Diva mea

Ласкающий ее взор полумрак создавал еще больший уют в этой просторной комнате. Взгляд же юной девы, лениво-спокойный, скользил, будто змей, по предметам интерьера. Наскучило уже это все, ни капли нового. Все та же комната, все тот же стол да пара тетрадок с конспектами на краю. Да даже кровать, что раньше одним своим видом вызывала бурную радость и восхищение, уже не прельщала столь сильно. Разве что белье, такого глубоко черного цвета, атласное и расходящееся легкими бликами от лучей бледной тонкой луны за окном, радовало взор. Ночь медленно захватывала в свои цепкие грациозные лапы весь город, закат догорел уже час или два назад, темнота, ласково поющая колыбельную и восхваляющая мирный сон, и ей нашептывала забыться до утра. А если уж деве не надобно идти никуда, что веселило ее безмерно, - то и до самого обеда, повинуясь лишь назойливым лучам дневного светила в зените. Даже если случай позволил бы зашторить тяжелыми в тон постели занавесками окна. Скользил этот взгляд по стенам и мебели, да ни на чем особо не останавливался, потому как сколь дева была задумчива и ушла в себя, столь отстраненным представал неживым «компаньонам» ее скучающий взор. Дева эта, привалившаяся аккуратным плечом к узкому, но округлому подлокотнику кровати, прилегла на бок, слегка подтянув к себе ноги. Распущенные волосы ее, цветом слегка ярче лепестков зацветшей сакуры, ровными прядями спускались к линии ключиц. Пушистые ресницы, небольшой носик да чувственные губы — юная леди могла похвастать немалой красотой. Что она и делала, в принципе, пользуясь подаренными природой чертами внешности, чтобы, искусительница такая, заманить в крепкие сети своего очарования выбранных среди окружающих жертв. То были немногие, но дама все равно купалась в комплиментах и влюбленных взглядах чуть ли не каждый день. Да что там, каждый день, стоило ей только покинуть свою обитель ради прогулки или еще чего. Diva mea*, как же она обольстительна! Любой бы мужчина, будь он сколько угодно сдержан и разумом ограничен, бросил бы вслед девушке да лишь бы только полный влечения взор... В мечтах многих была она, да немногим оказалась отдана. Дева эта, будучи истинной virgo**, ни разу не познавшей близости греховной да не желающей себя тем запятнать до поры, тем не менее, всеобщей любовью довольствовалась сполна. Привыкшая к почестям и обилию похвалы еще с детства, манипулировать она умела превосходно. Тем и пользовалась, получая все, чего бы только не захотела и на что бы только не упал розово-лиловый взор. Облаченная в шелковый полупрозрачный телесного цвета пеньюар и тонкие трусики в тон первому, скучала в ночи дева. Смотрела на ладони свои, прелестно-изящные и ухоженные, но интереса в них не видела. Этой бы рукой да провести по юношеской щеке, призывая к первому поцелую... Но не было еще такого юноши, кому девушка позволила бы большее, чем невинный чмок в щеку. Объятая морем сладострастного желания заполучить и сделать своей, искала она среди череды дней того единственного, что пленял бы деву сильнее, чем пленяет парня она. Взор отклонился, теряя четкость, и леди медленно закрыла глаза... В этих же сладких мечтах она и заснула, ровно соскользнув с подлокотника и слабым движением пододвинув к себе теплое одеяло. Солнце, о это великое светило, вечно издевательски преследующее спящих поутру, не изменяя своей традиции, осветило комнату девы, прорезая тонкой полосой света из-за не до конца прикрытых штор помещение и будто разделяя его нежно-желтой границей на две неодинаковые половины. Virgo крепко спала, видя уже который по счету приятный сон, что вызывал у девушки мягкую улыбку, но светило, надоедливое донельзя, решило этой идиллии помешать. Юная леди нахмурилась, зажмурилась, старательно пытаясь сохранить остатки дремы и досмотреть все, что соблаговолила предоставить ей неуемная фантазия. Увы, желанию сбыться не было суждено. Потому проснулась дева не совсем довольная, но да быстро забыла о злости своей. Новый день для нее означал новый шанс исполнить мечты, доселе реальные лишь во снах. Новые приключения, и кто знает, не станет ли судьбоносным этот обычный, на первый взгляд, день. Обнаженная абсолютно, стояла она под теплыми струями воды, задумчивая и одухотворенная. Философией пространной увлеклась дева, но не мыслила она, естественно, о предках древних, античных, не вспоминала мудрые цитаты их, а просто, сколько имела опыта, рассуждала о проблемах мирских. Нагая прелестная virgo, что так желанна и столь же неприступна, нежно водила по своей белой коже намыленной мочалкой, после смывая приятную наощупь пену. Diva mea, увидь ее кто сейчас, такую беззащитную и не скрытую одеждой, - влюбился бы без остатка! Мир бы положил к ногам ее мужчина тот. Но да не видел никто еще обнаженной девушку, не показывалась никому еще такой краса молодая. Не то целью ее было. Выбор одежды занимал у дамы довольно продолжительное время — хотелось всегда быть идеальной. И сегодня не изменила своей традиции юная леди. Комплект простой — всего лишь светло-серая блузка и карминового цвета юбка чуть выше колен, но как же выгодно подчеркивал все достоинства тела девушки такой наряд. Потому она и остановилась именно на этом сочетании, добавив ко всему изящный берет на голову да босоножки в тон. Как-никак, лето на улице, а лето — время всем леди показать самые красивые свои наряды. Собиралась дева посетить один из близких к ее дому ресторанов, там чем-нибудь перекусить и половить на себе внимательные взгляды юношей и мужчин. Что у нее, в принципе, прекрасно получилось. Красавица была довольна собой, мысленно посчитав этот день вполне удачным. Ближе к десяти часам утра девушка покинула свой столик и пошла с вольной прогулкой по городу, весьма и весьма большому, стоит заметить. Тут, считай, многовековой мегаполис, разросшийся до невероятных размеров и ставший местом жительства миллионов людей. Неторопливо ведя свой путь к центру, дама и сейчас ощущала на себе не один восхищенный взор, некоторые смельчаки даже пробовали познакомиться, но кроме имени ничего выведать они не смогли. Гуляла дева беспечно, мечтала о всяком-разном, поглядывая по сторонам, да ничего больше от этого дня не ожидала. Но, к счастью ли или наоборот, преподнес ей подарок день ясный. Случайно ли, но взор обратился к одной из множества прохожих, но уже при первом беглом взгляде отличалась эта краса от остальных. Хотя бы тем, что наряжена была в нежно-голубое кимоно, почти до дороги простиравшееся, и шла степенно, грациозно и величественно, будто не меньше, чем дочерью императора, являлась. Но боги, как красива! Ее аристократичное лицо совсем не портил легкий макияж, а волосы, что цвета неба в ночи, ровной волной лились до самой поясницы. Шла богиня эта не одна — рядом весело шагала другая, что казалась рядом с красой взрослой и мудрой наивным ребенком, пусть таковой не являлась. Тоже выделялась та девушка из толпы, виной этому яркая алая прядь в волосах, непонятно зачем покрашенная в столь дерзкий цвет. Но даже так не могла затмить юная смелость красоту выше ее стоящей. То были сестры — поняла прозорливая diva mea. Но пленила ее старшая, что богиня во плоти, пленила сильнее, чем кто-либо еще. И даже не испугалась virgo мыслей своих грешных, а лишь направила шаги уверенные в сторону мерно прогуливающихся дам. Заметила ее краса лишь на секунду раньше, чем заговорила девушка подошедшая. - Здравствуй, - без тени смущения начала речь свою юная леди. - Позволь узнать твое имя, не хочу терять тебя среди прохожих, - честно выложила желания свои самоуверенная девушка. В ответ звонко усмехнулась богиня, сестра же ее младшая обратила заинтересованный взор на ждущую ответа незнакомку. - Узнать позволю, зовут меня Сацки. Кирюин Сацки, - глубоким женственным и тягучим голосом проговорила краса, а слушавшая ее чуть голову не потеряла от чудотворного действия гласа этого. - Рядом сестра моя — Кирюин Рюко, - младшая дополнила фразу родственницы энергичным кивком. Сацки... Влечение ее наречено именем Сацки. Столь подходит этой грациозной деве, что другого имени и не найдешь. А сестра ее младшая... То не было интересом нашей virgo, влекло ее лишь к одной из двух богинь прелестных. - Скажи и свое имя взамен, прелестница, - с улыбкой нежной изрекла старшая из двух. Ни секунды не медлила девушка с ответом. - Нонон. Дзякудзуре Нонон, - была ее реплика. То красе по душе пришлось, ведь улыбка, дотоле легкая и мягкая, стала ныне шире и довольнее. - Приятно познакомиться с такой очаровашкой, - отвечала богиня, нареченная Сацки. - Увы, закончить придется нам наш разговор, дела не ждут, - с нотками сожаления продолжила она. - Если хочешь, diva mea, - тут прошла волна дрожи блаженной по телу Дзякудзуре, - приходи к центральному парку часов в восемь вечера, там встретиться сможем, - мягко, но столь же многообещающе предложила Кирюин. Быстрым кивком дева ответила, да на том и закончилась встреча их. Но не мысли, водоворотом закрутившиеся в голове и даже не думающие думать утихать и заканчиваться. Все время, что тянулось медленнее раненой улитки, мечтала Нонон вновь увидеть богиню свою. Любимую богиню свою, что красотой и величием затмевала всех, на кого смела доселе обращать свое внимание дева. Поняла она, что не о юноше грезила, что изначально virgo прелестная греховной была. Но лишь Сацки, что казалась небожительницей великомудрой, смогла свет пролить на сомнения и метания юной девушки. И разрешить все это могла лишь одна, что старшая дочь рода Кирюин. И потому необходима встреча вечерняя, где разъяснит все разговор между влюбленной Дзякудзуре и той, кому любовь эту вручить хотела леди пламенно чувствующая. Уже без десяти восемь вечера была у входа в пышно цветущий парк девушка, ныне облаченная в красно-белую толстовку и насыщенно-бордовую юбку тоже чуть выше колена. Уже издалека заметила дама идущую к ней Сацки, что кружила голову своим нарядом из свободной белой блузки и бирюзовой юбки почти до щиколотки. Хотела Нонон подойти к возлюбленной своей, но с места не сдвинулась. Ждала она, готовя слова, что собиралась высказать здесь и сейчас, что бы о ней богиня не подумала. - Здравствуй, - ласково произнесла приблизившаяся Кирюин, и леди ответила в той же манере. Медлить нельзя — твердо знала она. - Скажу только одно, - вновь начала свою речь влюбленная. - Твоей быть хочу, - выдохнула она с чувством, подходя и красу обнимая, пока голову свою положила на не самую маленькую ее грудь. Скользнули руки чужие и нежные по плечам Дзякудзуре... Но отстранила ее от себя Сацки, удивив изрядно и даже в некий ступор введя. Яркий сиял вопрос во взгляде все еще молчащей девы. И потому объясниться должна была пленившая ее Кирюин. - Diva mea, останься ты дотоле невинной, доколе не возжелаешь... - Уже, - посмела перебить любовь свою самоуверенная Нонон. - Уже возжелать посмела... Тебя, Сацки-сама, - был ее ответ. Богине то ведомо стало, но не могла она, благочестивая и в строгости воспитанная, решиться так быстро. Однако прелестна была желающая партнершей стать. И манила к себе не хуже, чем сама пленилась и любовью воспылала. - Не я твоя обольстительница, - все же продолжала богиня. «Ты и только ты» - горел обещанием взгляд девы наперекор всему. - И не мне быть у тебя первой, - уже неуверенно, соблазняясь податливостью девушки, отвечала старшая из рода Кирюин. Но не желала слушать ее отказа влюбленная Нонон. Не отпускала и даже не думала отпускать из объятий своих пойманную в кольцо рук возлюбленную. Смотрела на нее со всей палитрой чувств, что сейчас будто впервые переживала. Да, прежде то были лишь зачатки настоящих эмоций, сейчас же, о боги, пылала любовь греховная, наполняя все существо плененной. Но и не противилась она, в бездне чувств утопая, но неизменно утопая не в одиночку, а с любимой своей, любимой безмерно. То и светилось во взгляде, неустанно направленном прямо в глаза цвета полуденного неба, что были напротив. И, сдавшаяся от такого напора, усмехнулась Сацки. - Тогда будь готова следовать моим правилам, - прошептала следом богиня. - Diva mea, - проговорила она так сладко и чувственно, что вновь зашлась дрожью обнимающая даму Дзякудзуре, согласная на все. И как некогда соблазнил Змий прародительницу Еву, так и заманила богиня эта, Змееносица бравая, в свои цепкие сети юную душу, которую называла так красиво и поэтично. «Diva mea, моя и только моя».