Признание

Кит безрассуден. Это даже не нуждается в дальнейшем объяснении. Земля вертится. Солнце встает на востоке. Два тела притягиваются друг к другу с силой, которая прямо пропорциональна массам обоих тел и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. Галактический Гарнизон знает куда больше, чем говорит. Инопланетяне существуют. И Кит безрассуден. Но до того, как Мэтт вновь встретился с ним в космосе, он даже и не подозревал, насколько. (После той кошмарной миссии на Кербере, после месяцев заключения, после того, как его оттуда вытащили, и он присоединился к повстанцам. После того, как Пидж нашла его и познакомила со своими друзьями, и Мэтт наконец-то получил шанс вновь увидеть Кита). Конечно, Мэтт не раз слышал о трюках, которые Кит выделывал в симуляторах, видел, как он дерзил учителям и никогда не стоял в стороне, если считал, что кто-то поступает несправедливо. Да, Мэтт считал его безрассудным, но, кроме этого, еще и ужасно храбрым. Теперь, после множества совместных миссий с Вольтроном и Клинками Марморы, Мэтт решил добавить «самоотверженный придурок» в свой мысленный список характеристик Кита. – Мне казалось, мы говорили об этом, Кит! – рычит он в коммуникатор. – Извини! – Хмыканье, резкий выдох. – Получай…! Я знаю, но другого выхода не… – Нет. Нет, даже не смей. Никакого твоего «другого выхода не было». Ты мог подождать еще пять минут. Пять. Вольтрон был почти на месте, и Галра все еще ничего не заподозрили. Пять минут – и ты бы дождался подкрепления вместо того, чтобы лететь сломя голову в очевидную ловушку. Черт возьми, Кит. – Да знал я, что они летят! Отвали, гребаный робот! Мэтт, все не так, как в прошлый раз, я… – Мне невыносима мысль потерять тебя. Коммуникатор молчит, лишь слышны выстрелы и слабый треск статики. Мэтт поджимает губы. – Мэтт… – Я не вынесу этого, Кит. Просто… выполни миссию и вернись невредимым, а? Тогда мы… поговорим об этом. Пожалуйста? – …Хорошо. Я напомню тебе об этом. – Ага. Мэтт настраивает коммуникатор обратно на общий канал. Он заверяет Пидж, что все в порядке, и вскоре втягивается в битву, помогая по мере возможностей. Капитан Олия продолжает бросать на него взгляды, и когда Мэтт все-таки смотрит на нее в ответ, ее улыбка полна сочувствия и понимания. – Это трудно, – замечает она, когда ее взгляд вновь приковывает бушующая перед ними битва, – любить таких, как он, особенно во время войны. – У Мэтта перехватывает дыхание, внутри что-то переворачивается. – Но… это того стоит. Цени это. Будь счастлив. Мэтт не уверен, может ли – он не знает, чувствует ли Кит то же самое по отношению к нему. Они никогда не говорили об этом – о них – о том, что их отношения могут быть большим, чем просто дружбой, хотя порой именно так все и ощущается. Какое-то время Мэтт был рад и этому. Но он устал ждать, устал сомневаться и обходить тему стороной; теперь он просто раскроет карты и понадеется на лучшее. Мэтт не раз подумывал сделать это, но всякий раз сомнения заставляли его отбросить эту мысль; недавняя выходка Кита стала катализатором, подстегнувшим Мэтта принять окончательное решение. – Спасибо, – выдавливает Мэтт. Он сглатывает в попытке избавиться от застрявшего в горле кома, и пробует изобразить улыбку. – Я попытаюсь. Сражение достигает переломного момента и, наконец, затухает. Мэтт не знает, сколько времени прошло после их последнего разговора, но он оказывается наедине с Китом гораздо быстрее, нежели рассчитывал. Он не готов. – Ну… – начинает Мэтт, но фраза повисает в воздухе, потому что он по-прежнему без понятия, что ему говорить. – Ну… Мэтт мнется: – Эм, о том, что я сказал раньше… – Я люблю тебя. А вот этого он точно не ожидал. – …Что? Кит переминается с ноги на ногу и бездумно теребит перчатку. – Ты сказал… и я понял. Ну, я думал, что уже знал это, но на самом деле не совсем. Не знал. Что делать. Но сейчас… Мэтт подходит ближе и берет в ладони лицо Кита. Тот замолкает и смотрит на него со смесью обеспокоенности и надежды. – Да, это было именно… именно то, что я хотел тебе сказать. Я… я тоже люблю тебя, – выдыхает Мэтт. – Поэтому, когда ты вытворяешь что-то подобное… пожалуйста. Я не хочу потерять тебя. Кит целует его, всего лишь быстро прижавшись губами, но это удивляет Мэтта так сильно, что он может только ошарашено моргать. – Я не перестану, – предупреждает Кит, становясь совершенно серьезным. – Иногда это будет необходимо. Мы на войне, Мэтт. Но я обещаю сначала пробовать другие варианты. – Например, просить о помощи, – озвучивает Мэтт наиболее волнующую его мысль. Он никогда и не думал просить Кита прекратить сражаться – это абсурдно. Сражения у него в крови, в самой его сущности: яркой, страстной и пламенной, как по-прежнему связанный с ним Красный Лев, пусть Кит его больше и не пилотирует. Запретить ему сражаться – все равно что убить. К тому же, сам Мэтт точно не собирается отходить от дел, и такое требование было бы жутким лицемерием. Мэтт не переносит лицемеров. Кит напряженно кусает губу, но потом сдается: – И обещаю сначала просить о помощи. Мэтт глубоко вздыхает и затем кивает: – Хорошо. Меня это устраивает. Эмм, – его взгляд соскальзывает на губы Кита. – Можно поцеловать тебя еще раз? Кит смеется, удивленно, но с теплотой. – Ага. Ага, давай, – говорит он, и Мэтт целует его – в этот раз по всем правилам.