно вернет себе прежнюю болтливость, но пока ему уютно, его целуют, прерываясь на молчание и поглаживание волос кончиками пальцев, и он не помнит, чтобы в последние годы в его жизни было что-то приятнее.