Красный

— Ты нормальный вообще?! — возмущению Ямады не было предела, — стафф весь реквизит каждый день пересчитывает! Чинен мерзко хихикал и показывал язык, абсолютно не осознавая серьезность положения. — Ну, вернешь ты завтра его на место. А если спросят что-нибудь, скажи, брал его домой, чтобы лучше вжиться в роль. В руках Юри держал красный плащ Эдварда Элрика и размахивал им на манер тореадора. Рёске знал, что приглашать Чинена на съемки было плохой идеей, но уж очень тот хотел понаблюдать за процессом. В итоге, почти каждый дубль приходилось переснимать, потому что Юри постоянно ржал или просто безмолвно скалился, сбивая Рёске. К тому же, этот наглец стырил реквизитный плащ! Ямада бессильно вздохнул. — И зачем он тебе? — Пока я за тобой наблюдал, подумал, что красный цвет так заводит, — Юри хитро улыбнулся, вмиг переменившись, — и понял, что сегодня нам никак не обойтись без этого плаща. Говоря все эти слова, Чинен медленно приближался к Ямаде и, подойдя вплотную, накинул на них плащ так, что тот закрывал их с головой. Под тяжелой гладкой тканью было темно и душно. Чинен, как всегда, целовал требовательно, страстно и немного больно прикусывал нижнюю губу Ямады. «Доэсу и доэму — идеальное сочетание», — ржали про их парочку одногруппники и, сами того не зная, попадали в точку. Рёске протестующе мычал, все еще пытаясь донести до Юри запрет на вынос реквизита со съемочной площадки, однако тот не обращал на него внимания, поглощенный процессом поцелуя, и Рёске не оставалось ничего, кроме как сдаться напору этого маленького дьявола и позволить волнам столкнуть себя прямо в океан. Красный. Рёске каким-то образом умудрился пропустить ряд действий со стороны Юри, после которых оказался лежащим на своем плаще, голой спиной чувствуя немного скользкий искусственный шелк. Тот приятно холодил горячую кожу, компенсируя неудобство твердого пола. Юри оседлал бедра Рёске, обхватил его запястья и заставил вытянуть руки выше головы, лишая способности передвигаться, как он хочет. Плавно двигаясь сверху, он склонился над Рёске, все еще удерживая его. — Не шевелись, — мокрый короткий поцелуй, — сегодня я хочу все делать сам. Вместо ответа Ямада резко вдохнул и не сдержал тихий стон. Безумно хотелось большего, чем просто ощущать тяжесть тела Чинена на себе. До физически ощутимой боли — от каждого движения бедер Юри — хотелось подмять его под себя и отыметь как следует, до ярких искр перед глазами, но мышцы словно налились свинцом, лишая возможности пошевелиться. Чинен — Дьявол, не иначе, и умеет колдовать, его тихий голос подчиняет, а темные глаза гипнотизируют. Рёске зажмурился. Красный. Юри двигался легко и размеренно, слегка царапая грудь Рёске, закрыв глаза и полностью отдаваясь процессу. Ямада скользил взглядом по четким очертаниям плеч и рук, напряженному прессу, шее, на которой билась вена, длинным ресницам, которые почти лежали на щеках, дорожкам пота, стекающим по вискам, наморщенному лбу и приоткрытому рту с чувственными губами. Красными. Чинен словно танцевал, грациозно двигаясь, то наклоняясь к Рёске, то откидываясь назад, запрокидывая голову и издавая низкие стоны. Казалось, что он напрочь забыл о существовании Ямады в погоне за своим собственным удовольствием. Но Рёске эгоизм со стороны Чинена даже нравился — смотреть на такого Юри было для него высшей формой эстетического наслаждения. Чинен открыл глаза и протянул Ямаде руки, тот с готовностью переплел их пальцы, создавая для Юри дополнительную опору. — Мой... Мой... Мой... — Чинен смотрел в глаза Ямады и тому чудились красные блики в глубине его зрачков, расширенных настолько, что радужку было почти не видно, — ты только мой... Рёске... Реальность взрывалась миллионами осколков, оставляя после себя пустоту и шум в ушах. Кажется, Чинен кричал. Ямада чувствовал, что его живот забрызгивает теплым и горячим — Чинен кончил, даже не коснувшись себя. Рёске обнимал лежащего на нем Юри, лениво перебирая его влажные волосы, пока тот восстанавливал дыхание. У Чинена, конечно, совершенно несносный характер, он эгоист и чертов садист, но любит Рёске без памяти, поддерживая и помогая ему во всех его начинаниях. За все годы, что они вместе, у Ямады ни разу не появилось мыслей о том, что они друг другу не подходят, напротив, он иногда думает, что сама судьба их свела, потому что нет человека, который... — Черт, плащ!!! Чинен, шипя, освободился от Ямады, который все еще был внутри него, и, комично подкидывая коленки, унесся в душ. Рёске вскочил следом, чтобы обозреть масштаб трагедии — плащ был безнадежно запачкан спермой и пропитан их потом. Держась за поясницу, он подхватил плащ, и, прихрамывая, вслед за Чиненом устремился в ванную. — Эй, в следующий раз давай на кровати, у меня, кажется, защемило нерв, — простонал Рёске, запихивая плащ в стиральную машинку. Из-за шторки донесся ехидный хохот: — Стареешь, милый? Ямада просунул руку за шторку и коварно врубил холодную воду на максимум, наслаждаясь криками и грязными ругательствами, которыми обильно сыпал Чинен. — Зато ты в тонусе, судя по громкости криков, — хихикнул Рёске, — как закончишь, запусти, пожалуйста, стирку. И молись, чтобы плащ отстирался! Иначе, клянусь, я убью тебя, Чинен Юри! *** — Ямада-сан, — девушка из стаффа, ответственная за реквизит, робко подняла на него глаза, — то, что вы брали плащ домой для репетиции, я уже поняла. Но почему он влажный и выцветший? Реске рассыпался в извинениях и думал о том, что Чинен Юри, заливший в машинку отбеливатель вместо жидкости для стирки, доживает свои последние часы.