***
Я потерял её. Потерял. Она быстро перебежала на другую сторону дороги и поток машин разделил нас. Пока я добежал до перехода было уже поздно. Она затерялась в толпе людей, в которой оказался и я, пробираться вперёд было трудно и по сути бесполезно, ведь она могла забежать в любой магазин или кафе, которые тут на каждом шагу. Я даже не мог с уверенностью сказать в какую сторону она побежала. Всё было бесполезно. Но я продолжал пробираться вперёд и звать её. Умолять остановиться. Умолять вернуться. В итоге вернуться пришлось мне, когда я окончательно отчаялся найти её. Тарьяй всё ещё сидел за нашим столиком. Он не притронулся к еде и нервно крутил в руках телефон, увидев меня, он, как будто хотел встать, но в итоге не сдвинулся с места. - Что ты ей сказал? - не скрывая гнева спросил я, подлетая к нему и с вызовом глядя в глаза. Кэсси плакала не просто так. Его, кажется, напугала моя реакция. А чего он ожидал? Конечно я зол. - Я попросил её уйти, милый. - Тарьяй, что ты наделал. Неужели ты вправду думаешь, что поступил хорошо? Что спас меня? - Ты убил её... - тихо прошептал я, падая на стул. Мысли с шумом проносились в голове, и я не успевал уделить внимание каждой из них, но в том, что Тарьяй, прогнав её, осознанно подписал ей смертный приговор, я был уверен. Она не переживёт этого. Не переживёт. Я ничего о ней не знаю. Даже её фамилии. Ничего. Она потеряна навсегда. Я запустил руки в волосы и уронил голову на стол, не зная, как быть и что мне делать дальше. Отчаяние и страх завладели мной. Теперь всё кончено. Я не смог её спасти. Я потерял её навсегда. Потерял… из-за самого дорогого человека в своей жизни. Это что-то из разряда любовных романов. Но я не готов приносить жизни окружающих меня людей в жертву своей любви, и, если он меня в этом не поддерживает – очень жаль. - Я защитил тебя. - спокойно ответил мой парень и взял меня за руку. Черт. Что он творит?! Как он может быть спокоен?! Что с тобой случилось, Тай? Я несколько секунд смотрел на него в полнейшем недоумении, потом отдёрнул свою руку и хотел уйти, но рядом со мной возник официант, загородивший путь. - Извините, - сказал он, видимо заметив, что я собирался встать, и отошёл чуть в сторону, освобождая проход, но всё ещё смотря на нас с Тарьяем, как бы давая понять, что он собирается продолжить свою речь: - Девушка, которая сидела с вами за одним столиком, уходя, выронила свои ключи. – Я замер. Сердце, дыхание, кровь, бурлящая в венах – всё замерло, от какой-то сладкой радости и надежды. Всё ещё есть надежда. Надежда на лучшее. Другого знака мне не было нужно. Это шанс. Шанс найти её. Шанс спасти. Официант положил связку ключей на стол, и я тут же схватил их в руку. - Спасибо... - небрежно и как-то зло бросил Тарьяй. После чего официант удалился. Я посмотрел на ключи. Ничего необычного. Просто связка на металлическом колечке. Но, на брелоке был написан номер телефона. Как же мне повезло! Видимо Кэсси часто теряла ключи и поэтому её родители или она сама решили прикрепить к ним номер телефона, на который можно было бы позвонить в случае, если кто-то их найдёт. Я чувствовал встревоженный взгляд Тарьяя на себе. Но мне было всё равно. Пускай смотрит. Пускай волнуется. Он должен пожалеть о том, что сделал. Должен пожалеть. Я достал телефон из кармана, и тут мой парень снова взял меня за руку, только намного крепче. Что он вообще творит? - Пусти! - громко сказал я, но тут наши взгляды пересеклись. В его глазах стояли слёзы. - Ты... Ты плачешь? - Она - не твоя забота, малыш. - тихо сказал Тарьяй, игнорируя мои слова. - Я не могу допустить, чтобы произошло то же, что и в прошлый раз... - Эти слова заставили меня замереть на месте и по коже пробежал холодок. Воспоминания, которые я старательно прятал внутри себя, всколыхнулись где-то на задворках сознания. Я сжал руки в кулаки. Тарьяй, видимо, уже осознал свою ошибку и смотрел на меня настороженно и растерянно. Он не знает, что делать. И не знает, что делает. Поэтому он так смотрит. Он не имеет право этого говорить. Это мои проблемы – не его. Это моя боль – не его. И уж точно не ему напоминать мне о таком и вскрывать старые раны. Я был зол. Как же я был зол на Тарьяя, за его высокомерие и за его любовь к словам, совершенно не нужным и не уместным, и на себя, за свою непредусмотрительность и, возможно, даже излишнюю горячность и раздражительность. Эмоции захлестнули меня. Я уже не замечал сидящих вокруг меня людей. Мне было совершенно плевать на них. - Да как... - мне пришлось прокашляться, потому что голос был похож на писк. - Как ты смеешь говорить об этом? Ты же сам... Почему ты всегда делаешь меня виноватым?! - продолжал я, переходя на крик. - Я не это имел в виду. - попытался успокоить меня мой парень и снова потянул ко мне руки, но я убрал свои под стол и только посмотрел на него, надеясь, что всё, происходящее в моей душе, передастся ему, через этот взгляд. Но нет, это не сработало. Он ничего не понимает… - А что ты имел в виду?! - я завёлся. Весь окружающий мир перестал для меня существовать. Остались только я и моя ненависть, больше к себе, чем к кому-либо другому. - Что я слишком доверчивый, а к тому же ещё и псих?! - эти слова я уже выкрикивал, привлекая внимание всех, окружающих нас, людей. Я вскочил, Тарьяй поднялся следом. - Милый, прошу усп... - хотел сказать он, но я перебил его. - Она не Тора, Тарьяй! Не Тора! - заорал я прямо в лицо своему парню и побежал из зала. В коридорах было пусто. Я вошёл в номер и закрыл за собой дверь, даже не сомневаясь, что вот-вот сюда зайдёт Тарьяй. И он зашёл. Я не хотел его видеть, замечать, обращать на него своё внимание. А он… Я не смог его оттолкнуть. Он подошёл ко мне и так спокойно, тепло, с любовью, обнял, пристроившись у меня за спиной. Я понял, что этому человеку смогу простить что угодно, пусть даже самое жестокое предательство, даже убийство. Одним своим присутствием, излучаемым теплом, нежностью он успокаивал меня. Дышать становилось легче и в голову возвращалась ясность. Я не могу устоять перед таким родным запахом, теплыми руками на моей талии, нежными поцелуями на моей шее. Тарьяй всегда защищает меня. Его нельзя винить в гиперопеке, ведь однажды он уже чуть не потерял меня и боится, что это случится снова. Но я этого не допущу. Я больше никогда не причиню своему самому любимому человеку столько боли. Он просто не понимает. Он верит в то, что поступает, как лучше. И в чём-то он прав, ведь ситуация и вправду очень похожа. - Прости, любовь моя. – звучит из-за спины тихий голос. Мой парень утыкается лицом в мою шею и начинает тереться носом. Я оттаиваю окончательно. - Ты же знаешь, Тай, что ты для меня дороже всего мира, - я глубоко вздыхаю и накрываю его руки, обхватившие меня за талию и прижимающие к себе, своими. Его аромат пленит. Я неосознанно поворачиваю голову и утопаю в его золотистых кудрях. Такой милый, нежный, ласковый, родной – мой любимый мальчик. Я не хочу его отталкивать, не хочу прерывать этот момент, не хочу уходить. Пусть мы сейчас завалимся в кровать и будем, уютно устроившись, лежать в объятьях друг друга. Я так скучал по нему и теперь мы наконец-то вместе. Он вернулся с этих бесконечных, как казалось в начале, гастролей. И теперь он здесь, со мной. Меня накрывает волна радости и умиротворения. Теперь, кажется, уже ничего не важно. Ничего и никто. Или всё-таки важно? Мысли путаются… Что ты делаешь со мной, Тай? Я так скучал. Я так чертовски скучал по тебе. Мы встречаемся уже пять лет, нас так много всего связывает, и я всё ещё влюблён в тебя, как мальчишка. Да, я признаюсь, что я – Хенрик Холм, не могу жить без своего Тарьяя Сандвика Му. – Давай просто полежим. – предлагаю я и, повернувшись к нему лицом, целую в губы. Мы ложимся, не разрывая поцелуй. Тарьяй заползает на меня, и я чувствую тепло его тела, мягкую кожу рук на своих бедрах. Резко притягиваю своего парня к себе и он, не удержавшись падает на меня. Я запускаю руки в его волосы, он приподнимает голову, разрывая поцелуй, и улыбается. Я улыбаюсь в ответ. - Так лучше? – спрашивает мой мальчик и его дыхание обжигает мои щеки. Я опьянён и сведён с ума самым прекрасным мужчиной во вселенной. Что может быть лучше? - Ты всегда делаешь то, что лучше для меня, малыш, - мне хочется быть ещё ближе, чувствовать его каждой молекулой, навсегда оставить в лёгких воздух с его запахом и помнить наизусть каждую волосинку на его голове. – Но… - стон разочарования срывается с губ Тарьяя, да и сам я ненавижу себя за то, что должен сказать сейчас. – Мы должны вернуть ключи владелице. Вдруг она не может попасть в квартиру из-за этого? - Может это и хорошо, останется жива, - с усмешкой произнёс мой парень. - Осторожней, Тарьяй. Ты всё ещё не прощён… - с предательской улыбкой отвечаю я и, приподнимаясь, убираю непослушную прядь с лица мальчика, уже сидевшего на моих бёдрах с хитрой улыбкой. - Правда? – он снова приближается ко мне и чмокает в губы. – Почему мне кажется, что ты врёшь? - Потому что у тебя проблемы с восприятием реальности? – продолжаю наш шуточный спор я, но тут же делаюсь серьёзным и Тарьяй замечает это. – Нужно позвонить. Убедиться, что всё в порядке. - Делай что хочешь, Хенрик. Но учти, что, когда очередная девушка предаст твоё доверие, разобьёт хрупкое сердце и вытрет ноги о душу, я больше не буду собирать тебя по крупицам. – со вздохом ответил мне мой мужчина и пожал плечами. Не любили ни я, ни мой парень вдаваться в подробности нашего болезненного прошлого, однако Тарьяй редко упускал момент напомнить мне об ошибках, прежде совершённых. - Куда ты от меня денешься… - с вернувшейся улыбкой и воодушевлением сказал я, понимая, что он действительно никогда не бросит меня. Тарьяй улыбнулся, видимо думая о том же. Я поднял телефон, лежащий рядом с нами на кровати и ключи, грозящие вот-вот упасть на пол и набрал записанный номер. Послышались гудки. Довольно долго никто не отвечал, и я уже решил, что всё бесполезно, как вдруг на той стороне раздался звонкий и явно доброжелательный женский голос. - Да? – произнёс голос. - Здравствуйте, - отозвался я, быстро прокручивая в голове варианты развития событий. Только сейчас ко мне в голову пришла мысль о том, что эти ключи могут быть чьими угодно и номер телефона не обязательно принадлежит самой Кэсси. Девушка на той стороне молчала, ожидая, что же я скажу, а я молчал, пытаясь подобрать слова. Как не странно это молчание нарушила именно она. - О… - протянула, как будто её только что осенило. – Вы, видимо, нашли ключи Кэсси! – у меня отлегло от сердца. Эта девушка знает Кэсси и в курсе пропажи ключей. Значит, скорее всего это её старшая сестра или мама, или домработница. Я же абсолютно ничего не знаю о жизни этой девочки, но наверняка это близкая родственница Кэсси, а значит сама она в надёжных руках и с ней ничего не случится. - Да, она обронила их, когда уходила с нашего завтрака. – почему-то посчитал нужным сообщить я. - Это прелестно! – раздался жизнерадостный возглас на той стороне, что довольно сильно удивило меня. Надо же, у такой тихой, замкнутой и грустной Кэсси, совершенно противоположная ей по характеру родня. Хотя, есть большая вероятность того, что и сама Кэсси когда-то была такой. Депрессия сильно меняет людей. – Она вряд ли к вам приедет сама, её очень трудно выманить из дома. Но я могу забрать их, когда вам будет удобно. - Что вы, - это ведь шанс узнать о моей таинственной новой знакомой больше информации, а заодно и удостовериться, что у неё всё в порядке. Я не могу упустить такую возможность. – Не стоит утруждаться, лучше скажите куда приехать, и я сам привезу вам ключи, заодно скажу Кэсси пару слов. Она ушла так быстро, что мы не успели попрощаться. - Думаю она будет рада вас видеть, - видимо девушка на той стороне хотела назвать меня по имени, но мы так и не представились друг другу. Как ни странно, такая активная и жизнерадостная личность не отличалась особой разговорчивостью, может быть только по телефону, может только относительно Кэсси, но она даже на миллиметр не приоткрыла завесу тайны. Только назвала адрес, попрощалась и бросила трубку.***
Шарлотта зашла в комнату и присела на диван рядом со мной. От её активности и жизнерадостности не осталось и следа, они сменились холодностью и серьёзностью. Молодая девушка как будто сразу повзрослела лет на пять. Если бы я сейчас не видел её строгости и сдержанности, то вряд ли бы поверил, что такое вообще возможно и что это не какая-нибудь выдумка или наглая ложь. В её руках было два стакана с каким-то напитком. Не поворачивая голову ко мне, не говоря ни слова и даже не смотря в мою сторону, Шарлотта протянула мне один из стаканов и сделала глоток из своего. Стакан был тёплым, что было как раз кстати, учитывая всё ещё холодную весеннюю погоду за окном и настолько же холодящие чувства в душе. Я сделал глоток. Это был незнакомый мне, горячий, сладковатый и, по всей видимости, алкогольный напиток. Он согревал и успокаивал, но не опьянял, что было как раз кстати. - Я отдала им все нужные документы… - с глубоким вздохом, наконец разрушая гнетущую тишину, проговорила Шарлотта. – У неё есть страховка, так что ей окажут всю необходимую помощь. – эта информация, видимо, успокаивала её и поэтому должна была подействовать успокаивающе и на меня, но это не сработало. Какое кому может быть дело до страховки, если Кэсси сейчас, возможно, умирает на операционном столе? Говорить совершенно не хотелось. Мне казалось, что я уже просто не в состоянии составлять буквы в слова, а слова в предложения. Но всё же этот вопрос для меня был очень важен. Поэтому, тщательно продумав смысл и последовательность каждого слова, я всё же произнёс: - Тебе что-нибудь сказали о её состоянии? – Говорить на «вы» уже не было смысла. Девушка была примерно одного возраста с Тарьяем, как мне показалось, и, тем более, сейчас мы вместе переживали такое потрясение, что нам было абсолютно плевать на приличия и нормы морали. Противоречивые чувства переполняли меня. Вообще очень много чувств, эмоций и мыслей смешивалось внутри, и я не знал, сколько ещё смогу сдерживать весь этот поток и что произойдёт, когда всё, что переполняет меня изнутри, вдруг выльется наружу. Я чувствовал свою вину за произошедшее и обязанность помочь девочке, но при этом, голос, весьма убедительный голос, часто вторящий Тарьяю – мой разум, кричал, что Кэсси для меня не должна значить ничего, что она – абсолютно чужой человек. Но она уже не была мне чужой… Я чувствую нашу связь, чувствую, что привязался к ней, чувствую, что она важна что меня. К сожалению, сейчас я не могу ничего, только ждать и надеяться. Я опоздал… опоздал… опоздал… В голове была тишина и пустота, только одно слово стучало в висках, в унисон с биением сердца. Опоздал, опоздал, опоздал… Я видел в ней самого себя. А может я и был ею. Не то что бы это не было похоже на полномасштабный бред, но всё же я не был на сто процентов уверен в том, что я не умираю сейчас на операционном столе вместо неё и всё это не игра моего воображения и не побочный эффект умирания, а происходит на самом деле. Я чувствовал, видел, ощущал всё так остро и ярко. Особенно сильно я чувствовал боль, иглами пронзающую меня внутри и заставляющую мою душу извиваться от невыносимой боли. Я чувствовал, что чаша переполняется и ощущал полнейшую беспомощность перед неизбежным. Тарьяя рядом не было, а Шарлотта не могла мне ничем помочь. Поэтому я сжимал обеими руками бумажный стаканчик и слегка царапал ногтями одной руки тыльную сторону ладони другой, оставляя на ней красные полосы. Напряжение достигало такой степени, что его уже, можно было резать ножом. Я, наверное, впервые, понял смысл этого высказывания. - Ничего… - донёсся откуда-то издалека тихий голос Шарлотты. Я уже не понимал, что это значит и к чему она это сказала. Углубившись в себя я уже совсем забыл о вопросе, так тревожащем меня пару минут назад. Но то крайней мере одно я для себя решил точно: Кэсси уже не чужой человек, она просто не может им быть, после всего произошедшего. Если конечно она не плод моего воображения. Она важна. Безумно важна.***
Дом, в котором, судя по всему, жила Кэсси, находился в десяти минутах ходьбы от отеля, так что я даже не удивился, что ей так легко удалось скрыться от меня. Она просто убежала домой. Это был обычный кирпичный четырёхэтажный дом, каких очень много в Осло. Так что мы с Тарьяем, который пошёл со мной по непонятным мне причинам, не теряя времени на то, чтобы осмотреться вокруг, подошли ко входу. Я набрал на домофоне номер 17 и практически сразу же услышал характерный писк, оповещающий, что дверь открыта. У входа в квартиру номер 17, на четвёртом этаже, стояла рыжая девушка, с весёлой улыбкой на круглом лице. - Шарлотта! – громко и радостно, что, по-видимому, было для неё в порядке вещей, сообщила мне девушка и протянула свою маленькую ручку. Они с Кэсси были совершенно не похожи внешне. Вообще между двумя девушками теперь, при личной встрече с Шарлоттой, не было вообще ничего общего. И меня снова начали грызть сомнения по поводу их близкого знакомства и уж тем более родства. С чего я взял, что они вообще родственницы? Это была лишь моя идея и моё предположение, не подтверждаемое никем. - Хенрик. – ответил я и улыбнулся, пожимая протянутую мне руку. – Это мой парень – Тарьяй. – с этими словами я указал на моего мальчика, стоящего за моей спиной, будто желая остаться незамеченным. Да, такие активные люди, как Шарлотта, действительно могут смущать и настораживать. Но, тем не менее, реакция Тарьяя меня удивила. - Очень приятно! – воскликнула Шарлотта и похлопала в ладоши. – Так… - сказала она уже спокойнее, задумавшись о чём-то. – Кэсси у себя. – девушка как-то неопределённо махнула рукой в сторону соседней квартиры. Ах, они соседки… Теперь всё понятно. Но с этим осознанием где-то внутри зародилось беспокойство. Всё это время я был уверен, что Кэсси дома не одна. А теперь снова выясняется, что её оставили в полном одиночестве. И почему оставилИ если это сделал именно я. Я оставил её вместе с Тарьяем. Я осознавал, что всё произошедшее – моя вина. Я знал, как мой парень принимает девушку, а точнее не принимает её. И если сейчас с ней что-то случиться или уже случилось, вина за это тоже лежит на мне, ведь я уже взял на себя обязанности помочь ей и спасти её жизнь. Не знаю, в какой именно момент это случилось, но сейчас я с полной уверенностью осознал, что Кэсси для меня уже не просто девочка с фан-встречи, а нечто большее. Пусть я и не могу сказать насколько большее. Но я видел эту боль в её глазах и эти шрамы на её теле, может быть меня притягивало то, что я видел в ней отражение себя, а может я чувствовал её одиночество и хотел избавить от него, ведь это было в моих силах. Я подошёл к двери и нажал на звонок, звон за дверью послышался тут же, но, когда я убрал руку и прислушался, никаких шагов или голоса, оповещающих что кто-то есть в квартире и слышит призыв - ничего не было. Тишина давила на меня и чувство тревоги усиливалось с каждой секундой. Оно, наверное, достигло своего пика, когда я услышал тихий шум за дверью и понял, что это звук льющейся воды в ванной. Дрожащими руками, не в силах контролировать свои эмоции, я схватил ключи и начал пытаться запихнуть каждый ключ из связки в замочную скважину и ни один не подходил. Шарлотта, явно не понимая моего поведения, но осознавая всю важность происходящего, подошла ко мне и, лёгким и нежным движением, забрав ключи из моих рук, моментально распахнула дверь. Слух меня не подвёл – вода действительно лилась, и я тут же бросился на этот звук. Спотыкаясь и цепляясь ногами за разбросанные по полу вещи, что значительно замедляло меня, я наконец-то добрался до ванной, дверь в которую была открыта. Кэсси явно не беспокоилась о том, что кто-то может ей помешать, потому что не только не заперла дверь, но даже не прикрыла её. Увиденное поразило меня настолько, что я замер в дверном проёме, не в силах сдвинуться с места. Кэсси сидела в душевой кабине, ноги свисали на пол, тело безжизненно обмякло, прислонённое к стене, и теперь лежало как-то боком, упираясь в угол кабины. Голова девочки лежала на груди и из приоткрытого в полуулыбке рта вытекала белая пена. Мокрые чёрные волосы сосульками свисали вниз, часть из них прилипла к стене, показывая, что сначала девочка сидела прямо, а потом уже, видимо, потеряв сознание, завалилась на бок. Глаза были открыты, но смотрели будто в пустоту, безжизненные, стеклянные и абсолютно прозрачные, не затуманенные никакими чувствами или мыслями. А руки… руки лежали вдоль тела и буквально утопали в алой крови, вытекающей из нескольких вертикальных ран, пальцы рук были неестественно изогнуты, что свидетельствовало о повреждении сухожилий. Кожа Кэсси была какого-то пепельно-серого оттенка и было ещё что-то… Что-то страшное, то, что моё сознание, кажется, не хотело улавливать. Я стоял и смотрел на бездыханное тело в душевой кабине… Бездыханное… Она не дышит! Это было то, чего я не мог уловить в начале. Её грудь не двигалась. Кэсси была мертва. Я опоздал, опоздал, опоздал… стучало в голове. Я не мог пошевелиться. Не мог сделать ни одного шагу. Не мог даже закрыть глаза, чтобы не видеть эту ужасающую картину. По венам, от сердца, разносился лёд, причиняя боль и не давая возможности двигаться. Я не чувствовал своего тела. Меня как будто уже не существовало. Были только холод, одиночество, бессилие и тело напротив, окружённое темнотой, которая поглощала меня. Я почувствовал лёгкий толчок в бок и, как будто выйдя из оцепенения, увидел Тарьяя, склонившегося над Кэсси, уже лежащей на полу. Рядом со мной стояла Шарлотта и прижимала к уху телефон. Я видел, как шевелятся её губы, но не мог уловить слов. Её лицо изменилось. Глаза сделались больше и не отрываясь смотрели на Тарьяя, всё ещё склонявшегося над телом, и без того бледная кожа теперь казалась совершенно белой, губы вытянулись в тонкую линию и то и дело подрагивали. Девушка переминалась с ноги на ногу, как будто пытаясь найти удобное положение, но не находя его. Свободная рука тоже не находила себе места: то поднималась к голове и закручивала на палец выбившуюся прядь, то убирала за ухо волосы, попадающие в глаза, то опускалась вдоль тела, то похлопывала по дверному косяку, то теребила нижнюю губу или какую-нибудь из несчастных пуговиц на белой, подчёркивающей белизну лица, блузке. В общем поведение Шарлотты выдавало сильнейшее нервное напряжение. - Они будут через две минуты. – донёсся до меня совершенно без эмоциональный, подрагивающий голос. Я догадался, что он принадлежал Шарлотте. Девушка повернула голову и поймала мой взгляд, в её карих глазах блестели слёзы, но она всё же попыталась улыбнуться мне: - Опомнился… - как-то отстранённо сказала она, а улыбка, точнее её подобие, явно направленная на то, чтобы приободрить меня, только подчёркивала весь ужас сложившейся ситуации. Не задерживая своё внимание на мне, Шарлотта быстро пошла куда-то в глубь квартиры, но практически сразу же, или просто я потерял счёт времени, появилась рядом со мной, прижимая к себе папку с какими-то бумагами. Кто-то отвёл меня от прохода и несколько незнакомых мне людей прошли в ванную. Я слышал громкие голоса и какой-то шум, но не мог ничего разобрать. Вокруг меня всё было будто в тумане. - Хенрик, Хенрик… - где-то вдалеке я слышал своё имя, но не мог понять, откуда оно звучит. – Рик! Посмотри на меня! – я почувствовал тёплые руки на своих щеках и мне стоило усилий, сфокусировать зрение на человеке, стоящем передо мной. – Вот так, хорошо. – я почувствовал лёгкое прикосновение пальцев к своему лицу. – Смотри на меня, Хенрик. Хорошо? Только на меня. Всё в порядке. - Тарьяй… - прошептал я, наконец-то поняв, кто находится передо мной. И я тут же, повинуясь какому-то инстинкту, кинулся на своего парня и сжал его в объятьях. Слёз не было. Ничего не было. Я просто чувствовал, что нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в Тарьяе рядом со мной. Без него я – ничто, без него я не выживу. – Не покидай меня. – прошептал я, повинуясь этому порыву. Я могу быть честным со своим мужчиной. Он всё поймёт. Он точно всё поймёт. - Я никуда не денусь, Хенрик. – начал шептать мне на ухо Тарьяй. – И она тоже. Во всяком случае пока что. Её реанимировали. Она жива. Всё в порядке. Хенрик, послушай меня, - Тарьяй разорвал наши объятья и снова взял моё лицо в свои руки. – Сейчас поезжай в больницу вместе с Шарлоттой. Кэсси будут оперировать. Думаю, вам стоит дождаться её родителей там. Я тоже приеду, только чуть позже. - Хорошо… - рассеяно ответил я, не успевая уловить весь поток информации. Тарьяй поцеловал меня. Трудно было поверить, что я так соскучился по этим губам, ведь в последний раз мы целовались где-то час назад. Но я с жадностью впился в его губы, по-хозяйски углубляя поцелуй и проскальзывая языком в приоткрытый рот своего парня. Он не сопротивляется и не отстраняется, пока мне не перестаёт хватать воздуха, и я сам не отпускаю его от себя. Крепкая рука тут же берёт меня за запястье и Шарлотта, а это была именно она, уводит меня из квартиры, где, по неизвестной для меня причине, остался мой самый дорогой человек. Мы всё спускаемся и спускаемся вниз, по этой бесконечной лестнице. Все события этого дня путаются в моей памяти и ни одно из них мне не удаётся поймать, чтобы рассмотреть и зафиксировать, как следует. Всё перемешалось и теперь сливается воедино. К свежим воспоминаниям примешивается что-то ещё… что-то старое, почти забытое и затерявшееся где-то в подсознании. Я всё ещё не могу толком понять, что это, но чувствую, что не хочу это вспоминать, не хочу доставать из закромов подсознания то, что уничтожило меня когда-то. То, от чего я бежал несколько лет и что то и дело настигало меня, пока не застало врасплох и тогда, чуть не лишило жизни. Нет… Тогда я сам чуть не лишил себя жизни. Да, это был я. Это сделал я. То окровавленное тело в ванной. Я не был посторонним наблюдателем происходящего, я был главным героем. Да. Это я вскрыл вены в ванной. Это надо мной нависал Тарьяй, сидя на полу и умоляя не отключаться. Разговаривая со мной о нашем будущем. Напоминая о том, как нам было и ещё будет хорошо вместе. А потом… потом был свет и тепло. Я перешагнул черту. Я умер. А что если и сейчас я мёртв? И всё происходящее вокруг меня, лишь побочный эффект умирания? Эти мысли пугают меня. Мне становится жутко и отвратительно от самого себя. Я запутался и не могу выбраться из своей головы. Я опоздал, опоздал, опоздал… Куда опоздал? К кому? Я ничего не помню. Почему я ничего не помню? Мне нужен Тарьяй. Нужен. Сейчас он нужен мне безумно, потому что без него моя жизнь превращается в кошмар, и я начинаю сходить с ума. Но его нет. Никого нет. Я сижу один на диване, на который меня посадила, проводившая сюда, медсестра, в комнате с открытой дверью, над которой висят и громко тикают часы. Мне ничего не сказали, даже не задали вопросов. Никто ничего не объяснил. Её просто забрали. Увезли в операционную. И пусть в голове сейчас полнейший хаос и я не понимаю значения многих своих мыслей, но я точно уверен в том, что она должна выжить.