Борода

Сегодня день не задался с раннего утра. Было холодно и шёл мелкий, противный дождь. Даже Антону Андреевичу изменила его природная жизнерадостность. Он сидел за своим столом в кабинете полицейского управления и с мрачным видом перебирал бумаги. Посмотрев на капли дождя, стекающие по стеклу, на покачивающиеся от ветра унылые ветви сирени с поникшими блестящими листьями, он вдруг решил заварить себе чаю… Отклонившись на спинку стула, он хотел было сделать глоток ароматного, благоухающего лимоном сладкого напитка, однако дверь открылась и, прерывая его маленькое удовольствие, вошел дежурный, громко и раскатисто отрапортовав: — Антон Андреевич, убийство… На берегу реки труп нашли. Антон даже как-то взбодрился от мысли, что ему придётся мокнуть под дождём. Со стуком отставив чашку с чаем, он встал, молча нацепил на голову котелок и вышел в приёмную. С мыслями, что сие всё же лучше бумажной волокиты, он покинул полицейский участок. Прибыв на место убийства, он уже не был столь уверен в скучности бумажной работы: промокший, казалось, насквозь макинтош тяжёлой ношей лежал на плечах. А ещё надо было осмотреться, собрать улики… Антон вздохнул и посмотрел в небо… Сквозь просвет мелькнул яркий солнечный луч, заставив молодого сыщика прикрыть глаза. Тут он почувствовал, как кто-то едва заметно дотронулся до его рукава. Он обернулся и увидел чистые, как сокрытое облаками синее небо, глаза Анны Викторовны. Улыбка невольно появилась на его лице, он смахнул каплю с носа и сказал: — Анна Викторовна, вы откуда узнали? Ааа… Да, да, понимаю. А если узнает Яков Платонович, что вы здесь, очень рассердится… Анна удивлённо посмотрела на Антона и тихо произнесла: — Антон Андреевич, что с Вами? Яков Платоныч исчез больше года назад… Антон вздрогнул. Дождь, тяжёлый макинтош и солнечный луч… Видимо, его сознание окунулось в прошлое на мгновение. Он поспешно произнёс: — Простите, Анна Викторовна, я… Он развёл руками. Анна понимающе улыбнулась, коснулась его плеча и сказала: — Я не могла видеть духов целый год. Однако сегодня ко мне явился дух седой бороды. Я не видела самого человека, его борода привела меня сюда. Анна и Антон молча посмотрели на труп. На трупе была седая борода. Лицо неопознанного было настолько исполоскано водой, и ярко бордовые синяки так изменили лик, что он и на человеческий—то не похож был. Вдруг они услышали на реке странные булькающие звуки. Они взглянули на приближающееся каноэ. В нём, в котелке и аккуратной тройке, невозмутимо помахивая веслом, чуть щурясь от мелких капель дождя плыл… Яков Платоныч Штольман. Мелькнула молния, и по небу прокатился гром. Анна смотрела на Штольмана, глаза её были широко распахнуты, сердце отбивало неровный ритм и, чтобы не упасть в обморок, она крепко взяла за руку Антона, который тем временем рассеянно моргал, осознавая невероятность происходящего… Их вывел из оцепенения голос Як Платоныча. Оставив каноэ, надворный советник решительным шагом ступил на мостки и с фразой: — Здравствуйте, Анна Викторовна! Антон Андреевич! Не дайте ему уйти! — стал подниматься по лестнице. Антон неуверенно посмотрел вокруг себя. Ульяшин и Евграшин вдалеке мирно искали улики в высокой прибрежной траве. Потом он взглянул на труп и узрел, что при приближении Штольмана борода утопшего стала потрескивать и светиться неоновым светом. Штольман, быстро преодолев небольшое расстояние от берега до тела, достал из саквояжа странный аппарат и направил его в сторону бороды. Борода зашевелилась и вспыхнула, как шаровая молния. — Что это, Яков Платоныч? — спросил, зажмурившись, Антон. — Не что, а кто, Антон Андреич. Это Кромвель, собственной персоной. Я следовал по пятам за телом несколько дней от тайного поселения индейцев недалеко от Петербурга на каноэ моего друга Джо, который со своей скво излечил мою рану, но труп постоянно утекал, используя природные течения. Анна, прекратив дрожать, вдруг тихо произнесла, прижав пальчики к губам: — Кромвель — это живой дух, который кочует от человека к человеку, меняя лица? Штольман посмотрел в глаза Анне и с тёплой улыбкой сказал: — Вы совершенно правы, Анна Викторовна. И делает он это посредством бороды. Она, скажем так, носитель его астрального тела. Борода—прилипала. — Вы уверовали в тонкие материи! — Анна с восхищением смотрела на следователя, некогда бывшего невозможным материалистом, и буквально светилась от своего открытия. Борода тем временем с каким-то писком поднялась в воздух и, не оказывая сопротивления, медленно затекла в прибор. — А это, — Яков Платоныч сосредоточенно свёл брови на переносице, — Бородо-приёмник с кодовым названием «Браун». Именно он был целью разработок английского учёного. Вы, друзья, только что стали свидетелями завершения уникальной операции по поимке величайшего международного преступника. Целый год я вычислял его. Всё мне стало ясно в тот момент, когда по столице поползли слухи о том, что у одной из фрейлин Её Величества отросла седая борода. Тогда я понял, на кого на самом деле работает Нина Нежинская и в чём сила британской разведки. Антон Андреевич, всё ещё ощущая, что находится в некой прострации, сказал: — Яков Платоныч, рад, что Вы вернулись. Штольман ответил: — Благодарю Вас. Потом Антон посмотрел на Анну Викторовну и поспешил к полицейским, которые, стоя в густой траве и почёсывая затылки, удивлённо наблюдали за происходящим. Штольман и Анна стояли друг напротив друга, и холод, окружающий их, стал постепенно превращаться в пар, дымку. Так бывает, когда вокруг холодно, а по телу от биения горячих сердец растекается тепло, радость и нега. В один шаг Яков подошёл к Анне. — Моя драгоценная Анна. Если бы Вы только могли простить меня… Но Анна, не дав ему договорить, нежно дотронулась пальчиком до его губ. — Как же я Вас ждала… — прошептала она и, потянувшись к Якову, поцеловала его. Крепко обняв любимую женщину, ощущая её тёплое дыхание у своего сердца, Штольман посмотрел вдаль, туда, куда уплывало вместе с пройденными испытаниями каноэ. Вокруг них сгущалась дымка, медленно превращаясь в лёгкое воздушное облако. Дождь закончился. Солнце осветило Затонск. По воде пошли гулять солнечные зайчики. Антон, отойдя уже на приличное расстояние, всё же обернулся. Там, у самой реки, стояли, обнявшись, двое: его бывший начальник и некогда любимая девушка. Они были счастливы вместе. Он верил в это, и улыбка на его лице появилась сама собой. — Per aspera ad astra, — тихо прошептал он и, ухмыльнувшись, добавил: — Или через бороду к счастью… День начал казаться удивительно приятным.