Китнисс запрещено снимать свои мишени со щитов во время тренировки.
Тренер сказал – психологическое состояние стрелка построено таким образом, что, стреляя по разным мишеням, в разных условиях, спортсмен будет чувствовать себя по-разному.
Соревновательные мишени должны быть всегда перед глазами у Китнисс, даже если она стреляет не в них. Должны быть, чтобы их появление никогда не стало для нее – для ее психологического состояния - неожиданностью.
По этой же причине Китнисс запрещено стрелять в любой стойке, кроме рабочей, из любых мест, кроме линии рубежа, и из любого лука, кроме соревновательного.
Если ты решил уйти в спорт, ты должен четко осознавать, зачем.
Стрельбу придумали охотники. Такие, как Китнисс. Возможно, никакого спорта бы не и было, но однажды не появились охотники, которые, больше, чем добыть дичь, хотели выяснить, кто из них круче.
Когда война закончилась, когда положение в дистриктах изменилось, когда Голодные игры превратились в что-то вроде Олимпийских, а острая необходимость в охоте отпала, на ее пороге неожиданно заявился Плутарх, с предложением, от которого Китнисс вполне могла отказаться.
«Представь себе! – восторженно расписывал вождь, - Дистрикт 12 – столица, центр стрельбы из лука! Огромное количество людей, мы можем устраивать соревнования, вывозить их на поля… Они будут стрелять на дистанции и оцениваться по баллам!..»
Китнисс не хотела, больше никогда в жизни не хотела выяснять, кто круче. Капитолий – хотел.
Если проследить за эволюцией оружия, можно заметить, что конечной целью является сбросить как можно больше работы с человека на оборудование. Палка – копье – праща – лук – арбалет – ружье. Через лет 100 - более совершенное ружье.
Это только одна ветвь. Та которая касается целевой… относительно целевой стрельбы.
12-тый Дистрикт застрял примерно посередине этой эволюции, со своими луками, усовершенствованными луками, и еще более усовершенствованными луками.
Если ты решил уйти в спорт, ты должен четко осознавать, зачем тебе это, - объясняет Китнисс новеньким . – Должен осознавать, чего ты от себя ждешь. – Говорит она, и ученики, разобрав луки и стрелы, деловито, чтобы показать, что уж они то точно знают, чего от себя ждут, направляются на рубеж.
Есть вещь, которую она им не говорит.
6 раз в неделю. 24 часа в сутки. Ты борешься за то, чтобы лучше всех попадать палкой в круг.
Целью твоей жизни, и тех жизней, что стоят на рубеже рядом с тобой, является лучше всех попадать палкой в круг.
Китнисс смотрит на них, затем на себя, и ей хочется сбежать в лес, но сбегать в лес тоже запрещено.
Упаси Боже, во время тренировки.
***
1… 2... 3… 4… 5… 6…
Отход с рубежа.
Я считаю свои выстрелы, от первого к шестому, иногда не замечая, как заканчиваются стрелы, иногда пытаясь не замечать, сколько серий осталось до конца соревнований.
Я считаю свои выстрелы, пользуясь скорером, висящим на колчане, и за тренировку иногда набегает сотня, а то и две.
Я считаю свои выстрелы дерьмом, но они – это все, что у меня есть.
- Последняя серия.
Выдох вырывается из груди непроизвольно, и я изо всех сил стараюсь убедить себя, что это подготовка к застрелу, а не вздох облегчения.
Я уже давно не могу ответить на вопрос, зачем я здесь.
***
Китнисс что-то пробормотала.
- Что, прости?, - поинтересовался Гейл.
Она не ожидала, что друг приедет сюда. Она не ожидала, что увидит ее здесь, такой, не желала прятать глаза. Но прятала.
- Ты не ответила на вопрос, Кис-Кис. Для чего ты стреляешь? - ожидающе спросил парень.
Девушка вздохнула. Он усмехнулся, даже не ожидая услышать ответ, разворачиваясь к двери, и делая последний шаг за порог.
Китнисс окликнула его, когда он уже почти захлопнул дверь.
- Мишени из бумаги.
Гейл медленно обернулся.
- Что, прости...?
- Мишени из бумаги, - выдохнув, сказала она. - объятия на рубеже, печенье на тренировках, и совместные выезды в Капитолий. Ночи напролет вместе. И никогда не надоедает.
Гейл усмехается, и поправляет воротник рубашки.
- А еще ограничения по силе натяжения, фиксированные дистанции, однообразные поля для стрельбищ, мда? - скептически, почти зло спрашивает он. Китнисс опускает голову, отгоняя воспоминания о той части ее жизни, в которой не было странных глупых правил.
- Возможно, мне следовало уйти раньше.
Дверь захлопывается и Китнисс смотрит ему вслед, и поворачивается лицом к рубежу, и механически идет обратно - через месяц у нее Чемпионат Дистрикта.
- Мне тоже.
Китнисс произносит последнюю фразу тихо, отвлеченно думая о том, что освещение меняется, и пора поправить прицел немного влево, и еще всего 5 баллов ей не хватает до Мастера Спорта.
