Ecstasy

Элджей, Feduk (кроссовер)
Слэш
NC-17
Завершён
160
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
160 Нравится 15 Отзывы 15 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Федь, будешь моей девочкой? Горячее дыхание обжигает шею, руки крепко прижимают к мокрой от пота одежде. В комнате душно. Федя почти не слышит, что говорит Элджей, и ему кажется, что это какой-то дурацкий, но очень хороший сон. — Что? — Встречаться, говорю, давай, — чуть раздражённо уточнил Леша, покусывая мягкую кожу, спускаясь к основанию шеи. — Очень неоднозначные у тебя предложения. Федя бы с удовольствием обиделся, если бы в самом деле как малолетняя фанатка не тёк сейчас. От голоса, от глаз, от запаха, от растрепанных жёлтых волос, от того, что эти руки прижимают к себе именно его. — Ну что ты в самом деле.. как девочка, Федь. Не ломайся, — Элджей переходит поцелуями на другую сторону и оставляет несильные, но точно доводящие до мурашек укусы уже там. Теперь шея мокрая от слюны, но Феде так нравится плавиться под руками Элджея, а Лёше так нравится раз за разом удерживать дрожащее от каждого поцелуя тело, доставлять удовольствие. — Похуй, Леха, пожалуйста, прекрати уже.. я же кончу только от этого. — Мне льстит, — просто улыбнулся Элджей. Хотя в целом его улыбку никогда нельзя было назвать простой. *** Как вообще это началось? Кажется, однажды Алекс случайно заметил, как реагирует на прикосновения Федя. Инсаров в принципе был чувствительным кинестетиком по природе, а потому постоянно нуждался в физическом контакте с кем-либо, если хотел до конца понять эмоции человека. А без объятий и вовсе не мог жить. Но особенно Федю выдавала шея. Стоило приобнять исполнителя за неё, и тот дёргался от неожиданности, ругался и старался больше не сталкиваться с подобными ситуациями. Наверное, именно с того момента у Лёши начались шутки по этому поводу. Намеренно ласково провести ладонью по оголённому участку под затылком друга? На раз. Якобы случайно столкнуться с Инсаровым и ткнуться горячим носом в кадык? Да запросто. Федя шарахался от Элджея уже чисто интуитивно, отскакивая ещё до того, как тот предпримет очередную глупую шутку. — Ты заебал, Лёх, — честно высказался Федук, на что Леша только пожал плечами. Он-то прекращать не собирался, ему было забавно наблюдать за парнем. Забавно до того момента, как в голове однажды не щёлкнула причина таких дёрганий Феди — это же его эрогенная зона. Лёша, в общем-то, не особо шарил в этой хуйне, считая, что в сексе удовольствие — всё, но, столкнувшись с подобной реакцией, прифигел. — Федь, ты это, прости, если чё, — хмуро начал Элджей, когда они снова остались на студии вдвоем. — Я ж не знал, что ты такой чувствительный. Федя чуть не задохнулся вместо того, чтобы ответить. Все это время Лёха тупо не знал, с чем имеет дело, и думал, что Инсаров просто параноик, который в особенности боится за шею? А Федя-то уже почти начал истерить из-за подобных подкатов, в глубине души надеясь, что эти издевки закончатся, и Лёша сделает что-нибудь из разряда серьезного. Дрочить по вечерам в туалете после таких столкновений, по крайней мере в одиночку, жутко достало. — Ничего страшного, просто не делай так больше.. и не говори никому, — попросил темноволосый и даже смог улыбнуться. Сейчас кожа горела огнём, будто на ней в очередной раз оставил след от своей ладони Элджей. Они часто встречались на студии и вне ее, на тусовках общих знакомых, коих появилось немало, но почти перестали общаться как раньше. Федя все больше погружался в звёздную жизнь: снимался в известных влогах, с удовольствием соглашался на все передачи и шоу, не отказывал в интервью и активно участвовал в социальной жизни страны, разъезжая по концертам на значимых мероприятиях и турам. Элджей тоже вёл почти привычный образ жизни — не давал интервью, никуда не ходил, не палил лишний раз взгляд и старался просто идти к поставленной цели, не отвлекаясь на лишние мелочи. Надо было выступать, надо было держать лейбл, надо было помогать группе. Из головы не выходило одно — дрожь Феди каждый раз, как Леха дотрагивался до его шеи или вообще дотрагивался до него. Элдж наяву представлял, как прижимает скулящее от наслаждения тело к кровати и не переставая кусает, целует, оттягивает солёную кожу, перекатывает под языком вены, обводит кадык, как Федя стонет и трётся о него, не в силах себя контролировать. Однако контролировать себя не мог уже Лёша. *** До кровати вроде недалеко, но они продолжают стоять возле двери и жаться друг к другу. Элдж толкает Федю в сторону, а тот почти не замечает смены локаций и покорно ведётся за парнем, чувствуя только, как прикладывается спиной о далеко не мягкий матрас. — Да ты ёбнутый, — жалуется он, но хотя бы придержаться за пострадавший затылок ему не дали. — Да, и во всем виноват ты, — не стал отрицать Леха, усаживаясь на бедра Инсарова и сжимая косточки на его запястьях. — Постоянно в моей башке. Как ты дрожишь. Как стонешь. Покажи мне, как стонешь, когда кончишь только от одного моего языка, вылизывающего твоё ухо. Это было выше Фединых сил, и он сдавленно простонал, вжимаясь пахом в сидящую на нем задницу Лехи. — Умница, детка, уже кончаешь? Не дожидаясь ответа, Узенюк съехал к коленям парня и потянул за резинку торчащих поверх брюк трусов. — Тебе не стыдно было ходить так перед кем-то, кроме меня? — вкрадчиво поинтересовался Алексей, замерев с оттянутой тканью. — Они сбились из-за тебя, — зачем-то оправдывался Федук. Лёха стянул брюки с бельем до того, где сидел, и пришлось подняться, чтобы освободить Федю окончательно. Стоит сказать, что тот не помогал от слова совсем, сжимая и растирая ладонями шею и пытаясь перевернуться на живот — скрыть собственное постыдное возбуждение, прилипший к животу член, из которого едва ли не текла естественная смазка. — Как же ты течешь, — восхищённо прокомментировал Леша, совсем не облегчая моральную составляющую. — Твоя потрясающая шея. Ты знал, что я уже обожаю ее? И все твое тело, — он немедленно провел пальцами по аккуратному торсу с фактурными мышцами, натянутыми сейчас и вздымающимися вместе с тяжёлым дыханием. — Сними футболку. Одна фраза, и Федук подчиняется, приподнимаясь и стаскивая с себя вещь. — А как же «забирай свои шмотки, проваливай»? — удивительно, как у Феди ещё получалось шутить в таком состоянии. — Ты слушаешь мои песни! — ликовал Леша. Но хватки не терял, нависая теперь над полностью обнажённым Федей. Он не знал, с чего начать, и просто жадно выхватывал отдельные участки тела парня, прожигая их взглядом. — Сложно не услышать, когда ты из каждой задницы играешь.. Федя шумно дышал, кажется, расслабившись после диалога и теперь совершенно не ощущая стыда за собственное положение. Наоборот, непривычно хотелось развести ноги в стороны и полностью раскрыться перед Элджеем, позволяя тому делать все, что заблагорассудится, например, как в душе надеялся Федя, хотя бы трахнуть его прямо сейчас. Элдж на секунду отвлекся, но только чтобы сбросить на пол толстовку, под которой оказалось только крепкое стройное тело, и таким же ловким, почти незаметным маневром избавился от домашних шорт. — Ты хоть знаешь, что делать? — опомнился вдруг Инсаров. Он вообще мало представлял себе Леху, разбирающегося в гейском сексе. Да и вообще в сексе. Он казался скорее тем, на ком девчонки сами прыгали, сами слезали и сами сосали его член. — Не знал — не лез бы, — резонно ответил Леха. К двадцати четырём годам он сменил не так много партнёров, как мог бы со своей популярностью, но в вопросах половой жизни был осведомлён от и до. Попробовать с парнем ещё не доводилось, но Элдж в своих силах и познаниях был непоколебимо уверен. Презервативы и смазка нашлись в горе хлама на подоконнике перед кроватью. Лёша не выдержал и снова наклонился к шее лежащего под ним Феди. На этот раз терзать и без того красную, поцарапанную кожу он не стал, лишь мокро ведя языком по оставленным горячим следам, широко вылизывая и покрывая слюной. Федя едва не скулил, сдерживая себя, и не знал, плакать ему от боли, проносящейся по телу вместе с каждым разрядом удовольвия, или плакать от чистого кайфа, который раз за разом доставлял Узенюк, по-любому не подозревая даже о масштабе своих действий. Федя не заметил, как указательный палец Элджея требовательно раскрыл края ануса и на удивление без труда проник внутрь. — Дрочил себе? — почти безобидно, с лёгкой насмешкой вытягивал исполнитель, нашептывая в покрасневшее ухо. — Трахал пальцами? Или чем посерьёзнее? — язык заскользил под хрящиком, обводя всю раковинку и уходя внутрь. Мокро стало не только в ухе, но и на животе. — Чертовски здорово, Федя, — похвалил Лёша, все так же не отстраняясь от уха. — Кончи для меня ещё пять раз за сегодня. Инсаров дрожал, чувствуя вновь накатившее возбуждение, растирающую по животу его же сперму ладонь и лихорадочно-горячее дыхалово прямо в ухо. Добавив к смазке семени, Алекс толкнулся уже двумя пальцами, теперь не просто растягивая, а целенаправленно трахая узкую задницу. Ключевая точка нашлась почти сразу, и труда стимулировать это конкретное место не составляло, разве что поза становилась все неудобнее, и Лёша замедлился, выпрямляясь. Теперь он стоял на коленях между разъезжающихся ног Феди и методично топил пальцы за краями покрасневшей дырки. Федя без контакта — как ожидаемо — долго не выдержал, искоса глянув на Лёху и всем своим взглядом умоляя объятий. Алекс на это лишь втиснул безымянный и загнал все три пальца до основания, выбивая из Феди неожиданный для того «Ох». Болтовня прекратилась сама собой, с наколяющимся в комнате воздухом сходя на нет; понимание же пришло будто на ментальном уровне, и когда Федя всхлипнул, сжимая зубами собственную кожу над запястьем, Лёха понял, что хватит. Он наклонился ещё раз, впервые за все это время целуя Инсарова, глубоко, грязно, со слюнями толкаясь языком прямо в горло, вызывая хриплые стоны и лёгкий удар по лопатке, когда дышать стало совсем нечем. Напоследок лизнув губы, Элджей забрался ладонью под затылок Инсарова, сжимая его шею сзади, и тот воспринял это как должное, как приказ, будто действительно по жесту поняв, что нужно перевернуться. Чисто интуитивно сразу зависнув тазом сверху и улегшись грудью на руки, Федя уткнулся лицом в подушку, пока Эл распаковывал презик и снова наносил на его задницу и свой член смазку. Инсаров едва ли подавился собственным вдохом-стоном, когда крупная головка без прелюдий растянула стенки входа, и тут же прочувствовалась вся глубокая, невероятная заполненность. Лёша почти не выходил, давая возможность привыкнуть, просто покачивая бедрами и сильнее вжимая Федю в матрас. Бледная задница напрашивалась на синяки, и Элдж, не жалея силы, смял пальцами крепкие мышцы, разминая и перекатывая их. Феде уже было хорошо, уже было правильно чувствовать давящее и заполняющее всецело естество именно сейчас, именно на этой кровати, именно с Лёхой, именно на контрасте чувствуя жар от чужих бедер и яиц, вжимающихся в его собственные, и холод от воздуха, проходящегося по высохшей Лёшиной слюне на шее и в ухе. — Э-кста-зи, меня увези, — прохрипел Инсаров, и Алекс дернулся с места, наполовину выходя из покорного тела, но тут же вернулся глубоким толчком, основательно так вкатив по костлявым бёдрам, будто бы в месть за неожиданное исполнение собственной песни. Да еще и такой. Очень неожиданное. Федя вновь подавился стоном — ну не порно-актёр он, чтобы отрепетированно громко и без стеснения выдать свой голос — а Лёша лишь счёл это за одобрение, начиная набирать темп. Федя измучил подушку, до хрипоты срываясь на ней от пиздецки-болезненных и одновременно охуительно-восхитительных ощущений. Он был готов вечно лежать так под Элом, подставлять растраханный зад, умолять поцелуй в шею, стонать в голос и подаваться назад, в каких-то моментах до упора насаживаясь на крепкий ствол, однако Элджей наклонился вперёд быстрее, чем все эти планы Феди смогли воплотиться в жизнь. Одна рука сжала косточку над бедром, ничуть не легче, чем до этого сминала одну из ягодиц парня, а вторая легла на загривок, прихватывая там солёную от пота кожу. Федя чувствовал себя мазохистом, Лёша чувствовал себя мудаком, но не мог воздержаться от того, чтобы прикусить за оттянутый участок кожи ровным рядом зубов, а второй рукой, отцепившись от бедра и замедлив темп, придержать за основание скул, двумя пальцами сдавливая острые косточки. Хватило пары секунд, чтобы Федя кончил второй раз за вечер и второй раз в жизни без рук, на чистых-блядских-гребаных ощущениях, с непонятными счастливо-постыдными рыданиями, пачкая простынь спермой, а подушку — мокрыми от слез и слюны пятнами. — Ну-ну-ну, — успокаивать Лёша совсем не умел. — Было больно? Но всё-таки боялся, что борщанул. Нет, вообще-то, он действительно борщанул и прекрасно это понимал, признавая проеб, но излишки тоже бывают разной степени приятными. — Нет, — заикнувшись в слове из трёх букв, ответил Инсаров, не собираясь отвлекаться от подушки и смотреть Лёше в глаза. Было до звёздочек в глазах потрясающе, и Феде было так стыдно признаваться, что он хочет ещё, что он хочет, чтобы Узенюк вечно вылизывал его шею, уши и вообще все, до чего дотянется, чтобы он продолжал шептать что-нибудь грязное на ухо и трахать рот неправильным, но по-своему романтичным, донельзя глубоким поцелуем. Лёша стянул презерватив и закинул к той горе хлама на окне — не забыть бы про него утром — а сам лёг рядом с Инсаровым и неожиданно даже для себя погладил по короткому ершику тёмных волос. Подперев ладонью лицо и опираясь на локоть, он с пониманием ситуации смотрел на все ещё не желающего поднимать взгляд парня и продолжал успокаивать. — Ты должен мне, — низко и тихо проговорил он, склоняясь к лицу Федука. Тот поднял подборок и наконец заглянул в карие, очень красивые глаза Лёши. — Кончить еще четыре раза. И нет, не брошу, — заверил Узенюк. — У тебя на лице все написано, — иронично пояснил он, заметив моментально взлетевшие в немом вопросе вверх брови. А потом поцелуй. Как и хотелось обоим: долгий, тягучий, глубокий, с одной слюной на двоих и одним языком за обоих. *** Федя валялся на сбитой простыни, вернее, уже на голом матрасе, потому что вышеупомянутая почти полностью оказалась на полу. Шевелиться было неприятно — каждое движение отдавало острыми ощущениями в разных частях тела, а отдельные составляющие болели на постоянной основе, даже когда Инсаров постарался не дышать. Но жалеть было не о чем, и он уже дважды почувствовал себя грёбаным извращенцем, ощущая подкатившее желание самостоятельно надавить на оставленные вчера синяки, чтобы те давали о себе знать тоже. Везде, где касался его Лёха, сейчас будто до сих пор оставались его пальцы, и Федя мог поклясться, что физически это чувствовал, как руки снова сжимают бёдра, скулы и шею. Лёша проснулся чуть позже, но Федя так и не предпринял попытки встать. Узенюк выглядел донельзя сытым и довольным, с этими растрёпанными от сна желтыми прядями и хрипловатым, «непроснувшимся» голосом. — Утра, детка. Инсаров не выглядел покалеченным, удрученным или несчастным, и Элджей мысленно облегчённо выдохнул. Всё-таки разговоры по душам это слегка не его — вообще не их — тема, и хоть и было видно, что Федя вовсе не против такого расклада событий, а, как оказалось, очень даже и вполне инициативно «за», совесть таки напомнила о себе. — Да, — не глядя на Лёху, отозвался Инсаров, разглядывая потолок и делая вид, что нашел там что-то невероятно интересное. Лёша тоже глянул наверх, но ничего примечательного там не нашёл. Федя выглядел спокойно, но сердце громко колотилось в груди, отдаваясь в голове шумным эхом. — Что да? — не понял Элджей. Но тут же улыбнулся своей привычной улыбкой, заготовив парочку версий. — Да, Лёха, это был лучший секс в моей жизни? Да, Лёха, ты бог в постели? Да, Лёха, я дам тебе трахнуть себя еще много раз? Или может быть да, Лёха, я буду твоей... — Да, я буду с тобой встречаться, — договорить Элджею не дали, методично заткнув прилетевшей в лицо подушкой.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.