***
Когда репетиция закончилась, Кума закрыла зал и отнесла ключ на вахту. Одевая пальто, краем глаза она уловила сегодняшнего фотографа, к которому клеились какие-то девочки со старших курсов по классу дирижирования. Тот держался особняком, но улыбался и что-то говорил им. Этих девчат Кума знала хорошо, они на первом курсе ещё подкатывали к преподавателям, которым было слегка за двадцать. Их весь институт знал как распутниц. — Ой, а вы к нам надолго? — Женщина уловила голос одной из студенток. — Как знать, — неопределённо ответил Акиджи. — Слушайте, а можете меня сфотографировать неглиже? — спросила вторая. «Вот потаскухи!» — подумала учительница, но вслух сказала другое: — Девочки, имейте-ка совесть. Вы не в ночном клубе, в конце концов. — Кума-сенсей, извините, но не могли бы вы не лезть не в своё дело? — скривилась одна из девушек. — Я-то могу, — вздохнула та. — А вот вы вылетите очень быстро, когда директор узнает о ваших похождениях с некоторыми учителями. Вы ведь нарушили уже кучу правил, не так ли? Студентки скрипнули зубами, но не стали препираться. Да и с Кумой лучше не спорить, а то завалит на академическом концерте. Поэтому скрылись быстро, не солоно хлебавши. — Однако, — присвистнул Акиджи. — А я считал, что отношения между студентами и преподавателями здесь запрещены. — Так и есть, — кивнула беловолосая. — Просто эти две кукушки тут учатся только из-за того, что их богатенькие родители сюда отправили, лишь бы они хоть чем-то заняты были. Но, вместо пар, они пытаются затащить в постель мужчин нашего преподавательского состава. Ладно, это копание в чужом белье, лучше вам не знать. Поправив наплечную сумку, парень сказал: — Ну, в любом случае, спасибо вам. — Мелочи жизни, — улыбнулась Кума. — Вы сейчас домой? — Нет, хочу к дочери заглянуть. — Вы не против, если я провожу вас? У меня дел пока всё равно нет, а к работе я только завтра приступаю. — Да ради Бога, я не против. Брюнет улыбнулся и, опередив учительницу, открыл ей двери. Благодарно кивнув, женщина вышла из здания. — Говорите, у вас дочь есть? — Да. Правда, она мне не родная, но нас как-то этот факт не особо волнует. Ну, а что до вас? Не успели ещё семьёй обзавестись? — Как видите, нет. Да я и не тороплюсь пока что. Если найду себе избранницу раньше — то хорошо. Кто знает, как жизнь повернётся. — Это точно. — Ну, а вы? — Хах, мне супруга, как видите, тоже не удалось найти. Я не жалуюсь, мне, в целом, и так хорошо. — Значит, одиночество — ваш спутник по жизни? — Ну, не настолько я интроверт для начала. Просто считаю, что быть одной куда проще. — А как же любовь? — А что любовь? Все, в кого я была когда-то влюблена, предавали. Нет, с меня хватит пока что. Ладно, давайте не будем об этом. Лучше расскажите, как давно зарабатываете фотоискусством?***
— А я всё видела. — М? — Тебя только что сопровождал симпатичный молодой человек. Неужели ты таки решилась на отношения? Кума вздохнула. Иногда Кира несёт всякую чушь. Но, с другой стороны, понять можно: не каждый день обычного преподавателя вокала провожают мужчины со столь привлекательной внешностью. Что до самой Йоухикко, то та всеми фибрами души ждала, когда её приёмная мать найдёт себе мужчину. Синеволосая откровенно не понимала, почему мама сторонится более близких отношений? — Кума-сан, вы себе парня нашли? — встрял в разговор, вышедший в одном полотенце из душа, Вейс. — Нет. Меня просто проводили, не более того. — Мам, ты же обычно не принимаешь подобных вещей от мужчин, — прищурилась девушка. — С чего такие перемены? И вообще, кто этот парень? — Он по просьбе нашего директора пришёл. Работает фотографом на свободном заработке. — И ты не собираешься этот шанс использовать? — Кира, ты прекрасно знаешь, почему я не буду этого делать, — отчеканила вкрадчиво преподаватель, вмиг меняясь в настроении. Чёрт, вот опять… Они уже столько раз это обсуждали! Однако Йоухикко отступать не собирается. Как, впрочем, и Рюга. Два упёртых барана… — Кума-сан, — обратился к женщине брюнет, садясь за стол, — мы все знаем, почему вы так упрямо отказываетесь от отношений. Но, может, стоит попытаться? — Нравоучения мне читать собрался? — приподняла бровь беловолосая. — Нет. Просто хочу сказать вам, что не стоит всё в штыки воспринимать.***
«В штыки… Если бы всё так просто было». Кума перелистнула страницу книги и подпёрла голову рукой, сидя в столовой колледжа. Занятия только в три, поэтому нужно было как-то скоротать время и подумать о вчерашнем разговоре с дочерью и будущим зятем. За строками книги женщина уже не следила, бездумно листая страницы. — Не против, если я к вам подсяду? — раздалось над ухом. Женщина подняла голову и встретилась взглядом с Акиджи, который держал в руках поднос с едой. — Да, садитесь, — кивнула преподаватель. Парень уселся напротив и спросил: — Чего такой загруженный вид? — По мне так видно? — усмехнулась Кума и вздохнула. — Да так, ничего особого. Задумалась об изменениях в жизни. — Это же хорошо. — Не сказала бы. У меня есть определённые скелеты в шкафу, которые не дадут мне так просто измениться. — Так говорите, словно у вас была драма в жизни. Я прав? — Более чем. Извините, не люблю эту тему поднимать, давайте не будем об этом говорить, — попросила Кума, закрывая книгу. — Извините, что полез не в своё дело, — виновато опустил взгляд Акиджи. Но тут же его поднял, глядя на женщину. — Слушайте, а у вас… когда выходной?***
— Я в шоке! Тебя на свидание позвали? И ты согласилась? — Заткнись, старая. — От старой слышу. Рассказать обо всём Зельде было ошибкой. Ну, ладно, это не совсем так. Просто Ред любила иногда преувеличить масштаб события. Особенно когда дело касалось друзей. Кума поскребла ногтем по трубке со словами: — Да, я знаю, что ты сказать хочешь: «Ты ведь отвергаешь мужчин в любом проявлении флирта!» — Вангуешь, подруга, — раздался ещё один голос, но уже мужской. — Тревор? — Привет, девочки, — к ним подсоединился ещё один собеседник. — Линда, вы что, опять в разъезде? — вздохнула Кума. — Так ненадолго же! — воскликнул Тревор. — Я уже через неделю приеду. — Блин, вот вас ничему жизнь не учит, — сказала Зельда. — Не о нас речь, Зельди. Кума, рассказывай: кто он, откуда и все дела? — Верно-верно, — подхватила Линда. — Скажи нам всё. — Да вы сговорились, что ли?! — взорвалась Кума. — Раздули из мухи слона! На свидание согласилась пойти, видите ли! — Мы-то только за, ты чего так сразу взъелась? Преподаватель тяжко вздохнула, покачав головой. Нет, этих идиотов только могила исправит. — Слушайте, мне просто нужен совет. Что мне надеть? — Ты у нас это спрашиваешь? — удивился Тревор. — Насколько я помню, ты особо не придирчива в выборе одежды. Чёрное платье — и ты на всех парах мчишься хоть куда. — Может, я что-то другое хочу. Не всегда же ходить в одном и том же. В трубке раздался шумный трёхголосый вздох. Первой голос подала Зельда: — Линда, тебе долго ехать до Кумы? — Около часа, — ответила подруга. — Ну, и мне тоже. Ладно, старая. Жди гостей. — Удачи вам, девчата, — пожелал напоследок Тревор, и все участники разговора отсоединились.***
— Прости за опоздание! — в один голос сказали они друг другу. Однако осознав, в каком положении оказались, расхохотались. Акиджи и Кума пришли раньше согласованного времени. Кто же знал, что они вышли в одно и то же время из своих квартир? Парень окинул взглядом женщину. При их первом знакомстве он уже отметил её красоту, которая выделялась на фоне других учителей академии. Кипельно-белые волосы, обычно уложенные в косу, сейчас были распущены и достигали поясницы. Чёрное платье в пол и с длинными рукавами было заменено на нежно-сиреневый комплект из майки и юбки в пол. Вместо туфель — вьетнамки с кожаными ремешками. На шее — тонкая серебряная цепочка. На чуть смуглой коже она нехило так контрастировала. Открытые плечи Кумы покрыты веснушками, которые плавно обсыпали шею и лицо. Глаза пленяющие и очень необычные: левый — зелёный, правый — малиновый. Акиджи нечасто встречал людей с подобными «изюминками». И ни намёка на косметику! Даже тогда, в их встречу, она не была накрашенной. Преподавательница вокала закусила чуть-чуть щеку с внутренней стороны. Рубашка белого цвета расстёгнута на пару пуговиц, тёмно-синие бриджи, бежевые кеды и неизменный фотоаппарат в сумке через плечо. Женщине ещё не приходилось нигде видеть таких насыщенных синих глаз. А ещё от него пахло подсолнухами. Кума незримо и всего на мгновение вернулась в далёкое детство, когда они с подругой прятались в подсолнечных полях и наслаждались непередаваемым запахом цветов. — Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации, — закончив смеяться, сказал парень. — Аналогично, — кивнула преподавательница. — Кому расскажешь — не поверят. Что ж, куда пойдём? Мы вроде как особо не обговаривали план нашей прогулки. — Если честно, то мне нужно, чтобы вы попозировали мне. Ваш начальник чётко попросил меня сделать альбом с вашим преподавательским составом не в деловом стиле, как это обычно принято делать. — Тогда выбор мест я на себя возьму, если ты не против. А, да, давай на «ты». Не думаю, что у нас большая разница в возрасте. Да и ты не мой ученик, чтобы мне выкать. — Согласен, — улыбнулся брюнет. — И это… «-сан» тоже можешь не добавлять. Договорились? В их городе было не так много живописных мест, где можно было сделать красивую фотографию или нарисовать пейзаж. Поэтому первым делом пришлось идти в парк. Акиджи припоминал, что там зачастую в местном пруду околачиваются лебеди. По дороге прихватив батон, фотограф и преподаватель добрались до водоёма минут через десять. А дальше пошло-поехало: женщина вставала в ту или иную позу, пока парень делал снимки, потом вместе кормили лебедей, после добрались до площади, где по вечерам было многолюдно и стояли лавочки с едой. Уже ранним вечером зажигались вывески и фонари, город превращался в пёструю феерию. И в этой атмосфере Акиджи запечатлел Куму со всех возможных ракурсов: державшую в руках китайский фонарик, кружащуюся среди огней улицы, с красивой и непринуждённой улыбкой. Сколько таинства в этой женщине? Акиджи было трудно точно сказать, но мысли сменяли друг друга столь быстро, что он не успевал их хоть как-то систематизировать. А она, уже стоявшая на мосту через канал, ведущий к местному синтоистскому храму, поправляла взлохмаченные волосы и в полуобороте смотрела в объектив. И всё так же обаятельно улыбалась. День закончился так быстро, что даже было немного обидно. От предложения проводить женщина не отказалась, взявшись за локоть брюнета. Так спокойно на душе было, как не было уже лет десять, если не больше. Странное дело, но Акиджи оказался приятным в общении парнем, который за долгое время успел уже повидать четверть мира. С ним было так уютно, что в какой-то момент женщине захотелось склонить свою голову на его плечо. Наверняка оно такое же уютное… Но Кума быстро выкинула эти мысли из головы. Опять… опять поддаётся чувствам. Хватит! К чёрту эти страдания! — С тобой всё хорошо? — забеспокоился Акиджи, увидев чуть сморщенное лицо своей спутницы. — А? — очнулась та, вынырнув из своих мыслей. — Да, всё хорошо, не беспокойся. — Уверена? — Более чем. Врёт. Наглым образом. Но, видимо, так нужно. Потому более брюнет не стал задавать лишних вопросов. Давить на больное лучше лишний раз не стоит. Захочет — сама расскажет. — Мы пришли. — Кума указала на обычный дом в десять этажей. Само здание ничего из себя не представляло. А вот парадные, украшенные самыми разнообразными техниками росписи, очень даже бросались в глаза. — Надо же, — присвистнул Акиджи. — Парадные разукрасили, когда этот дом только построили. Давняя история, на самом деле. Однако каждый год все, кто тут живёт, обновляют рисунки. Ладно, я пойду. Спасибо, что проводил. — Не за что. Тем более, отправить тебя одну мне бы совесть не позволила. Кума улыбнулась. Этот день был поистине насыщенным.***
С того дня они стали много времени проводить вместе. Чай на сцене, игры на рояле, разговоры по душам. Кума ещё никогда не ощущала такой прилив вдохновения от одного лишь человека. Даже ученики заметили изменения в преподавательнице: она стала более мягкой, за ошибки не столько ругала, сколько исправляла. Учителя стали замечать, как немного скрытная и державшаяся со всеми официально женщина стала более общительной. Хотя раньше в рабочем коллективе Кума почти ни с кем не разговаривала. По крайней мере, так активно. А ещё она стала носить другую одежду помимо приевшегося всем чёрного платья. Некоторые преподаватели мужского пола даже оглядываться начали, когда Кума проходила мимо с широкой улыбкой и таким обаятельным шармом. И последнее по неясной причине очень злило Акиджи. А ведь удивительно: раньше он бы так не отреагировал. Конечно, ведь все девушки, которые у него были… Он обычно исполнял их желания. А после расставался, не чувствуя абсолютно ничего. А ради Кумы ему почему-то хотелось даже на амбразуру лечь. — Акиджи? Ты сегодня рано… — удивилась беловолосая, ждавшая учеников в концертном зале. Не говоря ни слова, брюнет пересёк зал, забрался на сцену и вплотную подошёл к сидевшей за инструментом Куме. Та невольно покраснела. — Ч-что-то не так? — Кума. Давай будем вместе? — прямо заявил Акиджи. Пытаясь успокоить бешеное сердцебиение, он смотрел прямо ей в глаза. Женщина так и застыла на месте, во все глаза смотря на фотографа. Она сейчас правильно поняла? Ей встречаться предложили? Будь Кума чуть помоложе, то согласилась бы, не раздумывая. Однако она за свои тридцать два натерпелась достаточно, чтобы верить мужчинам с подобными намерениями. С другой стороны, компания Акиджи была ей приятна. С ним было о чём поговорить, узнать что-то интересное, спросить совета. Когда преподавательница внезапно подхватила ангину, он пришёл без приглашения в своё рабочее время с пакетами наперевес. А на прошедший День Рождения Кумы преподнёс ей горшок с цветущим амариллисом, зная, что она любит эти цветы. Быть рядом с Акиджи, ловить его улыбки, смех, взгляды… Чёрт возьми, как же хочется его поцеловать! Как хочется уже почувствовать себя полноценной и нужной кому-то ещё! Потому она молча встаёт со стула. Потому она кладёт свои ладони с длинными пальцами на его лицо. Потому мягко целует и спрашивает: — Справишься со мной? — Справлюсь, — улыбается он в ответ и притягивает к себе, целуя уже более требовательно.***
Им обоим есть, что рассказать друг другу. Но это произойдёт потом. Он только потом узнает, что Кума не может иметь детей. Она только потом поймёт, почему Акиджи относится к себе как человеку, который не заслужил счастья. И вместе всё это преодолеют, выпив не одну кружку чая с мелиссой. И на туманном рассвете, где-то вдалеке, будет видно солнце. Такое же чистое и белое, как волосы Кумы. И такое тёплое и красивое, как улыбка Акиджи.