пёсик

У Королевы Нерроуз появился ручной Пёсик. Пёсик вместо тапочек приносит деньги, а лай заменил на сто и один план, чтобы бросить к ногам Королевы всё, о чём она мечтала. И бросает же. Бросает и деньги, и украшения, и загадки свои, в которых привык прятать правду, а она только улыбается, улыбается, чтобы вгрызться в слова, в поступки, чтобы знать на какие кнопки нажимать, ведь второго шанса не будет, ведь Пёсик умеет кусаться. Это она знает не понаслышке. Пёсик лижет ее руки, каждый пальчик, своим шершавым языком слизывает чужую кровь с ее рук. Все грехи ее он берет на себя. И целует каждый грех, в надежде, что когда-нибудь она будет надевать их вместо лишнего тряпья. Он видит ее будущую, он знает ее настоящую и помнит прошлую. Но она все еще пытается играть. «Зачем?», — думает Пёсик. — «Я и так твой» Все перешептываются. Им — чужим, недалеко ушедшим от обезьян — не увидеть то, что видит Загадочник. Они никогда не поймут их взаимоотношений. Смешки, сочувственные взгляды. Загадочнику все равно. Если бы случился пожар, он бы никого не вытащил... кроме нее. Потому что все, что его волнует — Королева. И ее слова, обращающиеся в птиц, когда они вылетают из горла. Загадочник смотрит на горло, и руки тянутся... чтобы прикоснуться к ее щеке. «Я подарю тебе все. Все, что захочешь. Только скажи — что?» Ли опускает взгляд, а когда поднимает, то говорит: «Все»