14 декабря
«Исчез» — всего лишь слово. Но оно может описать многие вещи. Оно может описать то, чего больше нет. Оно может представить собой время, прошедшие часы и минуты. Оно может описать человека, место, вещь. Оно применимо и ко всем людям, и к кому-то одному. Оно может описать то, что видят люди. Или то, что видишь только ты. Радость… она исчезла. Всё, что у меня когда-то было, исчезло. Бишамон изменилась. Казума болен. Дайкоку сдался. Кофуку забыта. Хиёри ушла. Ято мёртв. Что мне теперь делать? Что бы ты сделал, если кто-то, кого ты любишь… о ком заботишься… исчез? Ты будешь держаться? Ты сдашься? Что же делать, что же делать… Так много вариантов. Так много вариантов, что я могу сделать. Но хочу ли я? Нет. Должен ли я нести ответственность за то, что происходит с другими? Нет. Но почему я всё ещё чувствую, что это моя вина? Почему я чувствую вину, если я давно похоронил её внутри себя? Может, потому что я сыграл роль в смерти Ято. Да, да… я виноват в том, чего никогда не хотел делать. Но откуда мне было знать, что она появится? Что она планировала убить меня, а не своего «брата»? Кто мог знать? Кто мог знать, что он оттолкнёт меня… Нет, нет. Я не буду говорить об этом. Я обещал себе, что не буду. Я обещал. Но с каких пор я держу обещания? Я не сдержал обещание и позволил Ято умереть. Я не сдержал своего обещания сделать его богом удачи, я позволил ему страдать в его самых тёмных мыслях и жалости к себе. Может, я просто был плохим шинки? Может, я не должен был встретиться с ним в тот день, когда я парил рядом с почтовым ящиком. Может, я должен был бродить в одиночестве до конца своих дней. Может, если бы я превратился в призрака, Ято был бы жив. Но если бы он не нашёл меня, этот монстр… Нет. Это моя вина. Это всё моя вина. Я не могу возместить смерть Ято, не могу заслужить прощение Хиёри, Бишамон и Казумы. Хоть они и пытаются. Они продолжают каждый день уверять меня, что всё в порядке. Что Ято вернётся рано или поздно. Но правы ли они? Где гарантия, что мёртвый вернётся к жизни. Что за чушь они несут? Ято не вернётся, я видел, как он истекал кровью. Я чувствовал её на своих руках. Я видел алую кровь на белом снегу. Я видел, как Ято умирает, и это моя вина. Моя вина. Как такое простоe слово может быть так невыносимо? О нет. Хиёри вернулась. Она меня ищет. Извини. Изви…***
12 июня
По словам Тендзина, Ято сейчас было бы восемь лет. Он мог бы быть дома (ну, в доме Кофуку), и мы праздновали бы его возрождение. Он должен… должен быть здесь. Он уже должен вернуться, бог никогда так долго не возрождался, все уже теряют надежду. Но Ято всё равно должен вернуться. Вместе с Хиёри, Кофуку, Дайкоку, Бишамон и Казумой, всеми людьми, которые оберегали его. Думаю, если бы Ято был здесь, Хиёри не уехала бы в медицинское училище. Она всегда была привязана к Ято так, как я никогда раньше не видел. Они были близки, очень близки. С того момента, когда Хиёри спасла его от автобуса, их судьбы переплелись. Их дружба могла перерасти в нечто прекрасное, но была разрушена мной. Мне очень жаль, Хиёри. Когда она узнала о смерти Ято, первое, что она сделала — спросила, в порядке ли я. Она знала. Она знала, что Ято был самым близким для меня человеком, и она хотела утешить меня. Я не понимаю её доброты. Почему она так добра ко мне? В последние месяцы я размышлял, что сделал для Ято в его последние минуты жизни. Я не уверен, что писал в этом дневнике последние шесть месяцев, мне было слишком больно, чтобы ясно мыслить. Но даже несмотря на непрекращающуюся боль, думаю, лучше оставить что-то ему на память. Потому что если… Нет, когда Ято вернётся, он наверняка больше никогда не захочет меня видеть. И я понимаю. Я понимаю ненависть, которую он почувствует, когда увидит меня. Гнев, ярость, желание ударить меня и превратить в кровавое месиво — вот что он почувствует. Он будет жалеть, очень жалеть, что спас меня, сделал своим шинки. Я знаю, что он будет это чувствовать, потому что уже чувствую это сам. Ненавижу это. Ненавижу, что из-за меня Ято ушёл. Я забрал у всех счастье в тот день, когда сказал Ято перестать быть таким слабаком, что всё будет в порядке. Но это не так. Всё случившееся в тот день — полностью моя вина. Я сказал Ято найти работу, потому что мне было скучно. Я сказал Ято, что хочу выпить, чтобы женщина предложила мне свои услуги. Я сказал ему, что нам нужно последовать за ней, ведь что она может сделать? Я сказал Ято, что ничего плохого в этом доме нет. Я сказал Ято, что он идиот, когда он истекал кровью на моих руках, раз спас меня. Я сказал Ято держаться, чтобы он выжил, хотя на самом деле говорил это только ради себя. Ято был тем, на кого я мечтал быть похожим. Некоторые люди говорят, что он был величайшим человеком, которого они встречали. Что он был храбрым, заботливым и самоотверженным. Не знаю, ненавижу ли Ято, или факт того, что он действительно был таким, даже больше, и это несправедливо. Он должен был покинуть этот мир сражаясь, а не гнить в объятьях труса. Что же я натворил?***
23 ноября
Всё болит. Почему Ято всё ещё нет? Я что-то сделал? Это из-за того, что он пожертвовал собой, хотя должен был позволить мне умереть? Господи, прости меня. Мне очень жаль. Всё болит. Всё болит. Всё… Прости. Прости меня, Ято. Мне жаль, что я убил тебя. Прости, я виноват, что тебя больше нет. Мне жаль, что я назвал тебе все эти имена, потому что я не это имел в виду. Мне жаль, что я крал вещи. Мне жаль, что я всё разрушил. Мне жаль, что я причинил боль другим, мне жаль, что я причинил боль тебе. Если я уйду, когда ты прочтешь это, пожалуйста… пожалуйста… не печалься обо мне. Я этого не заслуживаю. Я не заслуживал твоей доброты. Ты дал мне место, которому я принадлежу, когда у меня его не было, и я этого не заслужил. Ты должен был просто позволить мне умереть там, ты должен был позволить мне превратиться в монстра (не то, чтобы я уже не один из них.) Тогда, возможно, ты всё ещё будешь здесь. Это даже поэтично, в какой-то степени. Первое и последнее, что я чувствую к тебе — это как моя крыша едет. Сначала я подумал, что ты ничего из себя не представляешь, просто говнюк в футболке. В смысле, а как мне ещё описать тебя? Но теперь… теперь я не знаю, что о тебе думать. Я могу сказать, что ты мой бог. Я могу сказать, что ты мой друг. Я могу сказать, что ты нечто большее. Я могу сказать, что ты для меня чужой (но я бы солгал, если бы сказал так.) Но я всё ещё думаю, что ты говнюк в футболке. Если это действительно прощание, я не хочу, чтобы это было на бумаге. Самые болезненные прощания — это те, о которых никогда не говорили, понимаешь? Ты так и не попрощался со мной, лёжа у меня на руках, но вместо этого было что-то другое. Помнишь, что ты мне сказал? — Это было больно. — Это было больно. Конечно больно, идиот! Это был нож, ты же знаешь, что это вещь, от которой умирают люди?! Тебе было всё равно, что я кричал на тебя. Ты улыбался и смеялся, даже если это было больно, и ты сказал, что всё будет хорошо. Я не помню ни слёз, ни криков, ни отрицания, через которые я прошёл в тот день. Но я до сих пор помню твои последние слова: «это было больно». Ты сделал мне больно в тот день. Но я не могу сказать тебе это, ведь я убил тебя, помнишь? Но ты ранил меня. И ты причиняешь мне боль сейчас, когда я лежу и смотрю на то место, где ты должен быть, со мной, Хиёри, Кофуку, Дайкоку, и со всеми твоими друзьями. Мы заботимся о тебе и беспокоимся. Но не думаю, что смогу увидеть тебя снова. Я не могу смириться с чувством вины, потому что ты повзрослеешь, и это может изменить всё, что у нас когда-либо было. Что, если ты вырастешь и возненавидишь меня? Может, так было всегда, но ты остался со мной, потому что я был «священным» шинки. Священный шинки, чёрт возьми! Я ужасно обращался с тобой, и ты позволял мне это! Я чуть не убил тебя до этого, и слава богу, я смог вернуться. Но на этот раз ты погиб из-за меня, и я не могу позволить случиться этому ещё раз. Забудь о прощаниях, смерти и печали. Забудь обо всём и просто выслушай меня. Это последний раз, когда я пишу в этом дневнике. И у меня к тебе вопрос. — Как думаешь, я увижу тебя на небесах, Ято? Прощай. Юкине***
26 ноября
Дорогой Юкине, Прости. Прости, что не успел вовремя. Ято