Believe me, Believe me, this loneliness won’t go away
Она рыдала. Рыдала, уткнувшись в пыльную траву. Сердце бешено стучало, вырывалось из груди, в исступлении колотило по рёбрам. Глаза уже давно покраснели от всех пролитых слёз, тело тряслось, и холодный ветер рябью прошивал короткую, чёрную шёрстку. Степь вокруг была пуста, но среди бескрайних просторов теперь нередко будут встречать засохшие кровавые пятна - далеко не последние отголоски битвы, потрясшей весь лес от корней до вершин. Повсюду, не взирая на стёртые границы, ходили коты, искавшие родственников, знакомых, собирая всё, что осталось от племён. Воздух был непрозрачен, тускл, пылен и тяжело оседал вокруг, наполняя собой всё - озеро, ручьи, землю, лёгкие. Облака клубились огромными скалами в вышине, но чем выше уходили верхушки бело-серых небесных гор, тем больше неясностей появлялось в их облике. Мерзкие облака. Мерзкие, чёрные, противные гряды ветра и воды, послужившие путём для Сумрачного Леса.And I tried to hold these secrets inside me My mind’s like a deadly disease
Сколько она не силилась, она просто не могла простить. Всё, что случилось... В этом была виновата не она! Нет, нет, нет... Она жаждала отплатить так, как заплатили ей. Хотелось вырваться, сбросить со своей спины правила и разодрать эту ненавистную кошку. Выкинуть, как мусор. Только эта кошка, порождение не Грозы, а темноты, наполнила сердце Грача. Как яд, только горячее. Сумеречница в бессилии уронила голову на пыльный мох - не осталось сил даже на простые движения. Была так тошно, так противно, что хотелось перезагрузить этот мирок и стать домашней киской - они-то не знают проблем с сыновьями, ушедшими отцами и ядовитой любовью. Сумеречница сглотнула, и сжала веки, стараясь прогнать образ Листвички. Он преследовал чёрную всюду - в каждой травинке виднелась эта противная целительница, каждый блик в лужах казался ею. И эти мимолётные помутнения оставляли свой след - любить Грача становилось невыносимее, хотелось сделать ему больнее, хотелось оставить на палевой шкуре его подружки свои отметины. Прямо как позорное клеймо.Taking steps toward your door I hadn’t let myself before.
Но сейчас... Нужно быть сильной. Нужно плевать на свои чувства и восстанавливаться. Стать снова сильной и непоколебимой, вновь обрести внешнее спокойствие. Сумеречница поднимается, качаясь на слегка бесчувственных лапах, и нетвёрдыми шагами идёт к себе лагерь. На душе по-чёрному спокойно, словно похоронили кого-то родного. Кого-то ценного. Точнее, сына. Единственного кота, который был рядом с Сумеречницей, который любил её сыновней любовью, ценил, храни как никто другой. Но даже такое славное начало загубила эта Листвичка - мерзкая доченька домашней киски. Загубила, сама того не зная, ровно тогда, когда встретила Грача, когда подумала о нём. Сумеречница чуть не падает, зацепившись за корешок какого-то чахлого куста. Раны саднят, жгутся, отнимая и без того иссякшие силы. Жутко больно от пыли, набившейся в царапины.Leave me, my heart is dead for all to see Can you see? You all say I’ve crossed a line, But the sad fact is I’ve lost my mind
Внезапно воздух слева расползается в стороны, и пыль открывает появившуюся кошку. Она бледная, с потухшими глазами и пыльной шерстью, на которой кое-как можно различить полосы.Here's the pride before the fall, Oh, your eyes they show it all.
Листвичка. Дрянная Листвичка. Сумеречница, вся побелевшая, что видно даже под шёрсткой, ошарашенно смотрит на целительницу. Та, с некоторой робостью, делает шаг вперёд. Воздух накалён до предела. - Позволь я помогу тебе. Искра брошена. Хворост вспыхивает, трещит, языки огня вырываются к небу. - НЕ НАДО МНЕ ПОМОГАТЬ!!! - Визжит Сумеречница, смотря на пришедшую красными от слёз глазами с сузившимся зрачком. Визжит, рыдая, бормоча что-то нечленораздельное. Листвичка испуганно отскакивает и пытается что-то сказать. Но чёрная не слушает - ненависть переполняет её. В глазах, сильно почерневших, проносится искра, но грозовая целительница не успевает среагировать - слишком лживым было всё, что произошло здесь, и слишком много натерпелась рыженькая, чтобы быть скорой на реакцию. Сумеречница рычит, и одним прыжком (откуда только взялись силы) долетает до противницы. Та стоит, разинув рот, с широко открытыми глазами, словно видя всё донельзя замедленно, и даже успевает почувствовать запах Сумеречницы - прогнившую траву, пыль и вереск, весьма и весьма странный триумвират. Слышится треск, хруст, и Листвичка, буквально вдавленная в землю, глотает недоступный воздух, стараясь вдохнуть хоть каплю кислорода. Но сдавленные лёгкие отталкивают любой воздушный поток, и целительница судорожно дёргает лапами, пытаясь размахивать ими, особо не целясь. Чёрная кошка, тяжело дыша, выпускает когти и наклоняется прямо к пушистому уху поверженной. Раздаётся её шёпот, немного по звучанию напоминающий бред больного, и Листвичка сипит, распахивая пасть, постепенно теряя надежду. - Скажи спасибо, что я не мучаю тебя, как ты меня. Воительница замахивается когтистой лапой, и опускает её. Слышится хруст хрящей, мерзко хлюпает кровь, вырываясь из горла, и остановившееся в одном положении глаза всё также безумно глядят в пустоту. Сумеречница заливается приступом истерического хохота, наслаждаясь собой - всё перестало казаться мерзким, и чёрная, предварительно очистив когти от крови, чуть ли не вприпрыжку скачет к лагерю. Только на следующий день, рано утром, усталые коты Ветра найдут маленькую целительницу, брошенную в луже крови, и, как скажут потом, оставленную здесь убегающей тьмой.