Летающий замок "Синяя борода"

В обеденном зале родового бункера, под давно разрушенным замком, за ужином в традиционно узком семейном кругу собралась немногочисленная компания. Граф Валуа, сидевший во главе стола, по обыкновению чопорный и немногословный, с неодобрением наблюдал, как Марк флиртует со своим кузеном Жаком, приехавшим на побывку с военной службы. Лоботомированные лакеи на мягком колесном ходу (сервы последнего поколения), тихонько поскрипывая, лавировали вокруг стола с подносами синтезированной еды на фамильном серебре, никак не реагируя на далекие залпы орудий — английские танки снова пытались прорваться к руинам Орлеана. Столетняя война продолжалась своим чередом. Марк досадливо отвернулся от покрасневшего Жака — парень все никак не хотел понимать его откровенных намеков. Неудивительно — все дворяне, не прошедшие одобренные церковью тесты на воспроизводство, с четырнадцати лет отправлялись служить в действующую армию. А какие там тонкости, среди солдафонов? За столом тем временем текла неторопливая беседа. — Но вы же не можете отрицать, граф, что война — прекрасный двигатель прогресса! — каноник Фуке поправил воротничок форменной кевларовой сутаны. — Вспомните, еще совсем недавно наши деды ездили на лошадях, ходили в крестовые походы и понятия не имели не только о нефтяных двигателях, но и даже об обычных паровых. А сейчас — посмотрите кругом, — каноник обвел помещение биомеханическим протезом. — Посмотрите — мы строим подземные города, мы покорили воздух, наши летающие замки вовсю бомбят Лондон, а бронекавалерия уже давно захватила Константинополь и покорила Индию! — Ну, не знаю, — неуверенно произнес граф, славившийся своей сентиментальностью. — Все-таки какой-то шарм, наверное, в то время был. Прекрасные дамы, рыцари, турниры, воспетые тогдашними трубадурами… Наверное, это было романтично, как вы думаете? — Всю эту рыцарскую романтику англичане вырезали при Кресси, причем разом. Да и после Великой чумы — где те дамы? Даже и не знаю, что с нами было бы, если бы не Святой Жан Орлеанский и его удивительные открытия! — Фуке перекрестился. — Воистину, Бог хранит Францию! — А англичане до сих пор считают его колдуном и еретиком, — вспомнил уроки истории Марк. — Они ведь сожгли его, когда взяли штурмом подбитый летающий замок во время бомбежки Лондона. Он обернулся за поддержкой к Жаку, но тот, судя по всему, не обладал достаточными познаниями в истории и только задумчиво моргал, ковыряясь вилкой в тарелке с гидропонным мясом. В полевой военной академии, куда его сплавили родители, эта дисциплина преподавалась весьма абстрактно — слишком многое произошло в мире, и историки еще не договорились с правителями о «правильной» версии глобальных перемен. — Молодой человек, — сурово сказал граф, — я думаю, вам не стоит говорить о том, в чем вы не смыслите. Впрочем, полагаю, у вас будет время обсудить это с непосредственным участником тех событий. Он продемонстрировал отпрыску отпечатанную на фамильном бланке радиограмму. — Вашей руки просит коннетабль Франции, Жиль де Рец, известный всей стране как… Жак уронил вилку и испуганно прошептал, не поднимая глаз: — Синяя борода! — Отец, но ведь я еще не определился! — вскочил из-за стола Марк. — Может быть, я всю жизнь мечтал сам главой семьи стать, а не замужем оказаться! — Марк, тут вариантов-то особенно и нет, — граф пожал плечами. — Вот разнарядка — либо вы выходите замуж за коннетабля, либо отправляетесь служить. Вон, у Жака наверняка в академии местечко найдется! На соседней койке в казарме. Бедный Жак от такого известия опять выронил вилку, только что врученную ему сервом. Марк, абсолютно не рвавшийся в армию и уж точно не горевший желанием оказаться рядом с кузеном при подобных обстоятельствах, решил зайти с другой стороны: — Мы с ним даже не знакомы! И он меня совершенно не знает. Как же так, мы… — Кому это когда мешало? — граф рассеянно хмыкнул. — Мы с вашим отцом, герцогом Валуа, познакомились только на бракосочетании. — … И виделись раз в пять лет во время отпуска. — прошептал себе под нос Марк. — Целых три раза. Того, что его старшие братья больше были похожи не на портрет покойного герцога, висевший в семейной галерее, а на вполне живого каноника, почтительный сын предпочел не уточнять. — Не будьте таким непатриотичным, молодой господин! — укоряюще посмотрел на него каноник, обладавший, видимо, прекрасным слухом. — В наше непростое время мало кому вообще удается увидеться с родными. Однако — время, господа! — каноник важно извлек карманный хронограф. — Прошу на ежедневную киносводку. Там, кстати, наверняка будет показан и ваш будущий супруг. — Да, он почти в каждом выпуске есть. Чаще, чем Дофин! — не удержался от колкости расстроенный Марк. Но все-таки поднялся и, выдернув за руку из-за стола притихшего Жака, отправился в кинозал. *** «Сегодня английские войска опять предприняли танковое наступление на Орлеан», — трагическим голосом вещал диктор. На экране огромные металлические ромбы ползли через поле, окутанные черным дымом и вспышками чудовищных орудий. Снаряды оборонявшихся отскакивали от брони, не причиняя махинам видимого вреда. «Но благодаря самоотверженным действиям наших войск и виртуозной тактике штаба коннетабля Де Реца атаку удалось отразить с грандиозными потерями для нападавших, — тон диктора потеплел. — Коннетабль лично возглавил контратаку!» Картинка сменилась: на экране возникли горящие английские танки, вокруг которых копошились закованные в броню французские пехотинцы. Камера приблизилась, показывая группу людей в механизированных доспехах под знаменем коннетабля. Кадр задержался на центральной фигуре — высоком массивном воине в доспехах, повторявших очертаниями человеческое тело. Граф сделал знак серву-киномеханику, и тот послушно задергал конечностями, сращенными с киноаппаратом. Изображение приблизилось, выведя на полный экран серебряную маску в виде лица сурового красивого мужчины. Без малейших признаков бороды. — Не, ну так несерьезно! — прошептал Марк Жану. — Борода-то где! Я расстроен! *** Ветер трепал одежду стоящих у причальной платформы. Летающий замок Жиля де Рец вот-вот должен был появиться. Граф с каноником о чем-то негромко переговаривались, а опечаленный Марк с тоской смотрел вдаль. Впрочем, разглядывать там было особо и нечего — дымы от подземных заводов да далекие зарницы в том направлении, где находился Орлеан. Видимо, несмотря на поражение, о котором говорили в киносводке, англичане все не унимались. Скорее, уже по привычке — после Великой Чумы, унесшей большую часть населения Европы, своей земли им должно было хватать с избытком. С учетом того, что они во время одного из перемирий ухитрились захватить огромный континент, который, не особо напрягая фантазию, назвали «Новой Британией». — Смотри, смотри! — кузен ухватил Марка за локоть. — Вот он! На горизонте появилось огромное сооружение. Сначала над далекими лесами возникли шпили и башенки замка, покрытые блестящей стальной броней, затем появились замковые стены из белого камня, и, наконец, огромное основание из синеватого камня, заострявшееся книзу. В комплекте с широкими воротами в крепостной стене замок был похож на голову человека в странном головном уборе и с бородой. Синей. Сомнения кузенов разрешил капеллан, торжественно провозгласивший под восхищенные вздохи присутствующих: — Господа! Перед вами замок коннетабля Франции Жиля де Реца «Синяя Борода». Самое крупное летающее сооружение в христианском мире. Восхищенный Жак пихнул в бок Марка: — Тебе повезло. Из-под земли выберешься, будешь там жить. Хотелось бы мне тоже… — Рожать когда сможешь — поживешь, — огрызнулся Марк. В отличие от кузена, энтузиазма он не испытывал. Ни малейшего. Жак отошел в сторону и надулся. Марк почувствовал себя неуютно. Перед другом было, конечно, стыдно. Ведь он же не виноват в том, что никогда не сможет родить детей. Как, например, сам Марк или его отец, граф. *** Великая чума, опустошившая больше ста лет назад весь мир, не только убивала. Те, кто выжил в этом безумии, приобрели новые возможности. Например, некоторые уцелевшие мужчины смогли рожать. А все женщины, еще оставшиеся в живых, превратились в мужчин. Говорят, кстати, что одной из первых трансформировалась английская королевская семья. Король Эдуард, и до того не чуждый мужеложства, забеременел от собственного любовника. А его жена, королева Изабелла, как только стала мужчиной, тут же предъявила права на французский трон, который не могла унаследовать, будучи женщиной. В грянувшей войне англичане и французы принялись увлеченно резать друг друга, в то время как все другие страны занимались истреблением остатков собственного населения в религиозных войнах. И тут появился Жан д’Арк, впоследствии прозванный Орлеанским, весьма своевременно признанный папским престолом в Авиньоне святым. *** Огромный замок тем временем, задевая скальным основанием невероятно разросшиеся во владениях семейства Марка деревья, подлетел к площадке и завис. Из сервов-лебедок выстрелили причальные тросы, надежно соединяя платформу с летающей громадой. Подъемный мост, прикрывавший ворота, опустился и начал раздвигаться, за считанные секунды достигнув площадки. Ворота бесшумно ушли в стороны, и Жиль де Рец, сверкая вороненой броней, вышел из замка. Лифт тяжело опускался от причальной платформы прямиком в бункер. Коннентабль, в своем механо-силовом доспехе, весил как несколько простых людей. «Мог бы и не надевать, не на фронт приехал» — недовольно подумал про себя Марк. Впрочем, шлем его будущий супруг, несмотря на то, что был в боевом доспехе, оставил-таки в замке. Голову его покрывал капюшон с надетым сверху золотым обручем, и встречающим было видно только нижнюю часть лица, с крепкой челюстью, без малейших признаков растительности. Марк опять почувствовал себя обманутым и ехал вниз надувшись. Впрочем, его настроения никто не разделял. Отец на пару с капелланом вполголоса продолжали начатый сразу после приветствия деловой разговор о рынках сбыта продукции семейных заводов, а паршивец Жак пожирал глазами коннентабля так, будто это не Марку, а ему предстояла великая честь рожать Де Рецу детей. Причем, судя по энтузиазму на лице, приступить он собирался к этой процедуре немедленно. «Вот паршивец! — негодованию парня не было предела. — Я с ним флиртовать пытался — и ни бе ни ме, а тут, стоило… Стоп, а это еще что?» Бронированная рука коннетабля, ведущего неспешную беседу с графом, каким-то непостижимым для Марка образом оказавшаяся на пятой точке молодого дворянина, погладила ее и слегка ущипнула. Не больно, но обидно. Подскочивший от неожиданности Марк возмущенно уставился на жениха, на бесстрастной физиономии которого появилась легкая ухмылка. Похоже, все-таки ничто человеческое этому «памятнику самому себе» не чуждо. Вот только хорошо это или плохо — Марк не знал. После непродолжительного ужина, на котором де Рец лишь вежливо пригубил вино — виноградники в оранжереях, обслуживаемые сервами, были семейной гордостью — перешли непосредственно к венчанию. К вящему удовольствию Марка, утомившегося уже пинать под столом Жака, откровенно пускавшего слюни на коннетабля. И после торжественной церемонии, которую по радио благословил сам Папа из Авиньонской подземной Базилики Святого Петра, новоиспеченный барон Де Рец вместе с мужем отправился в замок «Синяя борода», который должен был стать его домом на долгие, долгие годы. А может, и нет. Как у тех шести или восьми предыдущих жен, которых молва приписывала его бравому муженьку. *** Марк, в измятых и покрытых гарью доспехах, без шлема, сидел на обломках английского танка. Ветер красиво трепал его светлые длинные волосы. На его коленях лежала мордой механизированная собака с развороченным снарядом боком, как будто в последний раз потянулась за лаской. Крупная слеза скатилась по щеке юноши… — Все! Снято! Марк, ты просто великолепен! — Режиссер этой душещипательной сцены подскочил к нему, сопровождаемый сервами-операторами, и от души пожал руку. — Сегодня же в новостях! «Очередная безумная атака англичан под Орлеаном остановлена благодаря стойкости и героизму наших войск и лично барона де Реца!» Вы становитесь популярным, мессир! Барон де Рец поднялся, свистнул прикидывающегося мертвым пса. Подарок мужа на свадьбу довольно вскочил и, стряхнув с себя бутафорские обломки железа, завилял стальным хвостом. Хоть кто-то здесь искренен. Среди всей этой лжи и фальши, которая окружала его мужа и срежиссированную игрушечную войну — и помогала тому крепко держать в руках абсолютно неограниченную власть. Собаку Марку подарил муж сразу после первой брачной ночи. Точнее, вместо этой самой пресловутой ночи. После позднего ужина, за которым коннетабль с завидным аппетитом поглотил огромное количество чего-то, напоминающего сырой мясной фарш с кровью, молодожена препроводили в отведенные ему покои, чмокнули в лоб сухими твердыми губами — и оставили наедине со смешанным чувством облегчения и досады. А утром он обнаружил на полу тихонько поскрипывающего механического щенка. В последующем, сменив несколько тел, собранных для него Марком в мастерских замка, пес превратился в здоровенную стальную машину, нежно обожавшую хозяина и сильно недолюбливавшую коннетабля. Тот лишь посмеивался, отцепив в очередной раз животину супруга от собственной закованной в броню ноги или руки. Так и потекла тихая семейная жизнь в разных покоях замка, с перерывами на протокольные мероприятия — к своему огромному, но приятному удивлению, Марк побывал с мужем не только на аудиенции у Папы и Дофина, но даже при дворе английского короля Изабо, с которым, судя по архивным и свежим сводкам, Франция воевала уже больше чем сотню лет. Но, видимо, на потепление личных отношений между молодоженами де Рец это никак не повлияло, и пока Жиль де Рец что-то обсуждал с королем «вражеского» государства, его супруг вместе с английскими принцами прекрасно провели время. Ну, почти — от группового секса с наследниками британской короны парня спас вовремя появившийся муж. Или не вовремя — это с какой стороны посмотреть. Разозленный неудавшейся потерей девственности и «непочтительным» отношением супруга — тот отнес его в замок, бесцеремонно закинув на плечо — разум Марка требовал мести. И месть свершилась, что имело далеко идущие последствия. Три дня безвылазной работы в мастерской — и Арес, собака Марка, обзавелся не только улучшенной гидравликой челюстей, которые и без того могли перекусить стальную балку, но и замечательным набором зубов из изобретенного парнем нового сплава. Зная прочность доспехов мужа, любящий супруг расположил их в три ряда. Идею сделать их еще и движущимися барон де Рец отверг, как излишнюю. Слегка покусанный муж это одно, а без куска задницы — это другое. Впрочем, как выяснилось впоследствии в полевых условиях, зубы Ареса и без лишних наворотов легко прокусывали броню английских танков. Но, видимо, броня французских доспехов оказалась все-таки крепче. Коннетабль, к его чести, не потерял присутствия духа — впрочем, как всегда. И хотя подвижность его была несколько ограничена Аресом, намертво застрявшим зубами в его бронированном заду, все-таки сумел выловить пустившегося наутек мужа. И, спустив с него штаны, проделать воспитательную работу, на которую тот давно напрашивался. Следующие пару дней Марк провел лежа на животе — рука у коннетабля была в прямом смысле тяжелой. Запертым в своих покоях, в компании с грустным Аресом, у которого не только конфисковали челюсти, но и заперли пасть на здоровенный висячий замок. Впрочем, благодаря обучающему фильму «Изготовление, взлом и ремонт замков любой степени сложности», спертому предусмотрительным Марком из фильмотеки супруга, «узники нечистой совести» выбрались на свободу. Марк сам не понимал, почему его так заносит. Может быть, от осознания, что явно договорной брак так и останется только договорным. Но — надежда, видимо, умирает последней. Ведь если бы Жиль не только отшлепал его, а еще и… выполнил свой «супружеский долг», он точно бы не имел ничего против. А был бы очень даже «за». Вынужденный целибат явно не шел ему на пользу. От таких мыслей парень покраснел и на всякий случай оглянулся. Вокруг никого, если не считать Ареса, цокавшего стальными когтями рядышком, не было. Вообще, замок был странным местом. Здесь не было вездесущих в любом бункере сервов. В своем обычном виде — жизнь, сращенная с механизмами. Коннетабль, судя по всему, предпочитал полностью механических слуг. Или, в лучшем случае, механизмы, у которых, как у Ареса, живым был только мозг. Марк изучал науку о трудозатратах и прекрасно понимал всю неэффективность этого решения. Но тут — либо его мужа такие мелочи не волновали, либо… Задумавшись, Марк машинально распахнул дверь в мастерскую, в которую ему строго-настрого было запрещено заходить, и остолбенел. Посреди помещения на платформе, опутанный какими-то шлангами и трубками, свисающими с потолка, стоял его муж. Без доспехов. В том виде, в котором он был рожден. Или, скорее, изготовлен. Сверкающий металлический скелет, переплетенный металлическими тягами. Из человеческого у него было только лицо. На блестящем стальном черепе. Только теперь Марк начал понимать странности в поведении мужа — тот сам был сервом. Сервом, сумевшим обмануть всех. Существо, которое он считал своим мужем, повернулось на звук и растянуло в улыбке губы: — Здравствуй Марк. Разве я не говорил тебе никогда не входить сюда? *** — Дорогой муж, — чем-то довольный Жиль де Рец произнёс слово «муж» с нажимом, заставив Марка вздрогнуть. — Как вы думаете, чем отличается человек от серва? Отчаянная попытка юноши оказаться как можно дальше от того, что на самом деле представлял из себя коннетабль — а в идеале, смыться из его чертова замка подальше — ожидаемо ни к чему не привела. Коннетабль, уже облаченный в свои доспехи, быстро вычислил местонахождение запаниковавшего мужа. И, проигнорировав начинающуюся было у того истерику, предложил ему прогулку. Как он выразился — весьма познавательную. — Свобода воли? — буркнул Марк. — Ну, и то ещё, что гомункулусов для сервов выращивают, а человек рождается? Жиль де Рец, облокотившись на перила подъёмника, опускавшего его, Марка и Ареса вниз к земле, поинтересовался:  — Это сейчас показывают в обучающем видео? Забудьте об этом. Это все ерунда. Сейчас попытаюсь вам объяснить… Знакомо ли вам понятие «душа»? Так вот — у меня ее нет… *** Механические ворота на вершине горы, судя по маршруту летающего замка, находившейся в швейцарских Альпах, открылись и пропустили клеть подъёмника прямиком в ад. Именно так запомнился Марку огромный подземный завод по производству сервов. Завод, судя по всему, принадлежащий коннетаблю. Если Жиль де Рец собирался произвести впечатление на мужа мастерскими, в которых, согласно спецификациям, комплектовали биомеханических слуг — то, пожалуй, полностью ожидаемого эффекта он не достиг. Марк видел все это в обучающих фильмах, да и возясь с собакой представлял, как все это происходит. Хотя вид огромных залов с парными конвейерами, на одном из которых собирались детали механизмов, а на втором обрабатывалась псевдоживая часть будущего гибрида, Марка заинтересовал. Механические руки, вооруженные всевозможными инструментами, отрезали лишние части у тел, едущих по сетчатой ленте, вскрывали черепные коробки, устанавливали линзы вместо глаз и, заполнив сосудистую систему отмеренной дозой нужных химикатов, заменявших сервам кровь, отправляли дальше. После того как оставшийся от препарированного тела обрубок, встроенный в некое подобие кресла на колесиках, съезжал с объединенного конвейера, его подхватывал погрузчик и увозил куда-то — по-видимому, на склад готовой продукции. На всем заводе не было видно ни единого живого человека, кроме коннетабля с мужем — да и самого Жиля де Рец, как подумалось Марку, живым можно было назвать весьма условно. — Механики-водители для английских танков, — пояснил де Рец, проходя мимо конвейера. — Король Изабо решил провести модернизацию. У старых проблемы в южной Новой Британии. — Новой Британии? — Марк никогда не слышал это название. — Континент, который англичане обнаружили, пока мы разбирались с неверными и покоряли Индию. Там, где они, собственно, и воюют. Те ребята, которые там живут, оказались крепким орешком, потомками какой-то древней империи. Ну ничего, британцы справятся. — А зачем вообще все это представление с кинохрониками? — Марк пожал плечами. Вопрос сам собой возник с тех пор, как он узнал правду. — Я понимаю, рассадив всех по бункерам и взяв под контроль сообщение между ними, вы удерживаете власть. Но зачем столько усилий с этой «войной»? — Ты знаешь, когда мы впервые столкнулись с нехваткой сырья для сервов, была идея просто использовать тех, кого мы выловим из оставшихся в живых в Индии и других странах. Но это оказалось слишком дорого. — Коннетабль опустил руку на металлическую плиту, из-под которой змеилась лента конвейера с телами. — И мы нашли другой вариант. В огромной пещере было холодно. Но знобило Марка совсем не из-за этого. Вся она, сколько хватало глаз, была уставлена ящиками с телами. Телами солдат в форме французской армии. На его глазах сервы достали очередное тело из ящика и, аккуратно раздев, уложили на ленту конвейера. Зашипели распылители и белая пена покрыла тело, растворяя волосы и верхнюю часть кожи. Новая «человеческая» часть серва была готова к установке. Ошеломленный Марк не мог поверить в происходящее: привычный миф распадался у него на глазах. Но коннетабль, явно получавший от рассказа удовольствие, не унимался. — А самое смешное, что придумал это все наш святой, Жан д’Арк. Правда, он планировал давать вторую жизнь воинам, погибшим на поле боя. Пришлось ему немножко помочь передумать. Впрочем — он сам тебе может рассказать, если я верну ему речь. Верно, Арес? Арес клацнул зубами и кинулся на закованного в броню рыцаря. И рухнул как подкошенный от чудовищного удара стального кулака. — Впрочем, наверное, не верну. — Жиль де Рец сжал и разжал кулак, проверяя работоспособность. — Слишком дорого мне обошлась эта помощь. Пришлось примириться с потерей тела. Но что мы все обо мне, пора поговорить о том, что я приготовил тебе. Пойдем. Марк думал, что после увиденного его уже трудно будет добить окончательно. Но вид стоящего в ящике Жака, в его новенькой форме которой он так гордился, просто подкосил его. Он бросился к парню, но был перехвачен железной рукой мужа. — Не так быстро. У тебя сейчас два выхода — либо ты остаешься здесь и идешь по пути тех идиотов, моих бывших мужей — на конвейер, либо выходишь со мной, согласившись на мои условия. — Де Рец снял шлем демонстрируя стальной череп с натянутым на него лицом. — Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем ты мне? — Коннетабль подал знак сервам и те вытащили Жака из ящика, уложили на стол какого-то странного сооружения и принялись раздевать. — Ты никогда не замечал, как ты похож на нашего почти покойного Жана д’Арк? Марка перекосило. Сервы раздели Жака и принялись присоединять к нему какие-то трубки. Тело парня задергалось. — Не мечтай, секс с тобой для меня невозможен! Да и не было никогда у нас ничего подобного. А вот по политической части мне его очень не хватает. Точнее, его авторитета. Так что решай — или ты остаешься здесь, или мы выходим отсюда вдвоем, Жан д’Арк и его ближайший друг, соратник и муж, Жиль де Рец. Церковь, думаю, найдет объяснение этому чуду. Да и кинопленки с твоим триумфальным возвращением уже сняты и только ждут своего часа. Марк уже собрался послать коннетабля подальше — теми словами, которые ему знать в принципе не полагалось. Но, увидел среди ящиков мелькнувшую тень механического пса, решился и кивнул… *** Естественно, коннетабль не собирался доверять Марку. Странное сооружение, к которому привязали Жака, оказалось древним лабораторным столом Жана д’Арк, на котором он собирал первых сервов. И сейчас под объективами камер Марк должен был собственноручно превратить своего единственного друга в серва. Кузена, который уже почти полностью пришел в себя, улыбнулся ему и назвал по имени. Но стоило решаться. Марк вздохнул и взялся за рычаги управления. Циркулярная пила взвыла и начала приближаться к лежащему телу. — Марк, что ты дела… — глаза Жака чуть не вылезли из орбит и он заорал. Плеснула кровь, пила вгрызлась в кость и Жиль де Рец, удовлетворенно улыбнувшись, подошел поближе к столу. Молнией метнувшийся из-за ящиков Арес что было сил ударил всем телом его в спину. — Что за… — взревел коннетабль и, потеряв равновесие, грудью рухнул на стол. Марк взмахнул манипулятором с пилой, та натужно взревела и отсекла металлический череп коннетабля Франции Жиля де Рец от туловища. *** Следующие дни пролетели для Марка как в тумане. Постепенно пробуждаемые солдаты, приученные к дисциплине, сразу восприняли его как командира. Чему немало поспособствовало постоянное присутствие рядом с ним закованного в латы тела коннетабля с собачьей головой на плечах. Арес, или точнее Жан, вернувший себе не только голос, но и весьма внушительные челюсти, был хорошим подспорьем в непростом деле организации армии. Жак, не долго страдавший от потери руки, получил новый металлический протез и с удовольствием устроился ординарцем при импровизированном штабе, поглядывая на собственного кузена со слабо скрываемым восхищением — которое грозило перейти во что-то куда более серьезное. Тем более, что у Марка появилось, наконец, свободное время: организационные вопросы с его плеч аккуратно сняли — среди огромного количества ящиков на складе нашелся его собственный, считавшийся погибшим отец, герцог Валуа, угодивший в ящик после конфликта с Дофином. К которому вскоре присоединился и найденный в дальнем углу пещеры король Англии Эдуард, горевший очень сильным желанием пообщаться с супругом. История закладывала очередной вираж. *** Коннетабль Франции Марк де Рец любовался с галереи своего летающего замка разбитыми внизу виноградниками. После того как люди начали покидать бункеры, оставив все заводы под землей, страна буквально расцветала на глазах — при активном участии его второго мужа, Жака, обнаружившего помимо неплохих политических талантов еще и тягу к сельскому хозяйству. И его стараниями, даже несмотря на конфискацию большей части имущества его первого «пропавшего» мужа, Марк сохранил за собой и замок, и титулы. Жан д’Арк при помощи Марка получил новое тело и с головой ушел в науку. Первая экспедиция к Марсу под его руководством вот-вот должна была стартовать. Как он выразился — это в честь того времени, когда он был «Аресом». Марк улыбнулся и, отхлебнув из бокала вино нового урожая, отправился в спальню. В последнее время его стало что-то частенько клонить в сон, да и живот заметно увеличился. Пора было, видимо, садиться на диету. Обеды у родителей даром не прошли — его настоящий отец — о чем Марк, собственно, давно догадывался — капеллан Фуке наконец-то обвенчался с его папочкой, графом, получившим развод от герцога, ставшего регентом королевства. И новоиспеченный граф Фуке обнаружил в себе такой талант кулинара, что с последнего семейного обеда Марк с трудом ушел на своих ногах. Дверь прикрылась за новым хозяином замка «Синяя борода». Вслед ему, из угла, с массивного цельнолитого бюста с металлической головой сверкнули глаза хозяина старого. Возможно, он тоже что-то хотел заметить по поводу округлившегося живота Марка, но не мог. Рот его был аккуратно заварен. .