Самоконтроль

Очередной эксперимент подходит к концу. И так же очередной клон по имени Боб погибает, как и во все прошлые разы. Сначала уверенный, что со всем справится, в итоге каждый умирает. По крайней мере, почти каждый. В любом случае, эти глуповатые клоны даже не знают о том, что совсем скоро наступит их смерть. А ему это нравится. Ему нравится следить за происходящим. И он вряд ли позволит какому-либо Бобу выжить. Скорее, сначала сделает вид, что позволил. А потом, тихо и, возможно, немного пугающе усмехаясь, в решающий момент убьёт клона без всякого чувства жалости. Что уж поделать. Он жестокий учёный. Можно даже сказать — садист. Мучения клонов доставляют ему определённое удовольствие. Вот только вряд ли он продемонстрирует это. Во время испытания учёный, которого уже привыкли называть Диктором, остаётся пугающе холодным и спокойным. По большей части. Ведь он не хочет, чтобы излишняя эмоциональность прервала важный эксперимент. Это было бы довольно неприятно. Поэтому, что бы ни случалось в симуляции, Диктор не проявляет практически ничего. Но ему от этого только лучше. Однако, несмотря на холодность, он всё же успевает подшутить над каждым новым клоном, когда видит, какие же глупости тот совершает. И когда это случается, Диктор, конечно, не упускает возможности издевательски посмеяться над Бобом. Порой, это даже кажется жестоким. Ведь какой человек станет дразнить того, кто, к примеру, умирает или даже уже погиб? Вряд ли кто-то себе это позволит. А вот он может. Всё-таки, он правда садист. «Надо же, Боб, кажется, удача решила тебе улыбнуться...» — говорит он, когда Боба уже почти сожгли на костре, и вдруг, к его счастью, действительно пошёл сильный дождь — единственное, что могло спасти его от огня. А затем учёный вновь усмехается. Тихо, загадочно, но, возможно, не слишком-то радостно. Ну конечно. Очередной клон ведь не погиб, как хотелось бы! Но что это? Внезапно прямо в Боба попадает молния, мгновенно убивая. Быстрее, чем огонь. Тот даже не успевает помучиться. Однако Диктор всё равно рад случившемуся. «... Или нет», — словно заканчивает он предыдущую фразу о везении Боба. А затем эксперимент заканчивается. А его создатель рад. Пусть и вновь не показывает этого. Ему нет нужды так открыто демонстрировать свои эмоции, хоть он чуть было не сделал это перед тем, как окончательно убить клона. Но всё это глупые мелочи. Нечто несущественное. Никаких настоящих эмоций. Диктору не нужно этого. Пусть он и усмехнулся таким странным образом, для любого другого — в том числе и самих Бобов — это, вероятно, было бы даже не заметно. Потому что учёный контролирует себя. На протяжении всех экспериментов. И всё же... Порой, это не совсем удаётся. В редких случаях. Совсем редких. Их почти не бывает. Пусть продемонстрировать некий хороший настрой Диктор порой себе позволяет, издеваясь над клонами, что не в силах сохранить себе жизнь, но вот всё остальное — оно всегда нежелательно во время экспериментов. А порой проскальзывает. И именно в таких редких, но действительно раздражающих его случаях учёный показывает, что на самом деле чувствует, когда не видит перед собой смерти. «Что произошло? Ты победил? — поражается он, когда видит, что тот самый Эль-Бобо побеждает на корриде. — Нет-нет-нет, этого не должно было произойти! Откуда у тебя настоящая шпага? Прекратить эксперимент!» — в итоге выкрикивает Диктор и выключает симуляцию. Эксперимент прерван. Но, вероятно, даже к лучшему. Потому что экспериментатору нужно успокоиться и вновь взять контроль над своими эмоциями. Недопустимо так открыто проявлять их! Конечно, самоконтроль даёт о себе знать, и Диктор быстро успокаивает эмоции. Дальше эксперименты вновь проходят спокойно, без ненужных проблем, которые только всё портят. И тогда он продолжает со скрываемым удовольствием наблюдать за пытками. Возможно, на самом деле он улыбается, но этого не видно за большой тенью, постоянно скрывающей его лицо. Лицо, а вместе с ним и чувства. И затем это длилось долго, очень долго. Даже в то время, когда несколько сбежавших клонов решило устроить революцию против Диктора, он и не думал паниковать. Или даже немного беспокоиться. Тогда это помогло ему быстро избавиться от всех лишних Бобов, не прилагая особых усилий. И, после того, как все были повержены, а Боба со шрамом — самого главного из них — заперли, эксперименты продолжились. А спустя достаточное время учёный отправил нового Боба тестировать машины. Ах, но как же он потом некрасиво себя вёл! Диктор не смог сдержать возмущения! А возможно, всего лишь притворился, и всё это было сарказмом, чтобы поиздеваться над клоном таким забавным способом. В любом случае, тот упал с высокой горы уничтоженных автомобилей и разбился. А ведь Диктор предупреждал его... Зато следует слушать тех, кто знает, к чему может привести излишняя эмоциональность. И снова испытание для Боба. Поскольку тот решил попробовать себя в роли рыцаря, в него направлялось горячее пламя из пасти дракона. Диктор не сомневался в скорой погибели этого дурачка. Но каким-то образом... Каким-то образом тот смог выжить. «Как это вообще возможно?!» — послышался голос учёного, в котором можно было отчётливо уловить злость. А клон всё равно умер. Но этот момент, другие такие же, что случались так редко — все они показывали, что на самом деле он испытывает, когда не получает желаемой смерти. Таков уж он — садист. Или же, возможно, выражаясь менее грубо... экспериментатор? Экспериментатор, который продолжает выражать свои эмоции крайне редко, пусть иногда и слышится некий срыв, когда очередная пытка для Боба проваливается. Экспериментатор, который, возможно, именно из-за своей холодности затеял всё это. Ведь мало кому хватило бы духу на постоянные пытки наивных клонов, которые даже не подозревают о своей смерти, и которым подготовлена одна и та же судьба. Кто угодно бы уже не выдержал. Но у Диктора получается. Потому что, несмотря ни на что, у него сохраняется то самое качество. Самоконтроль.