Not gonna die

Вначале это были точки — мелкие черные точки на непроницаемом стекле. В свете уличного фонаря при нужном наклоне они выглядели так, словно некто невидимый роняет на стекло капли чернил, по рассеянности задержав перо не там, где надо. Кап. Кап. Три. Четыре… Пару секунд спустя точки превратились в пятна размером с зерна горчицы, и беспрестанно льющий с грозового неба поток вперемешку с градом не имел к этому никакого отношения. К тому моменту зазубренное стальное колесико трижды высекло искру под давлением большого пальца левой руки. Щелк. Щелк. Щелк. Ему не нужно разглядывать эти пятна, ждать, пока они расползутся по всей площади и сформируют отдельно стоящие тени, похожие на фигуры дементоров. Сколько этих теней точно (пятен было больше пяти), кому они принадлежали, не имеет значения. Раз. Цепкий взгляд засекает изменения в Проявителе врагов. Два. Мозг майора Аврората Гидеона Пруэтта выстраивает цепь дальнейших действий. Звено за звеном, шаг за шагом. Искать Силверстоуна не имеет смысла. Он либо уже мертв, либо изначально работал на два фронта. «На три», — шепнул голос из подсознания, по привычке врываясь в мыслительный процесс без стука, бессовестно вклиниваясь между звеньями цепи, и при этом ничуть не мешая ее сборке. В конце концов, за тридцать с лишним лет он привык к явлению под названием «вездесущий младший брат». Не только привык, но и привязался. Гидеон видел его пару раз на собраниях, этого Майлза Силверстоуна, и запомнил только благодаря профессиональной привычке запоминать лица. Это было трудно сделать по той причине, что лицо это совершенно ничем не выделялось. Ни одной зацепки, позволяющей в дальнейшем вычленить его из толпы похожих лиц. Да и вел себя парень вполне безобидно. Но факт оставался фактом — помимо Ордена, в который его злосчастным ветром и настоятельной рекомендацией Минервы Макгонагалл занесло около года назад, Силверстоун был внештатным корреспондентом «Дэйли профит». Рекомендации, к слову, были сродни тем, что профессор давала пару месяцев назад в отношении двух вчерашних школьников, которых вверили Гидеону в его просранный выходной как помощников на добровольной основе. — Очень инициативные молодые люди. Оба круглые отличники, прошу заметить. Их инициативу нужно срочно пускать в правильное русло, Аластор, иначе быть беде. Дамблдор тоже так считает. — Не хочу вас расстраивать, радость моя, но что касается беды, вы с Дамблдором поздновато спохватились. И уж если кидаете в расход малолеток с нулевой подготовкой, то хоть слезу для приличия пустите что ли. — Знаете, что, генерал Макдугалл… — Муди. Имя, которое я себе сделал тогда, когда ты пешком под стол ходила. — Я бы попросила вас мне не тыкать. И не обращаться ко мне в подобных… эпитетах, генерал. Особенно при моих бывших учениках. — Это Пруэтты-то? Дирборн? Медоуз? Мои это ученики! Мои, понятно? Твоими они были, когда пришли с такой же, прости Господи, базой, как и эти ваши протеже! Хотят приносить пользу — пускай поступают в Аврорат, как положено. И может когда-нибудь дорастут до права называться элитой Британской армии. — Но они хотят… — В первом же бою в клочки порвут ваших сопляков с Блестящими Аттестатами. Это война, а не игрушки! — Я знакома с Томом Риддлом, знаю, что он из себя представляет! — Тогда найдите его, этого вашего Тома Риддла, и любезно попросите перестать коверкать доктрину, которую приняли задолго до его рождения! А лучше подумайте, как запереть эту срань Господню в Азкабане, пока его шавками занимаются мои парни!.. «Все они там продажные», — снова обозначился голос, уже много лет как из мальчишечьего превратившийся в мужской — громкий, хрипловатый, с чужими, не-пруэттовскими, зычными грудными нотами, которых не было ни у Гидеона, ни у их общего отца (зато были у Мэрироуз*, имя которой родители стерли с фамильного гобелена сразу после ее побега с персоной нон-грата по имени Артур Уизли). «Молли! Молли, Молли, ради Мерлина, зовите меня Молли!» «Крысы газетные, желтушники, маньяки, синхронодрочеры*…» Пока его внутренний Фабиан, ненавидящий журналистов, костерил последних благим матом, а их младшая сестра требовала называть ее дурацкой выдуманной кличкой, Проявитель врагов успел оттянуть запазушный карман промокшей насквозь куртки, большой палец — чиркнуть позывной длиной в секунду («Так, дети, идем мимо. Идем тихо, быстро, без глупостей. Пожалуйста. Только без глупостей»), голова в капюшоне — сделать пол-оборота вправо и… Ш-ша! Невидимая волна со свистом рассекает пелену косого ливня. Темную фигуру — он успел уловить лишь очертания — стоявшую в тени дома напротив, отбрасывает далеко назад, за фонарный столб. И времени не остается даже на то, чтобы мысленно крикнуть: «ДА ЧТОБ ВАС!..» Правая рука успевает взлететь прежде, — доля секунды — чем смертельный, частично живой, механизм пришел в действие. Раз. Средний палец опускает рычажок Накопителя, что крепится к тылу кожаной перчатки. Из окон фасада «Эйнджел Хоутел», обманчиво сонных и пустых, с громким треском вылетают стекла. Два. Красные змеи лучей, стремительные и смертоносные, против которых бессилен любой щит, послушно стремятся в бездну под гипнозом «маленькой треугольной штуки» на руке отступающего мракоборца. Щелк, щелк, щелк! «К озеру, идиоты! Не знаю, кто из вас двоих это сделал, но К ОЗЕРУ! Быстрее!» Левая рука замахивается, готовясь бросить квоффл. Нет, не квоффл — обыкновенную зажигалку. Бросок, и он бежит, не оглядываясь. Не бежит — летит вдоль бесконечных улиц, туда, где невидимый контур грозовых туч обозначил границы антиаппарационного барьера. Туда. К озеру. «Jucundi acti labores…»* Карманный вредноскоп пришлось заткнуть сразу по прибытии, одним ударом о бедро, и по характерному визгу Гидеон понял сразу — деревню оцепили несколько часов назад. Черт бы побрал этих сопляков. Инициатива… Три. Зажигалка приземляется в паре ярдов от ботинок человека в маске, но Гидеон уже не видит этого. Это видит Сириус, на пол-пути оборачиваясь и кидая через плечо Ступефай. Видит не зажигалку, а то, что произошло следом за ее падением. Четыре маски, белеющие в тусклом свете фонаря. Четыре сволочи. Сириус видел их так отчетливо, как долгие, долгие часы назад видел перед собой Джеймса. Джеймса, который, как и он сам, будучи замаскированным, бьет вслепую. Только бы попасть. Четыре. Убийцы. Мрази. Всех четверых разом затянуло в активизировавшийся от удара о сырую землю министерский портал.