Lichtgestalt

— Ну, и кто же из моих дорогих внуков соизволит встать и позвать моего возлюбленного супруга? — смеясь, спросила королева Индис. Финдарато ничего не ответил, только сыграл какую-то чересчур мрачную мелодию на своей арфе и изобразил такое же мрачное и сосредоточенное выражение лица, хотя было видно, что он пытается не засмеяться. Артаресто пожал плечами — как мог, потому что его голова покоилась на коленях бабушки, пока та заплетала ему косу. Остальные и вовсе убежали куда-то, затерялись между деревьями в саду, и отца с собой утащили. — Кажется, придется мне! — улыбнулась Артанис. Королева кивнула. — Он сидел у себя в кабинете, когда мне сообщили о вашем приезде. Думаю, там до сих пор и находится. Найдешь? Финдарато с тем же суровым выражением лица попытался сыграть походный марш. На арфе выходило неубедительно. Артанис только кивнула и вышла из беседки. Кабинет деда она нашла без труда — хорошо помнила эту часть дворца. Дверь была приоткрыта, но внутри — Артанис всё-таки сперва постучалась, потом заглянула — никого не было. Она распахнула дверь, прошла вперёд, к столу, стоящему возле окна. На столе, на стопке перевёрнутых бумаг лежали два предмета. Овальное, тоже перевернутое зеркало в тяжёлой серебряной оправе. И золотой, украшенный тремя искусно ограненными сапфирами в тонком переплетении металлических нитей, одно из прекраснейших произведений искусства ювелиров Тириона, венец Верховного короля. И отблески света Золотого Древа играли на филигранных узорах. Артанис оглянулась на дверь, прислушалась: шагов вблизи не раздавалось. Сделала несколько неуверенных шагов вперёд, ещё раз оглянулась. Интересно, дед просто так бросает свою корону где ни попадя? Вот за этот венец, усмехнувшись про себя, подумала она, любимые дядюшки перегрызли бы друг другу глотки, наплевав на все родственные чувства, наплевав и на то, что по этому поводу думает любимый дедушка, который, вообще-то, от своей власти отказываться никогда и не собирался… И не соберётся. А как бы было, какое бы слово подобрать, правильнее, что ли, если бы эта корона досталась не им. Не деду, который сосредоточил всю жизнь и все помыслы только на своей печали и поисках способов убежать от нее. Не старшему из его сыновей, не тому, кто своим безрассудством сможет только привести весь народ только к страданиям и, хоть об этом страшно даже думать, к гибели. Не среднему, такому холодному и расчетливому, едва ли способному на великие и славные деяния. Про младшего, про отца и говорить нечего. Как было бы… Правильно, если бы эта корона досталась тому, кто ее на самом деле заслуживает. Тому… Той, кому хватит и сил. И трезвого рассудка. И хватит честолюбия, чтобы не сидеть на теплом месте, под крылышком у Владык, а совершить что-нибудь такое, что навсегда прославит ее имя. И смелости хватит, и упорства, и мужества, и силы стремления… В общем, ей, Артанис Нэрвен, не зря же ее так назвали, думала она, гладя холодный металл. А что, если… Она снова прислушалась. Было тихо, только где-то вдалеке, в саду чуть слышно звенела арфа Финдарато. Корона оказалась неожиданно тяжёлой. И в руках, и на голове. И волосы сразу же запутались в завитках металла, теперь и не снять просто так, в любом случае несколько волосков окажутся выдранными, главное — не забыть их снять, чтобы не оставлять никаких следов. А вот зеркало здесь оказалось очень удачно. — Верховная королева Нолдор, Артанис Нэрвен! — тихо, но гордо произнесла она, глядя на свое отражение. Золотая корона в золотых волосах в лучах Золотого Древа. — Вот так было бы идеально! Она все ещё любовалась игрой света в гранях сапфиров, когда внезапно поняла, что кто-то стоит в дверях и смотрит на нее. От неожиданности чуть не выронила зеркало, но быстро справилась с дрожью рук. — Здравствуйте, дедушка! — быстро сказала она и улыбнулась — как-то неловко. — Мы приехали, как и обещали, только вас ждём там, в саду. Меня послали вас позвать. — Да, я уже и отсюда слышу музыку, — улыбнулся он в ответ и прошел вперёд, плотно закрыв за собой дверь. Как и обычно, в черном, как и всегда, без украшений; на самом деле, если сравнить его сейчас и его портрет на одной из картин, изображающих конец Великого похода, можно даже подумать, что это два разных эльфа. Только осталась неизменной гордая осанка, широкие плечи, строгий взгляд из-под длинных ресниц. И улыбка пропала с крепко сжатых губ, как только дверь захлопнулась. — Значит, Верховная королева Артанис? — повторил он. — Самая младшая в моей семье хочет подняться на недостижимую высоту? Только тут она поняла, что корона все ещё у нее на голове. — Дедушка, я не… — начала было она, а он подошёл вплотную и резким движением сдернул венец. Артанис тихо охнула и схватилась за голову — запутавшиеся волосы тоже оказались вырваны. — Не знаю, на что вы все рассчитываете, — произнес король, надевая венец на свою голову. — На то, что я отправлюсь вслед за Мириэль? Не можете этого дождаться? — Нет, мы не… — но он опять не дал ей договорить. — Или на то, что я отдам дело всей моей жизни в ваши руки, чтобы вы поубивали друг друга и погубили то, что я создавал и как-то поддерживал все эти сотни лет? Артанис отступила на шаг назад. — Дедушка, мы ждём вас в саду. — повторила она. — Меня послали вас позвать. Пойдёмте! — Те, кто ждёт, подождут и ещё немного, — тихо сказал он. — Сперва — ты… Его ладони были почти такими же маленькими и изящными, как и у нее, но намного, намного крепче и сильнее. Одной рукой он стиснул ее плечо, на сжатый кулак другой намотал золотые волосы — Артанис сдавленно вскрикнула от боли. — Что вы делаете? — чуть слышно спросила она, попыталась отодвинуться, убрать его руки… Позади был только стол, и когда она в него врезалась, на пол слетело и несколько документов, и со стеклянным звоном упало и раскололось зеркало. — В вас слишком много этой жажды власти… — произнес он почти ей в лицо. Его дыхание пахло мятой. — Во всех вас. Слишком. Верховная королева Артанис… Он опрокинул ее на стол, одной рукой все ещё стискивая ее волосы, другой — давя ей на грудь. Платье на левом плече затрещало, золотая фибула, звеня, укатилась куда-то в угол, ткань сползла вниз, обнажив левую грудь. — Дедушка, что вы делаете?! — давясь от ужаса, снова спросила она. Что же это?.. Что происходит?! Он ничего не ответил, только, снова резко дёрнув за волосы, приподнял ее и впился в губы болезненно-яростным поцелуем. Она пыталась отвернуться, крепко стиснуть зубы, но резкий толчок кулака в живот оборвал слабые попытки сопротивления. — Отпустите, пожалуйста, отпусти… — тихо попросила она, она, никогда ни у кого и ничего не просившая. Но это все было уже слишком… — Как же я от всего этого и от всех ваших разборок устал! — резко оборвал ее король. — Лежи спокойно и не дергайся. Я помогу тебе ненадолго почувствовать себя Верховной королевой. Артанис снова вскрикнула, и достаточно громко, когда он новым резким рывком за волосы приподнял ее и перевернул так, что она упала животом на стол. А не податься вслед движениям крепко сжатого кулака было невозможно — ведь ее прекрасные золотые волосы, ее гордость… Мысли прыгали одна за другой. Самой освободиться не получится. Можно закричать громче, позвать на помощь, вот ведь только в этом саду есть по меньшей мере три эльфа (а если всё-таки взять в расчет отца, Артаресто, да и бабушку — то и все шесть), которые, если увидят, что здесь происходит, на месте убьют деда… Его рука задрала подол платья, обхватила бедро, крепко сжала низ живота. Все сжалось внутри, колени чуть не подогнулись. Нет, никого звать нельзя. Отношения в этой семье — это и так почти сплошные ссоры, скандалы, и даже любовь — лишь на грани безумия. И все всё отчаянно пытаются скрывать. А уж если главу рода застанут за такой мерзостью, что ей даже нет названия… Это будет конец всему. Между ног сперва ткнулся его палец, царапнув ногтем нежную кожу. Но больно было вовсе не от этого. Она снова попыталась вырваться, дернулась, но получила лишь ещё один рывок за волосы. Палец, хоть и тонкий, но длинный, медленно проникал внутрь, словно сдирая кожу, заставив прикусить губу, чтобы сдержать стон. Нельзя, чтобы кто-то узнал. Потом он ненадолго убрал руки; зашуршал, обрушиваясь на пол, шелк его одежд. Артанис уже даже не пыталась шевелиться, а только свела вместе колени, чтобы унять дрожь. И хоть что-то сделать, чтобы не чувствовать боли и жжения между ног. А потом навалилось сверху тяжёлое тело деда, и острый край стола врезался в живот и с каждым движением вдавливался все больнее; и вообще каждое это движение, каждый резкий толчок отдавался болью, начинающейся между напряжённых бедер, затем жгло внутри, сводило низ живота, и переходила боль в крепко стиснутые плечи. Над ухом раздавались шумные выдохи, падали на лицо перепутавшиеся волосы: ее — золотые волны, его — прямые и черные. И во рту появился соленый привкус — кровь из прикушенной губы; и горло сдавило комком горечи, и защипало в глазах, словно она резко вышла из темноты и посмотрела на яркий свет. И, как она ни пыталась удержаться, одна слезинка всё-таки вытекла на веко и от очередного резкого движения упала на стол, оставив мокрое пятно на листе бумаги, на этом месте сразу же расплылись чернила. Так и длилось все это — считанные минуты — соленый вкус, боль, звуки тяжёлого дыхания над ухом и тихий звон арфы вдалеке, запахи — мяты и пота, расплывшиеся чернила на письме и ослепительно пылающий в окне свет Золотого Древа. А потом его руки как-то особенно крепко сдавили ее плечи и резко разжались. А потом в этих руках мелькнуло что-то блестящее, и Артанис почувствовала и услышала, что ей отрезают один локон. — Мой сын просил прядь твоих волос, и ты ему отказала. Трижды! — хрипло шепнул король ей на ухо. — А я обещал, что он всегда будет получать все, что захочет. Артанис ничего не ответила, только, неловко прикрывая обнажившуюся грудь, наклонилась и подняла упавшую застёжку. — В соседней комнате есть вода для умывания, приведи себя в порядок. — произнес дед, поправляя свою одежду. — Я подожду здесь. Нас, наверное, уже заждались. Она ничего не ответила. Сделала пару шагов к двери (наверное, самых болезненных шагов в жизни!), повернулась и присела, подобрала один из самых крупных осколков зеркала, изучила свое отражение. Свободной рукой встряхнула волосы, чтобы отрезанную прядь было не видно. Дед одобрительно кивнул. Артанис бросила осколок обратно на пол и вышла из комнаты, не закрыв дверь.